Шесть свиданий Валентины Антоновой

      После развода Валечка ходит всего на пять свиданий: сначала с бывшим одногруппником, сохнувшим по ней с первого курса, потом с залетным майором из Добинска. На третьей встрече тот зовет чуть ли не замуж, обещает увезти в Добинск, построить дом и дать детям свою фамилию. Его Валечка отшивает с большим удовольствием. Снова она в эту кабалу не полезет.              Следующее свидание проходит с долгими неловкими паузами, потому что ей кажется хорошей идеей наконец дать Майскому шанс. Но оказывается, что быть Сереге другом, мило флиртовать в перерывах и не иметь никаких обязательств куда интереснее, чем когда тот говорит о холостяцкой жизни, она — о семье, и оба чувствуют, что даже по уровню интеллекта они из разных опер.              В тот же день Валечка предлагает им разбежаться друзьями, а Серега неловко шутит, что можно было бы хотя бы переспать для поддержания дружбы. Правда, потом еще извиняется несколько дней за это. Разволновался, наговорил чуши. Валя закрывает на это глаза.              А потом по настоянию младшей сестры встречается с ее коллегой, душным офисным заморышем с высоким чсв и подростковыми усиками, которые даже к сорока не превращаются в нечто достойное. Сестра убеждает, что Игорек — айтишник от бога, за ним будущее и деньги, а Валя не может отделаться от мысли, что это просто плохая пародия на Ваню.              Лучше б с ним уже пошла, ей богу. А ведь в далеком две тысячи восьмом он даже звал, наивный.              В пятый раз Валечка встречается с папиком на дорогой машине и с четырьмя детьми за спиной. Все, к слову, от разных женщин. Бывший одноклассник неплохо поднимается, отыскивает ее в соцсетях и зовет на встречу. Пока они катаются, тот все рассказывает про своих меркантильных бывших, называет их стервами и зовет отдохнуть в отеле. Уже на десятой минуте она понимает, что ничего здесь, кроме четвертого ребенка, не словит. После этого Валечка зарекается больше ходить на свидания, решает сосредоточиться на себе, работе и детях. Так и начинает новую жизнь.              И вдруг оказывается, что девчонок она знает не так хорошо, как думала: Лера, вопреки домыслам, интересуется биологией и проявляет в ней способности, а у Кристины есть проблемы в классе и левая страничка в интернете, где она втайне постит видео с макияжем и танцами. А еще в один из дней Валя обнаруживает, что с этой бесконечной беготней совершенно забывает о себе: забирает небрежные хвостики на работу, ходит в одном и том же, набирает вес. И если последнее в себе ей даже нравится — появляются приятные формы, большая женственность в движениях, то с остальным мириться она не планирует.              В первую очередь Валя берется обновить гардероб, тратит в интернете месячную зарплату, закидывает в корзину все то, на что раньше смотрела и думала: «Нет, ну, а куда я в таком вообще пойду? Лучше кроксы возьму для работы новые». И с удивлением позже обнаруживает, что для нового платья не нужен повод.              Дальше решает во что бы то ни стало вернуть себе социальную жизнь: зовет Галю прогуляться после работы, вспоминает о младшей сестре не только по праздникам, и даже умудряется сходить как-то с Серегой, Таней, Оксаной и Ваней в бар. Пробует шоты, вспоминает юность. Оксана и Таня в шутку заигрывают друг с другом, и Вале вправду кажется это забавным. Она не ханжа, биологию знает, да и девчонки явно просто пьяные и веселые. Но маленькие сомнения закрадываются, когда в конце вечера те вызывают такси на один адрес. Но мало ли, может, хотят еще поехать в клуб. Завтра обе выходные. Ванька уезжает чуть ли не в соплях, потому что вместо него Оксана весь вечер уделяет внимание Тане. Лесбиянок в порно он, конечно, любит, но, когда он оказывается третьим лишним, не очень-то приятно.              Да и Оксана так себя ведет наверняка поначалу только чтобы тот не лез к ней, а потом шутки обретают особый шарм.              Последними разъезжаются Валя с Серегой. Тот галантно помогает ей надеть куртку, открывает двери, отдает свой шарф, когда чует, что ночью температура становится значительно ниже. Валечка чувствует его запах, и в ней просыпается какая-то простая человеческая тоска по близости и теплу.              — Давай я провожу тебя, — предлагает Серега, закуривая.              — Я далеко живу. Мне на такси полчаса ехать.              — Тогда давай прогуляемся хоть бы немного, а то жуть, как неохота домой. Поболтать бы с кем-нибудь еще, — он жмет плечами, зажимая сигарету в уголке губ. — Сама знаешь, с нашей работой редко вот так можно куда-то выбраться. Так не хочется, чтобы все заканчивалось.              