***
И если по карьерной лестнице она медленно, но верно растет, готовясь вот-вот стать сержантом, то по лестнице личной жизни, она катится вниз, обдирая коленки и оставляя ссадины на локтях. — Так-так-так, променад позора сегодня возглавляет Хофферсон, — заливисто смеется Хезер, увидев подругу сидящую за своим столом во вчерашний одежде. — Боги, ты можешь говорить не так громко. — У тебя что, ещё и похмелье? Неужто секс по пьяни? — удивленно поднимает темные брови девушка. — Умеешь удивить. — Не угадала. Я всю ночь проторчала в участке, — Астрид кивает на стопку папок и бумаг на углу стола, — оформляла кое-кого. — Постой, — Хезер кидает сумку на свое кресло и непонимающе смотрит то на Хофферсон, то на кипу документов, — ты же вчера после работы уходила на свидание. Всё настолько плохо, что ты сбежала отрабатывать сверхурочные? — Я оформляла своего «ухажера». — Нет, — взгляд Вереск наполняет сочувствие на грани с жалостью, — ты серьезно? Астрид не хочет это обсуждать. Она испытывает стыд, который не должен ей принадлежать. Не её вина, что этот парень — Густав, — решил, что закинуться наркотой будет хорошей идеей. Закинуться наркотой на свидании. В женском туалете. Не её вина, что с парнями никогда не выходит. Она не была занудой. Не настолько чтобы сбегать от неё в туалет чтобы, ну, закинуться. Или всё-таки была? — За ужин он, кстати, не заплатил, — вместо ответа на вопрос, говорит Хофферсон. — Опережая тебя, скажу сразу, — в этом нет твоей вины, — Хезер сбрасывает пальто с плеч, — ты понимаешь это? — Да? Но мне все больше начинает казаться, что может моей вины в этом и нет, но со мной явно что-то не так. — Девушка подпирает щеку рукой и через секунду жалеет о сказанном. Не время распускать сопли на работе. Она слишком устала и теперь эмоции дают о себе знать. «Мне нужно кофе». — Доброе утро, детективы. — В помещение входит мистер Смит. Астрид и Хезер кивают ему и провожают взглядом до кабинета в конце зала. — По крайней мере, в этом месяце ты закрываешь весь план по арестам, — говорит Вереск как только за капитаном захлопывается дверь. — Если я схожу ещё на три свидания, то такими темпами смогу перевыполнить план ещё до окончания ноября, — Астрид пытается пошутить, но по взгляду подруги понимает, что выходит не очень. Видимо, теперь вся её жизнь — одна большая шутка.***
— Ты просто слишком много думаешь, — Дагур похлопывает Иккинга по плечу и от этого жеста, последнему становится ещё хуже. — Почему ты не можешь это сделать? Я только вернулся и мне нужно время, чтобы снова привыкнуть к Олуху и всё такое, — парень нервно усмехается. — Да ладно тебе, Икки, — Дагур улыбается слишком фальшиво, и дураку ясно, что он хотел забрать это дело. Точнее, надеялся на это. — Не думаю, что я лучший кандидат. Я давно не практиковался и… — Твою мать, Хэддок! — вспылил кузен, — просто сделай свою работу. Пока дядя Стоик не оторвал голову ни тебе, ни мне. Со вздохом, Иккинг забирает папку и запускает руку себе в волосы, пытаясь унять тошноту. Затылок ноет после того, как он проспал в самолете двенадцать часов в неудобном кресле. По глупости и гордости отказавшись от предложенного отцом бизнес класса. — Когда суд? — В понедельник, — Дагур усаживается в кожаное кресло и пододвигается ближе к столу, — в девять утра, не опаздывай. «Как будто у меня есть выбор».***
— Эрет, поздравляем! Все детективы собираются вокруг стола сержанта и радостно улюлюкают, когда видят черно-белый снимок с пятном, который вроде как, напоминает зародыш ребенка. — Уже чувствуешь себя отцом? — спрашивает Хезер выхватывая из рук друга фотокарточку. — Не-а, — Эрет усмехается, — я даже не верю в то, что женат на Лане уже два года, а тут ребенок. Ощущается пока как странный сон. Астрид переминается с ноги на ногу и чувствует растущую внутри себя неловкость. Она выдает негромкое «поздравляю» и пытается незаметно вернуться к своему столу. Дети — слишком не понятный повод для радости. И как правильно вести себя Хофферсон не понимает, поэтому чтобы избежать неловкостей хочет покинуть этот уголок счастья и вернутся к оформлению задержанного — какой-то сумасшедший разделся на главной площади Олуха и пытался ритуальными танцами призвать Локи. Почему вокруг неё одни идиоты или сумасшедшие? Как она, на самом деле, может себе кого-то найти? — Сегодня после шести в бар! — Астрид замирает, — напитки в «Арене» за мой счёт! Поднимается шум аплодисментов и свист. Кажется, сам Эрет и свистит. Вот балбес. Ладно, возможно, она может попытаться разделить радость своего друга. Раз уж это будет за бутылочкой сидра или эля.***
