Сталь для Железной леди

– Сделаешь так ещё раз, и я сломаю тебе руку. В ее маленьком офисе мгновенно повисло напряжение. Она вскинула на него взгляд – как раз вовремя, чтобы увидеть, как его зрачки расширяются от ярости, делая его голубые глаза почти черными в полумраке комнаты. Она нахмурила брови, пытаясь выглядеть менее удивленной, и снисходительно фыркнула. Все, лишь бы не показать, что на самом деле волосы у нее на затылке встали дыбом, а сердце пустилось в тревожный бег. По венам расползался адреналин. Они познакомились по наводке знакомых – ей его порекомендовали за его профессионализм. Парень недавно ворвался в местные криминальные круги, но уже успел сделать себе имя. А она как раз искала кого-то, кто ещё не успел засветиться. Ее предупреждали, что он проблемный, но она была уверена, что ее авторитета и репутации будет достаточно, чтобы приструнить его, если заиграется. Ещё на первой встрече он показался ей деловым и харизматичным – с такими обычно приятно вести дела. После они встретились снова, уже в менее формальной обстановке. Он быстро влился в работу, и несколько последующих дел прошли успешно. Он, ко всему прочему, любезно согласился навестить одного из ее должников, благодаря чему тот быстро отдал необходимую сумму. Ей даже подумалось, что предыдущие работодатели просто не смогли найти с ним общий язык. Единственное, что ее в нем раздражало, так это то, что каждый раз, как они виделись, он приходил в маске. Иной раз это была балаклава, в которой были видны только его широкие темные брови и светлые глаза. Иной раз маска на нижнюю половину лица, позволявшая увидеть его растрёпанные каштановые кудри. В любом случае, часть его лица всегда была скрыта, и ее это жутко бесило. Она не любила, когда у тех, кого она нанимала, были секреты. Всех она старалась тщательно проверить и разузнать о них как можно больше, но он… много информации о нем не нашлось. Человек с его именем – именем, которым он представлялся, – числился мертвым и не подходил по приметам. В этих краях он был первый раз, так что никто его не узнавал. Ну а вечно скрытое лицо только добавляло вопросов о том, кто же он всё-таки такой. Гадать она не любила. И когда он пришел к ней в офис, чтобы обсудить детали нового плана, она никак не могла отделаться от мысли, что ей достаточно только протянуть руку, чтобы сдернуть с него эту чёртову маску. В конце концов, они не так уж недавно знакомы. Разве она не заслуживает знать, как он выглядит? Особенно будучи его боссом. И особенно учитывая, что отношения у них были вполне неплохими. Он просто обязан дать ей увидеть себя. Так она думала… Пока ее пальцы не коснулись ткани на его лице. «Сделаешь так ещё раз, и я сломаю тебе руку», – эхом отозвалось в голове. Едва он почувствовал, что она тянет маску вниз, ее запястье тут же оказалось зажато его рукой, словно тисками. Кожа в тех местах, где ее сжимали его пальцы, побелела. Его угроза не казалась такой уж эфемерной. И шуткой тоже не была. Она никогда прежде не видела его таким злым. – Да ладно тебе, – она закатила глаза и примирительно улыбнулась, стараясь не обращать внимания на бегущие по коже мурашки. – Неужели это для тебя так важно? Она легонько потянула запястье на себя и вдруг с удивлением поняла, что отпускать он ее не собирается. Ее усмиряющая речь, похоже, тоже не произвела эффекта – в его глазах все так же плескался гнев. Кажется, ситуация только накалялась. – Да. А для тебя, кажется, важно совать нос не в свое дело? – она приоткрыла рот от возмущения, но он не собирался останавливаться и выдал то, от чего у нее отвисла челюсть: – Ты как дрянная шавка. Тебе нужен поводок, чтобы ты не лезла туда, куда не надо. – Следи за своим языком, – прошипела она, мгновенно выходя из себя. Она терпеть не могла, когда ее авторитет ставили под сомнение. А ещё не могла позволить, чтобы ее вот так оскорбляли. Вся симпатия