Time Of Your Life

Сон Майлза прерывается неожиданным звуком. Громкой мелодией. //Hold the Line// Слишком символично. Вот уж точно "Love isn't always on time". Этот рингтон Майлз установил лишь на одного человека. И добавил доступ его звонков и смс в любой момент. Но именно сейчас это не вызывает радости от звонка. И не потому даже, что этот звонок безбожно раннее время — это для их привычно. И не потому, что телефон приходится искать среди простыней и подушек. Он находится быстро, почти под самой ладонью. Всего лишь потому что этот звонок от Алекса. Всего лишь его Алекса. Его маленького Ала. Алекса, звонки от которого теперь волнуют его не сладким томлением и сексуальным возбуждением, а тревогой. Переживаниями от того, что именно в этот раз Алекс и скажет ему, что все это было если не грубой ошибкой, то помутнением или непониманием. Что Алекс переживал измену и разбитое сердце, а Майлз просто был рядом и вылил свои бисексуальные эмоции, спутав все чувства внутри Алекса. В этот раз Майлз даже не успел приготовиться и сделать пару глубоких вдохов. Только провел по экрану и приложил телефон к уху. "Нам надо поговорить" вместо приветствия. — Привет, Ал, — Майлз постарался лечь удобнее. "Почему ты так шуршишь?" Алекс был излишне взбудоражен. Его возбуждение и энергия буквально просачивались сквозь динамики телефона. "Ты еще в постели? Подожди, я ведь проверил, ты сейчас должен собираться на пробежку." — Не мог уснуть ночью, решил отложить бег, — Майлз перевернулся на бок, отнял телефон от уха и взглянул на время, сощурившись от яркости экрана. Еще несколько секунд ушло на вычисление разницы во времени. — Ал, малыш, что случилось, что ты звонишь во время саундчека? "Ох, ты всегда был хорош в этих подсчетах часовых поясов," Алекс мягко засмеялся. — Мы ведь провели большую часть жизни в разъездах, это пришло само, — Майлз мягко улыбнулся. Но следом он вспомнил первую фразу Алекса. — Так а чем ты хотел поговорить? "Знаешь, сейчас это не кажется такой хорошей идеей, нам лучше поговорить лично," голос Алекса резко зазвучал хрипло и тихо. — Мистер Тернер, кто вас учил так интриговать? Но Алекс лишь засмеялся, еще раз извинился за ранний звонок, обещал поговорить лично, мягко попрощался и завершил разговор. Майлз откинул телефон куда-то на кровать. Закрыл глаза и протер их руками. Алекс, любовь всей его жизни. Ведь так и останется, несмотря ни на что? Разве можно разлюбить человека, которого любишь так. После всего, после стольких лет он никого не смог полюбить также за всю свою жизнь, да и вряд ли уже сможет. Посмотрев еще раз на часы, и решив поймать еще немного сна, Майлз перевернулся обратно на живот, обнимая подушку. Но пролежав так несколько минут, понял, что снова уже не заснет. Его мысли только нагоняли тревогу. О чем Алекс хотел поговорить? И о чем нельзя сказать по телефону? Алекс же был веселым и даже радостным в самом начале разговора. С таким настроем вряд ли звонят разбить сердце. Он же знает Алекса в конце концов. Знает его больше, чем чем помнит себя. Или нет? Он так изменился за последний месяц. Майлз жалел, что не поехал в аэропорт с ним. Столько всего произошло. От разбитого сердца и глубокой меланхолии до спокойствия и приятной радости новых открытий. Майлз дарил ему всю любовь, которая у него была. И он чувствовал ответную любовь. Они были счастливы. И Майлз делал все, чтобы Ал чувствовал это счастье. Был счастлив. Ох, Алекс-Алекс. Встав с постели, так и не накинув ничего поверх боксеров с принтом из коктейльных стаканчиков, Майлз вышел из спальни, не забыв захватить с собой телефон. Дом был теплым, не смотря на начало марта и было приятно было пройти по деревянному полу босыми ступнями. Он любил свой небольшой дом, хотя сейчас он ощущал его резко опустевшим. Душа этого дома была сейчас на другом конце Земли. И это тоже было привычно, просто никого не ощущалось так… остро. Майлз прошел к дивану в гостиной, куда прошлым вечером кинул куртку. Ту самую кожаную цвета молочного шоколада. Встав с кровати, он не надел свои линзы и не стал искать очки на всех ближайших поверхностях, поэтому сейчас видел лишь силуэты, но он был в собственном доме, поэтому он спокойно ориентировался. Куртка также небрежно была скинута на спинку дивана. Майлз поднял ее и вдохнул запах. Аромат из нот арганового масла, густой амбры, дорогого табака и кожи. И чего-то, что есть только в Алексе. Майлз надел ее. Он не хотел разрушить или как-то развеять запах хозяина куртки, но ничего не мог с собой поделать. Это ощущалось как объятия. Прекрасно выделанная кожа плотно облегала тело Майла, так как он был крупнее хрупкого Алекса, кожа приятно поскрипывала от движений, а гладкий подклад ласкал голую кожу. Это было странно уютным, вот так стоять посередине гостиной в кожаной куртке, стараясь обнять себя покрепче, чтобы создать присутствие любимого человека. Он соскучился. По запаху, по объятиям, по ощущению нежной шелковистой кожи, по прикосновениям, ласкам, по поцелуям, нежному шепоту на ухо, чуть ощутимым укусам. По запаху его мягких волос. По тому, как эти каштановые кудри ощущались под пальцами. Как можно чуть потянуть за пряди, как особенно нравится Алексу, чтобы его глаза закатились от удовольствия. Майлз почувствовал, как начал возбуждаться. Это было самой естественной реакцией его тела на своего любимого. Своего Алекса. Пока еще он может называть его своим. Хотя бы сейчас. Майлз всегда будет помнить то ощущение, когда Алекс был его. В его руках, в его спальне, в его кровати в разворошенных простынях, в кухне по утрам с чашкой кофе, холодными зимними вечерами в пенной ванне, и ранней весной свернувшимся рядом на диване. Он бы хотел увидеть его знойными летними ночами, узнать спит ли Алекс обнаженным в жару или не может уснуть без пижамы на нем? А осенью будет ли греть замерзшие ступни о Майлза под теплым одеялом? Майлз рухнул на диван, подтянул к себе плед. Ощущение лежания на диване в кожаной куртке и пледе было странным. Все еще создание объятий с любимым. Лишь бы он был ближе. Холодный утренний свет просачивался сквозь матовые стекла гостиной. Майлз прикрыл глаза и постарался сосредоточиться на запахе, окружающем его. Он поднял воротник и уткнулся в него. Подтянул к себе наушники со спинки дивана и телефон. Открыв Spotify и пару раз тапнув для открытия артиста, любимого артиста, Майлз поправил наушники и услышал первые мгновения музыки, трогающей до самый тонких струн души. Submarine. Погружение в чувства и эмоции. Его глаза сами закрываются. "One". Касание Алексом его щеки подушечками пальцев, ощущениями прикосновения кончика тонкого перышка. "Two". Нежнейший поцелуй в губы. "Three". Алекс прижимается