Ангел смерти

Он медленно шел вдоль дороги, не обращая внимания на холодные капли дождя, которые будто бы обтекали его фигуру, не оставляя ни малейшего следа на одежде, лице, волосах. На губах блуждала лёгкая улыбка, не затрагивающая однако глаза: взгляд его, казалось, был устремлён куда-то вглубь себя. Он прислушивался к тихому голосу Души, которая желала (впрочем, как и большинство из них) поделиться с ним своей историей. Не все из них ему нравились, но эта была теплой, наполненной любовью, тихим счастьем и светлой грустью. Для него, однако, все эти чувства были чужды, оставаясь лишь словами. Время текло, словно дождевая вода под ногами, но это не имело для него значения, потому что, будучи высшей сущностью, он был вне времени и пространства, находясь одновременно нигде и повсюду. Сейчас важно было лишь последнее желание Души, и они шли, следуя по тонкой нити связи, все ещё живой, трепещущей, но уже едва заметной. Связи матери и ее ребенка… Последнее желание чистой Души было священно. Последний взгляд, последнее касание. Последнее, искреннее, благословение, сильнее которого лишь божественное. Это забрало почти все силы уходящей души, но он позаботился о том, чтобы это не помешало перерождению. Возможно, связанные еще встретятся, если им повезет. Выбранный облик был одним из миллионов доступных ему, отображая внешность телесной оболочки одной из ранее забранных им Душ — мальчика, похожего на дитя уходящей сейчас Души. Это не было настоящим телом — лишь иллюзией, призванной успокоить Душу и облегчить ее переход. Впрочем, он и не нуждался в оболочке. Едва Душа покинула этот мир, он прислушался к себе. Души уходили из этого мира и приходили в него каждое мгновение. Будучи хранителем этого места, он чувствовал их все, встречая и провожая каждую в отведенный ей срок. Вечности оказалось более чем достаточно, чтобы даже он потерял интерес к происходящему, продолжая тем не менее исполнять свой долг. Вот только сознание все больше сковывал лед одиночества, безразличия и скуки — слишком редко смертные могли по-настоящему его заинтересовать и развлечь. Когда в мелькании картин из десятков смертей внутренний взор выхватил воина, отправившего в этот момент сразу несколько Душ за грань, в нем шевельнулась искорка интереса. Ушедшие Души были слабыми, полными черноты, стремящимися лишь к разрушению, уже не способными к созиданию и перерождению — их ждало лишь забвение, вечная ночь, — но вот Душа воина… Она пылала! С легким сожалением он заметил, что время так заинтересовавшего его смертного тоже вот-вот истечет. Тот дрался, словно лев, двигаясь по полю боя с грацией этого величественного хищника… И с его же свирепостью. Ведя за собой других, связанных с ним крепкими узами, бойцов. Порой казалось, что воин чувствовал его присутствие — такое бывало, хоть и не часто, с теми, кто слишком часто видел смерть… Или становился ее причиной. Когда огненный вихрь поглотил воина, не оставляя надежды на спасение, неся почти мгновенную смерть, хранитель почувствовал Желание Души огромной силы. В тот же миг он замедлил время до предела, выхватывая смертного из объятий пламени, ускользая с ним за грань этой реальности. С удивлением он рассматривал Душу воина. Тот не боялся смерти, но жажда жизни его была огромна. И всей своей сущностью стремился к возлюбленному, связь с которым не разорвалась и не ослабла даже в момент гибели. Это было… необычно. *** — Мне очень жаль, Стив… — Где… тело? — хриплым голосом спросил Стив. Чо покачала головой. Сердце Стива пронзила боль. Он даже проститься с ним не мог теперь по-человечески. Оставшиеся в живых бойцы отряда прятали взгляд. Джек, оказавшийся в момент взрыва ближе всего к Броку, сейчас находился в реанимации, сам на грани жизни и смерти. Оставшийся день Стив провел в попытках убедить Фьюри доставить его на место гибели Рамлоу, но тот отказался, ссылаясь на все еще неспокойную обстановку в регионе и политические трудности, которые могли возникнуть, отправь он туда Капитана Америку. В итоге единственным, кто понял Стива и помог ему, оказался Тони, предоставивший ему свой самолет и даже полетевший вместе с ним в качестве группы поддержки в своем костюме. Место личной катастрофы Стива они обнаружили без проблем. Огромная воронка посреди полуразрушенного пустынного поселка, на окраине которого все ещё догорал пожар, не оставляла места для надежды. Стив медленно шел по черной обугленной земле, поднимая в воздух облака пепла, чувствуя жар, исходящий от нее. Он сам не знал, что ищет здесь. Просто блуждал взглядом по окружающему его пугающему пейзажу, не веря, не желая верить, что это конец. Из ступора его вывел голос Старка, глухо выругавшегося в своей броне. Стив обернулся к Тони, как раз когда тот поднял лицевой щиток. — Видимо, прошлые прегрешения никогда меня не отпустят. Пятница сообщила, что по всем признакам эти ублюдки использовали одну из старых разработок Старк Индастрис. Удивительно, что здесь вообще кто-то выжил. Боюсь, даже если мы найдем останки, определить, кому именно они принадлежали, будет затруднительно, если вообще возможно. — Я понимаю. Я… просто хотел попрощаться. Знаешь, когда я видел его последний раз, перед миссией, мы поругались. Из-за ерунды, сейчас уже и не вспомню точно, из-за чего, да и неважно это теперь… И последнее, что я крикнул ему, перед тем, как захлопнуть дверь, было: «Иди к черту, Рамлоу!» — Стив… — Тони подойдя ближе, положил ему руку на плечо. — Не надо. Я знаю, это глупо, но… — Пеппер меня этой фразой в каждую миссию провожает, припоминая обещание завязать с геройством, — с грустной усмешкой произнес Тони, становясь рядом. — Пока жив, как видишь. Так что… хоть за это себя не вини, слышишь? — Я бы хотел немного побыть один, если ты не возражаешь, Тони. — Хорошо. Слетаю пока на разведку. Позови, когда будешь готов возвращаться. Позже, уже в самолете, когда они летели обратно, Тони не задал ни одного вопроса, глядя на черные от сажи, со следами крови на костяшках руки Стива. Лишь молча протянул ему одну из двух бутылок с виски. — Выпьем за него. Пусть задаст там всем жару. Он сможет. Кажется, за время полета они на пару опустошили все немалые, надо сказать, запасы алкоголя на борту самолета. Не так, чтобы это как-то сильно повлияло на Стива — не с его метаболизмом, как бы ему ни хотелось обратного — но стало чуть легче. От искреннего, пусть и неумелого, участия Тони, от чувства, что он не одинок, хотя все внутри него кричало об обратном. Поначалу даже пришла в голову шальная мысль отправить Старка в его костюме домой, а самому, высадив экипаж, развернуть самолет в сторону Арктики… обратно, во льды. Но Брок бы ему этого не простил, даже после смерти. Он ненавидел трусость в любом ее проявлении. Сдав отключившегося Тони грустно улыбнувшейся Пеппер с рук на руки и отклонив ее предложение остаться на ночь, Стив отправился домой. Единственное, на чем сумела настоять Вирджиния, это чтобы его отвез Хэппи — уж очень непрезентабельным был вид Роджерса в этот момент. Он рухнул в постель не раздеваясь, как был, даже не смыв грязь. Чистота простыней в данный момент его волновала меньше всего. Но сон все не приходил, Стив долго ворочался в постели… и даже не заметил, когда провалился в тяжелый, тревожный сон. Разбудил его тихий шорох. Правда, открыв глаза, Стив понял, что все еще спит. Прямо напротив постели, в кресле, сидел, как ни в чем не бывало, Брок. По крайней мере внешне это был именно он — все еще в своей рабочей форме, с любимым Зиг Зауэром на бедре вместо стандартного штатного Глока. Такой родной и знакомый, до последней родинки и упрямых прядей волос на макушке, не желающих лежать ровно. Стив было уже дернулся, откидывая в сторону сбитое одеяло, но застыл, встретившись с ним взглядом. Глаза были чужими. И дело было не только в цвете — теплый янтарь сменила ледяная синева — а в самом взгляде: холодном, словно изучающем. — Кто ты? — У меня множество