Но как словами передать, Что пустоту нельзя предать? А вот любовь — совсем несложно.
Но ведь подобраться близко к семье президента — умение, каким нужно обладать. Заполучить билет в Белый дом всё равно, что выиграть в лотерею. Вчера ты ещё работаешь на неуважаемой работе учителя в средней школе, а сегодня уже в одном рукопожатии до правительства. Хотя, нет, скорее это было даже не рукопожатие. Наверное, сначала и впрямь оно; Фэйрчайлд запамятовала и тот момент вспомнить не может от волнения. Однако до президента ей прямо-таки посчастливилось добраться весьма своеобразным способом. Стоит учесть, что он не входил в их первоначальный план. Но в том и заключалась его ненадёжность: вообще-то Рэйчел не была осведомлена о том, что ей придётся играть роль одинокой опекунши осиротевших ангелочков, а не рисковать своей жизнью, только чтобы оказаться в объятиях жены президента. Так или иначе, было то частью плана или нет, Фэйрчайлд отлично выполнила свою работу, почти не умерла и была вознаграждена по достоинству. Встреча в Белом доме была риском от начала и до конца. Пронести туда даже небольшое орудие защиты было невозможно и рассчитывать нужно было лишь на удачу. У Рэйчел не особо много навыков самообороны, она никому не заламывала запястья, не прописывала кулаком и не оставляла синяки. Даже если речь шла о кукле. Она абсолютно была уверена, что у неё не хватит смелости и догадливости, чтобы не стать очередной жертвой. Но в глубине души предпочитала не думать о риске вовсе. Главное — мило поговорить с миссис Коллинз (или как её там звали?), а потом абсолютно спокойно уехать домой. На этом её роль закончится. Кукла-убийца не причинит ей вред, если она будет наедине с другой женщиной, ведь так? За несколько минут до***
Внезапно флаг спадает по плечам Рэйчел, она всхлипывает, хватая ртом воздух. Грохот и звук двери сопровождают друг друга. Мисс Фэйрчайлд падает на пол, обессиленно прощупывает пальцами пульс на своей шее. Она не обращает внимания, как вбегает первая леди, разглядывая её так, будто на её ковре лежит умалишённая. — Мисс Фэйрчайлд?! — звенит в ушах. Рэйчел заглатывает воздух так старательно, будто снова учится дышать. Её не заботит то, сколько слёз льётся у неё из глаз и почему. Шарлотта опускается перед ней на колени, пытается поймать её взгляд и уже зовёт по имени. Но Рэйчел будто смотрит мимо неё, лепестки васильков падают у неё из глаз слезами. Она широко открывает рот, но ничего ей не отвечает. — Рэйчел, что стряслось? Мне позвонить в скорую?! Рэйчел хлюпает носом, сжимает пальцы у себя на горле и мягко опускает голову. Её морковные волосы ласкают руки Шарлотты. Перед ней ангел, её спасение, именно таким всё кажется Фэйрчайлд, пока она не теряет сознание.***
Просыпается Рэйчел только в больнице, где стоит едкий запах медикаментов. Она всё ещё будто бы видит отчётливую картинку божества, снисходящего к ней, и винит в этом своё плохое зрение. Головой Фэйрчайлд вжимается в подушку, кудри льются во все стороны, значительно закрывая ей обзор на то, что вокруг. — Вы проснулись, — раздаётся шёпот, а Рэйчел всё ещё где-то во сне, пытается понять, кто её зовет. И не сразу понимает, когда сладко мурлычет, блаженно закатывая глаза. — Ангел, ты здесь... — Ангел? Шарлотта возвышается над ней, отодвигая стул из-под себя. К Фэйрчайлд постепенно возвращается рассудок, и она понимает, что только что сказала. — Чёрт. Рэйчел опускает взгляд и снова взирает на неё. Первая леди стоит перед ней, настоящая и растрёпанная. Она всё такая же, как в их первую встречу, но теперь её укладка свидетельствует о том, что сон взял над ней вверх. У неё красные глаза, будто Шарлотта долго тёрла их кулаками. — Вы плакали? — спрашивает мисс Фэйрчайлд так, словно важнее этого ничего нет. Шарлотта вытирает щеки тыльной стороной