Лимский синдром

      Следующие несколько дней прошли относительно спокойно для Виттории. У неё началась менструация, и это было отличным предлогом избежать близости с Домиником. Она всерьёз думала, что он не постесняется заглянуть к ней в трусы, чтобы убедиться, что девушка не придумала отговорку, лишь бы не спать с ним. Но, на удивление, он поверил на слово и попросил предупредить, когда всё закончится. Она, конечно, решила воспользоваться возможностью и не говорить сразу, день в день. Подождёт ещё пару дней, не страшно.       Но рассчитывать на то, что парень совсем её не тронет, было, разумеется, по-детски наивно. Они снова занимались оральным сексом – на этот раз Доминик попросил "сделать ему приятно". Девушка и не пыталась притворяться, что всё в порядке, это был отвратительный и унизительный опыт, после которого она поспешила убежать к себе, иначе её бы вырвало прямо там. Тем не менее, парень остался удовлетворённым. Каким бы ласковым он не старался быть, было понятно, – в первую очередь Доминик всё делает для себя.       Также, Виттория находила любопытным тот факт, что он всё больше стремился проводить время вместе. Если вспомнить, сначала, как только он её похитил, девушка все время сидела в отведённой для неё комнате под замком и выходила, только когда парень желал заняться сексом. Она скорее была в роли рабыни, если уж говорить без преукрас, сейчас же... Тоже рабыня, конечно, просто с бóльшим количеством дозволенного. Теперь они готовили и ели вместе, на кухне, девушка часто оставалась ночевать в его комнате, а сейчас он предложил ей посмотреть какой-нибудь фильм в гостиной.       Это было любопытное явление с точки зрения психологии. Доминик, сам того не зная, имитировал для девушки абсолютно нормальный образ жизни, что влияло на неё положительным образом. Виттория хорошо спала, причём в челове­че­ских условиях, питалась полноценными приёмами пищи, регулярно мылась и имела что-то вроде досуга. Она выглядела чистой, здоровой, вела себя абсолютно адекватно, и её речь была логичной и грамотной. Окажись перед вами такая девушка, вы бы никогда не догадались, что она жертва насилия, правда?       Но ни Виттория, ни Доминик не были экспертами в области психологии. Они чувствовали, что чувствовали, вели себя, как умели, и поступали так, как считали нужным. Не всегда разумно, не всегда логично, не всегда законно. Как бы там ни было, они оставались обычными людьми, неизменно, с изъянами и своими проблемами.

***

      Привычная гостиная, всё тот же диван. Они устроились на нём поудобнее на расстоянии вытянутой руки и искали что-нибудь для совместного просмотра. Буквально несколько минут назад парень закончил работать и, видимо, почувствовав скуку, позвал Витторию провести немного времени вместе.       Доминик переключил канал. На экране телевизора показался сырой подвал. Уродец со шрамом на лице насиловал лежащую на грязном матрасе девушку, которая была то ли без сознания, то ли под наркотиками. В верхнем правом углу экрана читалось название фильма – "Я плюю на ваши могилы 2".       Виттория нахмурилась, будто почувствовала спазм, опустила глаза, не в силах на это смотреть. Парень тут же переключил на другой канал.       — Тебе нравится такое? — девушка грустно улыбнулась.       — Какое? — неохотно отозвался он, очевидно, прекрасно понимая, что она имела в виду.       — Он делает с ней, что хочет, не осторожничает, не сдерживает себя, — она подняла голову и взглянула на Доминика. Он расслабленно развалился на диване, закинув одну руку за голову, и, казалось, его совсем не заботило то, что они увидели несколько секунд назад.       — Жестокость не приносит мне удовольствия. И, раз уж на то пошло, я тоже делаю с тобой, что хочу, и не сдерживаю себя, — парень скептически выгнул бровь.       — Всё, что происходит в этом доме, против моей воли. Разве это не жестоко? — она горько усмехнулась, эта тема явно задела её.       — Всё познаётся в сравнении. Представь, если бы на моём месте оказался пятидесятилетний мужчина со страстью к алкоголю и жирной еде, он бы всячески унижал тебя, избивал и насиловал до тех пор, пока у тебя бы не началось кровотечение. Он бы запросто мог поделиться тобой со своими ещё более мерзкими друзьями, потому что денег, чтобы вернуть долг, у него не было. Или они бы пользовались тобой, пока он был в алкогольной коме, а если бы ты решилась пожаловаться ему на это, он бы только избил тебя и назвал шлюхой, — Доминик вырисовывал гипотетическую ситуацию, не выражая никаких эмоций, а девушка слушала его с немигающим взглядом, и по её розовым щекам беззвучно текли слёзы. Ей было обидно от мысли, что он её не понимает. Он никогда её не поймёт. — По-твоему, мы оба жестокие?       — Мне плевать на все "если бы". То, чего нет и не случилось, не имеет никакого значения и не имеет ничего общего с реальностью. Я должна терпеть и радоваться, потому что могло бы быть хуже? Это бред. Я чувствую себя ужасно, и виноват в этом только ты, — несмотря на слёзы, которые не переставали течь ни на секунду, её голос не дрогнул – Виттория была злой и разочарованной.       — Хорошо, пусть будет по-твоему. Но давай посмотрим со стороны фактов. Окажись ты сейчас на осмотре у гинеколога, а затем у судмедэксперта, они не обнаружили бы ни одного следа, свидетельствующего о насилии. В тебе даже нет моего генетического материала, потому что я всегда предохраняюсь. Ты утверждаешь, что я тебя насилую, но суд бы никогда этого не признал, — Доминик победоносно улыбнулся, смотря на окончательно разбитую девушку. Она помолчала несколько секунд, а потом протянула ядовитым саркастическим тоном:       — Невероятно. Какое блестяще спланированное преступление – ни одной улики, — парень коротко тихо посмеялся.       — Виттория, ты создала в своей голове образ монстра и злишься, если я ему не соответствую. Всё довольно-таки просто. Я не испытываю агрессии к женщинам, поэтому не применяю насилия по отношению к ним. Я предохраняюсь, потому что не хочу детей. Думаю, ты тоже не стала бы счастливой, если бы забеременела от меня, — его голос звучал практически беззаботно. Он не видел проблемы.       — Ты бросаешься из крайности в крайность. Я спокойно жила своей жизнью, мечтала, планировала что-то, и тут появляешься ты и похищаешь меня только по одному своему желанию. Я не хотела этого. Я не хотела ни знать тебя, ни спать с тобой, ни жить в твоём доме. Тем не менее, я все ещё здесь, потому что тебе плевать на всё, что я хочу или не хочу, — атмосфера в комнате накалялась, Доминик отчётливо чувствовал, что девушка закипает.       — Ты зациклилась на своём и раздуваешь не пойми что на ровном месте. Я смотрю на ситуацию объективно – окажись ты в сыром подвале, без света и воздуха, без нормальной еды, страдая от жестокого обращения убогого тирана, ты бы сейчас скорее напоминала человекоподобную обезьяну, совершенно одичалую и невменяемую, чем девушку, — парню стал надоедать этот спор, и он немного повысил голос, стараясь достучаться до Виттории. Она нервничала. Было видно, какое отторжение вызывают у неё слова парня.       — Каждое сказанное мной слово ты стремишься обратить в свою пользу! Можем вообще тогда не разговаривать, какой в этом смысл, — голос девушки дрожал – непонятно, то ли от злости, то ли от волнения. Она зажимала побелевшие от нервов руки, пытаясь скрыть их дрожь.       — Ты спросила – я ответил. Почему я должен сидеть и слушать твои фантазии, возникшии на пустом месте? — он отвернулся к телевизору, тем самым давая понять, что разговор на этом окончен. Но парень не подозревал, что только что только подкинул дров в огонь.       — Ради бога. Я хочу уйти, — Виттория резко поднялась, действительно направляясь к лестнице.       — Хватит. Что ты устраиваешь? — парень вскочил следом, поймав её за руку, когда она уже начала было подниматься. Сейчас её кожа не имела ничего общего с той нежной и мягкой, к которой он так привык. Напротив, теперь она была холодной и твёрдой, как мрамор.       — Оставь меня! Мне хватило твоего общества. Не понимаю, зачем ты строишь из себя такого хорошего и заботливого, если не хочешь даже попытаться меня понять, — она дёргала рукой, не в силах высвободиться из мёртвой хватки парня. В уголках её глаз скопились слезы – девушка теряла терпение, и вот-вот могла сорваться.       — Вот именно. Я стараюсь быть мягким к тебе, и, казалось бы, всё в порядке, как ты будто специально начинаешь меня злить, — выражение лица Доминика было каменным. Всё его тело выдавало напряжение, он по-прежнему удерживал одной рукой девушку на месте.       — Да отпусти меня! Оставь меня в покое. Зачем я тебе? Зачем я тебе нужна?! — Виттория кричала и плакала. Она вцепилась свободной рукой в ту, которой парень держал её, и царапала её, пыталась заставить его разжать руку, но тщетно. Он только сильнее стиснул её тонкую кисть, и девушка чувствовала, что её кости вот-вот щёлкнут и сломаются или, в лучшем случае, треснут. — Мне больно! Хватит, ты делаешь мне больно! — рыдание.       — Мне мало. Мне мало твоего тела, я хочу всю тебя, — низкий, но твёрдый шёпот.       Он дёрнул девушку на себя, впиваясь в её губы грубым, даже злым поцелуем. Нельзя было точно сказать, это был такой страстный порыв или своеобразный способ успокоить девушку. Она была под действием шока всего пару секунд. Отпрянула как ошпаренная, в её тёмно-карих глазах плескался гнев. Она замахнулась, действуя из защитного рефлекса, но ладонь не успела достигнуть цели – Доминик успел перехватить руку.       — Я же говорил, не распускай руки.       — Я не твоя. Я никогда не буду принадлежать тебе, понял? — прошипела Виттория, предупреждающе сжав ладонь в кулак. В последний раз она чувствовала столько агрессии, когда он впервые изнасиловал её. — Ты ведь не сможешь держать меня здесь до конца своих дней, да? В любом случае, я не собираюсь торчать здесь и год. Я обязательно найду способ сбежать. И когда я снова буду свободна, я не успокоюсь, пока не посажу тебя, — она сама не поняла, каким образом её голос приобрёл угрожающий тон. Парень улыбнулся, будто услышал нелепую ложь.       — Значит, сделаешь всё, что угодно, для этого? — вопрос с двойным дном. Виттория была слишком взвинчена, чтобы вдумываться.       — Да! — ей было плевать, разозлит это его или спровоцирует. Возможно, он испугается и захочет покончить с ней, или, например, отомстит за излишнюю самоуверенность.       — Даже если потребуется убить меня? — хмыкнул парень.       — Если это единственный способ быть свободной от тебя, то да. Я буду готова и на это, — выпалила девушка, не прячась от его глубокого взгляда. Сейчас она была слишком злой, чтобы бояться. Доминик горько усмехнулся.       — Тогда я могу облегчить тебе задачу.       Он внезапно отпустил её, но Виттория не сдвинулась с места, предчувствуя что-то не то. Парень тихим спокойным шагом подошёл к комоду, выдвинул первый ящик, недолго порылся там. Когда он обернулся, в его руке блеснул пистолет. Сердце девушки пропустило удар. Она ошарашенно сделала шаг назад – осторожный, незаметный. Первой мыслью было то, что он застрелит её. Но в выражении лица Доминика больше не читалось ни капли злости.       — Что ты делаешь? — почти шёпотом спросила девушка. Он подошёл, зарядил оружие... и вложил его в её руку.       — Возьми его, — у неё тряслись руки, но парню удалось зажать в них ствол. Он накрыл её холодные руки своими, так же положив палец на курок. — Теперь стреляй, — обесцвеченным, лишённым всяких эмоций голосом произнёс Доминик, направляя пистолет в её ослабевших руках на свою грудь.       — Нет! Ты сошёл с ума, хватит! — закричала девушка, только сейчас осознав, что происходит.       — Давай, это единственный способ быть свободной от меня, — он повторил её слова без всякого упрёка, без злости. Виттория зарыдала в голос. Она не понимала, чего он хочет. Действительно пытается умереть, или это очередной изощрённый способ довести её до истерики?       — Успокойся, отпусти меня! — просила она, на что парень только сделал шаг вперёд, упираясь грудью в дуло пистолета. Девушка закричала ещё громче. — Что тебе надо? — она вся буквально тряслась от страха. Это была очередная манипуляция. Он дал ей оружие, но управлял им сам. И если он всё же спустит курок, в его смерти виновата будет она.       — Ты ведь хочешь моей смерти? Так убивай, — у него был стеклянный, абсолютно нечеловеческий взгляд, она больше не узнавала его. Парень стоял перед ней стеной и был совершенно неподвижен.       — Хватит! — девушка завопила, резко подалась вперёд, с силой наступая ему на ногу, чтобы отвлечь.       Это сработало. Доминик на секунду потерял бдительность, и она рывком выдернула руки из его хватки. Не успев подумать, кинула оружие с размаху в его лицо и резко сорвалась в сторону входной двери. Выход. Он так близко. Какая-то жалкая дверь отделяет её от свободы.       Она даже успела коснуться ручки двери, а затем едва не упала от веса парня. Он обхватил её двумя руками, крепко стиснул, не позволяя двигаться. Сердце бешено колотилось, отдавая болью под рёбрами. Виттория закричала:       — Дай мне сбежать! Отпусти меня, умоляю! — парень чувствовал под руками, как её грудь вибрирует от исходящих рыданий.       — Я не могу. Ты нужна мне, — он прошептал в самое ухо, прижимаясь к её спине, к её голове. Трясущиеся ноги больше не могли держать её. Девушка рухнула на пол, и Доминик опустился на колени вслед за ней.       — Я больше не могу. Я не могу терпеть это, — захлёбываясь слезами проскулила Виттория, заваливаясь вперёд.       — Я знаю. Я все понимаю, — он поцеловал её в мочку уха почти ласково, стараясь утешить, и потянул на себя, не давая упасть. Его хватка превратилась в объятие.       Они ещё долго сидели на полу в трёх шагах от входной двери. Доминик молчал, позволяя девушке выплакаться как следует, но не отпускал её. Когда ему стало понятно, что сама она не сможет успокоиться, он осторожно подхватил её на руки, как самую хрупкую в мире драгоценность, и отнёс в её комнату. Она никак не приходила в себя и продолжала биться в истерике – и от страха, и от жалости, от разочарования и всего того стресса, что ей пришлось вынести за этот день. Так, парень был вынужден засунуть ей в рот успокоительное и напоить. Он просидел рядом с ней несколько часов, успокаивающе поглаживая свернувшуюся в клубок девушку, пока она не уснула.