Валя видит, что водитель по ее адресу уже едет, но как представляет, что в следующий раз действительно не скоро она так позволит себе выбраться куда-то, отменяет поездку:       — Ладно, пойдем.              Когда общение Вали и Сереги не обрамляется рамочкой свидания, говорить с ним куда проще: тот рассказывает истории про сослуживцев, про выезды с приколами, про свою кратковременную амнезию, когда стрелялся по пьяни резиновыми пулями в лоб, и Валя смеется над его историями так, что тот совершенно тает.              А еще подмечает изменения в Вале, в первую очередь внешние. Желание поцеловать эту женщину, несмотря на неудачный опыт, овладеть ею и быть ближе других становится выше. Наверное, в нем играет банальная физиология и желание иметь тихое место, куда можно возвращаться. Но справиться с этим невозможно.              Прогуливаясь по парку, он окончательно сдается: прижимает Валю к ближайшему дереву, подходит опасно близко, наклоняется, ожидая разрешения. Как щеночек овчарки: мнит себя сильным, а сам безоружен.              — Мы же решили остаться друзьями.              — Друзья не могут целоваться?              — Вообще-то нет, — смеется Валя, но зеленый свет все же дает. Надежда, что искорка все же проскочит, толкает ее вперед, губы врезаются в губы Сереги. Он властно прижимает Валю к себе, целует страстно, отдается весь без остатка.              В этом весь Серега: если быть с женщиной, пусть даже на это мгновение только, то отдаваться полностью. Валя касается пальчиками его лица, пытается понять свои чувства.              И обнаруживает, что никакого импульса нет. Поцелуй не вызывает в ней ничего.              Разве что только самолюбие тешит.              Грустная, но показательная история. Ее Валечка планирует замять, как только сможет, и на все намеки Сереги после того вечера хлопает глазками и играет в дурочку, мол, а что было? «Ничего не помню». Но тот не дурак тоже и понимает сразу, хотя и поползновения забраться этой женщине под юбку все же делает. Пару раз, так, чисто на удачу. Да и отношения готов начать, только пусть скажет! Но Валя молчит, и со временем Серега подуспокаивается.              А потом к нему в напарники ставят колкую, острую на язык капитана Власову — и он отстает окончательно.              Маргарита Власова напоминает ураган, смерч, тайфун — и все это одновременно, в одном флаконе, лежащем в кармане. Она не боится авторитетов, умеет говорить «нет» и за словом в карман не лезет. У Власовой всегда все под контролем: рабочая форма — идеально выглажена, часы заведены до секунды, и в работе она пунктуальна до мелочей. В целом Рита создает впечатления человека строгой дисциплины, интроверта с бедами в башке и язвительного до ужаса, но вскоре оказывается, что это не более чем маска.              Чтобы склеить ее, Серега зовет свою любимую алко-компанию в бар, и Танечка с Оксаной как-то двояко переглядываются:       — Угощать будешь?              — Вы меня развести пытаетесь?              — Возможно, — вступается с улыбкой Оксана. — Мы же понимаем, с какой целью ты нас зовешь.              — Ага, Ваня уже пробовал твой план, думаешь, стоит? — смешком замечает Таня. — Хотел склеить уже хоть кого-то, но в итоге всем было зашибись без него.              — Жестоки вы, девочки, к пацанскому сердцу, — Майский включает в себе все обаяние, касаясь груди. — Ну, а если серьезно, угощу, конечно. Мне сегодня премию дали.              — И Ваню не зови, — добавляет Оксана. — Он душный.              Таня поднимает указательный палец:       — Согласна.              Серега тяжко выдыхает:       — Женщины вьют из меня веревки. Вынуждают отказываться от мужской дружбы. Но что только не сделаешь ради любви. Идет.              После работы, прихватив заодно Андрея с Юлькой, компания заваливается в бар, занимает самый большой стол и начинает сразу играть по-крупному. Серега заказывает почти десяток шотов, успевают их только расставлять.              — Я вас предупреждаю сразу, — Валя смотрит на этот аттракцион сумасшествия, — в моем холодильнике нет места на всех. Так что давайте умрем хотя бы не все.              — Я тебя умоляю, Валечка, — Рита поднимает на нее игривый взгляд, предвкушающий веселую ночку, — это же так, для разгона только.              — Дамы и господа, — Серый показывает на нее руками, как на рекламный баннер, — представляю вам, это моя напарница.              — Ты себе напарников теперь по способности выпить кучу алкоголя и выкурить блок сигарет подбираешь? — отшучивается Андрей.              — Не только он, — стреляет глазками Рита, — я тоже.              