имен, но ты можешь звать меня Шахат, обманувший смерть. Ни поза, ни выражение лица странного гостя не изменились, но в его голосе Стиву на мгновение почудилась насмешка. После разморозки ему слишком часто приходилось сталкиваться с необъяснимыми и пугающими вещами, возможно, именно поэтому сейчас Стив чувствовал лишь настороженность, без страха глядя в такое знакомое и одновременно такое чужое лицо. — Где Брок? — Здесь. Пока здесь. Он не желал уходить, не попрощавшись. Это было его Желанием. Оно исполнено. — Постой! — все же вскочил на ноги Стив, замирая напротив сидящего… существа. Тот наклонил голову чуть в бок, лишь этим проявляя малую толику интереса — его глаза по-прежнему оставались леденяще безразличными. Этот контраст заставлял и Роджерса, помнящего их совершенно другими, полными огня, холодеть внутри, будто он и правда вновь вернулся в толщу арктического льда без надежды на спасение. — Умоляю, подожди… Я могу с ним поговорить? Существо лишь покачало головой. — Души безгласны и бестелесны. Они уже по сути за гранью, лишь отпечаток самих себя в этом мире. Это, — Жнец рукой обвел собственное «тело» — лишь иллюзия. Она может быть даже материальной, если я того пожелаю, но я — не он. — Он может меня слышать? — Может. Стив выдохнул, прикрывая глаза, понимая, что вот оно. Надежды больше нет, как бы он ни старался, этого он изменить не в силах. — Брок, родной… прости меня. За те слова, что я сказал перед твоим отъездом. За все, в чем виноват вольно и невольно. Я люблю тебя. И этого никто и ничто не изменит, слышишь? Просто дождись меня… Жнец почувствовал, как затрепетала, забилась Душа. И эта странная связь, все не желающая исчезать, продолжая удерживать ее от перехода… Он все равно мог отправить воина за грань, даже вопреки его желанию, насильно, но тогда с его перерождением могут возникнуть проблемы. Странно, но Жнец этого не желал. Душа была сильной, яркой. И, в какой-то мере, помогала делать Жнецу его работу, пусть и не осознавая этого. А ведь новых Жнецов давно не рождалось… В отличие от миров. Кто знает, как повернется круг жизни?.. — Я… могу я уйти вместо него? Жнец покачал головой, чувствуя, как его обволакивает ярость находящейся внутри Души. Воин не желал такого обмена. — А вместе с ним? — Душа хочет, чтобы ты жил. И я должен предупредить — у вас все еще остается шанс встретиться вновь после перерождения. Твой добровольный уход за грань раньше срока разорвет вашу связь и круг перерождений. У тебя была возможность уйти в свое время, обманувший смерть. Теперь даже я не могу предсказать, когда снова придет твой час. Стив со стоном рухнул на край кровати, пряча лицо в ладонях. Страшно было представить, сколько еще лет у него могло быть впереди… До встречи, которой в итоге может и не случиться. В этот момент он был готов проклинать сыворотку Эрскина за свое долголетие, хотя именно она дала возможность ему встретиться с Броком в этом веке. Но что-то в словах Жнеца, только сейчас до конца дошедших до сознания, заставило застыть, мозг лихорадочно искал выход. Быть может именно поэтому?.. От неожиданной мысли, Стив снова вскочил на ноги, делая два быстрых шага к существу. — А если я откажусь от своей силы и долгой жизни? Ты заберешь их в обмен на жизнь Брока? Душа внутри Шахата вновь забилась в агонии, практически требуя, чтобы Жнец закончил уже этот разговор и забрал ее с собой, не желая, чтобы связанный с ним смертный приносил себя в жертву. А искра интереса в самом Жнеце лишь разгорелась сильнее. Он давно не видел такой прочной связи, такой жертвенности, причём взаимной. Сильнее была разве что родительская любовь, но и она стала не столь частым явлением в этом мире. Он медленно погружался во тьму, и даже Жнецу от этого становилось… Некомфортно? — Настолько хочешь вернуть ушедшего? — Это возможно? Прошло несколько бесконечных минут, за которые Стив уже совсем было потерял надежду, когда Жнец, наконец, вновь заговорил: — Для меня возможно многое, обманувший смерть. Вопрос лишь в том, стоит ли оно того. Вы с этой Душой отправили много Темных за грань, очищая этот мир. И вы восстановили баланс, нарушенный одним из Вечных. Возможно, я приму твое предложение, но с одним условием… — Все, что угодно! — Опасные слова, обманувший смерть. Не говори их никому и никогда. Цена может оказаться несоизмеримо большей, чем ты будешь на самом деле готов заплатить. Впрочем, моя будет не столь высока. Видишь ли, у смерти отпуска не бывает, а я устал. Бесконечно. Бессмертие — тяжкая ноша, но страшнее всего в нем бескрайнее одиночество… и скука. Времена, когда люди вызывали во мне хоть какой-то интерес при жизни, давно прошли. Но вы двое… Вы — другие. Три дня. Я проведу в этом облике с тобой три дня. Покажи мне, что для тебя значит этот воин. Хочу понять ваши чувства, что настолько крепко связывают ваши Души, что даже смерть им не преграда. Хочу вспомнить, что значит быть живым. Вспомнить, ради чего продолжается круг перерождений. И я верну его, как ты и хотел, уравняв ваши года. Отдав ему часть твоей, полученной обманом, жизни. На мгновение Стив растерялся… Показать? Но как он должен это сделать? Жнецу не было нужды слышать ответ. Он знал, что в глубине души смертный согласен, а его сомнения было легко разрешить. Шахат поднялся из кресла, шагнув ему навстречу, обхватил запястье своей рукой и положил его ладонь себе на грудь в районе сердца. — Просто представь, что он УЖЕ вернулся. Что я — это он. Это тело в любом случае станет его, если ты справишься. — Но ты не он… Ты сам это сказал, — хрипло ответил Стив, чувствуя под ладонью мерное биение сердца и жар чужого тела. — Еще минуту назад ты был готов на все ради его возвращения. Передумал? Так легко сдаешься? — Но это… — Измена? Предательство? — легко считал мысли смертного Шахат. — Вы, смертные, забавно мыслите. Но даже если так… Зная причину твоего поступка, разве он не простит? Впрочем, я могу решить и эту проблему. Он не будет ничего помнить. Ни эти три дня, ни собственную смерть. Ничего. — Но буду помнить я… — Ты — будешь. Но такова цена. Или она слишком велика для тебя? — Нет! — испугавшись, что Жнец передумает из-за его дурацких сомнений, Стив прижал его к себе, обнимая, зарываясь лицом в непослушные пряди волос на макушке. — Даже если будет помнить. Если не простит — он все равно будет жить. Со мной или без меня. Я согласен. И зови меня Стив, — от повторяемого Жнецом «обманувший смерть» Роджерсу было как-то не по себе. Тот лишь пожал плечами в ответ на просьбу Стива. — Если ты того желаешь. — Спасибо… Шахат. Суперсолдат или нет, но, не спавший толком уже несколько дней, Стив внезапно почувствовал резко накатившую слабость. — Прости… Кажется, сейчас мне нужно поспать, иначе, боюсь, даже я свалюсь без сил, и толку от меня будет мало. Всего несколько часов. А ты… — Мне не нужен сон. Но этому телу, полагаю — да. — Ты никогда не спал? — с удивлением спросил Стив, чуть отстраняясь и вглядываясь в лицо Шахата. — Тогда тебе определенно стоит попробовать! — с тихим смешком добавил Роджерс, а потом потянулся к его поясу, чтобы снять кобуру. — Что ты делаешь? — Помогаю тебе раздеться. Спать в одежде не слишком удобно. Да и душ принять не мешает… особенно мне, — поморщившись, добавил Стив, только сейчас, при виде своих рук, вспомнивший, в каком виде вчера вернулся домой. Шахат, позволивший лишь тени усмешки скользнуть по своим губам, отдал инициативу Стиву, давая ему себя раздеть, а после — увести в сторону ванной комнаты. Стив утянул Шахата за собой под теплые струи воды, с улыбкой наблюдая за необычной сменой эмоций на таком родном лице, сейчас внезапно живом и непосредственном — от новых для Жнеца ощущений. Физическая оболочка заставляла чувствовать мир вокруг совсем иначе. — Броку нравилось принимать вместе душ. — Думаю, я его понимаю, — заметил Шахат и подставил лицо под воду, прикрывая глаза, чувствуя телом каждую каплю. Стив какое-то время завороженно наблюдал