Partners in crime

      Жар распространяется по телу Минхо, с каждым поцелуем в шею только усиливаясь. Рука непроизвольно тянется к затылку Джисона, зарываясь в его синих волосах и сжимая их. От смешка Хана, прямо в кожу, Ли издаёт довольное мычание. В груди всё таяло, растекалось от наслаждения. Минхо податливо приподнимает бёдра навстречу руке Джисона, трётся об неё, чувствуя как разум активнее смешивается с опьяняющим туманом.       Хан, не теряя плавность в своих движениях даже сейчас, постепенно расстёгивает рубашку Минхо. Дыхание Джисона было тяжёлым и глубоким. Он наслаждался ароматом ликёра от кожи Минхо, прокладывая влажную дорожку к его груди. Хан когда-то говорил, что Ли подходят духи Dior и тот до сих пор пользуется только этой маркой. Язык Джисона жадно проходится по коже Минхо, останавливаясь на его прессе. Не выдержав, Ли издал гортанный стон, резко хватая партнёра за запястья и в мгновение меняясь положениями. Возбуждение овладело его разумом. Он всегда хочет лишь одного Хана. И сейчас, когда Джисон буквально сам отдался ему, Минхо сорвало все тормоза. В отличие от Хана, Ли совсем не умеет быть медленным. Он сразу собственнически и грубо покусывает кожу на шее Джисона, слыша его неровные вздохи. Ох, как же Ли любил добиваться (именно добиваться) его громких стонов. Хотелось всего и сразу, поэтому, отрываясь от шеи, где теперь алеют засосы, Минхо снова нетерпеливо потянулся к припухшим губам Хана.       Кислорода в груди начало не хватать, хоть парни и пытались восстановить дыхание. К сожалению, им пришлось оторваться друг от друга. Глаза Джисона посмотрели в лицо Ли. Резкий щелчок. Холодок во всём теле. Что, блять, Хан делает?!       Заметив, как медленно возвращается холодный взгляд Джисона, сердце Минхо быстро забилось. В мыслях сразу зародилась паника, но не потому что он не получит долгожданной разрядки, нет. Он не успел насладиться чувствительным Ханом. В голове он просто повторял, что это ему кажется, что продолжение будет, однако, ещё раз взглянув на Джисона, Ли окончательно замер над ним. У писателя в груди всё дерёт от отчаяния вперемешку с желанием в выразительных глазах Минхо. Но он быстро снизил его до болевого порога от кошачьих царапин и медленно выполз из-под Ли. Делая глубокие вдохи, Джисон встал, отходя на расстояние от мафиози. Нужно успокоиться. То, что сейчас было — всего лишь всплеск, который можно подавить. Снова всё заморозить. Для этого писатель старался смотреть куда угодно, но не на Минхо. Взгляд зацепился за рыжих котов, которые, сидя на комоде с широко раскрытыми глазами, внимательно наблюдали за сценой перед ними. Хан улыбнулся уголками губ. Видимо даже животные считают это всё странным.       Ли стиснул зубы. Огонь в нём не утих и если он не может сейчас выпустить его через секс, то он выйдет в виде гнева. Вот минуту назад всё было прекрасно, так почему… Почему надо было всё испортить? Почему Джисон даже смотреть на него сейчас не хочет? Ответ, конечно же, очевиден, но это и бесило Ли. Застёгивая рубашку, губы Минхо кривятся в едкой усмешке. Пальцы нервно дрожат из-за раздражения, отчего Ли недовольно фыркает. Рывком встав, мафиози подходит к своему столу и, шумно стукнув по столешнице, сжал до побеления костяшек кулаки, скрывая яростную дрожь. — Прошу прощения за своё совершенно неуместное поведение, — разрушил тишину вновь холодный и противно сухой голос Хана.       В голове прошла мысль, что он звучал слишком бесчувственно. Джисон даже не отрицает их, не игнорирует. Писатель должен так звучать — это показатель того, что он снова хозяин над своими эмоциями. Шум внутри, непонятные желания утихают и снова на душе привычная, холодная тишина. Вот только в этот раз Хана отнюдь не было от неё приятно. — Говоришь так, будто случайно испортил мне мебель… — послышался язвительный смешок. — Минхо… — Что?!       Голос Минхо эхом разнёсся по залу, слегка касаясь даже сердца Джисона. Писатель медленно повернулся с широко раскрытыми глазами. Ли, который обычно казался либо саркастичным, либо жестоким, сейчас сорвался на чуть ли не душераздирающий и кричащий тон. Хан давно такого не видел. Мафиози сейчас был похож на бешенного зверя: одновременно и в диком гневе, и в отчаянии. Таким он был только один раз. Не самый приятный в их памяти. И Джисон не мог отрицать того, что в груди неприятно щекотало. Какой же максимально идиотский момент сейчас. Писатель смотрит на взъерошенного Минхо, почти не дыша. Будто боялся, что ему не свойственно, взбесить его ещё больше. В голове Ли сейчас не было особо мыслей, только чрезмерная импульсивность, из-за которого горит всё сознание. А увидев растерянное лицо Хана, он в прямом смысле взорвался. — Честно, Хан, я нихуя не понимаю причин почему мы должны вести себя, как два евнуха друг с другом. Да даже у них были бы более приятные отношения, — Ли говорил тихо и с лёгкой иронией в голосе. Когда сильный человек говорит не своим голосом, это не только жутко. Конечности немеют у