всем телом. "Four". Тепло его тела, гладкость его кожи. Майлз представляет эти легкие поцелуи, спускающиеся все ниже. Алекс знает его слабое место чуть ниже угла челюсти. Как Алекс бы чуть прихватил его зубами. Они никогда не поддавались жестокой страсти на грани грубости, нет, они лишь ласкали и любили друг друга. Интро сменяется следующей песней. А он прослеживает ласки и поцелуи Алекса кончиками пальцев, слегка прикасаясь к своей шее, а затем груди. Его рука горячая, но кожа просто раскалена под прикосновениями. Это просто его голос из наушников под спокойные гитарные переливы, и уже воспоминания и воображение Майлза. Майлз не хочет признаваться, что возбудился от всего лишь этого, но причина в песнях Алекса лучше, чем его куртка, надетая на голое тело. Майлз не считал оральные ласки обязательством прелюдии и уж тем более даже не намекал Алексу на это. Но себе уже давно признался, что минет от Алекса был его самой горячей фантазией. Он мог ярко представить, как Алекс бы наклонился к нему, согрел дыханием его живот, а может поцеловал бы свой путь к резинке белья. Первое прикосновение к члену через тканья боксеров вызвало неожиданный для самого Майлза громкий стон. Он прошелся по длине указательным пальцем, чуть надавливая. Представляя язык Алекса. Но музыка вдруг остановилась. Снова раздался телефонный звонок. Алекс. В любом состоянии не взять трубку никогда не было вариантом. Майлза стянул наушники, но не успел и произнести "Алло", как Алекс снова выпалил: "Ты не сказал, что любишь меня". — Что? — Майлз пытался привести дыхание в норму, а заодно собрать утекшие мозги обратно. "Десять минут назад. Когда мы разговаривали," Алекс от спешки или волнения проглатывал окончания слов, усиливая акцент. В немного затянувшейся паузе Алекс услышал его дыхание. "Почему ты так быстро и тяжело дышишь?" — Я подумал, что так будет быстрее привыкнуть. "Привыкнуть? К чему?" — К тому, что ты… — наверное, Алекс услышал что-то в его голосе, так как следующую фразу сказал еще взволнованнее. "Ты можешь включить камеру, любимый?" Сердце Майлза сжалось от боли, когда он услышал "любимый". Он отнял телефон от уха, аккуратно протер фронтальную камеру краешком наволочки диванной леопардовой подушки. Включил видеосвязь и отодвинул телефон, беря приличный ракурс. Алекс тоже включил камеру. Пиджак, рубашка и солнечные очки на воротнике, — образ Алекса на этот тур. Позади него были несколько зеркал гримерной. Сам Алекс прошел куда-то вглубь комнаты. Еще через секунду он рухнул на диван, отзеркаливая позу Майлза. — Ох, ты в гримерке, — Майлз пожирал глазами изображение Алекса. Он выглядел уставшим, морщинки вокруг глаз выглядели острее, а темные круги уже вновь обрамляли прекрасные карие глаза. "Я запер дверь," Алекс также не отрывался от экрана телефона. "Это что, кожанка от SELINE?" — Да, я.. — Майлз почувствовал, как его щеки полыхнули румянцем. Но Алекс прервал его. "Ты уже нашел внутри конверт?" щеки Алекса тоже подрумянились. Сам он был излишне взволнован. "Во внутреннем кармане". — Да, но не открывал его, не волнуйся. Алекс удивленно вобрал в себя воздух. "Но почему? Там ведь написано 'для любви всей моей жизни'" Алекс нахмурил брови. — Именно поэтому, — Майлз тяжело вздыхает. "Майлз? Посмотри на меня," волнение Алекса, кажется, только возрастало. "Почему 'любовь всей мой жизни' вдруг не про тебя?" — Ал, пожалуйста, просто скажи.. "Открой его. Открой прямо сейчас," голос Алекса был твердым, а выражение лица застывшим в угрюмом выражении. Майлз тяжело вздыхает, оставляет телефон на спинке дивана, прислоняет его к стене. Он слегка улыбается в камеру, но Алекс смотрит все также серьезно, что заставляет сердце Майлза сжаться. Конверт все также во внутреннем кармане. Майлза находит его и вытаскивает. На плотной кремовой бумаге слегка кривоватым, но очень старательным почерком выведено пять слов "для любви всей моей жизни". Майлз аккуратно переворачивает конверт и также медленно отлепляет язычок и заглядывает внутрь. Там письмо и вложено еще что-то. Майлз достает сложенные листы, хочет их развернуть, но Алекс его прерывает. "Прочитаешь его потом, смотри дальше". Майлз достает фото. Это несколько пленочных снимков. На всех Алекс. Но не просто портреты или случайные кадры, нет. Это стратегически подобранные ракурсы и позы. И не просто позы, это настоящая фотосессия. На фотографиях Майлз узнает спальню Алекса в его лондонском доме. Алекс в разворошенных простынях, несколько фото с вытянутой руки. Острый угол челюсти, идеальная шея с россыпью родинок. Несколько фото с дальнего ракурса, где Алекс сидит на кровати, подогнув под себя ноги. На одном фото он полностью укрыт простыней, на нескольких следующих простыня сползает все ниже и открывает все больше его идеального тела. Кожа Алекса совсем не тронута солнцем, фарфоровая, молочная, с идеальными очертаниями мышц. И ткань простыней, открывая все больше. Язык Майлза скользит по губам в желании заласкать алексовы нежно-розовые соски до цвета спелой малины. Когда же простыня открывает живот с аккуратным пупком и еще и ниже: сердце Майлза пропускает удар. На последнем кадре Алекс полностью обнажен. Он призывно и грациозно раскинулся на подушках. Ракурс камеры все тот же и неподвижен. У Майлза пересыхает в горле, а вся кровь приливает и к щекам и, чего уж греха таить, к члену. Который все такой же твердый, как и во время фантазии с Алексом. Да и сейчас ведь в его руках была самая настоящая его фантазия. Горячая и настоящая. Фотографии были идеальные. Пленочные. Напечатанные. — Алекс, — Майлз резко вдыхает и переводит взгляд на экран телефона. — Ты сам фотографировал? "Со штатива, да. И отсканировал и напечатал, да," лицо Алекса немного расслабляется, а взгляд теплеет. "Тебе нравится, дорогой?" — Очень, — Майлз проводит пальцами по фотографиям, словно поглаживая самого Алекса. — Ты очень красивый, малыш. Майлз вспоминает, как они занимались любовью перед отлетом Алекса. Как он разбудил его утром, мягко-мягко перебирая пряди его волос. Шепча на ухо "Доброе утро, соня", оставляя легкие, невесомые поцелуи на щеке Алекса. Еще не до конца проснувшись, Алекс нежился ласками, подставляясь под губы, руки и даже нос Майлза, которым он водил по шее Алекса, вдыхая его запах. Руки, что обнимали Алекса во сне поперек груди и живота, скользнули ниже. Первый громкий стон вырвался из приоткрытых губ Алекса. Майлз зажмурился, чтобы продлить это воспоминание чуть подольше. Но Алекс из реальности снова привлек его внимание. "Ма, теперь объясни, что ты подумал, когда я тебе позвонил," Алекс еще раз нахмурился. "Почему ты выглядел и звучал так, словно ожидаешь что я разобью тебе