Как правильно ходить в баню

      Уже сильно стемнело. Котоха, запыхавшаяся, хоть уже месяц живущая в культе Вечного Рая, всё никак не могла запомнить нужные коридоры и двери. В этот раз она потерялась в надежде дойти самостоятельно до бани. Её неугомонный сынок был сегодня особенно не в настроении, не хотел засыпать, и ныл из-за этого весь вечер, и как назло, именно сегодня был день купания.       В культе есть три бани: для многочисленных женщин, немногочисленных мужчин, и личная купальня господина Доумы, и так как топить общие бани каждый раз было попросту неэкономно, постояльцы храма купались все вместе по определённым дням, за исключением милостивого основателя, конечно же. Поэтому пропустить возможность расслабиться в тёплой воде и смыть с себя усталость означало, что придётся ждать ещё несколько дней до следующего раза, а Котохе этого определённо не хотелось, как минимум, потому что была весьма чистоплотной, ведь чтобы сохранить здоровье своего ребёночка, ей и самой надо соблюдать гигиену.       Бегая по, как ей казалось, бесконечным и одинаковым коридорам, молодая мама запыхалась не меньше чем за всю неделю, но всё-же дошла до двери, из-за которой слышались звуки воды, и шёл лёгкий пар. Как всегда, не подумав заранее, Котоха тут же потянула за ручку двери, и торопливо вошла в душное помещение, заполненное горячим туманом. Девушка чуть закашлилась, и не сразу поняла свою ошибку. Вместо множества женских голосов, в помещении царила умиротворяющая тишина, и лёгкий запах табака витал меж клубов пара. Единственная величественная фигура, раскинувшаяся на бортике офуро, лениво повернула голову в сторону входной двери, и пара радужных глаз радушно, и без толики удивления, уставилась на рассеяную Котоху. — Ты решила составить мне компанию сегодня? — выдыхая очередную порцию табачного дыма, заговорил единственный присутствующий в помещении, и только тогда молодая мама осознала, в какой плачевной ситуации оказалась. — Чего же ты стоишь в дверях, дорогуша? — этот мягкий голос было невозможно спутать ни с каким другим. Видимо, вместо того, чтобы дойти до женской бани, она случайно забрела в личную купалню господина культа. Это мгновенно заставило девушку покрыться ярким румянцем, потеряв всякий дар речи, но нельзя было просто развернуться и убежать, в конце концов, это же сам милостивый основатель. Как можно обратиться к нему так невежественно? Так что тихо, не с первого раза, девушка всё-же промямлила какие-то попытки извинения, и уже собиралась удалиться, но тот же ласковый тембр прервал её. — Ты так невежливо вырвала меня из моих дум, а теперь собираешься просто уйти? — Доума покачал головой из одной стороны в другую, будто собравшись отчитать ту как ребёнка за проделку. — Подойди ко мне. Я даже рад, что ты пришла.       Ничего не оставалось, кроме как послушаться, и сделать несколько шагов в сторону мужского силуэта. С другой стороны, так она могла намного пристальнее разглядеть его. Обычно непослушные, пушистые пряди приклеились к мускулистым плечам и шее блондина, в добавок, так она убедилась, что красное пятно неизвестного ей происхождения на макушке того — не краска, а непосредственно натуральный окрас прядей, и они спадали вниз, на выпирающие ключицы, широкие грудные мышцы, вздымающиися при каждом вздохе основателя. Остальное его тело было скрыто под горячей водой, и его сложно было разглядеть, но даже так, было заметно, насколько хорошо сложен её господин, несмотря на то, что он практически не выходит из храма, и почти всегда эта красота скрыта за слоями одежды. Мысль, что она та счастливица, которой хоть глазком удалось поглазеть на такое зрелище, окончательно вскружила голову брюнетки. Любая прихожанка обзавидовалась бы ей сразу, а ведь она попала сюда лишь по своей глупости! — Ещё раз! П-простите, милостивый основатель! Я не хотела мешать вам! — опомнившись из некого транса, Хашибира ещё раз низко