***
Знаешь, как бывает? Часами сидишь и пытаешься выдавить хоть какой-нибудь конструктив, Ищешь выход, хоть знаешь, что это не главное. В душе пусто. Там ничего нет, не было и не будет. Глаза пустые, покрыты тонкой плёнкой, отделяющей мир живых от мёртвых. Крылья опущены, взгляд чужой, лицо бледное. Люди, маленькие и вечно озабоченные люди всегда верили и верят, что их боги всемогущи, что любая божья тварь падёт на колени почуяв великий дух, что ничто и никто не способно сломить всевеликое и божественное, что время не меняет их и они остаются всё такими же благосклонными к смертным богами, что даруют им свою силу и защитят души их, но почему-то это оказывается отвратной ложью. А говорили, боги не могут врать. Возможно. А человек сам придумал бога, который не является таким. Люди изменяют людей, люди изменяют в умах своих и богов, но и боги меняют людей. И боги меняют богов. Главное — не бояться, глупый выбор между вином и ванной плюс 220. В один из таких моих вечеров Я знаю, что ты придёшь, и я должен был, как щенок, тебя ждать… Склонив голову вниз, Джодах всё также невидящим взглядом смотрит на события будущего. Но как слепой котёнок он не видит и не ощущает ничего, даже лёгкие голоса в голове не могут вырвать его из пустоты. Хотелось бы крепкого алкоголя для спокойствия неспокойной души, но думать нельзя, когда на душе пусто, а из мыслей только наваристая каша, комочки которой — единственное, что хоть отдалённо напоминает суждение и мысль… Но этот трек будет не о любви, А о том, что ты открыл дверь и увидел… Он никогда не верил в лучшее или худшее. Он точно знал, что будет, а чего не будет. Но почему-то он в точности не знал, придёт ли тот, кого он ждёт уже не первую неделю. Это не любовь и не ненависть. Богом быть тяжело, особенно именно тем самым богом, которым его всегда видели и считали, каким он остался в седцах и глазах людей… Время меняет людей. Время меняет и память. И богов тоже. Джодах не помнит, с каких пор он потерял свой характер и свой стиль. Он помнит их голоса, к которым не привык спустя столетия, он помнит как ненавидит смертных, он помнит ненависть в глазах людей. И почему-то, по каким-то неведомым обстоятельствам ему это нравилось. Всё, что должно умереть — должно умереть. Всё живое, что плачет и бьётся внутри. Всё должно умереть как можно скорей! Нам иначе не освободить себя! Ему просто хотелось… нет, ему ничего не хотелось. Он помнил время, он помнил смерть, он помнил жизнь. Второе его привлекло однозначно сильнее, ему казалось, что смерть — конец его божественного существа, но он забыл про время и одно большое значение его. Оно не бесконечно и тут даже не о смертности самого Ангела Смерти, а о том, что у всего есть конец и у всего есть начало. И после конца времени есть начало, у которого есть конец и есть начало, и у этого начала есть столь же масштабный конец, после которого есть начало… бесконечность создавала круг смерти, жизни и времени, который не являлся бесконечным, потому что с каждым разом в их понятии что-то менялось и ранее неизменное становилось изменяемым. «Смерть не избавит от жизни», — твердил ему Время, когда Джодах вновь поднимал тему о суициде. И он был однозначно прав. Вот только жаль, что Джодах давно потерял саму свою божественную сущность… Что должно умереть — должно умереть. Всё, что с тобою нас делает психами, Всё, что внутри нас, должно умереть, А иначе нам не освободить себя! Он не помнил, как помимо тысячи глаз и его самого естественного «я» появилось второе, неразличимое и составное первого «я», но все же имеющее другой, отвратительный, как казалось изначально, характер, который и был вторым «я». Только жаль, что изначальная сущность Джодаха отмерла, оставив лишь мимолетное упоминание о себе. Я копнул слишком глубоко, никому не сахар. Я рыдаю на полу у тебя, только не рассказывай друзьям… Джодах знает решительно больше, чем любой из смертных. Иронично, что