к нему мгновенно улетучилась. – И отпусти меня сейчас же. – О, – он склонил голову набок, словно оценивая ее. Кажется, понимая, что он и так перешёл все границы, он решил идти ва-банк. – А если не отпущу? Она почти что задохнулась от ярости и свободной рукой потянулась за спину. Там, на столе, лежал верный «глок», уже не раз выручавший ее, когда нужно было поставить кого-то на место. Обычно хамам хватало лишь увидеть направленное на них дуло, чтобы охладить пыл и вести разговор уважительнее. Но когда она нацелила пистолет на него, он лишь фыркнул. – Что, застрелишь меня? – Если потребуется, – процедила она, – Убери руки. Расстояние было слишком небольшим, она это понимала – он держал ее за запястье, так что установить безопасную дистанцию никак не вышло бы. Она просто надеялась, что нацеленное ему в грудь оружие заставит его передумать. Но вместо этого она услышала смешок – а уже в следующую секунду поняла, что он схватился за ствол пистолета и дёрнул за него так, что оружие вылетело из ее руки, словно конфетка из ладошки ребенка. Он двигался слишком быстро. Она только успела почувствовать тянущую боль в руке, которой до этого держала пистолет, как уже летела в стену. Удар вышиб из лёгких кислород, заставив ее хватать воздух ртом, как выброшенную на берег рыбу, а он лишь сделал несколько быстрых шагов вперёд. Его тело пригвоздило ее к стене, и через мгновение в ее шею уперлось дуло ее собственного «глока». – Упс, – холодно усмехнулся он. – Похоже, теперь твоя игрушка у меня. – Ты даже не знаешь, заряжен ли он, – прошипела она, извиваясь. – Проверим? – спокойно предложил он и крепче прижал пистолет к ее шее. – …Нет, – тут же отозвалась она, морщась от холода металла. Само собой, ее пистолет был заряжен. Контроль над ситуацией ускользал из ее рук с каждой секундой, и дело принимало все более опасный оборот. Сердце колотилось как бешеное, а мозг лихорадочно придумывал выход из положения. Он все ещё был в ярости – это было видно. В таком состоянии люди могут совершать не самые адекватные поступки. Что, если он захочет ей навредить? Он, между прочим, уже держал ее на мушке. Она с сожалением вспомнила, что сегодня отпустила горничную пораньше, так что в доме не было никого, кроме них. – Слушай, – она вздохнула, пытаясь успокоиться, и заглянула ему в глаза, надеясь найти там понимание. – Извини меня, ладно? Давай просто забудем об этом и… – Эта маска многое значит для меня, – перебил он. – Без нее я чувствую себя… голым. А ты пыталась ее с меня сорвать, – что-то в его выражении глаз говорило ей о том, что его спокойный тон, – это только притворство, и на самом деле он в ярости. – Мне было очень неприятно. Тебе бы понравилось, если бы я, например, сделал… так? Его свободная рука ухватила ее за воротник блузки и дернула изо всех сил. Послышался треск, перламутровые пуговички поразлетались в стороны, а он, не обращая внимания на ее разъяренный возглас, скользнул ладонью к ее бюстгальтеру и грубовато сжал то, что там нащупал. Его рука снова вернулась наверх и ухватила ее за подбородок. – Что, не нравится, сучка? – прошипел он, видя, как ее щеки загораются от бешенства. – Мне кажется, кому-то давно пора вбить тебе в голову то, что люди имеют право на тайны. А ты слишком много о себе мнишь. Понимаю, конечно, что во многом не зря… Ты довольно быстро взобралась по карьерной лестнице. Одни поговаривают, что тебе просто повезло дать нужным людям, другие называют тебя железной леди… Но для меня ты в любом случае обнаглевшая шавка. – Что?! – рявкнула она, опешив. – Да что с тобой такое?!.. – Со мной все как обычно. Просто мне больше не нужно притворяться, что ты мне хоть как-то симпатизируешь. Думаешь, я не знаю, как ты обо мне вынюхивала? Ещё до нашей первой встречи… А потом сидела в той забегаловке как ни в чем ни бывало, будто твои люди не проникали в мой дом и не пытались сфотографировать