Месть балтийцев

Лежавшая на столе карта молчала. И вместе с тем кричала громче сирены воздушной тревоги. Толстые жирные синие стрелы тянулись со всех сторон, упираясь в тоненькую, едва прочерченную красную линию. За этой чертой лежал Ленинград. Такой бесконечно маленький на этой карте. И вместе с тем немыслимо большой, живой, дышащий, полный людей, которые еще не представляли, как туго затягивается вокруг них петля. В мешанину красного и синего врезались непривычные для военной карты густо закрашенные черным кружочки. На первый взгляд, разбросанные хаотично, они все-таки складывались в систему. И от этого становилось еще страшнее. Асса подняла голову и бестрепетно встретила взгляд небольших цепких глаз под тяжелыми веками. Глаза эти были красные от бессонницы, бесконечно уставшие. Но по-прежнему внимательные и какие-то злые. −Демоны, значит. – глухо выговорил генерал армии Жуков и выпрямился, упираясь в карту кулаками. – Демоны… −Так точно, товарищ генерал армии. – отчеканила Асса. – Порталы, из которых они появляются – это разрывы в ткани бытия. Единственном барьере, который отделяет нас от их мира. −И почему же эти… − Жуков сморщился, будто хлебнул кислого, но все же продолжил. – Разрывы появляются так ровно, будто по линеечке? И все, как один, напротив нашего фронта? −То, что из них лезет… − голос Жданова заметно дрогнул. – Это не под силу нашему пониманию. Вчера эти твари прорвали оборону у Пушкина. Фронт едва удалось удержать. −Знаю, Андрей Александрович. – проговорила Асса. – Туда был послан наш отряд. Демонов сложно, но можно убить человеческим оружием. Правда, калибр должен быть отнюдь не винтовочным. −Довольно! Раскрытая ладонь Жукова опустилась на стол с такой силой, что крест-накрест заклеенные окна дрогнули, как при близком разрыве. Асса не пошевелилась, все так же неподвижно стоя над картой. Даже глаз не опустила. −Что может предложить этот ваш Институт? – ядовито спросил командующий Ленинградским фронтом. −Товарищ генерал армии прав. – негромко отозвалась Асса, обращаясь к бледному от волнения Жданову. – Разрывы и правда появляются не хаотично. Это наводит на мысль, что их открывают специально. Истории неизвестно, чтобы нефилимы обладали подобными способностями. Однако исключать этого нельзя. Если же в рядах фашистов есть маг, которому под силу разорвать ткань бытия… Что ж. Ему обязательно нужно видеть, что он колдует. А значит, если сумеем вычислить место следующего разрыва, то прищучим и его. −А он может открыть их прямо в городе? – так же негромко спросил Жданов, и по широким крепким плечам Жукова пробежала короткая дрожь. Асса стиснула губы и все же ответила, как есть: −В городе их и так открывается изрядно. Сомневаюсь, что он полезет в Ленинград. Побоится, что не сумеет быстро удрать, и мы его поймаем. −А управлять этими демонами он сможет? – Жуков бросил на Ассу косой взгляд и снова уткнулся в карту −Нет. Демонами нельзя управлять. – Асса с ненавистью стиснула кулаки. – Фашисты не хотят захватывать Ленинград. Они хотят стереть нас с лица земли. −Неужели вас осенило только сейчас? – насмешливо хмыкнул генерал и остро заточенным карандашом очертил тоненький кружок в районе Красного Села. – Здесь. Этот поганец вылезет здесь. −Будем следить в оба. – пообещала Асса.