сердце?" — Ал… — Майлз выдохнул. — Просто сделай это, я ведь все понимаю. Не жалей меня. "Да с чего ты взял это?!" Алекс звучал рассерженной фурией. — Алекс, пожалуйста. Будь честен со мной. Я никогда не врал тебе, я люблю тебя. Так сильно люблю тебя. Ты можешь сказать, если не хочешь этого чувства к тебе. Между ними повисла тяжелая пауза. Дыхание в трубке было тяжелым и частым. Майлз вдохнул поглубже и продолжил. — Я понимаю, мы доверяем друг друг. И я ни сколько не сомневаюсь в твоих словах. Просто, понимаешь, когда ты пропадал всю неделю перед отъездом, ты говорил, что вам нужно собрать оборудование в тур. Но… но Джейми позвонил мне за день до твоего отлета, он спросил, какие гитары положить тебе в тур, до тебя они не дозвонились. И я.. я просто ответил, что те же, чтобы были в Австралии. Прости, если не угадал, я просто не знал, как сказать тебе об этом. Майлз ожидал, что Алекс прервет его, скажет, что было на самом деле. Ну судя по всему, пока Майлз был прав. Он продолжил. — Просто скажи мне, я приму все, что угодно от тебя. Просто не скрывай от меня. Я так жалею, что не поехал с тобой в аэропорт, — Майлз чувствовал, как его губы начали дрожать. "Ты поцеловал меня прямо на заднем сидении такси при водителе," Алекс ошеломленно вдыхает. "Майлз, что еще беспокоит тебя?" Зачем ты спрашиваешь меня? Зачем пытаешь? Хочется воскликнуть Майлзу. Но в нем теплится маленький огонек надежды, что Алекс развеет все его сомнения. Скажет, что все это неправда. Он вспоминает, как обнимал Алекса на пороге дома, перед самым отъездом в аэропорт. Как мягкий ворот алексовой теплой водолазки из ангорской шерсти мягко щекотал его щеку, когда Майлз уткнулся вдохнуть его запах. Он сжимал его всего в объятиях, будто пытаясь впитать его в себя, стать единым целым и никогда не разделяться. — У тебя на руке все еще имя твоей бывшей возлюбленной, и… Они одновременно вспомнили, как руки Майлза скользнули ко внутренним частям предплечий. Как его левая задержалась на правом локте Алекса, словно Майлз пытался стереть эти шесть букв на бледной коже. "Тебя беспокоит это? Я сам ведь даже почти не обращаю на это внимание," Алекс еще сильнее нахмуривается. — Это как ее фотография на твоей прикроватной тумбочке, ты все еще смотришь на нее почти постоянно. Алекс на экране телефона словно мрачнеет, смотрит куда-то вниз. Он все еще держит экран перед собой и задумывается. "Я думал о том, чтобы свести ее в перерыве между частями тура летом или уже осенью после того, как тур закончится," Алекс кивает сам себе. — Алекс, я не могу диктовать тебе, что делать с твоим телом, я лишь… лишь… неважно, — Майлз мотает головой из стороны в сторону. Сейчас это и правда звучит глупо. "Важно, потому что когда я звоню тебе, ты думаешь, что я позвонил, чтобы порвать с тобой, находясь в чертовой Азии!" Алекс всполошился и резко сменил положение на диване, сев прямо. Майлз чувствует приближение слез. Он услышал эти слова от Алекса. Но вместо хоть какой-либо злости он чувствует лишь отчаяние. — Но ты пропадаешь на всю неделю перед туром, не хочешь, чтобы я проводил тебя в аэропорт, а потом в туре к тебе приезжает Паулин, и ты звонишь мне весь встревоженный, но так и не говоришь о чем хотел сказать, — Майлз наконец выдыхает. Он открыл Алексу все свои переживания. Брови Алекса нахмурены, да и весь он выглядит нисколько не расслабленнее. Его глаза такие же настороженные. А губы сжаты в одну линию. Майлз никогда не хотел злить или расстраивать его, но держать свои переживания в себе дольше не мог. "Паулин? Ты имеешь в виду Луиз?" он переводит взгляд на Майлза, который лишь кивает. "Я понятия не имел, что она приезжает, пока сейчас ты мне не сказал. Мы не общаемся. Я знаю, что в Токио через два дня мы встретимся с Закари, и Аманда прилетит на свой День Рождения, но я понятия не имел, что Луиз прилетает тоже." Алекс встряхнул головой, словно хотел отогнать от себя эти мысли и немного сосредоточиться. Майлз лишь преданно, словно домашний пес, положил голову на спинку дивана перед мобильным телефоном. Он и правда примет любую судьбу из рук Алекса. "Я ненавижу прощаться, ненавижу аэропорты, ненавижу когда самолет снова уносит меня или тебя на другой край земного шара," Алекс закусывает подушечку большого пальца. "Я старался не расплакаться в твоем коридоре, когда ты так крепко обнимал меня. А после…" глаза Алекса заблестели от выступивших слез. "После того, как ты сбежал с крыльца и залетел в такси, целуя меня, так крепко, так бережно, так страстно, я расплакался по дороге в Хитроу. И черт," Алекс всхлипнул. Майлз потянулся рукой к телефону, будто мог через корпус телефона дотянутся до любимого. — Ал… "Подожди, дай высказаться и мне, извиниться перед тобой," на хотевшего уже возразить Майлза, Алекс лишь зашипел в слегка кошачьей манере. "Шшш, правда." Проходят еще мгновения, за которые Алекс старается прикрыть глаза и успокоиться, а Майлз закусывает нижнюю губу. "Я правда бы хотел обсудить с тобой лично то, о чем начал говорить," Алекс вздыхает. "Это просто большой и ответственный шаг, не для разговоров из гримерки по FaceTime. Но я не могу оставить наш разговор так, что когда я звоню с предложением обсудить…хотя бы…возможность…" Брови Алекса сведены еще сильнее, а лоб нахмурен. Алекс весь одно сплошное наэлектризованное напряжение. Майлз уже рад, что начал этот разговор, хочет взять все свои слова обратно, а нежную руку Алекса сжать в своих и хоть как-то успокоить его. "Возможность жить вместе окончательно?" Алекс поднимает свои глаза оленёнка на Майлза. "И может… я понимаю, что это слишком при нашем стиле жизни, но я просто… не могу перестать думать…да, я понимаю, что ты и так возишься со мной временами…но…может мы заведем… щеночка?" Майлз готов рассмеяться и расплакаться одновременно. Его чудесный маленький Алекс. Который так волновался и заговорил о собаке. "Я понимаю, нам нужно еще раз все обсудить и нужна безопасная для твоей астмы порода…Майлз?" глаза Алекса распахиваются еще больше. "Майлз? Я просто… все ребята в какой-то момент заговорили про своих детей и я подумал.." — Что мы тоже готовы к щеночку? — Майлз не смог сдержать самого мягкого хихинькания. Он и сам не знал, что может смеяться так. — Малыш, я не против завести питомца и уж точно не против жить с тобой. Я люблю тебя. В темных глазах Алекса взрываются фейерверки с конфетти в виде сердечек. А губы расплываются в широкой улыбке. "Я тоже так сильно люблю тебя," Алекс буквально сияет. "Какие планы у тебя на День Рождения?" — Получить щеночка в подарок от тебя? — Майлз наполовину дразнится, а на оставшуюся вполне серьезен. "Нет! Я хочу тоже участвовать в выборе щеночка, вдруг он не полюбит меня, когда