меня, пока я сплю. Она опустила глаза. Он был прав. Ее любопытство было настолько сильным, что пришлось идти на крайние меры. Правда, по итогу те, кого она послала, вернулись ни с чем, не найдя никого в квартире. Она и не подозревала, что он знает что-то об этом. – Если так меня презираешь, зачем согласился работать на меня? – она пронзила его испепеляющим взглядом и постаралась запахнуть блузку. – Чтобы преподать тебе урок, – прошептал он, наклоняясь к ее уху. – Кто-то же должен был. И вот я удачно поймал тебя с поличным, когда ты пыталась стянуть с меня маску… А после, ты сама предоставила мне прекрасный инструмент перевоспитания, – он снял пистолет с предохранителя, заставляя ее дернуться всем телом в попытке отодвинуться от оружия. – Ведь в крайнем случае… – он придвинулся ещё ближе, понижая голос, – …горбатого могила исправит. – Я уже извинилась! Что ещё ты от меня хочешь?! – прошипела она, отпихивая его от себя. – Я же говорил… тебе нужен поводок, – он хмыкнул, наблюдая за ее бесплотными попытками освободиться. – Но я хочу, чтобы ты сама это подтвердила. Это был перебор. По крайней мере, она так считала. Вспыльчивость всегда была ее фишкой, и хотя в криминальном мире обычно помогала, сейчас гнев затмил все ее мысли, перекрывая собой даже чувство самосохранения. – Еще чего! – возмущённо прорычала она, от злости забывая, что ей в шею сейчас тычут пушкой. На мгновение его брови удивлённо взметнулись вверх. А сразу после она увидела, как они сходятся на переносице, как его глаза наполняются яростью, и осознала, что совершила ошибку. Он издал низкий гортанный рык и впечатал ее в стену. – Ты смеешь пререкаться со мной, сука? – прорычал он, понимая пистолет повыше и прижимая его к ее губам. Воспоминание о том, что перед ней сейчас заряженное оружие без предохранителя, мгновенно привело ее в чувства. Она замолчала и просто разъяренно уставилась на него, стараясь скрыть за злобой то, что на самом деле, быть под прицелом ей оказалось до чёртиков страшно. От ощущения ледяного металла на коже, от осознания, насколько мало отделяет ее от гибели, у нее подгибались колени. Особенно учитывая, что целился в нее абсолютно непредсказуемый человек, который, к тому же, ее ненавидел. – Открывай рот, – холодно приказал он после недолгого молчания. – Живо. Дуло требовательно надавило на нижнюю губу, и она вдруг с ужасом осознала, что он хочет вставить ей в рот пистолет. – С…стой… Я… – Мне кажется, я отдал достаточно ясный приказ, – прошипел он в ответ. – Эта штука все равно окажется у тебя во рту, но лишь от тебя зависит, будет вместе с ней пара сломанных зубов или нет. Она судорожно вздохнула, понимая, что все тело сводит от дрожи, и медленно приоткрыла рот. Он хмыкнул и надавил на рукоятку, проталкивая «глок» меж ее губ. Она застыла на месте, боясь даже дышать. Зубы неприятно стукнулись о металл, мушка царапнула нёбо, и пистолет остановился. Он надавил ей на подбородок. – Шире. Возьми его целиком, это не так сложно. Ее трясло, но она зажмурилась и постаралась открыть рот ещё шире, так, что заболела челюсть. После этого ему удалось вставить оружие до упора – пока спусковая скоба не упёрлась ей в подбородок. Если бы он сейчас захотел выстрелить, шансов выжить не было бы практически никаких. – Умница, – он потрепал ее по волосам. – А теперь к делу. Мне кажется, ты не совсем понимаешь, в какой ситуации находишься. Я здесь не для того, чтобы с тобой нянчиться, а чтобы преподать тебе урок. И если я пойму, что ты плохо его усваиваешь, ничто не мешает мне просто сделать так… – его палец лег на спусковой крючок, заставив ее испуганно вскрикнуть и дернуться. Он удержал ее на месте и продолжил: – Терпение не моя сильная сторона, ты знаешь. Так что либо сейчас ты наконец начнёшь делать то, что я говорю… Либо я вышибу тебе мозги и не буду колебаться ни секунды, – она заглянула в его потемневшие глаза и