ладони. — Нет, я просто... это из-за стресса. Вы очень испугали меня, своих подопечных и друга моей семьи. Когда мы Вас нашли, я думала, что Вы умираете. Она ей соврала. На самом деле миссис Коллинз плакала, горько рыдала, уткнувшись в одеяло возле её ног, пока Фэйрчайлд была без сознания. Но сказать правду — клеймо на всю жизнь. Ей нельзя подрывать свою репутацию, пусть Рэйчел и была такой располагающей. Репутация её мужа — её репутация. — Что ж, я действительно умирала, — женщина обвела взглядом комнату и стрельнула глазами прямо в Шарлотту; это был поражающий выстрел. Шарлотта невесело дёрнула уголком губ и поспешила прикрыть дрожащие веки. — Чего же Вы стоите, миссис Коллинз? Присядьте, пожалуйста! Удивительно, ведь обычно никто не мог так легко управлять ей, но сейчас первая леди не смогла ослушаться и упала в стул. Было бы грубо спустить всё на тормоза, поэтому Шарлотта, предварительно коснувшись её бедра кончиками пальцев, осторожно поинтересовалась: — Скажите, мисс Фэйрчайлд. Вы помните, что с Вами случилось? — Странно... я помню, как Вы звали меня Рэйчел. Шарлотта делает вид, что пропускает это мимо ушей. — Кто-то напал на Вас? — Боюсь, что Вы не поверите мне, миссис Коллинз. Рэйчел прикрывает глаза. Она прекрасно всё помнит. Но и она тоже не хочет быть откровенной с первой леди. Потому что знает, что это опасно. — Уж не сомневайтесь, я видела за последние дни такое, что мне не трудно поверить во что угодно. Шарлотта ёжится, стоит ей вспомнить ужасные события минувшей недели. Смерти, частью которых она стала. Но она улыбается, стараясь заслужить доверие Рэйчел. — Думаю, я не хочу сейчас говорить об этом. Огорчённая Коллинз тяжко вздыхает и локтями упирается в поручни стула. — Вы же понимаете, что если Вы видели убийцу, то очень поможете его поймать? Рэйчел нервно смеётся, приставляет кулак к губам и делает вид, что кашляет. Хотя в груди ей действительно не достаёт воздуха. — Не видела, честно. И думаю, что мало чем смогу Вам помочь. Первая леди грустнеет на глазах, и Рэйчел понимает, что очень сильно её огорчила. — Я ещё не совсем осознаю произошедшее. Думала, что я умру. Всё произошло так быстро. — Мне очень жаль, мисс Фэйрчайлд, — наконец говорит Шарлотта, будто именно это нужно было сказать всё это время. — Мне очень жаль, Рэйчел. Я перед Вами виновата. — Да бросьте! Я начинаю думать, что это Вы набросились и стали душить меня. Фэйрчайлд звонко смеётся. Это не она. Правда эхом отзывается у неё в голове, но Рэйчел строит из себя дуру. Хотя бы немного пытается быть похожей на чокнутую, чтобы скрыть восторг от того, как первая леди произносит её имя. Больше не остаётся сомнений, что её ангелом была Шарлотта Коллинз. Шарлотта улыбается, поджимая дрожащие губы. Это большое искусство — улыбаться, когда хочется плакать. И она держится изо всех сил, старается быть сильной. С её статусом просто стыдно быть слабой. Это её кредо: если ты имеешь значение, то имеют значение и все твои чувства, всё, что ты говоришь и делаешь. Шарлотта — пример для всей страны. Позор для неё недопустим. — Я правда очень виновата, — продолжает распинаться она, но это ведь даже не её обязанность. — Я прекрасно всё знала, но оставила Вас без охраны. Это равносильно тому, что я действительно сама пыталась убить Вас. Рэйчел напрягается и аккуратно поднимается с постели. — Что Вы знали? Шарлотта дёргает подбородком в её сторону и широко раскрывает свои глаза Бэмби. Большие, но чистые и почти прозрачные. — Я имела в виду, что... Рэйчел накаляет обстановку, садится на кровати и почти упирается в первую леди. — Что? Миссис Коллинз, что Вам известно? — Прошу, не давите на меня, — чуть жалобно мямлит Шарлотта. — Мне нельзя. Я бы очень хотела, но мне нельзя быть с Вами честной. Рэйчел хочет потянуться и ободряюще коснуться её плеча, но