***

В Институте Асса застала странную отрешенную тишину. Вихрем взлетела по лестнице к кабинету Кира. Едва ли не пинком распахнула двери. Глава Института обнаружился у себя за столом, по уши в каких-то бумагах. Правда, смотрел на них Гордеев совершенно пустыми глазами, будто глубоко в себя ушел. −Что случилось? – тихо спросила Асса, усаживаясь на стул для посетителей. – Почему прервали эвакуацию? −Портал заблокирован на вход и выход. – буднично бросил Гордеев и вдруг стиснул переносицу, разом выдавая себя с головой. – Еще утром преграды не было. Возникла буквально час назад. Мы успели переправить в Москву самых тяжелых раненых и почти всех младших воспитанников. −Почти? – шепотом переспросила Леденева. Гордеев устало кивнул. −Долго искали сына Самосватов. Улизнул в Михайловский и спрятался. Пока нашли, пока привели, нас опередили. Порталом из города больше не выбраться. −Что ж, мы и не собирались уходить. – проговорила Асса, поднимаясь на ноги. – Но я сейчас из штаба фронта. Все еще хуже, чем мы думали. У них карта куда точнее наших донесений. – Леденева схватилась за стило, сжимая его в пальцах как последнюю соломинку надежды. – Город в кольце, Кир. Железная дорога перерезана. Сухопутного коридора тоже не осталось. Сколько посудин кригсмарине стережет Балтику, трудно вообразить. −Если так… – Гордеев поднялся на ноги и вышел из-за стола. – Ты же знаешь, Институт надежно защищен. −И на сколько же у нас хватит запасов? – мрачно поинтересовалась Асса. – Если учесть, что для людей мы не существуем. А значит, продуктовые карточки нам не положены. −Полтора года, если тщательно рассчитывать пайки, продержимся. – невозмутимо ответил Гордеев, кивнув на свои бумаги. – Но ты же не только об этом хотела поговорить? −Не только. – Асса остановилась у стены, касаясь кончиком указательного пальца простых ножен тяжелого двуручника. – Ближайшие пару дней буду спать в куртке и с мечом под подушкой. Надо поймать одну сволочь.

***

Вцепившимся в опущенную руку холодным детским пальцам Асса ничуть не удивились. Шестилетний Максим еще не умел ходить бесшумно. Но определенно к этому стремился. И под ее шаг пытался подстроиться очень старательно. −Ты зачем от Кирилла Борисовича убежал? – на ходу попеняла мальчишке Асса. – Почему с остальными не ушел? −С тобой хочу. – упрямо заявил юный нефилим, взмахом головы отбрасывая со лба отросшие светлые волосы. −А я с тобой не хочу. – так же упрямо отозвалась Асса, сворачивая к главной лестнице. – Здесь война, Максим. Мальчишка упрямо нахмурил светлые бровки. Что такое война, он уже отлично знал. И почему мама и папа больше не придут, знал тоже. Потому, что в Зале Разиэля, перед его ликом, в последний день июня прибавились две новых свечи. Асса запрокинула голову, чтобы Максим не разглядел ее лица, и остервенело прикусила губу. Этих двоих никакая сила не смогла удержать в Ленинграде. Рванули через портал на помощь своему родному Минску, оставив в Институте сына. И все же они оба принадлежали Ленинграду. И Ленинград оплакивал их гибель кровавыми слезами. Ассе чудилось, что статуя Разиэля никогда не перестанет ими плакать. −Везде война. – непримиримо буркнул слишком маленький, чтобы говорить такое, Максим. И Ассе почудилось, что этот мелкий, похожий на взъерошенного воробья, мальчишка с упрямыми темными глазами и где-то поцарапанным носом, высказал ту истину, которую боялись признать на самом верху. Везде война. Кругом она, проклятая.