— О’кей, — кивает Джонс, — представь что я позвал тебя на свидание. О чем ты будешь со мной говорить? Вот уже пятнадцать минут, Эрет пытается объяснить Астрид основы соблазнения. Думая, что проблема, конечно же в этом. — Боги, — фыркает Хезер, — если ты думаешь, что Астрид не может соблазнить парня, то ты ужасно, просто отвратительно знаешь эту даму, — она указывает на Хофферсон, которая пока что, является самой трезвой из них троих. — Давайте не будем… — Ты просто взгляни на её задницу! — не унимается Вереск, — чертовски хороша! Астрид почти не стыдно за своих друзей. Впервые за долгое время ей весело, а попытки быть самой адекватной не в тягость. Эрет весь вечер не переставая смотрит на снимок УЗИ и, вроде, начинает верить что он скоро станет отцом. — Как же наши дети будут расти вместе, если вы, — он указывает сначала на Хезер, а потом на Хофферсон, — две дурынды, ещё не замужем. А у Атти даже парня нет. — Ребенка можно заделать и без мужа, — Астрид усмехается, — ты как будто во времена викингов живешь. — Но так не правильно. — К черту правила! — кричит на весь бар Хезер и остальной полицейский участок рассаженный по столикам бара поддерживает её тост. — Я так люблю вас, ребят, — искренне говорит Хофферсон, радуясь тому, что находится среди своих самых близких друзей, а завтра ей не нужно на работу и можно будет поспать подольше. Может быть, ей действительно стоит выпить что-то покрепче двух бутылок сидра. — Так, новый план, — Эрет ударяет ладонью по барной стойке, — ты больше не говоришь на свиданиях о себе и о том, что ты коп. — Ох, как же так, — наиграно вздыхает Астрид, — а как же мои истории про убийства и наркоманов? Теперь я точно не смогу впечатлить мужиков. — И не арестуешь, — добавляет Вреск. И хоть все, что говорят эти двое звучит как полный бред, Астрид на самом деле задумывается о том, что возможно, есть смысл отделять себя от детектива Хофферсон, когда кто-то приглашает её на свидания. Может быть, пьяный бред Эрета не такой уж и бред. — Ладно, договорились, — кивает она. — Отлично! Давай найдем тебе «жертву», — воодушевляться Эрет. — Что? Нет! — сразу же паникует девушка. — Я пришла сюда выпить с друзьями и расслабиться, а не охмурять парней. — Даже если я найду здесь парня твоего типажа? — Преступника что ли? — выгнув бровь спрашивает Астрид, надеясь, что это не перерастет в странную шутку, раз уж она сама сказала об этом. — Не-ет, эти идиоты нам больше не нужны, — отрицательно качает головой Хезер. — Мне и до этого они не нужны были… — О, давай найдем кого-нибудь, кто будет похож на её первую любовь, — Эрик залпом допивает какую-то темную жидкость в стакане и начинает рассматривать людей в зале. — И кого же? Мне никто не нравился в школе так что… — Я не про школу. — А про кого? — Помнишь того милого парня который нравился тебе в девятом классе? Он ещё был на олимпиаде по математике или физике, куда ты случайно попала. — Начала вспоминать Хезер. — Такой ботаник, ди-ико не уверенный в себе. Учился в школе для богатеньких, — подхватил Джонс. — Боги… — Астрид смутно вспоминает долговязого парнишку в очках с копной темно-рыжих волос, но ничего не говорит друзьям, — ты ещё вспомни мою «любовь» из детского сада. — О, вон тот в самый раз! — Хезер указывает на парня в углу бара. Он сидит с бутылкой пива или эля и протирает очки краем толстовки, — даже очки есть! Хофферсон опускает голову на скрещенные руки на барной стойке, но краем