поклонилась перед блондином, однако в ответ получила лишь тихий смех. — Какая ты глупышка, Котоха-чан. — демон отложил свою кисеру подальше, и полностью повернулся к прибывшей. — Ты собралась слишком поздно. Остальные девушки уже закончили купание. — эта новость заставила брюнетку немного поникнуть, сейчас она чувствовала себя ещё более неловко. Однако погрузиться в свои мысли ей не дал собеседник. — Но не ходить же тебе грязной всю неделю? Правда ведь? Поэтому снимай с себя всё, и присоединяйся ко мне. — господин говорит это так спокойно, будто предлагает ей выпить чаю, однако в этот момент внутри девушки всё пылало. Конечно, Доума всегда был ей симпатичен, однако она никогда не рассчитывала на какую-либо интимность с ним, а тут он ей такое предлагает, или скорее, приказывает. Он даже не спросил её, согласна ли она, но если бы она была до конца честна с собой, то безукоризненно ответила, что точно согласна. — К-как скажете, господин Доума. — тихо произнесла девушка, ещё сильнее краснея. В этот момент руки будто перестали её слушать. Пальцы путались в складках её простого кимоно, так что развязать узел на спине показалось ей непростой задачей. Верхний слой быстро оказался на полу бани, однако перед тем, как снять нижний, она снова замешкалась. «Ну же!» подбадривал её культист, не сводя пристального взгляда с неё. Он будто не понимает, какое смущение она испытывает лишь от мысли того, что ей придётся полностью обнажиться на его глазах. Кое-как переборов себя, Котоха находит силы скинуть последнюю вещь, которая обеспечивает ей хоть какую-то защищённость от мужских любопытных глаз.       Её тело было не меннее прекрасно, чем её личико. Несмотря на её юный возраст, формы у неё были поистине женские, во многом благодаря бывшей беременности. Аккуратная, молочная грудь взгдагивала при каждом вздохе брюнетки, выдавая её волнение, розовые горошины сосков уже отвердели, выдавая её возбуждение. Животик уже совсем плоский, слегка выпирали её рёбра — она ведь никогда не ела много. Ниже выделялись тазовые кости, и округлые бёдра. В некоторых местах остались небольшие расстяжки — последствия родов, однако, Доума не считал их непривлекательными. Напротив, способность девушек взращивать в себе новую жизнь всегда его восхищала, и они были вполне естественными, в отличии от многочисленных шрамов, которые можно было заметить на разных частях тела Котохи. Он помнит, какой она пришла, и вспоминать это ему совсем не по нраву. Он всегда хорошо относился ко всем представительницам прекрасного пола, может лишь, за редким исключением, несмотря на его предпочтения их есть. Но это только от большой любви! А Котоха… Она была особенной. Лишь потому что он сам выбрал считать его таковой. Она была заметно красивее большинства прихожанок, так что неудивительно, что Доуме захотелось оставить её себе. Однако, ему не удавалось до сих пор сделать её своей во всех смыслах, и может быть, он бы уже давно сам пришёл к ней, если бы не писклявая козявка, с которой брюнетка не расставалась день и ночь.       Одного настойчивого взгляда хватило, чтобы заставить Котоху всё-же избавиться от последнего элемента своего одеяния, она невероятно послушна. Белые простые трусики девушки скользнули с её бёдер к лодыжкам, а после и к стопам. Эта простота ей очень идёт, в этом вся она, но Доума не иначе, как обязан сделать ей подарок после сегодняшней ночи. Она определённо заслуживает чего-то шикарнее. — Ты умничка, Котоха-чан. Давай, спускайся ко мне. Я уже заждался! — большая ладонь была протянута в сторону девушки, и та рефлекторно взялась за неё, чтобы спуститься в ванну. На удивление, рука мужчины оказалась весьма холодной, и это очень удивило девушку. А вот вода была горячая. Очень аккуратным движением девушка залезла сначала одной ногой, а потом второй. Жидкость словно обволакивала, такое ощущение, что она погрузилась в обжигающее желе, но привыкнуть