любого человека из-за сломанного шаблона. Джисон сам по себе старался избегать конфликтов. Особенно с Минхо. Он холодный, а не железный. Поэтому трескается, когда дело доходит до подобных моментов. При них писатель, как и сейчас, просто замирает и смотрит на человека. Просто пустым взглядом прямо на Ли, который прислонился к столу и, поправив мокрые волосы, натянуто улыбнулся. — Мне надоело всё это держать в себе, притворяться, что всё ок. Нам тогда было просто прекрасно в паре. Да, мы были менее известные и рисков было меньше. Но что, блять, изменилось сейчас?! То что все кругом должны верить, что мы дьяволы? Они же поверят и без этого. Мне банально надоело заменять секс и даже поцелуи с тобой, работой в паре или сигаретами. Я хочу, чтобы мы вновь были ближе, хочу видеть твои эмоции, потому что это успокаивает меня лучше того же самого виски. Да, у меня власть, деньги, я просто обожаю кровавые мессива, но, блять, тебя у меня нет. Только эти разговоры в стиле «смотреть можно, но трогать нельзя». Ты сам срываешься. Так почему… Почему, объясни мне, ёбанные Феликс и, сука, Хёнджин — сила, а мы — слабость друг для друга?! Мы с тобой сознательно взрослые… — Значит твоё сознание ещё не доросло до понимание этого, — Хан выдавил эти слова у себя буквально из груди. Джисон видел, каким потерянным выглядел мафиози, чувствовал каждой клеткой, его желание сжечь всё, чтобы стало наконец легче. Писатель его понимает. Сам проходил через это, когда решил порвать с Минхо. Хан скрещивает руки за спиной, держа на лице свою фирменную маску. Вот только на этот раз, она будто вниз тянула и ощущалась противно. Коты давно разбежались по углам, заметив бушующую в кабинете энергетику хозяина. Даже их она испугала. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Джисон продолжил ровным, но тихим тоном. — Такие, как Лиён — искусные манипуляторы. Есть ещё и психопаты, которые всеми возможными способами пытаются забрать власть. Мы только недавно сформировали порядок в этом городе, при котором нашему миру прекрасно живётся. Ты помнишь, каких трудов это стоило. Хёнджин в принципе сильный персонаж, но ему не доставало расчётливости и умения видеть Феликса. Они — как один живой детектор лжи, который хранит равновесие. А мы… — писатель ненадолго прервался, поджав губы, но всё ещё смотря на раздражённого Ли пустым взглядом. — Только слабость друг для друга. Слухи быстро расходятся, если кто-то узнает, что мы пара, то могут надавить на одного, чтобы убить другого. Чувства, они такие. Рискнёшь всем, чтобы не пострадал любимый человек. Уж лучше тогда тосковать, запихнуть всё в ящик, расстаться, реже встречаться, но он будет жить. В безопасности, насколько это возможно.       Плечи мафиози приподнялись, будто он вот-вот взорвётся из-за скопившегося раздражения. Но… Выражение на лице Минхо постепенно меняется, тело расслабляется и он отступает назад. Жар в теле затухает, оставляя во всём теле неприятную пустоту. Ли смотрит прямо на Джисона, приоткрыв рот, пытаясь хоть что-то сказать. Из хищного кота он превращается в котёнка, который беспомощно смотрит на человека перед ним.       И снова их немой диалог.       Минхо замер, чтобы снова прокрутить в голове слова писателя. Но на этот раз обратив внимание на интонацию. Из-за собственного раздражения, Ли мог это упустить. Тон Хана незаметно, но меняется, когда он хочет, чтобы за словами было услышано то, что он на самом деле имел в виду. Нескрываемая интонация, который слышит только мафиози. Даже если он бушует, одного глубокого взгляда Джисона достаточно, чтобы он в мгновение затух.       Плечи писателя немного опустились. Облегчение. Он видит, как ярость в глазах Ли отступает, давая полный вид на ситуацию. Глубоко в душе Хан сам тянется к Минхо, отсюда и этот всплеск возбуждения. Джисон не против быть правой рукой дьявола — холодной и бесчувственной куклой. Но он так тосковал по открытому проявлению чувств. Нельзя рисковать. Ради них самих. И Ли это вспомнил. Они до сих пор любят друг друга, также, как и власть, деньги. Оба обожают всё контролировать и не согласны делиться с кем-либо другим подмятым ими миром. Вот только опасно иметь всё одновременно. Хан и Минхо любили друг друга и ради этого стоит притворяться только криминальными партнёрами. Объявят о своих отношениях — убьют друг друга. Любовь и правда слабое чувство среди врагов. Могут убить одного, чтобы сломать другого. Поэтому нужно запихнуть её, заперев глубоко в душе себя. Живой любимый человек лучше, чем мёртвый.       Привычная усмешка вновь вернулась на лицо Ли. В мгновение стало и смешно, и грустно. Их жизнь буквально предостережение: «смотреть можно, трогать нельзя». Мафиози опустил голову, набирая в лёгкие побольше воздуха, чтобы выдохнуть потом остатки напряжения. Резко выпрямившись, Минхо гордо провёл по волосам рукой, зачёсывая их назад. И снова он в своём кошачьем расположении духа. Хан улыбнулся, лишь уголками губ. Им нужно работать, для долгих дебатов времени нет.