навязанная субординация мешает ей. — Миссис Коллинз, то, что Вы первая леди, совсем ничего не значит. Вы можете сказать. Но Шарлотта вздыхает, опускает печальные глаза Бэмби и мотает головой. — Как раз таки, в этом и суть. Я первая леди, а Вы всего-навсего первая женщина, с которой я перешла границу деловых отношений, ещё и за столь короткий срок. Нам нельзя быть ближе, потому что в печали я слишком легко привязываюсь к людям. И моя привязанность пагубно сказывается на моей болтливости. Вот это-то много значит, мисс Фэйрчайлд. Вы не знаете меня и мою семью, и мой долг сохранять эту неизвестность. Рэйчел кривит губы, ложится в кровать и мутным взглядом устремляется в потолок. — Вау. Что ж, похвальная речь, миссис Коллинз. В публичных выступлениях Вам нет равных, — она тяжело вздыхает, закрывая глаза. Последние слова даются ей сложно. — Тогда я не буду Вас задерживать, ведь я уже не при смерти, а Вы не гребаный ангел. Фэйрчайлд ранит до глубины души, потому что Шарлотта чертовски права: её статус значил всё. А Рэйчел была эгоисткой.***
Только потом, вернувшись домой, как следует обдумав события минувшего дня, Фэйрчайлд пришла к выводу, что облажалась. Она и сама врала первой леди. С ней Рэйчел удерживало не желание быть рядом с Шарлоттой Коллинз, а желание помочь своим детям. Рэйчел и сама бы ранила её, только в отличии от Шарлотты в этом не признавалась. Она просто не имела права обвинять Коллинз в чём-то. Рэйчел ничем не была лучше, скорее даже хуже неё. Но было и кое-что, что в двойне всё портило. Фэйрчайлд, пытаясь надоумить первую леди пропустить её детей в Белый дом, удивительно легко прониклась к ней симпатией. Наверное, дело в том, что Шарлотта была вежливой, чуточку на неё похожей. Она тоже воспитывала детей и тоже понимала, какой это всё-таки груз ответственности. Наверняка, вся обязанность лежала на ней. Ведь её муж президент, а это ужасно занятая работа. Рэйчел возненавидела себя за то, что уже тогда поставила под сомнение репутацию их правительства. Президент, может, и не самый лучший, но вот его жена очень хороша. И дело было в том, что Шарлотта, с красными от усталости глазами, с растрёпанными огненными волосами, оставалась по-прежнему красивой. Никто так не умел. По крайней мере, Рэйчел не видела равных ей. Что ж, теперь ей придётся жить с тем фактом, что эта невероятная женщина, которую она знала один день, так и останется ей неизвестной, а они никогда больше не встретятся. Имя, статус и некоторые глупые вещи — всё, что Рэйчел будет о ней знать. Всё-таки она очень погорячилась, когда сказала, что Шарлотта совсем не ангел. Она спасла её от смерти. Она была ангелом, просто не её. Фэйрчайлд повезло, но все ангелы однажды возвращаются на небеса. Так, словно их и не было. Она первая леди, а Рэйчел всего-навсего обычная учительница. В нормальных обстоятельствах они бы даже не встретились. Рэйчел её не достойна. Она не знает её, не знает её семью, её детей и мужа. Но Рэйчел хочет знать. Хотя бы саму Шарлотту. Рэйчел чувствует, что ей это важно. И от того ещё грустнее становится при мыслях о их расставании. Шарлотта сейчас где-то там, в Белом доме, в объятиях своего мужа. А Рэйчел всё равно что мёртвая, не может ни быть рядом, ни сделать что-то, чтобы это изменить. Она нервно зарывается руками себе в кудри, падает лицом в подушку и почти хнычет, как маленькая девочка. Вот сейчас-то Фэйрчайлд хочется курить. Затянуться сигаретой подольше, чтобы никотин отравил её лёгкие, осел в них и вызвал рак. Рэйчел предпочла бы долгую, медленную, мучительную смерть, чем этот секундный выстрел, который Шарлотта произвела ей прямо в сердце. Чаки расправлялся с ней даже дольше, а этой женщине понадобилось сказать лишь пару слов, и Фэйрчайлд умерла на месте. И тут к ней снизошло озарение. Ведь она могла умереть