***
— Вызывали? — Валера просунул голову в тренерский кабинет. За столом у окна стояли двое мужчин, тренер и работник партии. До появления Харламова в кабинете мужчины были очень заняты бумагами, но с появлением Валеры Тарасов, казалось закончил с бумагами на сегодня. — Харламов? Я слышал, тебе дали заслуженного мастера спорта! Валера даже засмущался. Его что, хвалить собираються, и кто… Тарасов! — Вот смотри, Борь! Вот! Политбюро центрального комитета комунистической партии рекомендовало присвоить Харламову Валерию Борисовичу звание заслуженного мастера спорта. Это как понять? — Тарасов говорил спокойно, не скрывая недовольств. — Не знаю. Я никогда не был в Политбюро. Я там никого не знаю.– честно ответил хокеист. Тарасов дернулся, с шумом треся рекомендацией Харламова из полит. бюро. — Ты мне, Харламов, не ерничай! — Борис, с опаской оглядел обоих, назревал серьезный разовор.– Ты мне такими вещами не ерничай! — Тарасов перешел на громкий шепот. — Да, я правду говорю, Анатолий Владимирович! — Валера тоже поднял голос. Тарасов поднялся с кресла. — Борь, ты видал, а? Квартира-новая, волга-новая, звание заслуженного мастера, в его то годы! А! А, куда дальше расти? Некуда! Только в председатели президума верховного совета! — Да, Анатолийвладимыч– хотел успокоить он тренера — Да Валера! — в экспрессии Тарасов с силой ударил по столу. — Я бы сам дал! Сам, но потом! Ну, ты видишь, –опять обратился он к Борису за поддержкой.– стоит и нихрена не поеимает, с кем можно, с кем нельзя! С кем можно там «шу-шу-шу», а с кем опасно! — Тарасов осел на кресле перед Валерой, на том кресле что напротив хозяйского стоит у стола. — Толь, я пожалуй пойду.– полит. работник не дожидаясь реакции Тарасова скрылся из кабинета. — Ты че хочешь, чтоб тебя здесь заперли навсегда, и чтоб команда без тебя играла? — А что плохого в звании, Анатольвладимыч? — Валер! Ну я бы сам дал! Мне ж не жалко! — Все бы сделал, Валер! Хочешь солнце– путевку на море достану! Хочешь Альпы за окном? Устроил бы! Хочешь соседей твоих вечно шумящих убью- убил бы! — Тарасов встал у окна, спиной к Валере. Ну и наговорил он лишнего. У Тарасова сердце ходит ходуном. Руки чуть дрожат. Снял мешающие очки. Вид был интересный для Валеры. Тарасов, сидит в собственном кабинете, весь растрепанный, в расстроенных чувствах и без очков. Таким Тарасова еще не видел никто. Постояв так пару мгновений в раздумьях он вспомнил про Валеру в его кабинете, и хотел уже было развернуться и сказать что-то вроде «ну, чего встал, пошел от сюда!». Нл только развернувшись в него влетел Валера и прижал к себе в объятьях. — Я ради вас, тоже на многое готов! — Тараов положил голову хокеисту на плечо.– Я вообще вас люблю, Анатольвладимыч! Хотите откажусь от мастера спорта! — В какой-то момент Валере показалось что Тарасов плачет. Но когда тот поднял голову он убедился что глаза у тренера на мокром месте. Это он так расстроился? Из-за него? Это льстило. И пугало. А вдруг все заимно? — Вы так расстроены. А причем здесь команда? Мне что со званием играть запретят? — Здесь-то дадут. А вот в Канаду тебя не пустят! Или ты хочешь чтоб вообще никто в Канаду не поехал? Ты понимаешь что это мечта? Мечта всей моей жизни? — Тарасов уткнулся лицом Валере на плечо. Валера до этого чуть покачивающий своего тренера из стороны в сторону, чтоб того утешить, встал в ступор. И Тарасов что до этого момента совсем расчувствовался и разоткровенничал в руках у семнадцатого номера, казалось вышел из транса. У Валеры стали такие глаза счастливые. Тренер встрепенулся и оглядел с опаской подопечного. А тот спросил не тупой вопрос: — А мы что в Канаду летим?– тренер выпрямился во весь рост, поправил очки. — Заслуженный мастер спорта Валерий Борисович Харламов, пошел нахер отсюда! — Валера заулыбался во все зубы, и когда Тарасов стал скидывать со своих плеч руки тактильного молодого человека, изловчился клюнуть губами щеку Тарасова, а затем скрыться.***
Уже сидя вечером в том же кабинете, и наливая себе чай мужчина вспомнит этот утренний разговор. Отопъет чай. Дойдет до Валериных слов в чертогах своей памяти. Подавиться чаем, а после выдаст на весь пустой этаж спорткомплекса: — Харламов, мать твою!