***

Золотая точка разрыва у Красного Села вспыхнула на карте в самый отвратительный час, когда сентябрьская ночь едва-едва уступала слабому сумрачному рассвету. Ассе почему-то было безумно холодно. И так же безумно хотелось спать. Даже вычерченная Немом руна бодрости не помогла. Портал не дотягивался до Красного Села совсем немного. Дальше стояла эта чертова стена. Дежурный отряд всю смену не расставался с мечами, сидя прямо в Зале Порталов на притащенных из столовой лавках. Асса краем глаза разглядела сосредоточенное лицо Кира. Ободряюще улыбнулась Вере и крепко сжала руку парабатая. Поверхность Главного Портала пошла всполохами. И серые сентябрьские сумерки бросились прямо в лицо. Она вышла последней, по колено угодив в мокрую от росы траву, и уже почти не принадлежа этому миру. Губы беззвучно шевелились, выплетая слова простенькой Песни. Золотая прореха воронки дрогнула, так и не расширившись настолько, чтобы пропустить кого-нибудь крупного. Зато мелкие противные гончие рванулись из нее стаей. Серебряными искрами полыхнули в сумраке клинки серафимов. Асса глубоко вдохнула холодный сырой воздух и вдруг почуяла его. Из небольшой рощицы на краю поля, где открылся разрыв, так знакомо тянуло чужой силой. Не маг, нет. Нефилим. Такой же, как она. Голос. Он тоже почуял ее. Потому что ударил сразу и прицельно, прекрасно зная, кто перед ним. Асса всем телом чувствовала его Песнь. Глухо лязгающую на чужом лающем языке, жуткую в своей неправильности. И вместе с тем сильную. Немыслимо сильную. Леденева инстинктивно заслонилась рукой и запела. Ей не было нужды повышать голос. Ее и так слышали все. −Бери оружие, товарищ, Добей без жалости врагов. За смерть друзей, за дым пожарищ, За стон детей и слёзы вдов. Верховный Маг долго кривился на просьбу Голоса Ленинграда. Но все же сдался. И написал ей Песнь. Тяжелую, как бетонная плита. Резкую, как взмах клинка. Такую, как надо. Чужак вполне отчетливо пошатнулся, но своей Песни не прервал. Две силы столкнулись, высекая видимые даже людьми искры. На Ассу с воем кинулась гончая, чтобы тут же напороться на меч защищавшего своего парабатая Нема. Песня порывом ветра ударила Ассе в лицо. Дернула за волосы, заставив согнуться и замолчать. Торжествующе сжалась железной рукой на загривке, но перехватить горло не успела. Асса торопливо запела вновь: −Неси в боях вперёд, как знамя, Святую ненависть в сердцах. С любовью, гордыми словами, Потомки вспомнят об отцах. Незримая рука бессильно соскользнула с ее шеи. Сумерки постепенно светлели, и заросшее густой травой поле все больше походило уже на поле боя. Сочная зелень почернела от ихора. Совсем рядом кто-то закричал надрывно и страшно, как не могут кричать люди. Асса вздрогнула, вспоминая разом и кровавые слезы на мраморном лике, и тяжелый взгляд не спавшего которую ночь кряду командующего фронтом, и широко распахнутые слишком серьезные для ребенка, глаза Максима. −Когда сердца пылают местью, Тогда народ непобедим! – процедила она, вытягивая вперед руку. Под ладонью дрогнуло чужое теплое горло. Осталось только покрепче сжать пальцы и рвануть изо всех сил. На короткий миг она увидела его. Бритая голова, светлые до прозрачности, насмерть перепуганные глаза, щетка усов, тяжелый подбородок и перекошенный от ужаса и боли рот. Мотнулся черно-белый крест на шее. И видение пропало. −Сука. – сквозь зубы выговорила Асса, брезгливо отряхивая руки и хватаясь за стило. – Посмотрим, как теперь запоешь. Ее портал опоздал всего на долю мгновения. Перехватить схлопывающийся контур чужого портала Асса не успела и только бессильно выругалась вслед. В Зале Порталов ей на шею бросился укутанный в Верину шаль Максим. Уткнулся носом в воротник кожанки, обхватил руками и ногами, как мартышка пальму, и так затих. −Ты вернулась. – прошептал мальчика. – Вы все вернулись. −Конечно, вернулись. – Асса перехватила его поудобнее и прижалась щекой к лохматой голове. – Я всегда возвращаюсь. Максим крепче сжал руки вокруг ее шеи и едва слышно выдохнул: −Не делай, как мама с папой. Не уходи навсегда. −Не уйду. – одними губами отозвалась Асса под внимательным взглядом Нема. Парабатай скривился и беззвучно выругался. Леденева без труда прочитала по его губам пожелания страшной смерти всей Германии с ее крысиным фюрером вместе. Добавила парочку и от себя, так же беззвучно шевеля губами. Не время пока Максиму такое знать. Далеко от Института, в штабе группы армий «Север», Вильгельм фон Лееб с ненавистью вгляделся в тонкое, но такое отвратительно крепкое кольцо обороны вокруг проклятого города. Кривясь, прижал ладонь к разрывающемуся от боли горлу. На светлой коже отчетливо проступали фиолетовые следы чужих тонких пальцев. Сиплым, навечно сорванным голосом командующий группы армий проговорил: −Тебе не жить. Никому из вас не жить.