я приеду," — Алекс обиженно надувает губы. — В тебя невозможно не влюбиться, Ал, — и здесь Майлз совершенно не кривит душой. — А если серьезно, конечно выберем вместе. Нам нужно двойное очарование. Щеночка от тебя и тебя от щеночка. Алекс счастливо улыбается и смеется. Сейчас бы точно никто не устоял, чему и поддается Майлз, расплывается в улыбке. Он полностью в любви. Еще через пару таких блаженных мгновений, Алекс прочищает горло и становится чуть серьезнее. "Ма, какие у тебя все таки планы на День Рождения?" — Их, правда, нет, дорогой, — Майлз мотает головой. — Может позову ребят в итальянский ресторан. Я еще не задумывался. Ведь до него еще две недели. Хотел провести этот день с семьей, позвать тебя к маме в Ливерпуль. Но у тебя тур, поэтому мы, я надеюсь, съездим позже. "Конечно, съездим, просто как тебе идея отпраздновать в настоящем итальянском ресторане?" — Ты про тот семейный ресторанчик недалеко от нашего дома? Алекс еще раз улыбается, краснея и смущаясь еще больше. "Не совсем, просто раскрой то письмо," добавляет Алекс на вдохе. Майлз снова достает письмо. Раскрывает сложенные листы. Ко внутреннему листу аккуратно прикреплен билет на самолет с открытой датой и бронь на аренду четырехспальной виллы в Милане на две недели. Майлз удивленно приоткрывает рот. — Алекс? "Ты совершенно одержим Италией в последнее время, и я решил порадовать тебя. Вилла огромная и можно заселиться большой компанией," щеки Алекса в совершенно прелестном румянце, а глаза сверкают. — Ты приедешь ко мне? — и Майлзу это важнее всего, важнее подарков, праздников и вечеринок. Он не хочет пропускать и дня без Алекса. "Если ты будешь рад мне — прилечу сразу после Джакарты" Алекс улыбается самой мягкой улыбкой.

 — Конечно, я всегда тебя жду, — Майлз растрогался, а глаза наполнились слезами. — Спасибо за подарок дорогой. "Это еще не подарок, лапа," — Алекс берет телефон в руки и падает спиной на диван. "Я хочу подарить тебе его лично. Как только приедем домой, обещаю." Майлз отправляет воздушные поцелуи в камеру, медленно приближаясь к фронтальной камере. Алекс смеется и называет его поцелуйным монстром. Они еще разражаются смехом. "А что ты слушал, когда я позвонил?" Алекс указывает пальцем на свою шею, намекая на наушники Майлза. — Нуууу, я слушал твой альбом, — когда Алекс не опускает поднятую бровь, Майлз вынужден признаться. — Submarine. "И ты в моей куртке" — Да, — Майлз кивает. "А если бы я попросил тебя опустить камеру ниже, когда я только позвонил," Алекс не заканчивает предложение, вопросительно глядя на Майлза Майлз краснеет в смущении. Через секунду он решает взять телефон в руку и выбрать ракурс, освещающий его торс и белье. Сейчас он не возбужден, только не после того, как был уверен, что Алекс разобьет ему сердце. "Что ты представлял, пока слушал мой альбом?" — Тебя, твои ласки и поцелуи, — Майлз краснеет. Ему уж точно нечего стыдиться перед Алом, но почему-то не может сдержать румянца. — Тебя прямо здесь, на этом диване между моих ног. "Знаешь, что я купил еще перед отлетом?" На лице Алекса появляется хитрая ухмылка, но на щеках все такой же румянец смущения. Майлз не может поверить, как это может сочетаться в одном человеке. "Я ведь никогда не делал минет, а разочаровать я тебя не хочу. Я знаю твой размер, и поверь, я подавлюсь не дойдя до середины. А тебе я хочу сделать ОЧЕНЬ приятно. Поэтому я решил потренироваться." — Я надеюсь, ты все еще говоришь о дилдо, — Майлз дразнит его с легкой ухмылкой на лице. "Да!" Алекс окончательно теряет хитрое выражение лица, оставаясь полностью в смущении. — И что, как только дверь номера закрывается, ты достаешь из самого потайного кармана сумки аккуратный шелковый мешочек? "От… откуда ты знаешь про… мешочек?" Алекс теперь полностью красный. Даже шея и часть груди, виднеющаяся под расстегнутым воротником рубашки. — Я просто предположил, дорогой, они все идут в комплекте с мешочком, — Майлз не может сдержать смешков. Он полностью очарован своим мужчиной. И решает немного спасти его от падения в обморок. — Я здесь тоже тренируюсь. "Тренируешься?" Алекс встрепенулся воробушком. "Ты Бог секса, Майлз!" — На эту оценку я полагаюсь полностью на тебя, — Майлз еще раз посылает несколько воздушных поцелуев в камеру. — Но я говорил о зити. Хочу порадовать тебя по приезде. И откормить тебя. "Так что, будет и хуй мне и зити?" На это они вместе разражаются громким безудержным смехом. Теперь щеки Алекса красные от смеха. Майлзу безумно нравится различать эти оттенки румянца. Они не могут остановиться смеяться, пока в дверь гримерки Алекса не раздается стук и следом не летит фраза, кажется от Куки: "Заканчивайте травить анекдоты, голубки. Или вас в пору называть гиенами? Давай, Алекс, скоро все начнется!" Алекс закатывает глаза и извиняюще смотрит в камеру. Майлз целует фронтальную камеру. Он уже скучает. — Я скучаю по тебе, дорогой, — Майлз сразу признается и почти сразу жалеет, так как смех Алекса вмиг стихает, а взгляд грустнеет. "Майлз, пожалуйста, я понимаю, что вряд ли я как-то могу обелить себя в прошлом, но пожалуйста, поверь, я никогда не поступлю так с тобой. Я только твой. Я люблю тебя." — Тоже люблю тебя безумно, — Майлз проводит пальцем по щеке Алекса на экране. — И Ал, дорогой, не нужно как-то тренироваться в чем угодно для меня. Я люблю тебя любым. "Я позвоню тебе из номера отеля," говорит Алекс с кокетливым подмигиванием и завершает звонок под смех Майлза. *** Алекс всё также замирает на крыльце. Он знал, конечно, что выбирать автомобили возможно лучше с их будущим хозяином. Или сначала обговорить саму идею покупки машины. Но он хотел сделать такой подарок Майлзу. Что-то огромное и неприлично дорогое. Рок-звезда он или кто. Машина подходила идеально. Он помнил, как Майлз хотел MINI, но с продакшеном нового альбома у него не оставалось каких-либо возможностей выбрать её. Поэтому Алекс и выбрал. И это заняло у него ту самую неделю перед отлетом. Вместе с бронированием виллы и билетом на самолет. Он правда старался порадовать Майлза изо всех сил, особенно когда он так нечаянно обидел его тем, как его планы сделать сюрприз . И сейчас сам Алекс старается не показать, как ему обидно получить такую реакцию Майлза. И в тот же день, как он купил автомобиль и оформил и подписал все документы, припарковал его у себя в гараже на все время его тура, ему в голову пришла идея с фотографиями. Поднявшись в спальню и настроив свет и камеру, Алекс вспомнил все эротические позы, которые он видел, и постарался их воссоздать. Оставшийся день у него заняла сканирование и печать пленки. Он порадовался своему ботанству, потому что хоть когда-то оно окупилось. Несколько лет