сегодня. Задохнувшись цветной тряпкой, неспасённая и брошенная. В абсолютном одиночестве, потому что никто не пришёл ей на помощь. Вот только страшно оказалось не умереть. Рэйчел будто не почувствовала горечи, какая могла бы настигнуть её от осознания, что её труп был бы зарыт в землю. Она не почувствовала вообще ничего. Ни страха, ни боли. Будто жизнь и смерть были безразличны ей. Конечно, ведь она, как дура, зацепилась за Шарлотту Коллинз и так же дурацки думала о ней. А казалось бы, прошло только несколько часов, но Рэйчел и этого оказалось достаточно, чтобы представить, будто это что-то значит. Между тем, прошло уже чуть больше двух дней с их первой и последней встречи. Фэйрчайлд рассказала обо всём своим детям, и наступило затишье. После инцидента в Белом доме подростки стали сомневаться, что мать их нового друга вообще позволит им прийти. Казалось, что шансов больше нет, ведь с ними никто не связался. Всё, что стало известно от самого Гранта Коллинза: его мать была чем-то взволнована и огорчена, но виду не подала и всё представила в положительном ключе. Но и сам он через пару дней на связь с подростками не выходил, и мисс Фэйрчайлд стала подозревать, что Грант связался с ними, только чтобы не обидеть ответом. Ребята считали, что миссис Коллинз просто испугало то, что случилось с Рэйчел. Но только сама Рэйчел и знала, что именно между ними случилось. И, к сожалению ребят, это было даже не связано с покушением на её убийство. Фэйрчайлд прожила эти дни, как на иголках. Последующие были не лучше. Она злоупотребляла вином, которое выпивала, сама того не замечая. Это вошло в привычку, чтобы хоть так успокоить нервоз, появившийся на почве затянувшегося ожидания. Удивительно, как она ещё не ушла в запой, потому что нервничала часто, а на этой неделе(мать твою, неделе!) средний показатель взлетел до предела. Вино — дорогое удовольствие. Убиваться по Шарлотте Коллинз очень недёшево, но она того стоит. Рэйчел абсолютно глупая, влюблённая, как малолетка. Она хочет коснуться огненных волос Шарлотты, хочет прижать её к себе и не делить её с грёбаным Джеймсом Коллинзом, кем бы он ни был. Рэйчел всю неделю мечтает о ней, хочет каплями дождя стекать по её лицу, хочет солнцем прижаться к её губам. Она слышит музыку и думает, как было бы хорошо, если бы Шарлотта слышала её тоже. Может, это бы стала их любимая песня. Может, Рэйчел бы стала... кем-то для неё. А потом пришло сообщение. Подписанное именем Шарлотты. В нём она просила о второй встрече, ссылаясь на то, что в прошлый раз всё оборвалось, а им так и не удалось завершить разговор о детях. Рэйчел задумалась, в своём ли она рассудке, но потом поняла, кто из них сумасшедший. Зудящее желание встретить Шарлотту, просто убедиться, что они всё ещё могут переносить общество друг друга, взяло над Рэйчел вверх. В тот же день она надела своё лучшее платье, привела себя в такой порядок, словно всю эту неделю не была ходячим хаосом с тучей рыжих кудрей на голове, и только тогда поехала в Белый дом. Там её встретили чуть ли ни с распростёртыми объятиями и провели во всю ту же комнату, будто бы напоминая, что ничего не изменилось между ней и первой леди. Они всё ещё были незнакомцами, которых связывали формальные отношения. Поэтому Рэйчел боролась с чувством обиды, подавляла его, как могла, и объясняла про себя, что всё это — ради Джейка, Дэвона и Лекси. Она в первую очередь приёмная мать, а во вторую очередь проклятая лесбиянка. Рэйчел распахивает дверь, извиняется, топчется на месте и делает вид, что не бросится на Шарлотту, обнимая и всецело отдаваясь ей. Она держит дистанцию, выпрямляется и кивает Коллинз в знак приветствия. Телохранитель за её спиной захлопывает дверь, и Фэйрчайлд попадается в ловушку. — Здравствуйте, мисс Фэйрчайлд, — приветствует в ответ первая