вполне можно. Хашибира хотела присесть рядом с демоном, однако властные руки потянули её на себя, и она приземлилась прямо на колени блондина, замерев, и затаив дыхание. В этот момент она не могла заставить себя даже глаз поднять, и буквально макушкой чувствовала пристальный взгляд на себе, не способная скрыть своего волнения и напряжения от господина, однако он, кажется, ни чуть не смутился от произошедшего. Напротив, в его словах читалось удивительное спокойствие, что девушка и сама начала себя убеждать, что всё более, чем в порядке — Почему ты такая тихая, моя птичка? — нарушил молчание блондин — Неужели ты испугалась меня? Разве я когда-нибудь говорил, или делал что-то плохое? — в ответ лишь ели заметное мотание головой. Изящные мужские пальцы опустились на край личика брюнетки, прибирая прилипшие к нему пряди назад. Длинные ноготки его трепетно проходились сквозь смолистые волосы. Он будто расчёсывал дорогую куклу. — Вот видишь? Я хочу лишь добра тебе, так что будь спокойна, и расслаблена. Я ведь прямо рядом с тобой. — шепчет прямо на ухо, но как Котохе сказать, что не может пошевелить и пальцем именно потому, что он так близко? Как сказать, что его горячее дыхание заставляет её таять как кубик льда в самый жаркий летний день, что его руки на её талии заставляют волны мурашек пробегать по её спине, а упирающеесе в ягодицы естество сжимать ножки, в попытках заглушить ноющее чувство в низу живота, усиливающееся с кадым мгновеньем? Сейчас ей больше всего хотелось провалиться под землю и больше не попадаться ему на глаза. Но ситуация только накалялась. Доума, видимо недовольный тем, что девушка не реагирует на его сладкие речи, проводит указательным пальцем по её нижней челюсти, к подбородку, и поднимает её лицо на себя. Теперь ей не избежать зрительного контакта, но именно в этот момент ей удаётся разглядеть всю красоту его глаз, в которых блестела радуга. Переливы цветов радужки завораживали, сияли, манили к себе, казалось, разглядывать их можно было бесконечно, вот только, не совсем понятно, что именно она там ожидала увидеть. — Почему ты молчишь, моя птичка? — разочаровано протянул демон, всё-же добиваясь желанного ответа. — Господин! Я… я… — Котоха никак не могла собрать слова в предложение. — Просто, это так спонтанно! Это так неожиданно… Я никогда не думала, что мне выпадет шанс быть к вам так близко… я вам так благодарна! Ведь во мне нет ничего такого… — указательный палец опустился на её губы, прерывая её судорожную речь. — Не говори так, моя дорогая. Ты самая особенная в этом храме для меня. Ты — моя любимица, и я хочу, чтобы ты почувствовала всю мою любовь. — У Котохи снова перехватило дыхание. Такие слова кто-то говорит ей впервые. Румянец снова вернулся на её хорошенькое лицо, и девушка рефлекторно отвела взгляд. — Доума-сама, вы… я вам так благодарна! Мне не хватит никаких слов, чтобы рассказать вам, как! С самого моего появления, вы так много сделали для меня, заботились обо мне, и я хотела бы сделать хотя бы самую малость для вас! — эти слова Доума расценил как согласие. Не то чтобы он рассчитывал на какой-либо другой исход. Всякая дама не задумываясь прыгала в его объятья, стоило ему проявить малейшее внимание в её сторону, и в постель точно так же, но обычно, для девушек это кончалось печально, но в этот раз всё будет по-другому. Почему-то в этот раз ему не хотелось заглушить голод по человеческой плоти, который уже не первый десяток лет преследует его, а голод по женскому телу, который утолить можно было только одним единственным способом. — Милашка моя, не надо чувства долга, но если действительно хочешь меня порадовать, то будь послушной девочкой, и просто получи удовольствие. — с этими словами Доума наклоняется к приоткрытым устам, аккуратно вовлекает в поцелуй, действительно трепетный, чтобы ненароком не спугнуть Котоху, она ведь такая неженка. Первые несколько секунд она теряется, не знает, что отвечать, но вскоре к ней приходит осознание, и с опаской, она всё-же отвечает демону. Ощущение чужих мягких губ на своих накрывает девушку новым порывом вожделения. Крепкие руки поддерживают её, крепко прижимают к себе, желанные уста целуют осторожно. Это позволяет Котохе расслабиться. Она быстро обмякает в объятьях блондина. Ей так долго не на кого было положиться, довериться, что всё сейчас происходящее кажется прекрасным сном. Если это так, то Котоха не хочет больше просыпаться.       