назад, поддавшись порыву души, он купил домашнюю фотолабораторию. И благодаря чему сейчас мог распечатать такие интимные фото. Алекс планировал вложить их под солнечный козырек или в бардачок машины, но потом захотел услышать реакцию Майлза быстрее. Поэтому вместе с письмом вложил в карман куртки. Он никак не предполагал таких мыслей и беспокойств Майлза. Уж точно он не хотел обидеть или заставить его ревновать. И сейчас, когда наконец он привез подарок прямо под дверь Майлза и написал ему "Привез твой подарок. Выходи." И как только его любимый распахнул входную дверь, стоя в халате и широко зевая, Алекс радостно всплеснул руками с фразой "С Днем Рождения!" И все еще не ожидал такой реакции. Возможно ему стоило приехать чуть позже, после того, как Майлз выпьет свои любимые две чашки эспрессо. — Ал, — Майлз еще раз ежится, укутываясь в халат теплее. — Мне нужно угадать что-то, чтобы мы побыстрее зашли обратно домой? Начищенный и отполированный бок темного-синего кабриолета сверкает на периферии зрения Алекса, но Майлз явно не впечатлен. — Нет-нет, пойдем домой прямо сейчас, — Алекс собирает все свои эмоции, чтобы выглядеть круто. Они и правда сейчас замёрзнут.— Просто держи ключи. Майлз застывает еще раз. На его ладони круглый автомобильный ключ с эмблемой MINI. И с брелком-черепашкой. Постепенно его брови поднимаются, а глаза округляются. Он переводит взгляд с ключей на Алекса, а затем и на припаркованный темно-синий автомобиль у его крыльца. — АЛЕКС! И да, Алекс хотел именно такую реакцию. Майлз прыгает на месте словно ребенок. Он обнимает Алекса за плечи, но все также не может унять энергию, вмиг наполнившую его. Он радуется, вплетает в свою речь скаузерский акцент, превращая все в милое улюлюканье. Когда первая радость от осознания подарка прошла, Майлз полностью растворяется во второй фазе. Он подлетает к машине, оглаживая бока корпуса, мягко стучит по крыше, оборачиваясь к Алексу с криком "Это же MINI, и это кабриолет! Настоящий кабрио!!!". Тень ревности проскальзывает в душе Алекса, когда он смотрит насколько любовно Майлз проводит своими длинными пальцами по капоту. Сам Алекс не может отвести взгляда и нарадоваться счастью Майлза. У того всю ощутимо вибрирующую энергию забирает вождение. Но первые часы после подарка он не мог отойти от машины. Осматривал каждую деталь, огладил корпус (заставляя Алекса чуть завидовать), а затем присвистывал от того, как автоматически складывается и расправляется крыша автомобиля. — Ну что, прокатишь меня? — подмигнул Алекс, решая добавить двусмысленности и позаигрывать со своим мужчиной. Но тот, кажется, слишком впечатлен машиной. И совершенно не расположен к флирту. — Конечно, запрыгивай, — Майлз подскакивает и оставляет на щеке Алекса несколько поцелуев. — Я натяну джинсы и мы поедем в Уиррел! Мы должны отпраздновать с мамой! Алекс не успевает хоть что-то возразить, как Майлз скрывается за дверью. Чтобы через минуту вылететь обратно в джинсах, поло и кожанке. И в кедах, в которых умудряется поскользнуться на метровом расстоянии от крыльца до машины. Но хотя бы не упав. И разразиться громким смехом над собой же. Залетая в салон, Майлз продолжает подпрыгивать на водительском месте. Алекс рассказывает о деталях и наворотах салона, которые особенно понравились ему при выборе. Они вместе разбираются с программным обеспечением и настраивают все под Майлза. Тот буквально светиться от счастья. Майлз заводит двигатель и еще раз радостно вскрикивает. Алекс не может перестать любоваться. *** — Майлз, ты уверен, что твоя мама будет не против нашего спонтанного визита? — Алекс поворачивается на пассажирском сидении, полностью смотря на Майлза. Он весь воплощение сосредоточения. Длинные пальцы сжимают руль, а взгляд не отрывался от дороги. — Я имею в виду, конечно, она будет рада увидеть тебя, но с тобой буду я… — Алекс, она полюбила тебя с первого моего упоминания, — Майлз смеется и на секунду оборачивается на Алекса. Он убирает одну руку с руля, наощупь находит бедро Алекса и сжимает его. Впрочем почти сразу же возвращает обе руки на руль, чтобы обогнать медленно едущий грузовик. — Тогда, когда нас только позвали на разогрев к Arctic Monkeys, я прожужжал ей все уши о вас. А уж после концерта, я не мог остановиться. Майлз заливисто смеется, не оставляя Алексу шансов не присоединяться к нему. И вот, когда до самого Уиррела остается час пути, Майлз решает показать лучшее место для свиданий. Он рассказывает, как в колледже все только и говорили об этой пустынной, особенно в будни, дороге почти по самому берегу. Мартовское солнце решило побаловать яркими лучами в последние дни месяца. Водная гладь чуть рябила, отражая свет мириадами бликов. Это было прекрасно. Мягкое закатное солнце погружалось в воды весеннего Ирландского моря. Они покупают два кофе в небольшой кофейне и опускают крышу MINI, несмотря на прохладную погоду. Майлз замедляет ход кабриолета, чтобы насладиться моментом. Алекс мягко кладет ладонь на бедро Майлза, отрываясь от созерцания водной глади и только взглянув на своего мужчину, не может отвести взгляд обратно. И решает заговорить о том, о чем не решился три недели назад. Сейчас это кажется подходящим моментом. Какое-то время он просто гладит бедро Майлза, покрытое мягкой джинсой. Скользит раскрытой ладонью от колена почти до самого паха. И наконец-то собирается с мыслями. — Ма, тогда, по телефону, когда я предложил завести щенка, — в ответ на эту фразу Майлз лишь кивнул и положил левую ладонь на кисть Алекса. Да, он хорошо помнил тот разговор. — Я соврал. — Алекс? — Майлз настораживается. — Я хотел предложить завести детей, человеческих детей, я имею в виду, — Алекс качает головой, снова смущаясь. — Но потом подумал, ну по большей части струсил конечно же, что ты скажешь, что это чересчур для нас. И я предложил щенка. Майлз ударяет по тормозам, благо дорога пуста и это не создает аварийную ситуацию. Затем он сворачивает на пустынную обочину. Ближайших зданий нет в поле видимости, дорога пуста, а залив все такой же прекрасный. Майлз разворачивается полностью к Алексу, который нажимает кнопку поднятия крыши автомобиля. Ветер с залива становился все сильнее и нещадно трепал отросшие кудри Алекса. Майлз поднимает стекла машины и решает еще раз уточнить у Алекса: — Ты действительно думал о том, чтобы завести детей со мной? — в образовавшейся тишине салона это звучит интимно. Но Алекс, кажется, до сих пор смущен. — Знаешь, ребята правда говорили о своих детях, а сам я никогда не задумывался о собственных, — Алекс не может справиться с волнением и всю свою речь адресовывает стаканчикам кофе в подставке. Но когда Майлз аккуратно положил ладонь на