леди. Рэйчел не открывает рот, продолжая молчать, бегая взглядом по её лицу. — Присядьте, пожалуйста. — Шарлотта и сама мнётся, не зная, какие слова подобрать, поэтому первая падает на диван. Фэйрчайлд сдаётся и следует её примеру, роняя своё тело рядом с чужим. До сих пор молчит. — Как Вы после того, что случилось? Рэйчел ведёт плечом и устремляет взгляд на рабочий стол в комнате. Она вздыхает и шепчет неуверенно: — Что насчёт моих детей? Вы ведь об этом хотели поговорить, миссис Коллинз? — она выдавливает подобие улыбки, кладёт ладони себе на колени и впивается в них ногтями. Шарлотта понимает, что дела идут отвратительно. У неё даже немного кружится голова, словно она снова впервые выступает на публике ещё несколько лет назад. Она пытается держать себя в руках, но выходит плохо, и она прячет взгляд, потирая тыльной стороной ладони нос. — Я хотела поговорить о том, что было с нами на прошлой неделе. И о том, как я поступила с Вами. Рэйчел приоткрывает рот, смотрит на неё лазурной синевой из-под очков, но не находит ни желания, ни слов, чтобы дерзить ей. Всё-таки, Шарлотта леди. — О чём же? Шарлотта сглатывает ком в горле и садится к ней чуть ближе. — Рэйчел, боюсь, я не должна быть с Вами честна и откровенна. — Да, я помню это, миссис Коллинз. — Но, — Шарлотта уже почти хрипит, её голос врезается в слух Рэйчел, — я так же боюсь, что я бы очень хотела, чтобы Вы знали хотя бы что-то о моей жизни. Потому что я так устала от неё, от того, что я делаю каждый день. Каждое утро я просыпаюсь в кровати с мужчиной, который мне изменяет. Каждый завтрак, обед и ужин я провожу с ним. Я целую его перед уходом на работу, я ложусь с ним спать, и всё идёт по кругу. Это не любовь, Рэйчел... это не то, чего я хотела. Рэйчел поджимает губы. Теперь она понимает и боль грустных глаз Бэмби, и страхи первой леди, и всё, что она держит в себе и из-за статуса не может рассказать. Фэйрчайлд робеет, но всё же тянется и пальцами берёт её за подбородок. — Он не достоин тебя. Ты слишком для него стараешься. Шарлотта жмурится, когда слёзы выступают на глазах, и мотает головой. — Я в полном дерьме, Рэйчел. Он делает мне очень больно, а я ненавижу себя за неспособность сделать больно ему. Фэйрчайлд берёт всё в свои руки. Она прижимает её к себе, как всякий раз делает со своими подопечными, и обнимает, пряча от всего, что может ранить. Коллинз не противится ей, она скрывается в складках её платья, утыкается ей куда-то в грудь и горько всхлипывает. — Ничто не может ранить людей без чувств. Потому что я не знаю, каким бесчувственным нужно быть, чтобы не полюбить тебя полностью, просто за то, что ты уже есть. Шарлотта заскулила, обняла её так сильно, как ей удалось, и что-то попыталась сказать, но это получилось только тогда, когда все слёзы высохли, и она неловко отпрянула. — Хочешь... посмотреть, как я живу? — она со смущением немного отвернулась, чтобы стереть дорожки макияжа, и Фэйрчайлд покорно отвела взгляд в сторону. Она не сдержала грустной улыбки, кивая ей в ответ: — С радостью. И так они оказались в настоящем месте, где жила Шарлотта Коллинз. Её дворец с каменными стенами и решёткой на улице. Она была принцессой взаперти, которая, наверное, хотела свободы и обычной жизни. А получила власть, но так и не стала счастливее. Получила своего мужа, но так и не получила любви. Получила прислугу, водителя и охрану, но так и страдала от одиночества. Рэйчел с широко раскрытыми глазами наблюдает за всем в этом доме. Представляет, как совершенно спокойно и безразлично Шарлотта скитается по этим длинным и величественным коридорам. Всё, что удивляет её до ужаса, так привычно первой леди, что она без всякого интереса показывает ей каждую комнату. Шарлотту больше интересует Рэйчел. То, как поражённо она раскрывает рот, как от того, что