нецелованные

Первым делом мёрзнут руки. Шерлок, откидывая лезущие в лицо волосы резким движением, роется в карманах своего пиджака, думая о том, что нужно было взять с собой плащ. Холодный ветер касается спины, тянет холодную нить вплоть до затылка, из-за чего по телу бегут мурашки, заставив неприятно съежиться. В особняке братьев Мориарти снова общий сбор, как мысленно нарекает Шерлок. Еженедельные встречи по вечерам уже стали традицией, которая не исполнялась крайне редко. Под весёлые истории время текло словно вода, оставляя тёплый след на душе. Шерлоку нравилось. То, как они все держатся друг за друга, понимая и принимая со всеми проблемами, сближаясь ещё сильнее в попытках их решить. Но эта неделя вышла до ужаса тяжелой, поэтому сейчас он зажимает сигарету губами, делает первую затяжку, выпуская сизый дым вместе с паром изо рта. Становится легче, хочется вернуться в тепло, выпить вина и поговорить с Уильямом, Джоном и Мэри, сегодня даже мисс Хадсон присоединилась, хотя обычно предпочитала вышивать по воскресеньям. Было ещё несколько причин, по которым он вышел курить на улицу. Первая, самая очевидная — шум и усталость. Вторая — очевидно, Льюис, младший сын семьи Мориарти выбросил бы его из окна, начни он дымить прямо там. Джон бы закрыл Мэри собой и бубнил бы под нос своё любимое «ох, Шерлок…», Майкрофт… в целом, он бы только закатил глаза, потому что сам грешит курением на рабочем месте или в помещении. Однако, когда его пальцы начинают медленно леденеть, он успевает несколько раз пожалеть о своём решении. Не молодеет, всё-таки. Где-то внутри мелькает мысль «Мне нет ещё даже тридцати», но быстро уносится потоком остальных. Он слышит шаги, пока изучает глазами дорожку, возле которой стоит. Сначала он не обращает особого внимания, пока не понимает, что кто-то идёт к нему. Он думает, что это Джон, Майкрофт, может, Уильям… И оказывается прав. Уильям приближается к нему, держа в одной руке его забытый на выходе плащ. Шерлоку в глаза бросается его повязка на глазу, а ещё эта очаровательная улыбка. Он останавливается близко. Ближе, чем нужно. И дальше, чем им бы хотелось на самом деле. — Ты чего здесь, Шерли? — он никогда не признается, как его сердце сжимается от этого ласкового обращения Лиама. Но последнему это и не нужно — он всё знает сам. — Ах, Лиам. Ты же не любишь курить, — ещё одна причина, по которой он вышел на улицу — Лиам. Он не особо любил курить, едва ли морщась, когда Шерлок начинал дымить хуже приходящего на вокзал поезда. Против ничего не имел, но и Холмсу не хотелось лишний раз доставлять тому дискомфорт. — А ещё я не люблю, когда ты мёрзнешь, — он обходит мужчину и накидывает плащ на его плечи. Шерлок думает, ему стало тепло от наброшенной одежды или от того, как Лиам заботливо провёл руками по его плечам. — Спасибо, Лиам. Ты сам не мёрзнешь? — Шерлок стряхивает пепел, пока Уильям, хмыкнув, подходит ближе, убирая его волосы из-под одежды. — Я в порядке, — его алый глаз встречается с его, они замирают оба, не зная, что сказать, да и нужно ли это вообще? — Лиам, я… — Опять у тебя руки ледяные, — бормочет Мориарти, потянув свою руку к его, что всё это время безвольно висела вдоль тела. — Ох, ну ты же знаешь, что они пострадали тогда, — Шерлок морщится от воспоминаний, точнее, от пронзившего холода в кончиках пальцев, которые тут же перехватываются рукой его любимого. — Не думай об этом, — его руку стискивает чужая, — смотри на меня, Шерли. И он смотрит. Выбрасывает сигарету, притаптывает её носком ботинка, пальцами тут же зарываясь в светлые волосы Лиама, чтобы потянуть за повязку на его глазу, убрав ту подальше. Алый глаз распахивается шире, пока Уильям тянет руку к лицу, чтобы закрыть левую сторону лица. Пальцы касаются чужих. — Нашёл от кого закрываться, Лиам. — Непривычно, знаешь ли. Они практически стоят в объятиях друг друга, и обоим так хочется прижаться ближе, продолжая греть друг другу сердца. Шерлок опускает их руки, сцепленные между собой прочным замком и говорит: — Ты всё такой же красивый, — Мориарти уже хочет возразить, но тот его перебивает, — и я даже не хочу ничего слышать о том, что тебя это уродует. Ты как был для меня прекрасен, так и останешься. Навсегда. Моя душа. Моя любовь. — Никогда не замечал, что ты такой романтик. — Ммм, романтик больше ты. Помнишь, как мы жили вместе в штатах? — тот кивает. Холмс роняет голову на плечо Мориарти, произносит: — Мне этого не хватает. От того, что я перестал целовать твоё лицо каждое утро, ты начал забывать, что оно прекрасно. Он видит, как Лиам закатывает глаз, знает, что тот смеётся, потому что его грудь подрагивает. Уильям сдаётся — обнимает первый, едва не роняя принесённый ранее плащ. — Ты прав, — они смотрят друг на друга снова — рука Холмса оглаживает его лицо, нежно обхватывает, чтобы поцеловать. — мне тоже этого не хватает. — Что будем делать с этим? — склоняет голову Шерлок, сверкая синевой своих глаз. — Поговорим об этом утром. Все остаются сегодня у нас. Они подходят к дверям тогда, когда Холмс, возвращая Уильяму повязку, говорит, не скрывая своей радости: — Я снова смогу поцеловать тебя утром! Уильям прыскает, окунаясь в атмосферу их дома, тепла и смеха, доносящегося сверху. Он вешает их плащи на вешалки, поправляя складки, а после, аккуратно обвив руку Шерлока своей, поинтересовался: — С чего такая уверенность, мистер Холмс? Почему ты решил, что будешь спать со мной? — Мне сказала твоя улыбка. Уильям, нет, Лиам, улыбается так, что не мёрзнут ни руки, ни сердце. Он уверен, что это навсегда. Лиам тоже. Потому что один раз он уже прыгнул за ним в пропасть. И ведь ни на секунду не пожалел. Уильям, надевая свою повязку, уже чувствует поцелуи, разбросанные по всему лицу.