глаза опять смотрит на того парня. Он действительно был довольно симпатичным. — Отвалите от меня, — бурчит в дерево стойки. — Если ты познакомишься с ним и позовешь его завтра сходить куда-нибудь выпить… — начинает Эрет, но его перебивает Вереск. — Или сегодня! — Да, черт возьми! — Боги, я вас ненавижу. — Я заполню за тебя все отчеты, — Джонс протягивает руку, как будто вызывает Астрид на спор. Девушка прищуривает взгляд, безотрывно смотря на бутылку эля перед собой. — За всю неделю? — Отчеты с меня и, я уверен, отличное свидание от этого мистера симпотяги. — Широко улыбается Эрет и подмигивает Хофферсон.***
Астрид думает, что вся эта идея — отстой. Но возможность избавится от заполнения отчетов до конца ноября звучит слишком привлекательно, чтобы отказаться от этого. Поэтому она поправляет челку и салфеткой протирает размазанную подводку под глазами. Небольшое количество алкоголя придает ей смелости и твердости. Эрет и Хезер пьяно хихикают за её спиной, когда она встает со стула и направляется к парню в углу бара. — Привет, — девушка улыбается подходя к небольшому столику, — не занято? Парень поднимает голову от экрана телефона и смотрит на Хофферсон поверх оправы очков. — Привет, — у него мягкая, чуть кривоватая улыбка, — нет, присаживайся. — Я Астрид. — Иккинг.***
Этот парень хорошо шутит и когда они приходят в небольшой китайский ресторанчик на окраине, галантно отодвигает её стул, помогая сесть. — Ладно-ладно, — улыбается Иккинг, когда Астрид говорит ему, что он сбежал из средних веков, — если вам, миледи, так не нравятся мои ухаживания, тогда никакой кареты для вас сегодня вечером. И полета на драконе тоже! — Сударь, у вас есть дракон? — Ну раз я из средневековья, а мы сейчас на Олухе, где когда-то жили викинги, дракон — наименьшее, что у меня может быть. Иккинг смешной. Он рассказывает выдуманные истории о драконах и посвящает Астрид в парочку секретных легенд своей семьи. А ещё у него хороший вкус в музыке и они с энтузиазмом обсуждают, что оказывается в далеком две тысячи четырнадцатом оба были на концерте «всадников драконов», только вот так и не пересеклись. Стадион Олуха еле-еле вместил тогда в себя почти полторы тысячи человек.***
Иккинг милый. Нет, правда. Астрид убеждает себя в этом, повторяя в голове слово «милый» тысячу и один раз, лишь бы не думать о том, что она только что предложила ему поехать к ней. Лишь бы не думать о том, что взгляд темно-зеленых глаз пронзает её насквозь.***
Иккинг врезается в её губы ещё в прихожей. Хофферсон этого не ожидает, но она и не против. Очень не против. Она цепляется пальцами за его толстовку. Тянет на себя за мягкую ткань. И на мгновение, в её голове рождается мысль, что если бы Иккинг был в костюме, она бы с удовольствием намотала бы себе на руку его галстук. Они целуются рвано, влажно, вгоняя Астрид в краску, которую не видно из-за приглушенного света. Кожа, в том месте где её касается Иккинг — горит. — Т-ты уверена? — между поцелуями, со сбитым дыханием спрашивает парень. — Я позвала тебя к себе домой не чтобы чаем поить или коллекцию фарфора показывать. — Хофферсон бесится, но самую малость. По большей части из-за того, что они прекратили целоваться. — Жаль, я бы выпил чашечку чая, — Иккинг усмехается и хватает её под ягодицы, заставляя Астрид скрестить ноги вокруг его поясницы.***
Утро понедельника встречает Астрид дождем и духотой в зале суда. — О, Астрид, — Хезер машет ей стоя около дверей ведущих в зал. — Привет. — Выглядишь довольной, — она окидывает подругу любопытным взглядом. — Даже слишком. Умоляю, скажи, что ты не отвечала на мои сообщения, потому что была на свидании с тем симпатягой из бара. — Может быть, мы были не только на свидании, — Астрид улыбается, мельком вспоминая лучшую субботу за последние пол года, а может и год. — После заседания ты обязана рассказать мне каждую деталь. Но сейчас, хотя бы в двух словах, как все прошло? — девушки садятся на скамью. Астрид смотрит на судью, которая что-то обсуждает с прокурором