забывается, нелепо наступает ей на ноги, а потом кучу раз извиняется. И Коллинз улыбается. Каждый раз следит за её реакцией, чтобы поймать этот блеск в глазах, чтобы увидеть в Рэйчел любознательность маленькой девочки. И всякий раз Шарлотта одёргивает себя от мыслей, которые приходят ей в голову. Она берёт над собой контроль и краснеет, надеясь, что Рэйчел не остановится, прочитав её мысли, и не убежит. — А тут у нас комната моего старшего сына. Не будем туда заходить, мало ли, какие вещи скрывают мальчики-подростки, — первая леди тихо хихикает и жестом манит Рэйчел за собой; та реагирует не сразу, но спешит её догнать. Фэйрчайлд вновь почти сталкивается с Шарлоттой, когда та внезапно останавливается. — Тут моя спальня. Сюда мы можем зайти. Рэйчел кивает, ни о чём не подозревая, и нетерпеливо поджимает губы, сдерживает своё любопытство. Но в отличии от неё первой леди очень сложно сдерживаться. Она вся лопается от какого-то странного желания, от жара в ладонях, от мыслей о том, что может произойти, если она сделает первый шаг. И делает его. Шарлотта сплетает пальцы с чужими, крепко сжимает ладонь Фэйрчайлд в своей и тянет вглубь комнаты. Дыхание у Рэйчел пропадает сразу же, видимо, как и стыд у первой леди. Они держатся за руки, но ни одна не хочет отстраняться. — Здесь... здесь я сплю. Мой гардероб и кровать. Тут есть ещё вещи Джеймса, но... Шарлотта поднимает глаза к ней, прикусывает губу и глупо усмехается. У Рэйчел сводит всё внутри живота, а ноги почти подкашиваются. — Но плевать, его здесь нет. — Его здесь нет, — повторяет её слова Фэйрчайлд. Короткая пауза, Рэйчел восхищённо бросает взгляд на просторную, воздушную кровать и тянется, чтобы поправить очки. Шарлотта тянется, чтобы снять их. — Извини? — Рэйчел жмурится, с непривычки учащённо моргая. — Хочу лучше видеть твои глаза, — улыбается ей первая леди и краснеет. Они стоят друг на против друга, когда всё уже абсолютно ясно, но ни одна не решается сделать первый шаг. Рэйчел боится, а Шарлотта просто никогда ещё не была близка с женщиной. С очень красивой и хорошей женщиной. — Мои глаза? — несмело переспрашивает Рэйчел, заливаясь краской. Шарлотта нетерпеливо кивает и сдерживает неловкую усмешку. Она не намерена завершать на этом, но боится, что её отвергнут, что она напортачит. Поэтому она тянет время, ждёт, когда Рэйчел сама обо всём догадается и позволит ей поцеловать себя. Или позволит сделать множество других вещей, какие она хочет сделать; сказать множество других слов, какие она хочет сказать. Но Фэйрчайлд замирает в ступоре, прирастает ногами к полу и её бледное лицо наливается алым оттенком с каждой секундой в этой обстановке. Шарлотта качает головой, будто её разочаровывает недогадливость её кудрявой спутницы. Но это только больше разжигает в ней чувство, неподвластное объяснению, чувство, которое она за все семнадцать лет брака с Джеймсом никогда не испытывала. Она хочет упасть ей в ноги, зарыться лицом в её юбку, целовать ей бёдра до появления красных отметин на этой бледной коже. Шарлотта продумывает всё тщательно, но от одной только мысли о том, что объект её желаний находится прямо напротив неё, всё вокруг отходит на второй план. Её будто не волнует, кому она клялась в верности почти двадцать лет назад, не волнует, что будет, если кто-то об этом узнает. Шарлотта заботится только о том, как громко Фэйрчайлд сможет кричать её имя. Первая леди снимает с себя каблуки, чтобы они не мешали, а затем стекает вниз к её бедрам медленным движением воды. Рэйчел прикрывает рот рукой. — Шарлотта? Что мы творим? — бормочет она сквозь щели в пальцах. Коллинз неотрывно смотрит ей в глаза, а Фэйрчайлд не хватает смелости, и она рассматривает всё, что можно. Они обе знают, что ни одна не хочет останавливаться, но Рэйчел ещё думает, что им нужно. — То, что