почувствовала, как по телу идёт дрожь. Он не шутил. Возмущение стремительно заменялось страхом, все ощущения били сигнал «сос». Быть может, гордость это не самое важное чувство, если речь идёт о жизни и смерти. Быть может, лучше было не злить его ещё сильнее. Он грубовато потянул пистолет на себя, вытаскивая оружие из ее рта. – Ещё раз огрызнешься, и я сперва затолкаю тебе этот ствол между ног, а затем выстрелю. А теперь спрошу ещё раз, – дуло пистолета коснулось ее щеки, снова заставляя ее задержать дыхание. – Кому тут нужен поводок? Она колебалась несколько секунд. Никогда прежде она не оказывалась в подобной ситуации. Никогда прежде ее не ставили в столь унизительное положение. Но она понимала, что единственная альтернатива сейчас – смерть. А потому гроза города проглотила гордость, опустила глаза и едва слышно выдавила: – …мне. Она услышала, как он хмыкнул, и тут же залилась краской, не веря, что произнесла эта сама. Хотелось разорвать его на кусочки, но очевидно, что вся власть над ситуацией сейчас была не у нее. Сейчас она была не Железной леди, а всего лишь перепуганной девчонкой под дулом собственного пистолета. Чтобы отомстить ему, нужно было сперва выжить. А чтобы выжить, нужно было его не злить. Только она решила, что все позади, как он настойчиво ткнул дулом в ее подбородок. – Громче. Она заскрежетала зубами от злости и уставилась на него таким взглядом, который мог бы прожечь в нем дыру. Не злить его. Держать себя в руках. – Мне. – Хорошая девочка, – с издёвкой усмехнулся он. – Видишь, не так уж это и сложно. Теперь давай исполним твою просьбу, – его свободная рука скользнула вниз. Она услышала звяканье расстегиваемой пряжки и с тревогой осознала, что он снимает ремень. Он быстро вытащил кожаную ленту и в несколько ловких движений затянул у нее на шее. – Теперь больше похоже на то, что у такой шавки, как ты, наконец появился хозяин, – продолжил он тем же тоном и потрепал ее по щеке. – Знаешь, ты выглядела горячо с этой штукой во рту. Может, стоит использовать тебя по назначению? Она почувствовала, как он резко тянет за конец ремня, словно за настоящий поводок. Чтобы тот не затянулся на шее слишком сильно, пришлось быстро опуститься на колени. Он запустил руку ей в волосы и притянул ее ближе, заставляя уткнуться лицом в его пах. Внутри полыхнула ярость. Щекой она почувствовала, как твердо у него в брюках. Отвратительно. Он не только издевался над ней, но ещё и собирался воспользоваться ее телом. В унисон ее мыслям, он расстегнул штаны и чуть приспустил их. – Дальше сама, – хмыкнул он. – Только… без этого. Его ботинок наступил на ее ладонь, намекая, что пользоваться руками ей сейчас нельзя. Она сделала глубокий вдох, отчаянно пытаясь не взорваться от бешенства, и потянулась вперёд, зубами захватывая резинку его белья. Ей не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, как он сейчас ухмыляется. Она потянула ткань вниз, и ее лица почти сразу же коснулся его стояк. Пришлось пройтись носом вниз по его стволу и яйцам, пока не вышло приспустить его боксеры достаточно низко. Он усмехнулся и снисходительно погладил ее по голове. – А теперь будь хорошей сучкой и вылижи его. Он вскинула на него полный ненависти взгляд, но он лишь молча прижал пистолет к ее виску, напоминая, в каком положении она сейчас находится. Умирать ради сохранения достоинства она была не готова, к тому же, стоило остаться в живых хотя бы ради того, чтобы отомстить. Чтобы успокоиться, ей пришлось пообещать себе кастрировать этого ублюдка сразу, как только она выберется. Она колебалась несколько секунд, прежде чем высунуть язык и начать вылизывать его член – от основания до головки. Однако через пару секунд он потянул ее за волосы немного ниже, намекая, что мошонка тоже не должна остаться без внимания. Стараясь ни о чем не думать, она принялась лизать его и там. Щеки горели от стыда и ярости, но поделать