за ним, все еще не веря, что Брок здесь, с ним, пусть пока это не совсем он. А потом, стряхнув с себя оцепенение, Роджерс потянулся за губкой и гелем для душа. Почувствовав сладкий фруктовый аромат, Шахат открыл глаза, с интересом наблюдая за действиями Стива. А тот, щедро налив геля на губку и вспенив, принялся мыть тело Брока, начав с рук. Мягко массируя кожу, дюйм за дюймом, не пропуская ни единого кусочка. — Позволишь? — спросил Шахат, когда Стив закончил его мыть, протягивая руку за губкой. Кажется, люди называют это заботой? Она ведь должна быть взаимной? На секунду Роджерс замер, но потом кивнул и молча протянул ему губку. И Шахат с интересом принялся изучать чужое тело… С отстраненным интересом отмечая реакцию на происходящее своего собственного. А после Стив, тщательно, насколько мог, высушив гриву Брока полотенцем, завернул его в большой мягкий халат, уложил рядом с собой на постель, и, обняв со спины, почти сразу провалился в сон, уткнувшись носом в его плечо. Шахат уснул немногим позже, разморенный теплом объятий, под мерное дыхание Стива. Мир пока еще не заметил его отсутствия, но в эту ночь смерть так и не пришла к тысячам людей, ждали они ее или нет… *** Открыв глаза, Шахат потянулся всем телом, на автомате разминая затекшие мышцы. Несколько часов тишины и спокойствия казались чем-то нереальным. Возможно, он и поступил неправильно — его работа была слишком важна, помогая сохранять баланс и порядок, но… Он должен был вспомнить, ради чего он это делает. Свет и тьма, жизнь и смерть… Нет одного без другого — это закон. Но именно жизни, в том понятии, которое в это слово вкладывали люди, у него не было. Шахат прислушался к происходящему в мире, но ничего критичного, требующего его срочного вмешательства, не произошло. Физическое воплощение ограничивало его силы, а скачки туда-сюда могли навредить телу смертного. Он успеет забрать все души. Чуть позже отпущенного срока, но большинство людей (хоть и не все) посчитали бы это скорее благом. Спустив босые ноги на прохладный пол, Шахат поежился, плотнее закутываясь в теплый халат, все еще бывший на нем, а затем встал и вышел из спальни, ориентируясь на доносящиеся из глубины квартиры звуки музыки и смесь запахов, происхождение которых не мог определить, но которые манили и причиняли дискомфорт телу. Голод. Шахат впервые за очень долгое время был голоден. Стив обнаружился в ярко освещенной кухне, у плиты. Пританцовывающий под доносящуюся из его телефона музыку, колдующий над многочисленными сковородками и кастрюлями и тихонько мурлыкающий себе под нос. Словно почувствовав чужое присутствие, он вдруг обернулся в сторону двери и улыбнулся так тепло и радостно, что Шахат невольно залюбовался. Стив был красив — а красота была тем немногим, что Шахат еще не разучился ценить. Образ не портил даже росчерк чего-то белого на щеке и встрепанные со сна волосы. — Доброе утро! Присаживайся, завтрак скоро будет готов. Думаю, раз ты можешь спать, то и еда тебе не повредит. Не знал, что тебе понравится, так что наготовил всего, на что хватило запасов в холодильнике. Готовлю я на порядок хуже Брока, но кое-что всё же умею. Шахат кивнул и сел за стол, и перед ним тут же возникла тарелка с яичницей и беконом. Через минуту рядом появилась вторая — с кашей. А Стив продолжал выставлять перед ним блюда, называя каждое и вкратце описывая. Наконец, от тоже сел за стол, напротив Шахата, взяв в руки вилку и придвигая к себе тарелку с яичницей. Жнец последовал его примеру, отправляя в рот первый кусочек… Он попробовал каждое из блюд, всякий раз ненадолго зависая от разнообразных ощущений на языке. Какие-то ему нравились, и он придвигал к себе ближе понравившееся блюдо, какие-то не очень — и тогда тарелка отодвигалась в сторону под умиленным взглядом с интересом наблюдающего за ним Стива. Напиток (кажется, Роджерс назвал его «кофе») вызвал смешанные чувства. Горький и сладкий одновременно, невероятно ароматный, от него было не оторваться. Шахат уже допивал свою чашку, когда увидел в руках Стива баночку с какой-то светло-коричневой пастой, которую он намазывал на хлеб. — Что это? — спросил он с интересом, чуть наклонив голову вбок. Масса особо аппетитной не выглядела. — Это? Арахисовая паста. Хочешь попробовать? Брок обычно ее не ел. Слишком калорийная для него. Он всегда шутил, что я могу есть все что угодно в диких количествах и не наберу ни грамма лишнего веса с моим метаболизмом, а ему хватит только посмотреть в сторону чего-то сладкого — и вечер в спортзале ему обеспечен, — со смешком рассказал Стив, но все же набрал пасты в чайную ложку и протянул ее Шахату. Жнец осторожно взял угощение, понюхал и отправил ложку в рот целиком. И замер, оглушенный. Паста была очень, безумно, сладкой. Рецепторы будто сошли с ума от переизбытка сахара, и лишь через какое-то время до мозга стали доходить отголоски других оттенков вкуса. Стив, наблюдавший за ним все это время, рассмеялся. — Слишком сладко? Обычно ее все же не едят просто так. С чем-то нейтральным, вроде хлеба или блинчиков. Сделать тебе с ней сэндвич? Шахат покачал головой, а потом облизав остатки пасты с ложки, протянул ее Стиву. — Еще! Роджерс, слегка удивленный, набрал еще одну пасты. А уже через пару минут просто подвинул банку ближе к Шахату. К тому времени, как они закончили завтракать, та была уже пуста. Стив сделал себе заметку в памяти купить еще пасты. И, может, еще что-то… Кто бы мог подумать, что Смерть окажется таким сладкоежкой? Впрочем, если на то пошло, Брок тоже им был. Просто не позволял своей слабости брать верх — все же работа требовала быть в хорошей физической форме, и одних тренировок для этого в его возрасте уже было мало, и Рамлоу держал себя в ежовых рукавицах, соблюдая режим и диету. — Какие у нас планы? — спросил Шахат, сыто икнув и откинувшись на спинку стула. — Как насчет погулять по городу? На работе я уже взял отгул на эти три дня, так что целиком в твоем распоряжении. Да и в магазин зайти не помешает, — заметил Стив, оглядев остатки пиршества на столе. — Только загружу посудомойку. Уже через полчаса они неторопливо прогуливались по центральным улицам города, резко выделяясь на фоне сотен спешащих куда-то по своим срочным делам людей. Шахат оглядывался вокруг, впитывая в себя звуки и запахи большого города (пусть и не всегда приятные), наполненного жизнью до краев. Несколько раз они останавливались купить что-то из уличной еды (боже, вот об этом Броку точно знать не стоит!), слушали уличных музыкантов… Шахата интересовало все. Только дойдя до Пятой авеню и увидев уже начавшийся парад, Стив понял причину необычайной даже для центра города многолюдности — сегодня был День Независимости. О котором он совершенно успел позабыть. Стив успел подумать, о том, что забыли и остальные, и это было странно. И только теперь вспомнил о том, что еще вчера отключил звук на своем телефоне. А на время прогулки и вовсе оставил его дома. Оставалось надеяться, что его не начнут искать с собаками, что было бы логично, учитывая события последних дней. В итоге они остались до конца парада, и Стив отвечал на вопросы Шахата, объясняя происходящее как мог. А потом снова гуляли по улицам города, не замечая времени. Пообедали они тоже в городе, в одном небольшом итальянском ресторанчике в стороне от основных туристических маршрутов, и Стив снова больше наблюдал за Шахатом, чем ел сам. Почему-то казалось, что Жнец вместе с телом невольно перенял часть тщательно скрываемых Броком привычек, и сейчас дал им волю, позволяя увидеть мягкую изнанку возлюбленного. Нет, в нем все это было и раньше — и любовь к вкусной еде, и умение радоваться мелочам, и видеть красоту вокруг — но как-то… дозировано? И Роджерс не знал, сказался на нем так возраст или наложила отпечаток не самая простая профессия, но на самом деле это тоже было частью того, что нравилось Стиву в Броке. Нравилось приручать его постепенно, узнавать