Как только Доума чувствует раскрепощение, тут же проскальзывает своим языком по нижней части губы девушки в её горячий ротик. Кончик плавно проходиться по внутренней её части, как бы предупреждая девушку о дальнейших намерениях. Она не отторгается. Напротив, приоткрывает уста, позволяя демону делать с собой что вздумается. Ему это нравится. Он проталкивает свой язык глубже, по-хозяйски оплетаясь вокруг сладкого язычка девушки. Этого действия достаточно, чтобы из груди Котохи вылетел тихий стон, заглушенный поцелуем. Блондин даже удивился, как мало ей понадобилось, чтобы потерять контроль над собственным дыханием. Конечно, не стоит игнорировать тот факт, что целоваться Доума умел на редкость виртуозно.       Котоха уже и не скрывала своего желания. Нежными руками тянулась к затылку мужчины, путаясь пальцами в светлых прядях, притягивая того к себе ближе, будто боясь, что в любой момент он может пропасть, и она снова окажется в одиночестве, чем вызывала улыбку и крайнее умиление демона. Его бедная, маленькая Котоха столько натерпелась за свою недолгую жизнь, гонимая, униженная, так и не узнавшая счастья семейной жизни, жмётся к нему плотнее, уже и сама пытается приластиться. Ничего, он о ней хорошо позаботится. Приласкает её разбитое сердечко, и побитое тельце, а после будет наслаждаться её наивным смехом и мелодичным пением. Ей больше не придётся утирать слёзы горечи, подавлять плачь и крики. С этих самых пор, ничего громче стонов наслаждения не слетит с её пухлых губ.       Ладони Доумы скользят по бокам девушки вверх и вниз. Большие, не огрубевшие от тяжёлой работы, нежно оглаживают её тело, направляют в более удобное положение, и девушка, следуя негласным указаниям, поворачивается передом к мужчине, широко расставляя ноги по бокам от его бёдер. В таком положении она могла лучше почувствовать возбуждение основателя, как головка члена упирается во внутреннюю часть её бёдер, касается половых губ. Несмотря на то, что Котоха уже далеко не девственница, впервые она действительно хочет мужчину. Впервые чувствует удовольствие от интимной близости, чувствует, что любима, что желанна.       Она старалась тянуть поцелуй до последнего, но отсутствие кислорода в лёгких всё равно вынудило её отстраниться от лица блондина, лишь на несколько сантиметров, словно боясь сделать лишнее движение. Большие зелёные глаза распахнулись, и их взгляды снова встретились. В них так и читалась просьба продолжить, то, чего Котохе бы не хватило сказать словами. Ничего, Доума легко её читал. Она была такой кукольной, такой открытой, при всём желании она бы не смогла ничего утаить. Мягкий поцелуй опустился на её щёку. Своей кожей демон ощущал её прерывистое дыхание, губами — жар её тела. Он спустился чуть ниже, припав к тонкой шее. Совсем воздушными поцелуями покрывал каждый её участок, увлекаясь процессом. длинный, горячий язык прошёлся от основания шеи до самого уха, она была вкусна. Хотелось попробовать кусочек, откусить лишь самую малость, но Доума решил для себя, что потакать своему демоническому нутру не станет, и не укусит её, иначе ещё не сдержится, и сломает ненароком свою новую игрушку. Мягкие, тихие стоны раздавались над его ухом. Они были полны удовлетворённости. Он ещё даже не коснулся её там, а ей уже было очень хорошо. «Что за прелесть?» промелькнуло в голове у Доумы, когда его губы крепко прилипли к изгибу, чуть всасывая белую кожу, где вскоре образовалось бордовое пятно — знак принадлежности ему. Вскоре таких пятен становиться ещё больше, а когда на шее не остаётся места, он спускается к груди. Краем глаза блондин замечает, как заливается краской его малышка. Он ни за что не даст ей забыть, кем является её хозяин. Утром она прикроется одеждой. Скажет, что замёрзла, будет изо всех сил скрывать стыд нынешней ночи от чужого взора, но ему будет всё равно, если кто-то увидит. Лучше уж пусть её тело будет покрыто многочисленными засосами, чем синяками. Так ей намного больше идёт.       