ничего было нельзя. Можно было только ждать, пока он наиграется. Понаблюдав на ней некоторое время, он оттянул ее чуть назад, а затем его головка вошла ей между губ. – Бери целиком. Справилась с пистолетом, справишься и с этим, – прорычал он, толкаясь вперед с шумным вздохом. Первым ее желанием – почти рефлекторным – было сжать зубы и заставить его страдать. Но уже через секунду пришло осознание, что это, скорее всего, будет последняя вещь, которую она сделает в жизни. Пришлось сосредоточиться на процессе. Сразу стало понятно, что сравнивать его с пистолетом было сложновато – «глок» был толще, но куда короче, а он почти сразу упёрся ей в горло, заставив ее начать давиться. – Ох? Неужели злые языки врали о том, что глотка у тебя рабочая? – усмехнулся он, видя, как у нее на глазах выступают слезы. – Жаль. Это была та сплетня, в которую мне хотелось верить, – он провел пистолетом от ее виска до щеки и прошептал: – Но ты уж постарайся, если хочешь жить. Перспектива быть застреленной за плохой минет вряд ли бы кому-нибудь понравилась, так что она была готова стараться. И она действительно делала все, что в ее силах – пару раз ей даже удалось расслабить горло настолько, чтобы принять его целиком. Правда, после она сразу же начинала давиться. Ее жалкие попытки только рассмешили его, и она то и дело слышала, как он усмехается, специально оставляя член поглубже, чтобы помучить ее. К счастью, это ему вскоре надоело. Он приказал ей сомкнуть губы и перешёл на быстрые и короткие толчки. Для нее это было ненамного лучше – он почти не давал ей времени отдышаться или откашляться, а когда она пыталась отстраниться сама, давил на затылок сильнее. Ей оставалось только терпеть и надеяться, что вскоре это кончится. Через несколько минут его дыхание начало сбиваться, движения стали более рваными и неритмичными. Он шумно выдохнул и толкнулся так глубоко, как только смог. Она почувствовала, как по горлу потекло что-то горячее, а через мгновение его пульсирующий член наконец покинул ее рот. Вместе с этим пришло облегчение. Она откинулась к стене, хватая ртом долгожданный воздух. Он тоже пытался отдышаться, нависая над ней. Его шумное дыхание затихло первее. Она подняла на него взгляд, надеясь, что это все, но тут он ухватил ее за волосы и потянул вверх, рывком поднимая на ноги. Она зашипела от боли, но тут же прикусила губу, почувствовав холод стали на шее. – Думаешь, я с тобой закончил? – риторически спросил он, свободной рукой срывая с нее многострадальную блузку. Она рефлекторно попыталась прикрыться, но толку от этого было мало – он всё равно всё прекрасно видел. Его рука принялась блуждать по ее телу, грубо тиская тут и там, то и дело заставляя ее морщиться от боли. Она чувствовала себя жалкой, беспомощной и униженной. Хотела оказаться как можно дальше отсюда. Или лучше здесь, но чтобы «глок» был в ее руках, а не его. Чтобы можно было выпустить в него всю обойму и наконец прекратить это издевательство. Когда она представляла, как пули проходят через его тело, становилось немного легче. Но увы, вскоре он вернул ее в реальность довольно грубым образом, швырнув ее на письменный стол. На шею тут же легла рука, вдавливая в столешницу, а в затылок уперлось дуло. – Двинешься – пристрелю как бродяжку, – напомнил он. Рука с шеи исчезла, она почувствовала, как задирается юбка и как с нее одним резким движением срывают трусики. Она напряглась всем телом, понимая, что будет дальше. И зная, насколько он зол на нее, она с лёгкостью могла представить, как именно это будет. Она сжала под пальцами бумаги и закусила губу, пытаясь подготовиться к тому, что должно было произойти. Ей хотелось сохранить остатки достоинства и не молить его ни о чем. Он попытался войти слишком резко, и у него ничего не вышло – ее все так же потряхивало от страха и злобы, так что внизу все было сухо. Трудно возбуждаться, когда на тебя