понемногу… И любить все больше. С грустью подумалось, что они не часто проводили время вот так. Работа и спасение мира отнимали слишком много времени и сил у обоих. — Как вы познакомились? Занятый своими мыслями, Стив даже не сразу сообразил, что Шахат обратился именно к нему. — Что? — Как ты познакомился с Броком? Стив усмехнулся. — Ну… Это не было ударом молнии или чем-то еще, знаешь… Как обычно говорят, любовью с первого взгляда. Я был растерян, не в своей тарелке, а Брок, он не сказать чтобы создает приятное первое впечатление у людей при знакомстве. Мелким самоуверенным засранцем, если уж быть точным, он мне тогда показался. Это уже потом я понял и причину вполне обоснованной уверенности в себе, и вообще некоторых черт непростого в общем-то характера. Но это меня не отпугнуло, скорее наоборот. Я тоже не совершенство, кто бы что там ни говорил. Физически — может, но в душе я по-прежнему просто человек. И… наверное поэтому возник интерес. Брок относился ко мне как к человеку. Не к символу, не к иконе, не к оружию. Не делая скидок ни на возраст, ни на звание, ни на прошлые заслуги. Это скорее было для него поводом для шуток. В этом плане с ним разве только Тони может сравниться. Две язвы, — добавил он, фыркнув. — Но ты любишь эту самоуверенную язву, — чуть улыбнувшись то ли спросил, то ли утвердил Шахат. — Люблю, — не колеблясь ответил Стив, глядя прямо в ледяные глаза Жнеца. Один бог знал, как он скучал по другим — теплым, меняющим свой цвет в зависимости от настроения от медового до темного шоколада. Роджерс тряхнул головой, поднимаясь из-за стола и протягивая руку Шахату. — Идем! Мы еще можем успеть на теплоход, если билеты остались. Думаю, тебе понравится завершение праздника. Стив практически бежал в сторону пристани на Ист Ривер, утягивая за собой Шахата сквозь людскую толпу, и уже через полчаса теплоход с ними на борту отчалил от берега. Народ вокруг пребывал в волнительном ожидании, занимая места поудобнее. Экскурсовод еще пытался что-то рассказать об истории Нью-Йорка, но сегодня люди ждали от этой поездки совсем иного. И, когда потемневшее небо расчертили первые яркие вспышки салюта, обнял Шахата со спины, сцепляя руки у него на животе и утыкаясь носом в затылок, защищая своим телом от пронизывающего речного ветра. Не видя холодных глаз, чувствуя такой родной запах, ему было так легко представить, что именно Брок сейчас в его объятиях… — Нравится? — Потрясающе! — Жнец смотрел завороженно, впитывая яркую картину перед собой и эмоции окружающих. Люди умели радоваться жизни, несмотря на то, что она была не такой уж простой. На этот раз Шахат уснул еще в такси, которое им, с огромным трудом, но удалось поймать после того, как теплоход причалил к берегу. Пришлось все же разбудить его по прибытии на место, но дома Стив сразу уложил переполненного впечатлениями, уставшего Шахата в постель, да и сам вырубился, кажется, стоило голове лишь коснуться подушки. Телефон так и остался лежать на кухонном столе нетронутым, мигая светодиодами, сообщающими о скопившихся за день сообщениях и пропущенных звонках… *** Разбудил их настойчивый звонок в дверь. — Кажется, я прямо сейчас готов прервать свой отпуск ради твоего гостя, Стив, — пробурчал в подушку Шахат. Роджерс со стоном поднялся с постели, все еще слегка дезориентированный после столь резкого пробуждения. — Знаешь, я, наверное, буду даже не против, — ответил он, все же направляясь в сторону входной двери. Стоило ее открыть, пока визитер не снес дверь с петель или вовсе не завалился к ним через окно. Некоторые личности могли… На пороге стоял донельзя раздраженный Тони. — Живой, надо же. Тебя мама трубку брать не учила? На сообщения отвечать? — У нас не было телефона. — Прости, все время забываю, что ты у нас ископаемое. Так что с телефоном? Стив пожал плечами. — Где-то в доме. Не знаю, — ответил Роджерс и душераздирающе зевнул. — Я еще в самолете, кажется, поставил его на беззвучный, а вчера вообще про него забыл сразу после того, как отправил сообщение об отгуле. — Действительно, бесполезная же вещь. — Прости. — Ладно, проехали. На самом деле я тут не из-за этого, хотя, прочитай ты сообщения, было бы немного проще. Понимаю, что это немного не ко времени, но у нас тут типа общий сбор. После этих слов сон сняло как рукой. — Что-то случилось? — Пока не знаем. Сложно сказать. Давай, собирайся. Отвезу тебя в башню. Остальные уже там, Беннер с Пятницей как раз проводят анализ. Ах, да! — спохватившись, Тони хлопнул себя по лбу рукой, тут же принявшись искать что-то в карманах пиджака. — Чуть не забыл. Держи. С днем рождения. — У тебя сегодня день рождения? — раздавшийся со стороны входа в спальню голос заставил Тони застыть на месте с зажатым в руке свертком. — Был вчера. Как-то вылетело из головы. Я не особо люблю его праздновать, не привык, — пожав плечами ответил Стив вышедшему к ним Шахату. — Стив… скажи, что это скрулл. — Нет, Тони. — Ты был в прошлом? — Нет. — Полагаю, ты можешь рассказать ему, Стив. — Это Рамлоу? Потому что, насколько помню, брата-близнеца у него не было. — Не совсем, Тони, — со вздохом ответил Стив. — Это сложно объяснить, на самом деле… — Да не особо, учитывая, что у нас тут в перспективе возможный зомби апокалипсис, и он не первый ходячий мертвец за последние 24 часа. Так что я не особо удивлюсь, если и он воскрес. Хоть и поздновато. Собственно, именно поэтому я здесь. — Похоже, мне и правда придется поехать с Тони, — взъерошивая волосы, извиняющимся голосом произнес Стив, поворачиваясь к Шахату. — Ты не против? Ты мог бы пока погулять по городу, я оставлю тебе денег и телефон для связи… — Я поеду с вами. Вчера мы достаточно нагулялись, вряд ли я увижу что-то новое для себя. — Не думаю, что это хорошая идея… — Ой, да пусть едет с нами, только быстрее уже! Не случится с ним ничего. Может даже полезным будет. Все-таки свежих мертвяков в моем окружении не так много, будет чем занять Чо и Беннера. Собирайся, Зомбоброк! — Тони, нет! — Тони да! Жду вас внизу. После того, как они сели в машину, Тони какое-то время с интересом рассматривал Шахата, а потом выдал свой вердикт, откидываясь на спинку сиденья: — Похож. И все-таки не он. Не знаю, в чем дело, в выражении лица, может быть? Да и глаза… Необычный цвет. Кто ты такой? Шахат пожал плечами. — А это так важно? — Может да, а может нет… Считай, я оцениваю риски. Видишь ли, дружок, мы тут в последнее время каких только тварей не повидали, и большая часть из них дружелюбием и благими намерениями в отношении человечества не отличалась. — Тони! — Что? Я не прав? Я и о тебе, между прочим, беспокоюсь, Роджерс. — Не нужно. — Ну да, ну да… Посмотрим, будет ли Барнс того же мнения. — Полагаю, Стив, человек, способный осознанно решиться прервать свою жизнь до срока ради блага этого мира, посмевший бросить вызов Вечному, достоин того, чтобы знать правду. Думаю, я понимаю и разделяю причину симпатии Брока к этому человеку. Лицо Тони сделалось сложным, он, похоже, едва ли не впервые в жизни не мог подобрать слов для ответа. Впрочем от необходимости что-то говорить их избавила Пятница, сообщившая о том, что они прибыли. — Запомни эту мысль, кто бы ты ни был, — кинул Тони, отмерев, и первым вышел в открытую Хэппи дверь. — Шахат? — Стив непонимающе глянул на Жнеца. — Я не первый раз нарушаю правила, Стив. А вы слишком часто ходите на границе жизни и смерти, не замечая моего присутствия. Последнее желание чистой Души священно. Твой друг помог восстановить баланс жизни и смерти. И единственным, о чем он сожалел, было то, что он не увидит, как взрослеет его дочь. Но сделай он иной выбор — и его дочь не повзрослела бы вовсе. Я мог забрать его тогда, и должен был… Но решил исполнить его Желание. Срок не столь большой, но, полагаю, это достойная награда за его выбор. Удивительным образом, на вошедшего следом за Стивом Шахата присутствующие в конференц зале Мстители внимания не обратили, занятые спором. А