Они продолжают какую-то шуточную перепалку, пока Валя пытается осознать, почему Ритино «Валечка» застревает в ее голове. Хотя эта форма, которой ее называют все близкие люди, может, она просто скучает по семье? Надо бы съездить в Суздаль.              Вечер проходит гладко и стремительно: желая сделать напарницу еще сговорчивее, Серый заказывает новые и новые шоты, потом переходит на виски с колой, обороты не сбавляет. Таня с Оксаной снова входят в режим активного флирта, и, смотря на них, нетрезвая Юлька падает подбородком в раскрытую ладонь:       — Вот смотрю я на вас, девчонки, и думаю, может, мне тоже лесбиянкой стать? — говорит она вслух то, что проносится в ее голове. В обычном состоянии она никогда бы не позволила себе такого, но градусы подстегивают.              — Что, совсем жопа с Лисицыным, да? — Оксана сочувственно обращается к ней и вмиг из игривой кокетки превращается в ту самую девушку из клубного туалета, которая даст резинку, предложит набить ебало бывшему и выслушает слезы.              — Там не жопа, девчонки, там вот такая, — она разводит руками, — задница.              — Мужчины, — закатывает глаза Таня. — Рассказывай.              Между тремя за другим концом стола начинаются свои разговоры, и Андрей чувствует себя рядом с ними эдаким своим в доску пацаном, который и выслушает, и поддержит, а потом его заклеймят подкаблучником. Вот только Андрей не боится этого клейма и даже с гордостью может сказать, что жена в его семье главная. Она умная, красивая и может решать проблемы — чему тут возмущаться, если ему так повезло?              Серега, Валя и Рита остаются в своей атмосфере. Стремительно пьют все, что приносят официанты, обмениваются взглядами.              Серега смотрит то на Валю, вспоминая, чем закончилась их прошлая вылазка, то на Риту, по которой сохнет сейчас. Валя изучает капитана Власову: подмечает резкие черты лица, как меняется ее настроение по мере опьянения, как мягко и сладко она произносит «Валечка».              А Рита откровенно пялится на Валину грудь, ни дать, ни взять. Рита обожает женщин в теле, обожает формы и, кажется, чувствует в себе неподдельный интерес к мамочке всея ФЭС, реальной мамочке троих детей и гетеросексуальной, как сама природа.              Хотя природа по сути бисексуальна. Так, может, и у Валечки есть свои секреты? Рита осторожно наблюдает, как та реагирует на флиртушки коллег за другим концом стола. Кажется, без негатива. Уже хорошо. Юлька начинает плакать через пару минут, разговор о Косте натягивает ее нервы до предела, алкоголь срывает пластыри с ран. Оксана и Таня отходят с ней в туалет.              — Думаю, пора закругляться, а то скоро я тоже завою от этой скотской жизни, — Рита с усмешкой стряхивает со стола крошки и смотрит на последние стопки шотов. — Как раз четыре. Давайте выпьем и по домам.              Валечка замечает, как Серега всем своим видом буквально показывает, что хочет ударить по столу и со словами: «ай, блять» — похоронить все планы затащить капитана Власову сегодня в постель.              Валя с довольной усмешкой поднимает стопку:       — За хороший вечер.              — И за очаровательных коллег, — двусмысленно поддерживает Рита, смотря на всех разом, но Серега почему-то активно принимает это на свой счет.              Но Рита знает, кому адресованы слова.              Когда Юлька, вся зареванная и разбитая, вместе с девчонками уезжает к ним, чтобы до утра сидеть на кухне, пить кофе и говорить о жизни, Андрей сливается тоже. У него жена, дочка, и вообще он подкаблучник еще тот, напоминает он на выходе. Рита накидывает куртку в гардеробе, и, когда двухметровый мужик неосторожно в пьяной походе задевает Валечку, она делает ему резкое замечание. Серега просит их подождать снаружи, пока расплачивается и мешкает в гардеробе. На улице Рита закуривает.              — Не против? — и спрашивает Валю уже по факту. Возле бара крутятся малолетки с сосалками, которые Рита в шутку называет хуями сатаны, услышав в каком-то сериале. После музыки в баре уши еще не привыкают к звукам на улице, и кажется, будто ты выходишь из бара не только пьяным, но и контуженным.              — Как будто если я скажу да, ты ее тут же выбросишь, — Валечка ловит приятное головокружение и говорит без сарказма. Более кокетливо.              Рита это настроение подхватывает и кидает сигарету в урну:       — Выброшу.              — О, как, — Валя смеется, пытаясь сквозь окна высмотреть Серегу. — Будь ты мужчиной, я бы приняла это за флирт.              — А я смотрю, у вас ФЭС ими и не надо быть, чтобы флиртовать с женщинами. Эти ваши двое из лаборатории довольно открытые.              — Оксана с Таней, что ли? — Валя с усмешкой поправляет шарф. — Я тебя умоляю, они флиртуют каждый раз, когда пьют. Не более.              — А я так не думаю. У них такой образ, знаешь, вроде стереотипный: пьяные подружки шутят и все такое. Но я уверена, что они спят.              — Да ладно, — Валя с задором поджимает губы и задумывается. Видно, что эта тема вызывает в ней и интерес, и удивление. — Не похожи они на лесбиянок.              — А ты думаешь, у них внешность какая-то особенная?              — Я, может, покажусь тебе ужасно старомодной, но мне всегда казалось, что они больше на мужчин похожи, такие ух, — она изображает раскаченные руки и плечи.              — Это ужасно, Валентина, — Рита закладывает руки в карманы. Эта очаровательная женщина заставляет ее улыбаться слишком много — настолько, что уже сводит мышцы лица. — Это не всегда можно определить по внешности. Точнее, почти никогда. Только по поведению, манерам. И то не даст прям стопроцентной гарантии.              — И откуда ты все это знаешь? — Валя пытается держать равновесие, но алкоголь дает о себе знать. В приятном опьянении она чуть пританцовывает в такт музыке из бара, ловя такую легкость от момента. И согреться помогает. — Тебе преподавать нужно.              — Лесбилогию? А что, я могу. Я в каком-то смысле здесь доктор наук.              — Ты на что-то мне намекаешь, а, Рит?              — Ты даже прямые намеки не понимаешь, что уж там до определения, кто лесбиянка, а кто — нет? — Рита с ней слишком открыта. Слишком. И, возможно, завтра о своей открытости она пожалеет. В крайнем случае всегда можно попросить о переводе или вообще уволиться. Горит сарай, гори и хата.              — Хочешь сказать, ты тоже лесбиянка? — с вызовом выпрямляется в спине Валечка. Поднимает брови, в глазах так и читается, что ей хочется расхохотаться. Как же приятно снова чувствовать себя живой! Не женой, не экспертом, не мамой и не подругой, а просто собой. Женщиной, которая может жить на полную и после тридцати пяти. Тридцати пяти! Какая мизерная, оказывается, цифра!              — Возможно, — кивает капитан.              — Ты в курсе, что Сережа позвал сегодня нас всех, просто чтобы тебя склеить?              — Ага, — Рита покачивается вперед-назад.              — И зачем тогда согласилась?              — Потому что знала, что ты придешь.              — Ой, нет, — она весело выставляет вперед руки, — я не из ваших, ты уж прости. Я по мужчинам.              — Соболезную.              Их разговор прерывает Серега, не вышедший — вывалившийся из бара. Он все пытается то приобнять капитана, то уговорить подбросить на одном такси под сладким предлогом, мол, проследить, чтобы ее никто по дороге не украл.              — Ага, и не убил, а то нашим новая работа будет, — но Рита настойчиво вызывает себе такси на одного.              — А тебя, Валюш, тогда может подкинуть? — обреченно предлагает Серый. В такие моменты он напоминает подростка в спермотоксикозе, который впервые узнает, что не только рука — лучший друг его полового созревания.              — Я тоже как-нибудь сама.              В голове Сереги проносится мысль, что сегодня он чувствует себя Ваней с прошлой пьянки. Они с ним в целом похожи на того чувака, который собирает всю компанию вместе, те начинают играть в правду или действие, ему выпадает действие, и его просят уйти домой.              «Эти лесбиянки блять! Сколько уже мужчин пострадало от них»…              Валино такси приезжает первое. Рита наклоняется к ее окну и просит отписаться, когда та будет дома. Намеренно произносит это громко, чтобы водила услышал. Валечка кивает и вскоре уезжает.              Машина Риты въезжает во двор через пару минут. Серега предпринимает последнюю попытку остаться с капитаном в салоне вдвоем, но Рита разворачивается к нему и хлопает по плечу:       — Слушай, Серег, не стоит, ладно? Если тебе так хочется с кем-нибудь переспать, то съезди в клуб, не знаю. Не получится у нас ничего, правда.              — Во мне дело, да? Ты скажи, что не так, я исправлюсь.              «Примите меня уже хоть кто-нибудь! Хочется быть просто любимым и нужным».              — Нет, у меня просто другой есть, — врет Рита и садится в авто.              Другого нет, а вот другая в сердце определенно западает. Правда, без шансов, но когда это мешало Рите все равно вставать по утрам, радоваться жизни и искать случайные связи в гей-клубах?              