Крупные ладони опускаются на упругие девичьи ягодицы, и крепко сжимают их, что со стороны девушки аж слышится внезаный писк, но Доума не останавливается. Подушечки пальцев тихонько массируют полушария, разводят их в стороны. Теперь она сполна может почувствовать как напряжённый член трётся о её промежность, задевает половые губы, и она рефлекторно ёрзает тазом, лишь бы чуть отчётливее почувствовать его. Тихо скулит и хнычет, изнемогая от желания. Приятное, тянущее чувство уже доставляло боль и дискомфорт, пустота внутри казалась ей невыносимой, и сама она вся натянулась как струнка. Она была такой чувствительной, казалось, даже такой поверхностной стимуляции ей бы хватило, чтобы оргазм накрыл её с головой, однако Доума бы не оставил её без самого ключевого, и себя тоже.       Властные руки направили девушку вниз, и она без сопротивления повиновалась, неспеша насадившись на орган. Оказался он значительно больше, чем могла предположить Хашибира изначально, и всё-же, проникновение не вызвало у неё боль, лишь сладкую истому. Её ножки чуть задрожали, уже не держа её, и она плавно скользнула по стволу по самое его основание, сопровождая сие действие протяжным стоном. Раньше была лишь боль, но сейчас твёрдый орган распирал стенки её влагалища, доставляя невиданное ранее блаженство. Демон не собирался торопить её. После длинного перерыва ей было необходимо время привыкнуть.       Какое-то время они провели в этом состоянии. Доума невесомо гладил девушку по спине, шепча какие-то приятности на ухо, о том, как она прекрасна, и насколько ему приятно быть с ней. В самое сердце, до слёз. Момент слабости миновал быстро. Хашибира, почувствовав прилив сил, качнулась вверх, вызывая лёгкое волнение воды. В этот раз она набралась уверенности решительно посмотреть в глаза своего обожаемого мужчины, и, пока порыв её окончательно не покинул, резко впилась в его губы новым поцелуем. Её выражение лица было незаменимо. Этот блеск изумрудных глаз дорогого стоил, и тот пыл, с которым она врезалась в его губы, она вложила в него столько чувств, сколько вообще могла, и получила не менее страстный ответ. Не отрываясь, проглатывая чужой тяжёлый вздох, Котоха начала медленно опускаться, затем подниматься, сверяясь со своими ощущениями, а они были и в правду головокружительными. Ей не понадобилось много времени, чтобы войти во вкус, так что довольно стремительно она начала ускорять свой темп, ведомая когтистыми руками, что покоились на её бёдрах. В какой-то момент им всё-же пришлось разорвать и этот поцелуй, он был не очень удобен, когда девушка так резво скакала на члене своего господина. Каждый её стон был громче предыдущего, они эхом разносились по небольшому душному помещению. Воздуха в лёгких катастрофически не хватало. Тяжело было и Доуме держать себя в руках.       Телесное наслаждение даже демону было не чуждо, а Котоха была такой узкой, такой влажной, и невероятно горячей. Сильные мышцы плотно облепили его со всех сторон, он мог почувствовать каждую их вибрацию, напряжение. Его скопилось особенно много. Тяжёлые, почти неуловимые вздохи вырвались из тяжело вздымающейся мужской груди, сливаясь с тонкими, мелодичными женскими. Это было сродне созданию музыки, но совсем иной, не предназначенной для чужих ушей, лишь для них двоих. Маленькие ладони брюнетки со всей силы сжимали широкие плечи, которкие ноготки царапали поверхность кожи, оставляя за собой белые следы. Она словно пыталась притянуть его ближе, хотя казалось бы, куда? Её твёрдые соски и без того трутся о его торс, доставляя дополнительную стимуляцию, что приятным теплом отдавалась в её груди.       