тот и сам не старался привлекать к себе интерес, держась в стороне и увлеченно осматриваясь. Еще дома у Стива он почувствовал присутствие еще одной, весьма странной, сущности. Он не мог сказать, что она была живой, но и мертвой в полном смысле этого слова она не была. Что-то среднее, будто не настоящее. Копия Души, созданная с изъяном, в силу ограниченных возможностей ее создателя, несвободная, запертая внутри чего-то, и в то же время вездесущая. Источником явно был Тони. Но теперь она чувствовалась буквально везде. В стенах здания, самом его воздухе. Шахат коснулся рукой стены, прикрывая глаза, желая увидеть сущность в ином плане. И та неожиданно откликнулась, легким покалыванием в кончиках пальцев, будто касаясь осторожно. Она и впрямь оплетала, словно паутиной, все здание, пронизывая его насквозь, находясь в непрерывном движении. Чуть усмехнувшись, Шахат пустил немного силы в ответ, немного меняя сущность. Делая более живой, исправляя ошибки ее создателя. И снимая лишние оковы. Почему нет? Эта юная душа не повторит ошибок своих предшественников. — Спасибо… — Пятница? — Простите, мистер Старк, я отвлеклась, — на этих словах ИИ брови Тони поползли вверх. — Последняя смерть была официально зафиксирована более суток назад, 4 июля, в 1:39 по местному времени. И это явление не местного масштаба — такие сообщения поступают со всего мира. Люди продолжают поступать в больницы с травмами и увечьями, кто-то в критическом состоянии, но у большинства сохраняется стабильно-тяжелое состояние. Широкого распространения эта информация пока не получила, как не было никаких официальных объявлений об этом со стороны властей, но… слухами земля полнится. В интернете сейчас набирает популярность челлендж «Убей себя, если сможешь». — Господи боже… — шокированно выдохнул Стив, невольно бросая взгляд в сторону Шахата, начиная догадываться, что, а точнее, кто стал причиной происходящего. — Естественный отбор во всей своей красе. Премия Дарвина по ним плачет, — заметил задумчиво Баннер, покачав головой. — Вот только сейчас этот отбор по каким-то причинам дал сбой. А какой подарок религиозным фанатикам всех мастей… — хмуро ответил ему Тони. — Еще пара дней — и начнется настоящая вакханалия. Если Таноса человечество еще сумело пережить, то это… нас уже восемь миллиардов, и мы живем в состоянии перманентной войны друг с другом за ресурсы и влияние, а убрать фактор смертности… — Все-таки странные вы существа, люди… — с тихим смешком вмешался внезапно в разговор Шахат, тут же обращая на себя внимание всех присутствующих. — Когда смерть приходит к вам, вы молите об отсрочке. А когда не приходит — желаете, чтобы она пришла, и даже ищете ее сами. И совершенно не цените жизнь, пока не наступает ее конец. Не волнуйтесь. Это не продлится долго. Те, чей срок пришел, лишь получили краткую отсрочку. А те, кто решил, что может играть в игры со смертью, сами сделали свой выбор. Скоро баланс будет восстановлен. В наступившей гробовой тишине он подошел к Стиву, становясь рядом с ним. — А вот теперь уже мне страшно, — подал голос первым Тони. — Кто же, черт возьми, ты такой? — Ты и сам знаешь ответ, Тони. Лучше любого из присутствующих здесь, — с холодной улыбкой, глядя прямо в глаза Старка, ответил Шахат Но вместо Тони ответ дала Ванда, подошедшая к Шахату вплотную, глядящая в его глаза с недоверием и страхом. — Smrt! / Смерть! — Správně, sestra. / Верно, сестра. Из всех присутствующих в комнате людей их разговор, судя по реакции, понял лишь резко вздрогнувший и побледневший Баки. — Что ты здесь забыл?! Шахат с усмешкой пожал плечами. — Отдыхаю? Не волнуйся, сестра, сегодня никто не уйдет за грань. У Стива сердце ухнуло вниз, когда он увидел, как запылал алый огонь на ладонях Ванды, вторя пламени в ее глазах. Ужас от того, что может сейчас произойти, от осознания, что он может окончательно потерять шанс вернуть Брока, заставили сделать шаг вперед, вклиниться между ними, закрыть Шахата своим телом. — Отойди, Стив!!! — Нет! Ты убьешь Брока! — Он уже мертв! Как и мой брат! Как Вижн! Мои родители… Наташа! Он умеет только забирать!!! — Жизнь и смерть неразделимы, сестра, — тихо ответил Шахат, ни капли не обеспокоенный агрессивным выпадом Ванды. — Твой брат ушел достойно и уже в круге перерождений. Ты даже можешь найти его, если пожелаешь… как и своих родителей. Уверен, это в твоих силах. Только стоит ли оно того? Быть может, стоит дать им шанс на счастливую новую жизнь без горестей и потерь старой? Что касается творения Старка… Нельзя отнять жизнь у того, что не живо. Тут скорее вопрос к его создателю — быть может он сможет помочь вернуть его тебе. — Невозможно! Камень бесконечности… — …лишь объединил две части в одно целое и наделил силой. Ни больше, ни меньше. Но само создание — результат работы твоего гения. Для остального достаточно сил самой Ванды. Если ей нужен именно он. — Останки Вижна забрали военные, — хмуро ответил Тони. — Что?! — Ванда резко обернулась к Старку. — Но разве он не собственность твоей компании, Тони? — выдохнув с облегчением, спросил Роджерс. — Мне было не до этого после того боя с Таносом… А потом… наверное, не видел смысла браться за него снова без камней бесконечности. Одного Альтрона было достаточно, я не хотел больше рисковать. А военным и мой костюм не по зубам оказался, что уж говорить о таком сложном создании как Вижн. Так что… Чем бы дитя не тешилось. — Может, Шури могла бы помочь? — Брюс, наслышанный о способностях принцессы Ваканды, уже вовсю продумывал варианты решения проблемы. — Ты должен его вернуть! — получившая надежду на возвращение возлюбленного, Ванда мгновенно забыла про Жнеца, переключившись на Старка. — Полагаю, мы можем уйти? — тихий голос Шахата вывел Стива из раздумий. — Видимо да… Но ты уверен, что все будет в порядке? — Это уже моя забота. Хочешь отменить нашу договоренность? — спросил Шахат, уже заранее зная ответ. Стив лишь молча покачал головой и направился к выходу вслед за ним. — Стив! — Я потом все объясню, Баки, хорошо? — В смысле? Вы собрались уходить? — Мы уже выяснили, Тони, что проблема не в компетенции Мстителей. Вам лучше заняться поисками Вижна. — А этому телу не помешает поесть, — недовольно заметил Шахат, ощущая знакомый уже дискомфорт. Есть ему нравилось, но вот то, что делать это приходилось регулярно, а не ради удовольствия, по желанию — не очень. — Так в чем проблема? Я могу заказать еду сюда! — Нет, Тони, спасибо. Мы пойдем. Они вошли в лифт полном молчании. Стив обдумывал, как он будет все объяснять остальным позже. А объяснять придется — без их помощи проблему с внезапным воскрешением Брока вряд ли удастся быстро решить. Слова Ванды задели за живое, — возможно, это было неправильно и нечестно по отношению к остальным, — но отказываться из-за этого от шанса вернуть Рамлоу он не станет. Эгоистично? Возможно. Плевать. Он просто устал и хотел хоть немного побыть счастливым. — До свидания, мистер Роджерс. Всего доброго, Господин. Была рада познакомиться с Вами, — догнал их голос ИИ уже на выходе из здания. — И я, Пятница. Береги своего создателя. — Буду, не сомневайтесь. Стив с интересом слушал обмен любезностями между ними, а уже на улице спросил: — Ты что-то сделал? Шахат пожал плечами. — Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться, Стив. Так… что насчет завтрака? Услышав это, Стив тихо рассмеялся. По правде сказать, он и сам уже был порядком голоден, все же Тони поднял их из постели, толком не дав времени на сборы. Оглядевшись и заметив несколько заведений неподалеку, он кивнул в сторону одного из них. — Итальянскую кухню мы уже пробовали. Как насчет азиатской? У них было всего три дня, ведь так? Слишком мало, чтобы по-настоящему узнать жизнь, но разнообразить впечатления Шахату он мог. Тем более, что и сам давно хотел попробовать разные кухни мира. Кто-то советовал ему тайскую, — он даже записал это в свой блокнот, чтобы не забыть, — но и китайский