и, решает, что перед встречей с адвокатами, неплохо было бы обсудить что-то хорошее. Поэтому, с довольным лицом, она произносит полушепотом: — Я оставила детектива Хофферсон дома и была просто Астрид. Мы говорили про «всадников драконов», он много шутил про средневековье и называл меня «миледи». В удивлении, Вереск приподнимает брови. — Он заплатил за ужин в китайском ресторанчике, а потом мы… — Детективы! — строгий голос прерывает девушек, заставляя одновременно повернуть головы. Перед возник окружной прокурор — Роберт Игерман, — безумно неловко вас прерывать, но у нас задержка. — Что случилось? — Хезер чуть подается вперед, сжимая в руке мобильник. Нервничает. — Стоик Хэддок не сможет сегодня быть. Астрид не сдерживается и фыркает: — Неужели, очередной убийца которого он отмазал прострелил ему колено? Она и весь участок, терпеть не могли Стоика. Он был лучшим адвокатом Олуха, построивший свою империю, по мнению полиции, на крови и лжи. — Ну, — Роберт немного теряется, чувствуя как за долю секунды настроение детективов меняется, — Он сломал бедро. Его заменят. — Заменят? — Наверное упал со своей жутко дорогой лошади в своем жутко дорогом поместье, — Хезер, естественно, полностью разделяла нелюбовь подруги к мистеру Хэддоку. — Пропущу ваше замечание мимо ушей, мисс Вереск. — Так кто его заменит? — Астрид работала над этим делом об ограблении три месяца, и ей хотелось чтобы этот придурок Йоргенсон как можно быстрее оказался за решеткой. Этот парень ограбил ювелирный на пятьсот шестьдесят тысяч крон и не оставил ни одного отпечатка и видео-съемки, только один прохожий увидел его, собственно он и позвонил в полицию. — Его сын — Хэддок младший. — Не знала, что у Стоика есть сын, — пренебрежительно говорит Хезер, как будто иметь детей для адвокатов, что-то из ряда вон выходящее, — надеюсь, он не такой же слизняк как его отец. — А вот и он, как всегда во время, — прокурор улыбается и поворачивается ко входу, делая шаг навстречу к пришедшему, — мистер Хэддок, здравствуйте. Астрид поворачивается. Она ожидает, что сейчас увидит кого-то неприятного, с фальшивой улыбкой, врывающегося в зал с бешеным взглядом и габаритами в духе Стоика Хэддока. Но вместо этого, видит Иккинга. — Вот черт! — Хофферсон замечает, что парень в костюме и галстуке.***
— Боги, Астрид! — Хезер, кажется, пребывает в таком же шоке как и её подруга, — ты что, переспала с адвокатом? — Я не знала что он — адвокат. Мы не говорили о работе, — от разочарования Хофферсон почти стонет, — как я могла это узнать? Она не поворачивается, но спиной чувствует взгляд Иккинга. — О, Тор, — Хезер переводит взгляд куда-то за спину Астрид, а потом снова смотрит на подругу, — он не сводит с тебя глаз. — Думаешь, мне нужно повернутся. — Главное, сделай вид что… — Астрид? — мягкий голос Иккинга врывается в их с Вереск диалог. — О, привет, — актриса из Астрид ужасная, но она импровизирует как может, старательно делая вид, что только заметила парня. — Поговорим? — Конечно. Боги, как её бесит, что именно чертов Хэддок это предлагает. Это слишком по-взрослому и правильно. Это она должна была предложить ему поговорить, а не прятать голову в песок как трусиха.***
— Ты не говорил, что ты адвокат, — как только они оказываются за дверями зала в более менее прохладном коридоре, Хофферсон решает, что нападение — лучший вариант. — Ты как-то тоже не особо рассказывала о том, ты — коп. — Не хотела пугать. — Издеваешься? Давай все обсудим мирно, нам с тобой еще неделю вместе работать над делом Йоргенсона. Этот человек может перестать быть взрослым? Астрид первый раз встречает кого-то, кто не устраивает разборок, (хоть случай и подходящий). Теперь, она не уверена, бесит её это качество в Хэддоке или привлекает.***
Астрид ненавидит адвокатов. Да, ненавидит. Правда. Именно поэтому она повторяет в голове слово «ненавижу», пока Иккинг вжимает её в стену своего кабинета отчаянно и страстно целуя. А их общая тайна ложится на её кожу вместе с поцелуями и отдается в ушах рваными вздохами.