его щеку, Алекс поднял испуганные глаза на него и продолжил. — Я не мог перестать думать об этом. О том, чтобы у нас были дети. Это было бы слишком идеально для нас, правда? — Малыш, я люблю тебя, — Майлз наклоняется вперед и нежно целует Алекса. Аккуратно прихватывая нижнюю губу зубами. — Господи, это все, о чем я даже не мечтал. Ты здесь, со мной, в моих объятиях и мы говорим о детях, и собираемся завести собаку. Ты ведь не передумал насчет щеночка? Глаза самого Майлза похожи щенячьи и Алекс тянется к нему за поцелуями. Как-то Алекс признался, что его возбуждает щетина Майлза, и теперь он гладит ладонью колючую щеку своего любимого. А Майлз ластиться словно большой кот. Алекс чуть отдаляется, чтобы сделать вдох. Он улыбается, его губы припухшие, коралловые, а дыхание сбито и сердце бьется слишком быстро и где-то в горле. — Что ты задумал? — Майлз удивленно отстегивает свой ремень безопасности. — Ну, это опасно для начинающего водителя ездить по трассе под проливным дождем. Майлз оглядывается на водную гладь и правда, ветер нагнал тяжелых дождевых туч, что не оставляет шансов не начаться дождю в самое ближайшее время. Алекс проследил его взгляд с фразой "Как я и сказал, дождь вот-вот начнется." Мягкий щелчок заглушки ремня, и Алекс передвигается к Майлзу. Тот только успевает отодвинуть сиденье, чтобы Ал поместился на его коленях. Майлз оглаживает его бедра, удачно вместившиеся по бокам от его собственных, скользит выше и сжимает его ягодицы, вырывая первый осторожный стон Алекса. Первые крупные капли ударяют по крыше и лобовому стеклу. Майлз не может сдержать смешка, на что Алекс смеется тоже, выпрямляясь на его коленях. Он решает снять кожаную куртку и случайно локтем задевает клаксон. От резкого звука они оба подпрыгивают и смеются еще громче. — Ал, а насколько незаконно заниматься сексом в машине? — Майлз тоже стягивает куртку и отбрасывает на задние сидения. — Не уверен, но ты рок-звезда, да и я тоже, знаешь, — на эту фразу Алекс получает поцелуй и еще один мягкий смешок "еще какая рок-звезда!". — Нам положено как-нибудь устроить скандал. Но в следующий раз возьмем мой Кадиллак, там места больше. — Ал, ты ведь крохотный, — Майлз дотягивается с поцелуями к шее Алекса, вытягивая полы его рубашки из джинсов и сжимая его тонкую талию. — Знаешь, наши каникулы в Италии добавили мне уверенности, что на тебя не останутся синяки после моих пальцев. Алекс выгибается в его руках, прижимаясь грудью и шепчет на ухо "Ты знаешь, как мне нравятся следы от твоих пальцев и губ". Алекс продолжает тереться на коленях Майлза, задевая его уже твердый член. Находя рукой рычаг кресла, Алекс медленно опускает спинку водительского кресла. Дождь все усиливается, создавая настоящую интимную обстановку. Быстрый ритм дождевых капель играет идеальную музыку. Майлз на секунду просто любуется своим мужчиной. Этот момент он хочет оставить с собой навсегда. Этот салон нового авто, проливной дождь снаружи, они на самом краю земли, Алекс на его коленях, его рубашка чуть измятая, полы распахнуты, джинсы топорщатся, щеки алеют в интимных сумерках, а каштановые кудри в полнейшем беспорядке. Идеальный. Он знает, что это абсолютно не самый подходящий момент для вытягивания телефона из кармана, но он тянется за ним. Быстро смахивает на камеру и успевает сделать несколько снимков, прежде чем Алекс накидывается на его шею с кусающими поцелуями и милым ворчанием, что его и так огромный нос получается просто ужасно с нижнего ракурса. Телефон мягко стукается о пол машины. Майлз захватывает его лицо в свои ладони и притягивает к себе и покрывает упомянутый нос крохотными нежными поцелуями. Он не может сдержать рвущуюся нежность. И Алекс тает в его руках. И движется все размашистее. Майлз дотягивается до его джинсов, расстегивая пуговицу и молнию. Стон облегчения Алекса сопровождает это движение. И Алекс хочет было стянуть джинсы, подцепляет ремень. Но Майлз перехватывает его руки и притягивает к своему лицу. — Подожди, малыш, — Майлз прихватывает кончики его пальцев самой кромкой зубов. — У нас тут совсем ничего нет. Ни смазки, ни презервативов, ни даже влажных салфеток. Мы устроим полнейший беспорядок. — Для этого у нас есть я, — Алекс тянется рукой к бардачку, открывая его и вытягивая небольшой органайзер. — Это же я позвал тебя прокатиться. Алекс открывает его и достает небольшой бутылёк лубриканта и футляр с презервативами. Откладывает этот набор на подставку между стаканчиками. — Алекс-Алекс, ты позвал меня не совсем кататься, так ведь? — Майлз тянется к своему ремню, чтобы хоть чуть-чуть ослабить давление на свой вставший член, упирающийся в жесткую молнию джинсов. — Майлз, хватить болтать, я тут возбужден и весь хочу тебя, — практически рычит Ал. Такой Алекс, весь нетерпеливый и возбужденный — точно еще одно любимое лакомство для Майлза. Самый сладкий и пряный десерт. Алекс пытается стянуть с себя узкие джинсы, но он абсолютно не может скоординировать свои движения, чтобы одновременно удержаться на коленях Майлза и освободиться от одежды. Еще раз задев локтем руль, он резко вдыхает и решает перебраться на пассажирское сидение. Ему сполна хватает теперь места, чтобы стянуть джинсы и откинуть их назад к курткам. Майлз пользуется моментом, чтобы расстегнуть собственные джинсы. И когда он видит Алекса в одной лишь рубашке на соседнем сиденье, ему сразу на ум приходит горячая идея. Он наклоняется к креслу Алекса, нажимая на рычаг и тоже максимально отодвигая его назад. Шоколадные глаза Алекса распахиваются в удивлении. Майлз перебирается к Алексу, но вместо того, чтобы занять место сверху Алекса, он встает на колени перед ним. Отсутствие руля и педалей оставляло небольшое, но все таки пространство для Майлза. Нежная кожа бедер Алекса притягивает к себе все внимание Майлза, который тут же оглаживает их ладонями. Он ведет от колен к паху и обратно, потом подхватывает под коленями и закидывает их к себе на плечи. Другой рукой наощупь дотягивается до рычага кресла и тоже опускает его. Алекс не успевает ахнуть от удивления, как захлебывается стоном от того, как Майлз проводит языком по всей длине его налитого члена. Алекс стонет еще громче, когда языком Майлз обводит налитую багровую головку, слизывая выступившую терпкую смазку, а рукой обхватывает основание члена. Начиная скользить влажным горчим ртом по длине и мерно сосать в том темпе, который так нравится Алексу. Через пару минут, когда стоны Алекса стали все длиннее и громче, а окна машины запотели от их жара внутри салона и холодного сильного дождя снаружи. Майлз чуть отстранился и дотянулся до оставленного бутылька смазки. Выдавив достаточно на пальцы, он вернулся к