он и сам является смертным в божественном обличии, а смертным, как правило, тяжело справиться со своей смертной личностью и они теряются… богом быть ещё и опасно. Смертные даже в божественном обличии хрупки, их психическое состояние легко сломать. А когда смертный знает слишком много и больше, чем положено знать, он не может понять то, что понимают боги. Память смертного не может переполниться, да, но само восприятие может сломаться… и смертные по своей натуре молчат до последнего. И боль внутри может стать физической. Даже жаль, что Джодах не чувствует боли. Слишком всё сложно. Накануне я узнал о паре страхов про себя И я всего лишь пытаюсь от них избавиться! Знаю, это выглядит стрёмно, дико и плачевно. Он боится страха. Страх страха. Иронично… боль не сковывает, она даёт силу к действию, которое причиняет боль. Странно. Я полжизни потратил на то, чтобы казаться правильным… Это не страшно, просто рассудок хочу прижечь. Знаешь, если по чуть-чуть, то ты вроде не сумасшедший?.. Джодах хотел быть героем. Он старался меньше убивать, причинять людям меньше вреда и действовать только из призыва справедливости. Он хотел быть тем, кто спасёт людей и даст им новую веру, сдвинет мир к лучшему, но… все внутри злодеи и Джодах, кажется, стал катастрофой. Он и сам потерялся в себе, хоть пытался других вытащить. Он пытался избавиться от своей чужой сущности, убивая её постепенно. Он казался давно не героем, а тем самым харизматичным злодеем из человеческого мира, откуда, вроде, и сам родом. Вот только где потерял он самого себя? Я не дам вновь себя запеленать. Где вода? Не предай! Слабость — не порок, Не надо перешагивать Через мои картины на кафеле! Да, это картины! Видишь, это я! А это ты! А это мы! Пытаться выбраться из сообственных цепей не жалко. Отнюдь, это казалось ему невероятно эффектным. Он рисовал своей кровью, он создавал из самого себя и собственной боли картины, которые были его жизнью. Смертный назвал бы это существованием, но может, они что-то не понимают? Он рисовал не себя, не того себя, каким хотел бы видеть. Почему-то их было двое. Он сам создал себе собеседника, который оказался злодеем. Нет, они оба злодеи. Джодаху думать так нравилось больше, чем вновь задумываться о справедливости… Прости меня, Я так полон твоей любви… Обними. По-моему, я победил. Знаешь, как? Это спорная история. Клянись, что не используешь! Никогда не верить… что за глупости? Смертные совсем из ума выжили, ходят хмурые и неживые. Только почему же Джодах клянётся сам перед самим собой о том, что будет верен до конца? Как бы ни было больно - Но всё, что должно умереть — должно умереть. Всё живое, что плачет и бьётся внутри. Всё должно умереть как можно скорей, Нам иначе не освободить себя! Он верит. Верит в то, чего нет. Джодах верит в свободу, в невероятно манящую свободу собственного разума. Как бы ни было больно — Всё, что должно умереть — должно умереть. Всё, что с тобою нас делает психами, Всё, что внутри нас, должно умереть. А иначе не освободить себя! "Нас с тобою делает психами наше беспамятство. Хотя я верно знаю, что ты помнишь всё и лишь я здесь слеп", - хмыкает Джодах. Он знает, что говорит сам с собой. Нет, он не сошёл с ума, ему просто нравится так думать. Всё, что должно умереть — должно умереть. Всё живое, что плачет и бьётся внутри. Всё должно умереть как можно скорей. Нам иначе не освободить себя… Умирать больно, как оказалось. Правда совершенно бесполезно было всё созданное Джодахом ранее, всё его стремление и энтузиазм были убиты им самим. Второго «я» не было. Был лишь он сам, которого он сам же и убил. Он умер, хоть ему твердили, что он бессмертен. Так или иначе, теперь он знает, что ничего не вечно, но жаль, что это знание совершенно ни к чему… Всё, что должно умереть — должно умереть… Всё, что с тобою нас делает психами… Всё, что внутри нас, должно умереть… А иначе нам не освободить себя!***