мы хотим, Рэйчел, разве нет? Она едва задирает подол платья Фэйрчайлд, пальцами цепляется за колготки и скорее тянет их вниз, оголяя кожу. Бледную, как январский снег. Рэйчел ей не противится, она поднимает голову и смотрит в потолок, боясь от стыда даже взглянуть на Шарлотту, которая так беспардонно её раздевает. Вот и растворилось всё её чувство такта в её неправильных чувствах к другой женщине. Ладони миссис Коллинз гладят её бёдра, но она не спешит совращать такую несмелую Рэйчел, которая не может заставить себя даже посмотреть на неё. Поэтому Шарлотта только утыкается носом ей в бедро, медленно целует сантиметр за сантиметром и ласково бурчит между тем: — Ты можешь сказать мне "нет", но ты не хочешь, да, милая? Рэйчел вспыхивает смущением и прикусывает палец, зажмуриваясь. Шарлотта скулит ей в кожу, целуя ещё раз. Следы от помады остаются на бедре. — Пожалуйста, не молчи, я чем-то тебе не нравлюсь? Фэйрчайлд опускает на неё взгляд, стараясь игнорировать свою частичную наготу, и сдавленно бормочет: — Ты нравишься мне абсолютно всем, я просто не знала, что это произойдёт так... Шарлотта выпрямляется, смотрит на неё немного озадаченно, а затем стискивает щеки Фэйрчайлд в руках. — Ты права, это должно быть иначе. Она быстро целует Рэйчел в щёку, где краснеет след от её помады, а затем берёт за руки, шаг за шагом ступая к кровати. Шарлотта гладит ей пальцы, чтобы точно убедить её, что с ней Фэйрчайд будет в порядке. Рэйчел в ней и не сомневается, но сердце слишком сильно стучит, она не может нормально думать. Первая леди роняет её на кровать, разводит бёдра, и устраивается между ними абсолютно по-королевски. Рэйчел прижимает её к себе ближе, когда Коллинз, принимая это за одобрение, тянется за первым настоящим поцелуем и тлеет. Их губы соприкасаются, жмутся друг к другу, от чего Шарлотта невольно роняет стон. Рэйчел сгорает от ликования. Она сейчас в доме президента целует самую красивую женщину, что ей доводилось встречать. Фэйрчайлд отчётливо чувствует, что остатки помады первой леди размазаны по её собственным губам и в некоторых частях лица. Это разжигает в ней новое пламя эмоций, от чего она вспыхивает румянцем и отдаляется от поцелуев. Шарлотта не стесняется. Ей хочется больше, она целует Фэйрчайлд везде, где может. Её губы обжигают шею Рэйчел, от чего та вздыхает, вытягивается на постели и едва не теряет координацию. Шарлотта не даёт ей избавиться от эйфории, от того не прекращает поцелуев, покрывая ими ключицы и плечи. Ей нравится слышать, как иногда прерывисто втягивает воздух Рэйчел, стараясь в неопытности быть тише. И в свою очередь Фэйрчайлд теряется, старательно пытаясь избавить первую леди от платья. Коллинз ей в этом любезно помогает, без особых усилий расстегивает молнию на платье, а Рэйчел охает, как же легко это было. Она ничуть не медлит, пока сама Шарлотта неспешно расстёгивает первые пуговицы чужого платья. Ей нравится сам процесс, наблюдать, как открывается вид на прелестное тело сантиметр за сантиметром. Это как-то особенно волнительно. Шарлотта хочет сделать всё правильно, без грубости и спешки. Им некуда спешить. Она желает насладиться Рэйчел полностью, по-настоящему. Запомнить её такой. Каждую деталь, каждое сказанное ей слово. Коллинз целует ей грудь, не оставляя её без внимания и ласк. Бюстгальтер падает на пол, а платье медленно соскальзывает вниз. У Шарлотты, кажется, едет крыша, она заливается краской и отстраняется, чтобы посмотреть в глаза Рэйчел. Это всё открыто ей. Она может целовать Рэйчел полностью, ловить её дыхание своими губами, вынуждать изгибаться и просить большего. Фэйрчайлд забирается рукой под её бюстгальтер, пальцами гладит разгорячённую кожу и сглатывает с большим усилием, от того, что внутри всё сводит. Как же Шарлотта неотразима. Она — музыка дождя, а