все время направлен ствол. Он огрел ее по ягодице, словно это была ее вина, и она услышала, как он сплевывает себе на член. После этого он сразу вошёл на всю длину, вырвав из нее болезненный вскрик. Она зажмурилась, смаргивая слезы, и снова закусила губу, стараясь больше не издавать ни звука. Не хотелось давать ему такого удовольствия. Он начал двигаться. Резко, болезненно; она была уверена, что он сам не получает от этого почти никакого кайфа, просто хочет сделать ей больно. У него получалось. Пальцы его впились в ее бок так сильно, что содрали кожу, и он совсем не жалел сил на то, чтобы жестоко натягивать ее на член с каждым глубоким толчком. Она пыталась молчать. Пыталась не шевелиться. Пыталась сохранить хоть немного гордости. Не вышло. Когда он в очередной раз толкнулся так глубоко, что низ живота пронзило болью, она не выдержала. Заскулила, изогнулась, чтобы отодвинуться подальше. И тут же получила шлепок по все ещё саднящей ягодице и грубый тычок дулом пистолета в затылок. Он толкнулся снова, заставляя ее взвыть. – По… пожалуйста… – задыхаясь, всхлипнула она. Сейчас ей было плевать, насколько жалко она выглядит. Ей просто хотелось, чтобы это наконец закончилось. – Не нравится? – прорычал в ответ он, ускоряя темп и тем самым вырывая из нее все новые и новые вскрики. – Может, это тебя чему-нибудь да научит. Надежда на то, что мольба поможет, растаяла сразу же – он продолжил в том же духе, не обращая внимания на ее крики. А потом, заметив, что она не может перестать извиваться, заломал ей руку за спину, лишая возможности двигаться. Оставалось только терпеть. Абстрагироваться. Она представляла, как разберется с ним после. Как отправит людей по его душу, и они приволокут его к ней, избитого и полуживого. Как она с ухмылкой приставит пистолет к его лбу, а затем… сделает то, чем он угрожал ей на протяжение всего процесса. Фантазии отвлекали от того, что с ней сейчас происходило. Мыслями она была уже там, в будущем, со своим родным «глоком» в руке. С ним у ее ног, униженным и жалким. Так было легче. Вскоре он сорвался на серию глубоких и быстрых толчков, рванул ее на себя, и внутри у нее стало горячо. Он судорожно выдохнул и сжал ее бедро до синяков, толкаясь внутрь ещё пару раз, прежде чем выйти и сделать шаг назад. Она почувствовала, как ноги подкашиваются, и бессильно сползла на пол рядом с письменным столом, корчась от боли. По щекам сами собой текли слезы, застилая глаза. Она подняла на него затуманенный взгляд, но не увидела в его глазах ничего, кроме мрачного удовлетворения. Он не раскаивался. Ни капли. – Что, слишком для тебя, шлюшка? – усмехнулся он, разглядывая ее мокрое от слез лицо. – Уверен, ты это заслужила. Может, вынесешь из этого что-нибудь для себя, – он подошёл ближе, и она услышала, как он кладет пистолет на стол. – Думаю, на этом наше занятие окончено. Она услышала тихое звяканье металла – он разбирал оружие, чтобы она не могла воспользоваться им сразу. На самом деле, у нее не было даже сил встать, не то что пытаться отомстить ему прямо сейчас. Зато было время подумать о том, что же она вынесла из его «урока». Сомнительные способы переубеждения сразу дали ей новую установку на жизнь – не нанимать тех, о ком не удается почти ничего разузнать, а остальных проверять как можно тщательнее. Еще она поклялась себе больше не оставаться наедине с сомнительными типами там, где никто даже не услышит ее криков. Он напоследок грубо сдернул с ее шеи свой ремень, заправляя его обратно в брюки, а после с издёвкой похлопал ее по щеке. Она с удовольствием представила, как эти пальцы превратятся в кровавую кашу в следующую их встречу, и пропустила его прощание мимо ушей. Он вышел из ее кабинета, хлопнув дверью и давая ей наконец выдохнуть. Сейчас он уходил довольным и счастливым, считая, что утер ей нос. Уходил, ещё не зная, что в следующий раз его вечер закончится в гробу.