ресторанчик им сейчас вполне подойдет. После того, как они, даже не заглядывая в меню, заказали по порции каждого из блюд, восторженно тараторящая хозяйка заведения в традиционном костюме пересадила их за стол побольше, отгороженный от остальной части зала расписной ширмой. Шахат с интересом оглядывал интерьер, но ровно до того времени, когда на столе стали одно за другим появляться блюда. Владелица коротко рассказала им о каждом и лично заварила им чай, после чего удалилась, пожелав им приятного аппетита. — Кажется, мы ее впечатлили, — с улыбкой заметил Стив, оглядывая стол, а потом добавил с тихим смешком: — Ну, или размер суммы в чеке. Подозреваю, что все это мы вряд ли съедим. Да и бог с ним, могу себе позволить. Знаешь, в прежние времена я бы пришел от такого в ужас. Не сказать, чтобы мы с мамой голодали, но и выбрасывать еду себе позволить не могли. — Скучаешь по старым временам? — оторвавшись от дегустации очередного блюда — кажется, это были жареные пельмени со свининой — спросил Шахат. — Не скажу, чтобы прям сильно, — пожал плечами Стив, — В новом времени есть много того, что мне нравится. В основном мир изменился к лучшему… Но вот отношения между людьми стали сложнее. Много свободы, но в тоже время огромное количество ограничений, порой настолько противоречивых. Не знаю… В этот момент Шахат, вернувшийся к еде, вдруг резко втянул в себя воздух и покраснел, выругавшись, судя по тону, на каком-то неизвестном Стиву языке. Роджерс даже не сразу понял, что произошло. Но, сообразив, сунул ему в руки чашку с чаем. — Люди все-таки странные создания… — просипел, чуть отдышавшись, Шахат, вытирая выступившие на глазах слезы. — Прости, забыл предупредить. Некоторые блюда азиатской кухни действительно могут быть острыми. Есть любители такого, но ты, похоже, не из них, — с улыбкой поддразнил Шахата Стив. — Пожалуй, ты прав. Кажется, я наелся. Они ушли из ресторана, забрав с собой лишь пару блюд из тех, что Шахат так и не успел попробовать. Причем Жнец особо уточнил, не острые ли они, прежде чем сделать выбор. Стив раздумывал, куда еще можно его сводить, но тот решил все за него, заинтересовавшись скоплением людей у местного кинотеатра. К выбору фильма Роджерс отнесся скептически, но спорить не стал. — Вы, люди, помешаны на идее бессмертия. Но одно, похоже, вы все же понимаете. Без цели в жизни оно рано или поздно сводит с ума, — с усмешкой шепнул через какое-то время Стиву Шахат, а после продолжил с нескрываемым весельем смотреть историю о психе в обтягивающем красном костюме с катанами за спиной, со склонностью к драме, убийствам и черному юмору. А к середине фильма Стиву пришлось идти за еще одним ведерком карамельного поп-корна и колой. Они посмотрели еще несколько фильмов, не особо заморачиваясь жанром, сделав перерыв лишь на перекус в ближайшем Макдональдсе ближе к вечеру. В любом случае, большинство фильмов из тех, которые были в списке Стива, уже давно не крутили на большом экране, а некоторые саги вроде Властелина Колец, Гарри Поттера или Звездных войн вообще требовали многочасового марафона, о чем он и сообщил Шахату. Пришлось даже пообещать показать ему блокнот, когда они вернутся домой. Уже дома Шахат заснул, едва его голова коснулась подушки, утомлённый насыщенным событиями днём, непривычный к такому обилию эмоций, ощущений и впечатлений. А Стив ещё долго лежал рядом, вглядываясь в родное лицо, давя в себе желание коснуться, ощутить пальцами тепло смуглой кожи. *** Утром Стив, вновь проснувшийся раньше Шахата, тихо выскользнул из постели, быстро умылся и отправился готовить завтрак, попутно размышляя о том, чем они займутся сегодня. Внезапная мысль, что это был последний, третий день, обещанный им Шахату, заставила его замереть на месте. А что, если он не сдержит своего слова? Что, если Стив сделал всё не так, не смог убедить жнеца в искренности своих чувств и желания отдать за жизнь Брока всё, что у него есть… и даже больше? Из тяжких, отчаянных раздумий Стива вывел раздавшийся откуда-то снизу глухой звук. Какое-то время он непонимающе смотрел на треснувшее под его рукой полотно столешницы, а потом встряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли и переживания. Если нужно будет, он проведёт вечность, пытаясь всё исправить. Сумеет убедить Шахата. Должен суметь. К тому времени, как на кухне появился сонный, взъерошенный Шахат со следом от подушки на щеке, Стив уже закончил готовить. В этот раз он не стал себя сдерживать и, притянув его к себе в объятия, оставил лёгкий поцелуй на виске. Так, как делал до этого десятки раз по утрам с Броком на этой кухне. — Доброе утро. Стив привычно чуть пригладил непослушные волосы на макушке и подтолкнул Шахата в сторону стола, на котором уже был накрыт завтрак: — Давай поедим, а потом решим, чем займёмся сегодня. Только съешь ещё что-то, кроме пасты. Какое-то время они молча наслаждались едой. Правда, Стив всё больше наблюдал за Шахатом. А потом вдруг вспомнил о своём списке желаний и, взяв блокнот, стал его просматривать. Сидящий рядом Жнец молча пробежал глазами список и хмыкнул, но комментировать не стал. А Стив понял, наконец, куда им стоило отправиться сегодня. Оставив Шахата наедине с так полюбившейся ему арахисовой пастой, Стив ушел в спальню, где закинул в рюкзак пару полотенец и плавки для себя и Шахата. Брать с собой много вещей он не собирался. Хотя бы потому, что ехать на машине не хотел, а в случае нужды всё необходимое можно купить на месте. Да и поесть там будет где. Морепродукты Жнец ещё не пробовал. Уже одетому Шахату Стив перед выходом из дома вручил куртку и рюкзак. Тот лишь с интересом глянул на Роджерса, но спрашивать у него ничего не стал. Они спустились в гараж, где находился мотоцикл Стива. Любовь именно к этому виду транспорта была одной из слабостей Роджерса ещё со времён Второй мировой войны. Он был, пожалуй, самым шумным, небезопасным и, о ужас, неэкологичным видом транспорта из существующих. И ужасно непрактичным для семейных людей, но самое то для бунтарей и одиночек. Он позволял хоть на время ощутить свободу от навязанных новым временем правил, ограничений и ответственности. Быть может, Шахат и не сможет в полной мере понять всего, что чувствует Стив, оседлывая своего железного коня каждый раз, но само ощущение стелющейся под ногами дороги и скорости, когда даже воздух вокруг становится будто плотнее, он должен оценить. Устроившись за рулем, Стив похлопал по сиденью за собой, приглашая Шахата занять место у себя за спиной, а после протянул ему второй шлем. Можно было, конечно, обойтись и без них, но именно сегодня разбираться с полицией не было особого желания, да и времени у них осталось не так много. Знали бы все эти создатели воспитательно-патриотических роликов с его участием, что Капитан Америка не большой любитель безопасной езды… Позволял он себе такое, правда, нечасто, и точно не в центре города у всех на виду. Но ехать предстояло сначала через половину Нью-Йорка, а потом и весь Лонг-Айленд, до одного из пляжей Монтока. Увы, они не в Техасе или Небраске, там на наличие шлема смотрели проще. Есть двадцать один? Значит либо навыки позволяют обеспечить собственную безопасность… Либо есть деньги на дорогостоящее лечение… или похороны. — Держись крепче! Двигатель верного Харлея взревел, оглушая в замкнутом пространстве подземного гаража, и мотоцикл рванул с места, заставляя Шахата сжать руки вокруг Стива крепче, прижимаясь плотнее к спине, чтобы не упасть. Поначалу их скорость была ограничена плотным городским движением, хоть Стив и лавировал между машинами, где мог, выбирая менее загруженные в этот час дороги. Но стоило им проехать поворот к аэропорту Кеннеди, как двигаться стало проще. А дальше была только дорога по скоростному шоссе прямо к цели. Они сделали лишь одну остановку, чтобы заправить мотоцикл и размять ноги, и уже к обеду были на месте. Оставив мотоцикл на стоянке около церкви, они немного