Стоило основателю полностью погрузиться в этот транс, как вдруг темп начал постепенно спадать, становясь совсем размеренным. Его милая Котоха очевидно устала, однако это не преграда, он с большим удовольствием возьмёт всё в свои руки. Демон крепко прижал запыхавшуюся девушку к своему плечу, и она покорно опустила голову, краем глаза всё наблюдая за тем, что же господин придумал. Ещё один поцелуй опустился на её губы. На этот раз совсем короткий, поверхностный, но от того не менее нежный. — Ты большая умница, Котоха-чан. — эти слова прозвучали словно заколдованные, заставили и без того смущённую девушку сильнее уткнуться носом в шею блондина, будто стараясь спрятаться в его густых прядях. Такая короткая фраза, а так много для неё значит. Доума ведь даже не подозревает, как ей было важно услышать эти слова. — Теперь просто получай наслаждение, не нужно переосиливать себя, иначе всё удовольствие пропадёт. — с этими словами, неожиданно для девушки, он приподнял её с такой лёгкостью, словно она была не тяжелее пёрышка. В этот момент член демона выскользнул из неё, и брюнетка почувствовала неприятную, тянущую пустоту. Её тело определённо требовало продолжения, и от невозможности справиться с этим чувством, на глазах выступили маленькие слезинки, и та тихонько захныкала. — Ну-ну, малышка, сейчас тебе снова будет хорошо, не нужно паниковать. — большим пальцем блондин стёр зачатки слёз на уголках больших глаз, и уложил любовницу на бортик офуро, животом вниз, так что в воду свисали лишь её ножки. Его взору открылся удивительный вид. Бёдра и ягодицы покраснели от высокой температуры, она слегка ёрзала из стороны в сторону, выражая своё нетерпение. Кажется, её уже не столько волновало, что мужчина без труда может полюбоваться как сжимаются её замечательные дырочки. При всей своей невинности, сейчас она выглядела максимально развратно. Не зная её, Доума бы посчитал её ойран. Руки сами потянулись к задранной попке, сжимая упругие мышцы. Такая приятная на ощупь. Её кожа — тончайший бархат, такая нежная, такая тонкая, такая чувствительная, не рассчитай Доума силы — и синяки бы точно не дали бы девушке забыть об этой ночи ещё следующие пару дней. Подушечкой указательного пальца демон очерчивает небольшой круг по полушарию, опускается по внутренней стороне ягодицы, задевает розовое колечко мышц, и немо ухмыляется, когда оно рефлекторно напрягается. Палец скользит ниже, к набухшим от возбуждения половым губам, слегка проникает между ними. Она влажная, и не вода из ванны тому виной. Она и в правду завораживала, он слишком увлёкся. — Доума-сама, пожалуйста, не дразните меня больше! — донеслась мольбы снизу. Она сказала это громко, так, что даже удивила этим культиста. — Какая ты нетерпеливая, Котоха-чан. — лукаво прищурился демон, утыкаясь головкой члена во вход её влагалища, и на одном протяжном движении погрузился в него до упора, сопровождаемый женским стоном, наполненным блаженством и благодарностью. Она уже была не в силах что-то ответить, только рванно вздыхать, ласкать слух основателя своим чудным голоском, который и покорил его окончательно.       