своему любимому занятию — ласке Алекса. Снова захватывая всю длину в плен своего рта, он скользнул пальцами вниз, раздвигая половинки для лучшего доступа. А Алекс в ответном движении чуть шире, насколько позволяло место, раздвинул бедра. Проникая внутрь самым кончиком пальца, Майлз старался аккуратнее заполнить неприятные ощущения погружая член Алекса глубже в свое горло. "Майлз, еще!" — такие команды от любимого Майлз выполняет с радостью. Добавляя второй палец и почти сразу находя то самое нежное место, Майлз начинает ласкать Алекса прямой стимуляцией. Алекс выгибается в кресле, теряясь в своих ощущениях. Его кудри совсем разметались и превратились в беспорядок, он одной рукой сам тянет себя за несколько порядок, а второй скользит по затылку Майлза, чуть царапает как особенно нравится Майлзу. По тому, как Алекс все отчаяннее закатывает глаза, выгибает спину и течет ему на язык — Майлз понимает, что тот близок к своей разрядке. "Майлз! Ма! Ма! Любимый мой! Еще немного, пожалуйста!" — то, что Майлз желал слушать постоянно. Он сам потянулся вниз к своему возбуждению, желая хоть чуть-чуть облегчить свое состояние. Еще немного и вариации имени Майлза в стонах Алекса стало совсем не разобрать, а после и вовсе Алекс лишь мог хныкать на одной ноте. Майлз вывернул руку так, чтобы двумя пальцами ласкать простату изнутри, а большим массировать снаружи. И заглотив особенно глубоко, он застонал, добавляя вибрации. Что послужило последним толчком для Алекса. Тот лишь притянул Майлза ближе правой рукой, а левой уперся в окно, чтобы сильнее выгнуть спину. И лишь сжав любимого между своих бедер, он кончил глубоко в горло Майлза с гортанным стоном, который ответно застонал и проглотил все с почти-мурчанием. Алексу потребовалось еще несколько минут, чтобы унять свое глубокое частое дыхание. Но после, открыв глаза и оглядев своего мужчину на коленях и перед ним, он застонал еще раз. — Иди сюда, милый, пожалуйста, — Алекс охрип, поэтому получались еще эротичнее. Майлз привстает с колен и тянется к шее Алекса с поцелуями. Тот захватывает его лицо в ладони и притягивает для глубоко жадного поцелуя. Майлз оглаживает живот и ребра Алекса под рубашкой. Руки Алекса скользят вниз по телу Майлза, устремляясь к члену. Только обхватив двумя ладонями разгоряченный член, Алекс взял быстрый темп, размашистыми движениями скользя по всей длине. Они не разрывали поцелуя, уже просто соприкасаясь губами и стукаясь зубами, горячо выдыхая в раскрытые рты друг друга. Майлзу не потребовалось много, чтобы оказаться на самой грани. Ему никогда не требуется много времени с Алексом, все восемнадцать лет он влюблён отчаянно сильно. И сейчас Майлз откидывает голову назад, чтобы простонать "Аллллллекс", а Алекс, в свою очередь, впивается губами в его шею, добавляя в ласку той самый остроты, чтобы оргазм накрыл волной Майлза полностью. Его руки дрожат, и Алекс притягивает его к себе, полностью укладывая на себя, помогая пережить бурное чувство. Алекс приоткрывает окно, чтобы впустить свежий воздух и чтобы окна чуть отпотели. Он поглаживает Майлза, лежащего на нем. — Ма, дорогой, нам нужно придумать, что сказать твоей маме, раз уж мы появимся в таком виде, — Алекс смеется, на что Майлз отзывается с забавным ворчанием и мягким смехом. *** Когда они подъезжают к дому Паулин, то Майлз берет Алекса за руку. Дождь уже закончился, но тучи так и остались, делая наступившие сумерки еще гуще. Они переглядываются на несколько секунд и улыбаются. Алекс был спокоен до этого момента, но теперь он чувствует себя тем самым подростком, который первый раз встретит родителей своего парня. Он, конечно, знает Паулин так давно и она так часто говорила, что любит его, но теперь… теперь все по-другому. Они вместе. И это волнует в самом приятном и тревожном смысле. Майлз паркуется перед самым входом небольшого, но даже снаружи уютного дома. Алекс вспоминает тот первый раз, когда Майлз позвал его в гости. Они постоянно шушукались и смеялись. И Майлз называл его Маленьким Принцем и Бриллиантом из Шеффилда. Алекс краснел и смущался, прося Майлза перестать. Не сумев сдержать того же подросткового порыва, Майлз сигналит пару раз, прежде чем выйти из автомобиля. Паулин уже открывает им дверь, и распахивает объятия. — Мальчики мои! Как я рада вас видеть! — она обнимает их, сжимая в крепких материнских объятиях. — Я так рада, что вы решили приехать! Ты сам был за рулем, Майлз? От самого Лондона? А чья эта машина? Когда они все же отстраняются, Майлз бросает быстрый взгляд на Алекса, притягивает его ближе за плечи и целует в щеку. — Это подарок Ала, представляешь? — Алекс смущается, не осмеливаясь поднять глаза на Кейнов. Майлз целует его еще раз под радостные возгласы Паулин. — И Майлз отлично справился с дорогой, Паулин, не переживайте, — добавляет Алекс с улыбкой. Она еще раз крепко обнимает их, приглашая в дом. Майлз не выпускает Алекса из объятий и шепчет еще раз благодарности за подарок. Как только они заходят внутрь, их встречает тот самый теплый запах дома. Пахнет выпечкой, свежим кофе и тем самым уютом, какой бывает только ДОМА. — Так, мальчики, я думаю вам нужно принять душ, — Паулин очень лукава смотрит на них, отчего они оба вмиг становятся под цвет спелых помидоров. — Вы вовремя, я как раз поставила пирог, правда небольшой, так не ждала гостей сегодня, но завтра мы можем позвать родных и устроить настоящий праздничный ужин для Майлза. Вы же останетесь на пару дней? — доноситься ее голос уже из кухни, пока Алекс пытается снять свои ботинки, а Майлз вешает их куртки. — Если это вам не… — начинает было Алекс. —Перестань, дорогой, — отзывается Паулин. — Я только рада вам. После душа, который ради сохранения приличия они приняли по очереди, Майлз находит подходящую для них одежду, чем оказываются два спортивных костюма из одной коллекции Адидас. Алекс уютно кутается в чуть большую толстовку, пытаясь впитать больше запаха Майлза. Комната Майлза остался почти неизменной с его подростковых лет. Те же постеры с OASIS и The Beatles на стенах, пара афиш совместных концертов Мартышек и Огонечков, первая гитара на подставке и очень много фотографий в рамках и просто полароидных снимков на комоде и столе. Алекс обожает бывать здесь. Как будто он в одном из закутков сердца Майлза. Домашний ужин проходит за рассказами о путешествии в Италию, туре Алекса и их совместных впечатлениях. Майлз все время не может отвести взгляда от Алекса, рассказывающего о разнице культур разных стран Юго-Восточной Азии. Под самый конец трапезы, когда они открыли бутылку вина, Алекс будто набирается смелости, чтобы сказать, что они решили съехаться. И завести собаку. Майлз берет его за