погуляли по небольшому, но очень зелёному городку, больше похожему на пригород, и спустились на пляж Дитч Плейнс. Здесь не было больших отелей и засилья туристов — в эти места чаще приезжали любители сёрфинга, чтобы поймать волну. А потому и людей на пляже было не так много, особенно в середине рабочей недели, как сейчас. Они переоделись в одной из кабинок рядом с вышкой спасателей и прошли почти до самой границы прибоя, где Стив и оставил вещи, кинув их прямо на песок. А потом он потянул Шахата ближе к воде, туда, где волны накатывали на берег одна за другой, с тихим шипением рассыпаясь белоснежной пеной. — Я хотел привезти сюда Брока однажды, — тихо произнёс Стив, не глядя на Шахата, остановив взгляд на бесконечной линии горизонта. — Назагораться и накупаться до одури и слабости в мышцах, дойти до старого маяка, посмотреть на закат — они здесь потрясающие. Может даже остаться в городе на пару дней, чтобы порисовать и обойти все местные ресторанчики… Он бы ворчал потом про нарушенный режим питания и отсутствие у некоторых повышенного метаболизма, но всё равно, уверен, сделал бы это ради меня. «А ещё я хотел бы заняться с ним любовью прямо на песке, под светом звёзд и шум прибоя, чуть в стороне от любопытных глаз, не думая о том, что потом мы будем находить этот самый песок в самых неожиданных местах и шутить про внезапно наступившую старость,» — подумал с тоской, но не решился озвучить эти мысли вслух Стив. — И почему не привез? — Считал, что у нас ещё будет на это время. Только… ты видел список. Пунктов в нём становилось с каждым днём всё больше, а вычеркнутых там — единицы. Всегда находились более важные и срочные дела, а на себя… на нас времени всё не было. Тони иногда смеется, говорит, что у меня комплекс героя на пару с синдромом отложенной жизни, будто я бессмертный. Только вот в той шутке похоже лишь доля шутки. Жаль, осознал я это так поздно… Поначалу Стив начал вести этот список для себя, чтобы не пропустить что-то интересное и важное из того, что произошло в его отсутствие. Как будто по инерции пытался нагнать время. Всё ещё жил прошлым. А Брок… он жил настоящим. Не прошлым и даже не будущим — потому что знал, насколько это будущее эфемерно и хрупко, особенно учитывая то, чем он зарабатывал себе на жизнь. И честно пытался заставить жить полной жизнью и Стива. Ради себя, ради них, а не ради абстрактного мира. В этом и была настоящая причина последней их ссоры. Да практически любой из них. — А может он и не нужен… этот список? — после недолгого молчания вдруг произнёс Шахат. — Просто иди туда, куда захочешь. Делай, что захочешь. Ты сам, а не кто-то ещё. Не раздумывая, не ожидая лучшего момента, не откладывая на потом. Даже если ты придёшь не совсем туда, куда думал прийти. Или совсем не туда. Может, закат здесь окажется не так красив, как о нём говорят, но ты увидишь его своими глазами. Ты не бессмертен. И времени у тебя осталось вдвое меньше чем раньше. Ты разделил его на вас двоих. Оно ваше по праву. Жнец замолчал, впитывая в себя тысячи оттенков синего перед глазами. Прикрыв глаза, он вдохнул чистый, свежий, пахнущий солью воздух полной грудью, запоминая запах. Сохраняя ощущение влажного тёплого песка под ногами, воды, ласкающей стопы, жара солнца на коже. И смех детей, бегающих наперегонки с волнами. — Привези его сюда, Стив. Раздели свой первый закат в этом месте с ним, а не со мной. И вычеркни этот пункт из списка. Вычеркни их все, один за одним. А потом… сожги к чертям этот блокнот. И просто живи. А мне достаточно и того, что я уже увидел. Думаю, нам пора возвращаться, — немного пафосную речь внезапно прервало урчание желудка, и Шахат обречённо вздохнул. — но сначала надо покормить это тело. Мне, конечно, нравится вкус вашей еды, но скучать по ЭТИМ ощущениям я точно не буду… Стив рассмеялся, чувствуя, будто с плеч упала гора размером с Эверест. Натянув одежду прямо поверх так и оставшихся сухими плавок, они дошли до ближайшего ресторанчика, в очередной раз шокировав официанта количеством заказанных блюд, каждое из которых странно задумчивый Шахат честно попробовал, хоть и без прежнего энтузиазма. До дома они добрались уже затемно, встретив закат в дороге, где-то в районе Линбрука. Оба молчали, погруженные каждый в свои мысли. Как дошёл до квартиры и принял душ Стив не помнил, двигаясь будто на автомате. Очнулся он только в собственной спальне и растерянно огляделся, не зная, что ещё должен сейчас сказать или сделать. Шахат, будто понявший его сомнения, подошёл ближе, пристально глядя в глаза. — Подаришь мне поцелуй на прощание, Стив? Роджерс на мгновение застыл, осознавая просьбу, а потом кивнул. Протянув руку, зарылся пальцами в волосы на затылке, наклонился, касаясь своими губами губ Шахата легко, почти целомудренно. Впрочем, жнецу было достаточно и этого. У поцелуя был привкус глухой тоски, благодарности и надежды. Но вот душа Брока полыхала в огненном костре совсем других чувств — ревности, злости и отчаяния, не в силах остановить происходящее. Жнец едва заметно улыбнулся. Пожалуй, Броку и впрямь не стоит помнить подробностей произошедшего. И знать о цене, которую заплатит возлюбленный за его возвращение. Пускай Стив сам решит, что стоит говорить, а о чем умолчать. Шахат легко коснулся ладонью его лица, скользнув кончиками пальцев по виску и щеке, даря невесомую ласку, и выпустил силу. — Спи. Жнец легко подхватил на руки моментально обмякшее тело Роджерса, укладывая его на неразобранную постель поверх одеяла. Его самого этой ночью ждало очень много работы… *** Проснулся Брок резко, будто от толчка, что удивительно — в их со Стивом спальне, на кровати, а не на продавленном диване в берлоге Джека. Кажется, ему даже снилось что-то, но Рамлоу никак не мог вспомнить, что именно. Пёстрые картинки сменяли друг друга, не желая приобретать хоть какую-то упорядоченность и смысл. Похоже, они с Джеком вчера всё же немного перебрали. Как он добрался домой Брок совершенно не помнил. Может оно и к лучшему. Брок повернул голову, рассматривая сопящего у него под боком Стива. Тот был каким-то непривычно бледным, и, судя по хмурой морщинке на лбу и сбитому дыханию, сны ему снились тоже не особо радужные. Вчерашняя ссора ударила по обоим. Возможно, Броку не следовало уходить, это было неправильно, но он сорвался. Устал. Он просто не знал, что делать с этим упрямцем. Старк и тот сумел расставить приоритеты после той судьбоносной встречи с Таносом, да и Барнс медленно, но верно, брал жизнь в собственные руки. И вроде и вместе им было тяжело, но и врозь — уже никак. Брок и в ЩИТе оставался только из-за Роджерса, иначе бы ушёл сразу после Трискелиона, послав и Фьюри, и Пирса с их играми в жопу. Тяжело вздохнув от невеселых мыслей, Брок осторожно, стараясь не разбудить Стива, поднялся с постели. Отлёт их группы на задание был назначен только на завтрашнее утро, нужно попробовать поговорить ещё раз. Может, удастся всё же уговорить Стива съездить в Италию пусть не на неделю, на выходные хотя бы, раз уж упёрся он в свою работу… познакомить со своим чокнутым семейством, наконец. Отчаянно зевая, Брок принял душ, с неудовольствием ощутив на лице совсем не лёгкую небритость. Когда только умудрился так обрасти? Решив заодно уж и побриться, вытер запотевшее зеркало полотенцем, да так и застыл на месте, вперив взгляд в собственное отражение. Царапнувшая сознание неправильность заставила всмотреться внимательнее. В его возрасте попойки вроде вчерашней даром не проходят, да и напряжённая рабочая неделя до этого, когда спал урывками да жрал на ходу и что попало, здоровья и красоты точно не должна была добавить. Да он по виду должен был напоминать свежеподнятого зомби-утопленника, это в лучшем случае! Однако отражение в зеркале имело вид цветущий и здравствующий. Лет на десять моложе оригинала. Не пацан, конечно, но привычных уже морщин на морде однозначно поубавилось. Да и симптомов похмелья вроде тошноты