Вот только «без шансов» начинает казаться сомнительным, когда Валечка становится с ней подозрительно обходительна. То сделает горячий чай после смены под ливнем, то поддержит в пустяке, то проявит еще какую-нибудь маленькую, но очень приятную заботу.              Рите это непонятно.              А Вале незнакомо.              Она и сама не осознает, что толкает ее сближаться с этой женщиной. Хотя в какой-то момент начинает понимать, что в ней играет обыкновенный, до примитивности глупый интерес, а как все работает в лесбийском мире. В ее (а ее ли?) гетеросексуальном окружении все понятно: бабы — стервы, мужики — козлы. На кой черт они вообще спят друг с другом, если продолжают писать книги, что они с разных планет и друг друга понять не смогут? Может, поэтому и брак Валечки, и свидания те злосчастные закончились так плохо?              А еще эти флиртушки в лаборатории Валя больше не может списывать на приколы: все чаще она замечает, что Таня и Оксана, и вправду, подозрительно близки, постоянно вместе, смотрят иначе, и даже как-то приходят в одежде друг друга. Если женская дружба выглядит так, то они с Галей определенно просто знакомые.              Но ведь это не так.              Рита ее интересует как объект наблюдения, как другой мир, неизведанный и непонятный, но она точно (точно?) не похожа на нее, просто              Слишком интересно.              К декабрю в ориентации Вали начинают сомневаться даже Таня с Оксаной, рыбак рыбака, как говорится. Дома, готовя ужин, они произносят коронное: «Не нам судить, но мы обсудим». Их парочка — две лабораторные крысы, готовые обсудить всех за спиной, обосрать Котова и довольным пойти в одну постель. Гордон и Барановская во плоти, ей богу.              — Тань, я уверена, еще немного — и она откроет для себя розовый мир, — Оксана закидывает в салатницу овощи, пока ее девушка пытается воевать с духовкой. — Ты видела вообще, как она на Власову смотрит? А вторая не лучше, скоро начнет слюни пускать Вале в сиськи.              — Оксан, в тебе сейчас говорит сплетница или зависть к чьим-то сиськам?              — Мне уже стоит обидеться? — Оксана принимает это на свой счет. Зато она, в отличие от Тани, может экономить на покупке нижнего белья.              — Стоит принять как шутку, — Таня целует ее в щеку, не трогая руками в специях и масле. — Как обладательница второго размера могу сказать тебе честно, подбирать лифчики — самая бесячая вещь в мире, особенно в нашем случае. Если я на выезде, это ведь надо, чтобы он не мешал и чтобы грудь не хотела выскочить при каждом прыжке. В общем, не рекомендую.              — Я приму твое оправдание, — хмыкает Оксана, понимая, что Танины слова звучат очень убедительно. — А хочешь поспорим?              — На что?              — На машину.              — Я ж водить не умею.              — Зато я умею. И меня задолбал каршеринг.              Таня с улыбкой опирается на стол:       — То есть уже сразу уверена, что выиграешь? — она окидывает свою девушку с головы до ног. Ноги у Оксаны, кстати, классные! — А вдруг мы расстанемся? Я же буду той дебилкой с кредитом на подарок бывшей.              — Ты меня сегодня бесишь, — Оксана обидчиво разворачивается к гарнитуру.              Таня, смеясь, обнимает ее со спины:       — Шучу я, шучу. У меня сегодня настроение просто такое, хлебом не корми, дай съязвить.              — Напоминаешь Власову.              — А она в твоем вкусе? Если да, я продолжу.              — Определенно нет. Она в Валином. Так что, принимаешь спор? — Оксана протягивает ей руку из-за спины. Таня жмет ее грязными руками. — Эй, они же в маринаде.              — Так все ради тебя, ты ж меня мучаешь своими диетами, котлетками на пару и курицей из духовки. Принимай, как есть, — Таня встает сбоку и, целуя свою девушку в губы, пресекает все ее возражения. Совместные выходные у них бывают редко, не хочется проводить их в обидах.              К Новому году становится окончательно ясно, что машине быть: Валечка прет в откровенную и просит у Гали больше совместных смен с Ритой. Уверяет, что работать с ней куда приятнее, чем с Лисицыным, который после расставания с Юлькой ведет себя как свинья последняя, и Даниловым, который вообще ни рыба ни мясо. Галя, конечно, неодобрительно ведет бровью, потому что острота языка Вали в последнее время вызывает опасения (и наверняка это влияние Власовой), но на уступки все же идет. В конце концов, оперов много, а судмедов только два.              С Валечкой Рита проводит времени больше, чем наедине с собой, и это для нее из ряда вон. Обычно, когда Рите нравится женщина, она придерживается правила: «мне важны твои желания, но свои важнее» — и если ее дама обидится, потому что вместо времени, проведенного с ней, Рита захочет побыть затворником, то она не поведет и бровью.              