руку, чтобы сжать его чуть подрагивающие от волнения пальцы. На глазах Паулин выступают слезы и они заканчивают вечер еще одними долгими объятиями. К концу вечера все настолько утомлены событиями дня, что решают сразу пойти спать, хоть и время едва ли переваливает за десять вечера. Майлз расправляет кровать, когда Алекс приходит очаровательно сонный и домашний из ванной. На уголке его губ осталась зубная паста, которую Майлз аккуратно стирает большим пальцем и тут же нежно целует. Он нашел для них пижамы, потому что в комнате холодно по ночам. Алекс сонными движениями начинает переодеваться, пока Майлз ускальзывает в ванную, чтобы тоже почистить зубы. Когда он возвращается, то Алекс уже в кровати. Предполагая, что тот уже уснул, Майлз осторожно подходит к кровати и аккуратно залазит под одеяло, как Алекс поворачивается к нему, держа в руках снимок. Даже в вечернем свете фонарей из окна и без очков и линз Майлз может узнать на фотографии их во Французской деревушке в студии. Они солнечным утром на крохотном диванчике с гитарами полностью поглощены музыкой и друг другом. — Я люблю тебя, Майлз, — шепчет Алекс и нежно целует его, пододвигаясь ближе, откидывая снимок на тумбочку. — Я тоже тебя люблю, мой Маленький Принц, — Майлз тоже шепчет и обнимает его, устраивая на своей груди и целует в ответ. — Я мечтал о тебе здесь, на этой кровати, в моих объятиях восемнадцать лет. Ты все для меня. Все, о чем я мог желать, и то, чему я благодарен сейчас. Я люблю тебя. — Мы же спали вместе здесь, Ма, — Алекс старается смеяться шепотом. — Да, но я не мог сделать так, — Майлз скользит рукой по спине Алекса вниз, сжимая его ягодицу. — И поцеловать тебя вот так. Он целует Алекса, проводя языком по пухлой нижней губе Алекса, прося открыть рот и впустить внутрь. Когда они углубляют поцелуют и низко стонут, то оба облегченно вздыхают тому факту, что спальня Паулин на первом этаже и в другой стороне дома. "Я так сильно люблю тебя" не перестает шептать Майлз, переворачивая Алекса на спину и покрывая его поцелуями. "Так сильно люблю" — помогает снять футболку и оглаживает его грудь, задевая чувствительные в прохладе комнаты соски. "Ты здесь весь для меня" —целует чувствительное место на животе Алекса. "Только мой" — стягивает пижамные штаны вместе с бельем. Алекс прикрывает рот ладонью чтобы не стонать. Он выгибается на простынях, языком тела прося Майлза о большем. "Майлз, возьми меня, я хочу тебя так сильно" — Алекс шепчет, тут же прикусывая ребро ладони, чтобы не застонать. Майлз не уверен есть ли у него смазка здесь, потому что он не планировал ничего такого. Но Алекс из-под подушки вытягивает бутылек, захваченный из машины. Вот кто планировал. "Маленький соблазнитель" дразнит Майлз и тут же проникает пальцами. Алекс поддается всем телом, расслабляясь и выгибаясь навстречу. "Мы устроим здесь слишком очевидный беспорядок, если ты не захватил презервативы" — шепчет Майлз, рисуя узоры языком на животе Алекса, медленно подготавливая Алекса одной рукой и оглаживает его бедро другой. "Тогда кончи в меня и беспорядка будет меньше" шепчет Алекс в ответ притягивая Майлза ближе, стараясь намекнуть, что он уже готов. "Если бы ты сказал мне это в девятнадцать, то я бы кончил только от этих слов" он наконец-то входит в тело любимого, не переставая шептать слова любви. Они оба движутся медленно, стараясь не производить ни малейшего шума и даже дышать как можно тише. Хотя вряд ли что-то из этого у них получается. Майлз берет размеренный темп, входя в тело любимого глубокими толчками. С каждым движением задевая правильное место внутри и доставляя Алекса к самой грани удовольствия. Рука Алекса тянется между их животов, чтобы достичь разрядки. Смотря на эту картину, как одной рукой Алекс ласкает себя, а другую закусывает, чтобы не стонать, Майлз прикусывает свою губу, усиливая толчки. Им обоим требуется совсем немного, чтобы кончить почти одновременно. Алекс чувствует, как Майлз заполняет его изнутри и сам кончает, прикусывая руку особенно сильно. Майлз падает рядом и старается перевести дыхание. Он замечает, как Алекс старается найти, чем вытереть руку, поэтому он притягивает его ладонь к себе, начиная облизывать пальцы. "Маааайлз, ты извращуга" Алекс тихо смеется и надеется, что в темноте не видно его красных щек. Засыпают они мгновенно. *** Утром Алекс просыпается раньше. Налюбовавшись сладко спящим Майлзом, он решает спустить в кухню, чтобы приготовить им утренний кофе. Уже на лестнице он слышит суетящуюся на кухне Паулин и поэтому делает несколько глубоких вдохов, чтобы унять расползающийся на щеках румянец. Она ведь знает, что они делали вчера? Ну или сразу поймет по его внешнему виду. И конечно, она сразу замечает его и оборачивается. — Доброе утро, милый, проходи, — теплая улыбка на ее лице совсем как у Майлза. И сразу освещает все вокруг, согревая в своих лучах. — Будешь кофе? — Да, пожалуйста, — Алекс садится за кухонный стол. Потом уже своим еще проснувшимся мозгом запоздало спрашивает. — Чем вам помочь? — Ничем дорогой, все уже готово. Они пьют кофе в уютной утренней тишине. И через несколько минут Паулин решает сказать. — Я рада, что вы вместе, дорогой. Мой Майлз всегда был счастлив рядом с тобой, светился как солнце в летний день, но теперь он просто затмевает все вокруг, — она тянется через стол, что положить свою теплую ладонь на руку Алекса. — Но я прошу тебя: его сердце, душа и тело принадлежит тебе — не разбей его. Не разрушь на осколки моего мальчика. Он полностью в твоих руках, Алекс. У Алекса на глазах выступают слезы от такого откровения. И он решает сказать то, о чем еще не говорил никому. Только обдумывал с собой. — Паулин, я обещаю, что никогда не сделаю этого, никогда не разобью его сердце, — он сжимает ее руку в ответ. — И я хотел спросить у вас разрешения или позволения, я не уверен, как правильно. Но я хочу сделать Майлзу предложение в этом году. — Ох, дорогой, — Паулин начинает вставать из-за стола, Алекс подхватывает ее движение и они заключают друг друга в объятия. — Тебе не нужно мое разрешение, но я очень тронута, что ты сообщил мне об этом первой. Я так счастлива за вас. Тут Майлз появляется на лестнице и, видя такую картину, тут же спешит к ним, притворно возмущаясь, что его не позвали на семейные объятия. А Паулина просто счастлива за своего сына и Алекса, которого уже тоже восемнадцать лет считает своим ребенком. И особенно счастлива потому, что вчера вечером Майлз, украдкой, пока Алекс был в душе, рассказал о своем желании сделать Алексу предложение после его тура. И как она отдала кольцо его дедушки, которое так впору должно подойти Алексу. Она знает, что ее мальчики будут счастливы.