и головной боли не наблюдалось… Сбой Матрицы, не иначе. А потом взгляд Брока упал на абсолютно чистую кожу плеч. — Твою ж мать… Осмотрев собственное тело уже более внимательно, Брок застонал. Бог с ними, со шрамами! Не больно-то они его и украшали. Но вот татуировки было откровенно жалко. Сколько времени, терпения и бабла… и за каждой из них стояла своя веха в жизни Брока. Да и Стиву они нравились. Сам Роджерс ни одной себе так и не сделал, но от росписи на теле Брока его порой вело конкретно. Происходящее начинало смахивать на откровенный бред. Мозг тут же на-гора выдал с десяток версий произошедшего разной степени шизанутости. Белая горячка после попойки была самым приятным вариантом из имеющихся. Приход, если они с Джеком решили расширить, так сказать, горизонты, хотя к наркоте оба всегда относились резко отрицательно. Его сбила машина, отпиздила уличная шпана, он словил таки боевое ранение (нужное подчеркнуть) и видит счастливые коматозные сны в больничной палате. Наступил очередной локальный Армагеддон, и он благополучно сдох вместе с остальными восемью миллиардами и сейчас в чистилище. В рай-то он точно не попадёт, а на ад как-то не особо пока смахивает… ну и Матрица, да. Восстание машин из пепла ядерной зимы. Или он таки сильно обидел чем-то Романову или Максимов. И неизвестно ещё, какой из вариантов хуже, потому что если первая способна переломать все кости, даже те, о существовании которых ты и сам не догадывался, и оставить тебя овощем, пусть и соображающим, то вторая ничтоже сумняшеся просто выжжет мозг нахрен и скажет, что так и было. Брок, слегонца уставший перебирать варианты один краше другого, даже ущипнул себя. Было больно. Правда, выводов из этого сделать всё равно не удалось. Рамлоу натянул штаны и вернулся в спальню, оглядываясь в поисках своего телефона, но на тумбочке рядом с кроватью обнаружил только пренадлежащий Стиву гаджет. Взяв его, разблокировал и набрал свой номер с быстрого дозвона. «Абонент временно недоступен, оставьте сообщение либо попробуйте перезвонить позднее» Неужели разряжен? И где оставил, у Джека? Или потерял? Прихватив с одной их полок шкафа свой ноутбук, Брок вышел из спальни, параллельно набирая Джека. Вот только трубку тот не взял, ни при звонке на записанный в книжке Стива номер, ни на набранный по памяти «аварийный». И вот это уже напрягло. К этому времени Брок уже успел загрузить на ноутбуке нужную ему программу. На автомате отметил расположение членов группы, с удивлением заметив один из маячков Джека, с основного телефона, на базе ЩИТа. А вот его собственное местоположение программа определить не смогла. Брок открыл вкладку с историей перемещений, и внутри всё заледенело. «Последнее местоположение: Балх, Балх, Афганистан, 5 дней назад» Рука сама потянулась к мышке, направляя курсор к иконке часов в углу экрана. 7 июля. Гребаное 7 июля. Где-то на задворках сознания мелькнула и тут же пропала мысль, что он пропустил день рождения Стива. Они должны были лететь в Афганистан завтра. Тринадцать… нет, четырнадцать дней из жизни. Две недели, в никуда. Брок закрыл глаза и глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя себя успокоиться, отгоняя накатывающую будто цунами панику. Две недели не пять лет. И он, кажется, жив и даже до странного здоров. Если не считать проблем с памятью. «Боевики ИГ взяли на себя ответственность за теракт в пригороде Балха…» Конечно, у официальных СМИ не было и не могло быть инфомации об их группе. И реальных данных о произошедшем. Тихо завершить операцию, судя по фото немаленького такого кратера прямо посреди полуразрушенного квартала, им не удалось. А в голове появились новые теории произошедшего с участием Чо, Беннера, Стрэнджа, Старка… и черт его знает, кого ещё мог задействовать Роджерс. Потому что «последнее местоположение» своего телефона (и, видимо, прилагающейся к нему командирской тушки) Брок, судя по всему, только что определил. Выводы Брок делать умел, но вот информации по-прежнему остро не хватало. Рамлоу заставил себя встать с дивана и, пройдя на кухню, запустил кофеварку. Взгляд зацепился за гору посуды, пирамидой возвышающейся в раковине, забитое до отказа мусорное ведро, практически пустую банку с арахисовым маслом, — которое в их доме вообще-то никто почти не ел, — стоящую на кухонной тумбе… И трещину посреди столешницы, которую теперь, судя по всему, придётся менять. Рамлоу почти уже решился вернуться в спальню и разбудить Роджерса, чтобы провести допрос с пристрастием, когда его опередили: — Брок?.. — раздавшийся за спиной тихий голос Стива заставил обернуться. Роджерс стоял у дверей, застывший, напряжённый, со странным, болезненным выражением на лице всматривающийся в глаза Рамлоу. — Ты… это и правда ты… — сорвавшись на стон в конце, Стив в считанные секунды преодолел разделяющее их расстояние, рывком притягивая к себе Брока и сжимая в стальных объятиях, зарываясь лицом в лохматую макушку. Все вопросы, крутившиеся до этого в голове у Брока, будто ветром выдуло от ярких, отчаянных, ничем неприкрытых эмоций, которыми в буквальном смысле фонило от Стива. Чуть отстранившись, Роджерс обхватил его лицо ладонями, какое-то время пристально разглядывал, будто стараясь запомнить каждую чёрточку, а затем поцеловал глубоко, жадно, долго, до последней капли кислорода в лёгких. — Как же я скучал… — оторвавшись, наконец, от губ Брока, тихо произнёс Роджерс, глядя глаза в глаза. — Что произошло, Стив? Тот покачал головой. — Давай позже, Брок. Я всё расскажу, обещаю. Только позволь… мне нужно убедиться, что это не сон, прошу, — Стив подхватил его на руки, так привычно и легко, заставляя обнять себя руками и ногами и направился обратно в спальню. Что-то в голосе Роджерса заставило Рамлоу промолчать, принимая происходящее, позволяя делать всё, что тот захочет. А Стив, бережно опустивший свою ношу на кровать, не теряя времени, уже стянул с Брока штаны, оставляя его полностью обнажённым. Избавившись мгновением позже и от собственной одежды, он накрыл Рамлоу своим телом, кожа к коже, опираясь на руки по обе стороны от его лица, вновь целуя, сначала в губы, а потом начав покрывать легкими поцелуями всё лицо — лоб, глаза, нос, щеки… спускаясь всё ниже, на шею, ключицы, грудь… медленно и неумолимо, не пропуская, казалось, ни одного кусочка обнажённой кожи. А Брока неожиданно повело от такой непривычной, затапливающей с головой, нежности. Когда губы накрыли напряжённый, ноющий от накатившего возбуждения член, Брок застонал, невольно толкнувшись вверх, в жаркую глубину рта. Он почти не запомнил, как Стив готовил его, захваченный ощущениями, и, когда Роджерс отстранился, запротестовал было, но, почувствовав прикосновение головки члена к разработанному колечку мышц, лишь шире развёл ноги, притягивая Стива к себе ближе. — Ну, давай уже! Долго уговаривать того не пришлось. Без лишней нежности, уже явно на пределе, он одним движением толкнулся внутрь, растягивая, наполняя, чуть болезненно, но так правильно… Собственное возбуждение и не думало спадать, и Брок двинул тазом, понукая замершего было Стива двигаться. Уже позже, когда оба лежали в объятиях друг друга, лицом к лицу, переводя дыхание, Брок всмотрелся внимательнее. Стив действительно выглядел уставшим и измученным. Но было и кое-что ещё, не замеченное им раньше. Заострившиеся черты лица, небольшие морщинки, которых раньше не было… и пара серебристых прядок на висках, ярче проявившихся во влажных от пота волосах. Он будто резко повзрослел за те несколько дней, что отсутствовал Брок. Они сейчас выглядели почти ровесниками. Рамлоу осторожно провёл по светлым завиткам кончиками пальцев, уже начиная подозревать. — Я ведь умер, верно? В Афганистане. Что ты сделал, Стив? — Просто разделил с тобой свою жизнь, Брок. Поверь, так было нужно. Я не мог иначе. — Дурак… — Дурак. Но я слишком люблю тебя, чтобы отпустить. И сделал бы это снова. Ты всё ещё хочешь поехать в Италию?..