А тут Рита падает на диван после смены, планирует безвылазно сидеть так все выходные, но Валечка зовет ее прогуляться, и та, не думая, соглашается. С Валей они пьют вино после работы, обсуждают коллег и вообще говорят очень много. Ни с одним мужчиной Валя так не могла. Рита для нее — уникальное сочетание подруги, еще неясного ей интереса и словаря русского мата. В последнем она маэстро.              На новогодний корпоратив они заявляются в переговорку вместе. Валя в атласном бежевом платье, открывающим плечи, и на каблуках — невысоких, чтобы после рабочего дня не ошалеть с гудящими ногами. Рита появляется в брючном костюме, черном, строгом — все по классике. Единственное, Валечка уговаривает ее хотя бы кудри сделать, с боем пополам усаживает в морге и делает все сама.              — У тебя в морге так эстетично: плойка, платье на вешалке, труп в холодильнике и пила в мойке. Русский артхаус.              — Не вертись, — Валечка накручивает ее каштановые пряди, пытаясь делать аккуратные завитки. — Да уж, Рит, твоим волосам любая девушка позавидует, но как же отвратительно они держат кудри. Развалятся через пару часов.              — Может, тогда не стоит вообще их делать? — Рита берет со стола зеркало, разглядывая отражение. Вроде минимальное изменение, а как сказывается на ощущениях. Как будто на нее смотрит совсем другой человек.              Валечка подмигивает ей, отражаясь из-за спины:       — Надо-надо, ты давай мне тут, с дела не съезжай, раз уж решили.              — Вертишь мной, как хочешь.              — Так ты с самого начала мне дала понять, что так можно.              Рита так и знала, что тот великодушный жест с сигаретой ей еще аукнется. А все ее желание порисоваться!              На корпоративе Валечка не сводит глаз с капитана, ведет себя с ней немного по-собственнически и даже как-то по-домашнему: заботливо наливает еще шампанского, спрашивает, не сильно ли та устала. И, глядя на все это, Таня закатывает глаза:       — Рассказывай давай, — наклоняется к Оксане, — какую ты машину хочешь?              — Красный Мицубиси Лансер.              — Оксана, — Таня резко округляет глаза, — скажи честно, это больше миллиона?              — Чуть-чуть.              — Придется просить у Рогозиной прибавку.              Оксана приобнимает и, пока никто не видит, целует Танечку в висок:       — Ставлю ужин в ресторане, что они еще и переспят сегодня.              — Перестань меня разорять… спорить не буду.              — Тогда можно просто пригласить тебя?              Таня смягчается:       — Это можно.              К ночи ближе, когда пьяного Лисицына отправляют на такси домой, а Юлька без настроения сама уходит пораньше, начинается шоу на выбывание. Рогозина поет под гитару, Круглов наливает себе еще виски и вслушивается в слова. Танечка с Оксаной делают селфи возле елки, упирающейся в самый потолок. И под всем этим натиском атмосферы Вале хочется поддаться эмоциям.              — Я выйду покурить, — наклоняется к ней Рита, вырывая из мыслей.              — Я с тобой.              Власова усмехается:       — Сигарету выбрасывать не буду.              — Хорошо.              Пока все отвлечены, Рита незаметно стаскивает со стола начатую бутылку шампанского. Взглядом кивает Валечке, чтобы она оставила бокал и следовала за ней. И, на удивление, когда они оказываются в коридоре, Рита идет совсем в другом направлении, дальше и дальше от выхода на задний двор.              — А мы куда? — Валя оборачивается назад, словно боится, что их кто-то застукает. Как в школе, когда сбегаешь с физкультуры и боишься наткнуться на директрису.              — Сюда, — оказавшись возле спортзала, Рита толкает дверь бедром. Распахивает окно, садясь на подоконник, и закуривает. — Ты это, не стой в дверях, как бедный родственник, — с усмешкой машет рукой, — и свет не включай. От фонарей нормально.              — У тебя чувства страха вообще нет?              — Оно атрофируется со временем. И извини меня, на улице дубак, я туда сейчас не сунусь, а курить охота.              Валечка ищет место, куда сесть, и Рита почти мгновенно замечает это. Зажав в уголке губ сигарету, спрыгивает и, вытащив пару матов из стопки, бросает их возле окна. Падает на них и хлопает рядом.              — Ночь, звезды, шампанское, Новый год. А ты романтик, Ритка, — Валечка садится рядом, и почти сразу капитан накидывает на ее плечи пиджак.              — Кстати, о шампанском. Будешь? — Рита протягивает ей бутылку, выпуская в сторону дым.              — Прямо из бутылки?              — Да, как в молодости, — в глазах Риты видится озорной огонек. Она делает несколько больших глотков из горла и кривится в конце. — Сука, какая ссань. А, ну, не удивительно, — она разглядывает этикетку. — «Лев Голицын». Интересно, какая сволочь принесла это?              — Кажется, Котов.              — А, тогда все логично. Какой хозяин, такое и пойло. И нахрена я перла «Джек Дениелс», если можно было вообще не париться и взять это?              — Это же Костя.              — Хуестя. Как вы вообще с ним работаете?              — С божьей помощью, — Валя забирает бутылку и запрокидывает голову. Рита разглядывает ее фарфоровую шею. Глаза с удовольствием пробегают по декольте, по фигуре Валечки. Нет, все-таки дамы с формами прекрасны.              За разговорами и смехом бутылка шампанского улетает почти незаметно. Вернувшись ненадолго в переговорку, они стаскивают со стола вторую. В спортзале становится заметно жарче и веселее, чем на официальном корпоративе, где Серега показывает свой коронный номер и пытается поднять Оксану и Таню на плечах одновременно. Дальше только стрельба резиновыми пулями в голову и скорая у здания ФЭС.              — Слушай, а если честно, у тебя было что-то с Серегой? — Рита падает на маты всем телом, приподнимается на локтях.              — Так, — смущается Валя, явно не хочет говорить об этом, — одно неудачное свидание и такой же неудачный поцелуй.              — А что так, наш донжуан — тигр только на словах?              — Нет, не в этом деле, просто… — Валя всерьез задумывается, а потом смеется. Алкоголь дает в голову. Почти пустая бутылка стоит возле ее скинутых туфель. Валя допивает остатки. — А давай-ка лучше о тебе, а. Расскажи мне, каково вообще целоваться с женщиной? Сильно отличается от мужчин?              — Небо и земля, Валь. Поцелуй с женщиной вот здесь, — она поднимает руку так высоко, как только может, а затем резко расслабляет. Та падает с хлопком на маты. — А это с мужиками.              — Прямо таки уж такая разница?              — Можешь сама проверить.              — Свою кандидатуру предлагаешь?              — Так уж и быть, пойду на жертвы, чтобы удовлетворить твой научный интерес, — Рита с уверенностью вскидывает брови. Слово «удовлетворить» она выговаривает с трудом и с божьей помощью. Обычно пьяная она ничего сложнее «повторите заказ» и «э, ты блять мне что-то сказал?» старается не говорить.              — Да ну тебя, Власова, — отмахивается Валечка, а сама кусает локти за отказ. А вдруг не предложит больше? За эти месяцы она настолько втягивается в имя Риты Власовой, что кажется, будто этот поцелуй сможет многое прояснить.              — Так да или нет? — снова спрашивает капитан, и Валя для приличия замолкает. Делает вид, что много и упорно думает. А потом, сев на маты с ногами, разворачивается лицом.              — Допустим, да.              «Давай попробуем эту твою… гомосятину».              Рита откровенно ахуевает от ответа и даже теряется. Пытается прокашляться, садясь также напротив. Они сверлят друг друга взглядами, пытаясь сообразить, как вообще действовать дальше. Обычно первые поцелуи Риты происходят по наитию, без лишних слов и подготовок, а тут обе сидят в ожидании события. И обе не решаются сделать первый шаг. Такое за собой Власова замечает впервые.              — Так, — Валя смотрит на нее озорными глазками, еле сдерживая смех. Момент очень специфический, она, подстегнутая алкоголем, смеется и из-за него, и из-за неловкости. — Как это правильно делать?              — Валечка, между женщинами такие же поцелуи, ничего нового, — Рита улыбается, двигаясь чуть ближе. Но совсем чуть-чуть, чтобы оставлять между ними это приятное расстояние. Она не разрывает с ней зрительного контакта.              Валя смеется с абсолютно случайных вещей, не может оторвать взгляда от глубоких зеленых глаз, прикусывает губу, представляя, что скоро сможет ее поцеловать. До ужаса страшно и интересно! Сердце бьется. Те случайные обжимания с Майским даже на десятую часть не приближены к тому, что происходит внутри сейчас.              — Я как-то не могу пока собраться, — смущаясь, признается она. Этот интимный момент хочется растянуть, зафиксировать в сознании, записать на видео и сохранить на облаке в папке с паролем. — Так непривычно.              — Я понимаю, — Рита мягко берет ее руку в свою, и вся химия происходит моментом. Валя не успевает даже сообразить, но вся энергия буквально собирается внизу ее живота. О понятии возбуждения она не помнит долгие годы, живет с мыслью, что страсть с годами угасает, а потом случается Рита.              