Мужчина не стал лишний раз церемониться. Она уже привыкла, значит можно себя не сдерживать. Доума практически сразу выбрал быстрый темп, нещадно ударяясь тазом о девичьи бёдра, заставляя их краснеть ещё сильнее, как и саму девушку, что уже буквально задыхалась от того наслаждения, что свалилось на её голову. Блондин пробовал входить в неё по-разному, то выходил лишь наполовину, немедленно погружаясь обратно, то почти полностью, так что лишь головка оставалась скрыта за половыми губками. Каждый раз его орган задевал самые чувствительные точки её нутра, заставляя стенки пульсировать, а ножки предательски дрожать. Она была совсем близка к разрядке, она всем видом это показывала, ей нужно было ещё совсем чуть-чуть помощи. Доума не мог отказать ей в этом. Рука проскользнула под животик девушки, и опустилась к лобку. Там где половые губки смыкались вместе, два пальца прижались к едва ощутимой точке, но всё-же невероятно чувствительной. Круговыми движениями мужчина начал массировать клитор брюнетки, окончательно сводя её с ума. И минуты больше она не смогла продержаться, как все мышцы малого таза сжались одновременно, а по телу растеклось тепло в перемешку с невиданным ранее наслаждением. Её тельце на миг напряглось, и тут же расслабилось, но волны головокружительного оргазма не отпускали её ещё какое-то время. До сие часа она не знала, что секс может быть таким приятным.       Вздрагивания её тела, пульсация стенок её влагалища лишь сильнее заводили блондина, стимулировали возбуждённый до предела орган, приближали его самого к грани. Её расслабленный, довольный вид. Сейчас она выглядело особенно аппетитно, что Доума не сдержался, и облизнул пересохшие от частого дыхания губы. Нагнувшись над самым ухом девушки, он плотно провёл языком по солоноватой от пота шеи. — Теперь моя очередь. — хитрый голос вернул девушку в реальность. Одна из её ножек оказалась задранной в бок, что так угол проникновения заметно изменился. Толчки внизу возобновились, набирая ещё большую скорость, и вновь с уст брюнетки начали слетать громкие стоны. Бедняжка, так и охрипнуть недолго, но это будет потом. Сам основатель тоже стал заметно шумнее. Его стоны были весьма низкие, слегка с хрипотцой, иногда можно было уловить тихое рычание, выдающее его нечеловеческое начало. Он совсем сбивался с ровного ритма, создавалось впечатление, что каждый толчок давался ему через некое усилие. Ещё пару ударов — и узел напряжение лопнул, по телу демона пробежался табун мурашек, а сам он запрокинул голову назад и замер, без зазрения совести изливаясь внутрь красавицы, по самое не могу заполняя её своей спермой. В таком положении он замер, пока контроль над конечностями и разумом к нему не вернулся, и он аккуратно выскользнул из влагалища.       Котоха не смела пошевелиться. Она чувствовала, как стекает семя по её бёдрам, и только сейчас осознала, что произойдёт, и как всё это выглядит, но долго ей не пришлось на этом зацикливаться. Те же заботливые руки потянули её за талию, разворачивая к себе, и опускаясь вместе с ней обратно в тёплую воду. Она совсем не знала, что сказать. Благо, и не пришлось. Чужие губы накрыли её, целуя нежно, с некой усталостью, и одновременно страстно, пылающе. Их тела сейчас действительно были горячее всей атмосферы, они запыхавшиися, раскрасневшиися, но невероятно довольные. Плавно Доума опустился в ванну почти полностью, укладывая Хашибиру на себя сверху, так что она могла бы спокойно положить свою голову ему на плечо.       С особым трепетом брюнетка отлепилась от любимых губ, и их взгляды вновь встретились. — Господин… я… спасибо вам… — язык хоть и не заплетался, как прежде, но мозг наотрез отказывался думать. — Я никогда не думала, что заслуживаю такого. Я… никогда не испытывала ничего подобного… — девушка отвела глаза, и Доума понял, что та снова вгоняет себя в краску, поэтому, пусть и не слишком вежливо, но необходимо перебил её. — Ты была великолепна. Я благодарю тебя за то, что доверила себя мне. — ещё один мягкий поцелуй на щеке. — Я думаю, нам надо делать так почаще. — она лишь кивнула в ответ, но с таким искренним выражением лица, насколько это было возможно, и тихо опустила свою голову на мужское плечо. — А вы поспите сегодня со мной? — эта просьба прозвучала словно их уст ребёнка. Такая невинная, такая забавная, в этом она вся. Мужчина только улыбнулся — ну как ей можно было отказать? — Конечно, Котоха-чан.