Вот просто так вырастает из ниоткуда и меняет картину мира.              Валя роняет голову, пытаясь скрыться за волосами:       — А как давно ты знаешь, что ты такая?              — Лет с пятнадцати вроде, — Рита видит, как та стесняется, и решает чуть разрядить обстановку. — Пока все девочки покупали плакаты с ДиКаприо, я не могла понять, почему они не боготворят Саманту Фокс. Кстати, она потом оказалась бисексуалкой. Так иронично.              — А я в юности любила Юру Шатунова. Сына в его честь назвала. А потом оказалось, что он получился полной тезкой певца Антонова. В общем, хотела как лучше, а получилось как всегда.              Рита смотрит на нее с абсолютным восхищением, улыбается, замечая любые изменения в эмоциях, и, когда Валя наконец поднимает голову, рукой касается ее щеки. Подается вперед, останавливается в паре сантиметров.              — Я тобой восхищаюсь, Валечка.              Та не успевает ничего ответить. Рита мгновенно втягивает ее в поцелуй, не давая и шанса оттянуть момент. Дальше некуда, терпения не остается! Валя пару секунд осознает себя, свои ощущения, ситуацию, но очень быстро понимает, что происходящее нравится ей СЛИШКОМ. Слишком, чтобы ненароком не подумать, что такого мощного всплеска она еще не ощущала ни с одним мужчиной.              Может, дело в женской энергетике, а может, потому что с Ритой Валечке не надо играть роль стереотипной женственной девочки, чтобы понравиться. Не надо притворяться слабой, подстраиваться. Рита не садит ее в рамки, принимает всю целиком — и этого достаточно, чтобы выдохнуть.              В прямом смысле. Она расслабляется, позволяя Рите обнимать ее более интимно. И та использует шанс: кладет руки Вале на талию, поднимается по атласу платья чуть выше. Останавливается на ребрах. Дальше не заходит. Еще не факт, что Вале понравится, если она зайдет настолько далеко сразу.              И в это мгновение она прерывает поцелуй.              — Все хорошо? — боязливо интересуется Рита. Отрицание сейчас ранит ее в самое сердце. За месяцы тихой заботы и дружбы она проникается к Вале глубоко и с корнями.              Та кивает в ответ, опуская смущенный взгляд. Проводит пальчиками по Ритиному бедру:       — Я обычно на свидания хожу, а только потом целуюсь. С тобой все в новинку, — делает паузу. Чувствует все еще вкус Ритиных губ. Улыбается. — Мне нравится.              — Так и на свидание сходить можем. Если ты, конечно, по-прежнему не причисляешь себя к натуралам.              — Похоже, что уже нет, — Валечка вздергивает голову. — По крайней мере, наполовину я точно в другой команде.              — А что? Классный вариант, выбор больше, шансы выше.              — Сомнительный плюс.              — Это еще почему?              — А про какой выбор идет речь, если уже есть ты? — Валя поджимает губы.              Рита пытается в голове уложить мысль, что Валечка ВПРАВДУ это произносит. Она переводит взгляд на бутылку «Льва Голицына». Может, под этой ссанью ей чудится такая сладкая картинка? Если да, то на следующий корпоратив она притащит ящик этого шампуня.              — Значит, на свидание я могу рассчитывать?              — Значит, да.              Они обе переглядываются, строя из себя подозрительных обольстительниц, а после сходят на смех. После корпоратива Рита планирует подбросить Валю до дома и зацеловать в прихожей.              Когда они возвращаются, Ванька на большом экране разворачивает плейлист новогодних песен. Галя кивает Вале, без слов спрашивая, все ли хорошо. Та улыбается в ответ.              А Оксана шепчет своей девушке на ухо:       — Напоминаю, Мицубиси Лансер. Красный.              Таня закатывает глаза:       — Поняла я уже, поняла. На январских, походу, буду оформлять кредит. Надеюсь, елочку-вонючку сама купишь?              — Как-нибудь уж справлюсь, пересмотрю бюджет на месяц, займу у друзей… в общем, справлюсь, Танюш, как-нибудь всем миром соберем…              — Я тебя ненавижу.              — Неправда, — Оксана с улыбкой проводит рукой по ее волосам. И глядит так, будто никого лучше не существует. А потом переводит взгляд на Тихонова — и «Санто Стефано» просится наружу.              Таня недовольно фыркает:       — Неправда.              Зато теперь есть Валя и Рита, вторая пара формата нестандарт в месте полном консерваторов и офицеров, и от их существования как-то легче. Как в школе, когда не готовился и узнаешь, что твой друг тоже.              Аж камень с души падает.              Интересно, а как быстро они начнут палиться?