Рэйчел ловит его капли ртом, утоляя жажду, и эта музыка расплывается по её телу. Её ногти чуть царапают кожу первой леди, от чего та покрывается мурашками и вздрагивает. Но Рэйчел не останавливается. Наоборот, она заходит только дальше; оголяет грудь Шарлотты от ненужного элемента одежды и обхватывает её плечи, стоит Коллинз опуститься к низу её живота и поцеловать там. Рэйчел неожиданно для себя всхлипывает, сгибает ноги в коленях и чуть приподнимается. Первая леди не робеет, она движется вниз, целует внутреннюю часть её бедра, обхватывая его рукой, и Рэйчел жалобно стонет. Про себя Коллинз усмехается, оставляет алый след от поцелуя на её коже, а Рэйчел вновь откликается на её действия. — Прошу, Шарлотта, я уже так не могу... — бормочет она, вдыхая полной грудью. Шарлотта не может отказать ей, хотя бы потому, что Рэйчел слишком ласково просит. Её не столько волнует собственное наслаждение, сколько ей хочется услышать тихие стоны женщины, целовать её между ними, шептать, как она хороша. Первой леди ничего не стоит просто раздеть Рэйчел, приподнять её бёдра и пальцами запутаться в светлых кудряшках на половых губах. Она сделает всё, только чтобы её милая Рэйчел, Рэй насладилась моментом их близости. Пальцы Шарлотты с легкостью проникают внутрь, вызывая всхлипывание Фэйрчайлд, когда та чуть выгибается, желает свести бёдра, но ей мешает свободная рука первой леди. Тут же краснеет Шарлотта, когда неловко осознает, как горячо и мокро внутри Рэйчел. Она вновь погружает в неё пальцы, делает это медленно, но уверенно. Это первый её секс с женщиной, она просто не может ей навредить. Стоны Фэйрчайлд свидетельствуют о том, что Коллинз делает всё абсолютно верно, поэтому она не беспокоится. Вновь целует Рэйчел, и звуки их поцелуев сливаются с тихими всхлипываниями кудрявой, когда та вновь дёргает бёдрами под действиями Шарлотты. — Что... что бы сказал твой муж, если бы узнал об этом? — нервно смеётся Рэйчел ей на губы и скулит. Шарлотта раскрывает глаза шире, клюёт её губами в щеку и бормочет. — О том, что его жена занимается любовью с другой женщиной? Рэйчел вытягивает шею, задирая голову, когда первая леди приподнимает пальцы, и затем кивает. — Любовью? — вдруг переспрашивает она, опуская взгляд на Коллинз, и старательно подстраивается под её ритм. Шарлотта целует её подбородок, нос и щёки, выдавая это за ответ, явно утвердительный. — Любовью. Рэйчел прикусывает кожу на руке, стоит Шарлотте ускорить толчки, и хрипит, тяжело втягивая воздух: — Он будет вне себя от злости, если узнает, как ты это назвала... — Абсолютно, — соглашается Коллинз, вновь её целуя. — Не отвлекайся, милая. Рэйчел сглатывает, кивая ей, и с очередным стоном закатывает глаза. Шарлотта плавится, как шоколад, от того, как невинно и поистине прекрасно выглядит Фэйрчайлд. Когда её грудь тяжело вздымается, бледные щёки горят, она сжимает простыню руками и чуть вытягивает ногу на кровати, напрягаясь. Её рыжие кудри на белом полотне подушки похожи на костёр, Рэйчел зарывается в них пальцами, нервно сжимает и фыркает. И всё это поистине прекрасно. Даже когда её настигает разрядка, она кончает и выкрикивает имя Шарлотты, та просто любуется ей до последнего. Будто совсем скоро её сразит амнезия, будто она забудет её и никогда не сможет вспомнить, как именно выглядит красота.***
Рэйчел заснула в спальне президента. Сколько она спала, не знала, но её разбудила Шарлотта. Первая леди сидела перед ней в шёлковом халате, чуть прикрывающем её оголённые бёдра, и поджимала к себе ноги. Её некогда уложенные волосы были растрёпаны и чуть взъерошены, как шёрстка воробья. Пусть Шарлотта не спала, она очень удобно лежала на подушке, разглядывая Фэйрчайлд и вороша её кудри. Так что теперь она сама была чуть менее сонной, но не менее красивой. Рэйчел вытянулась на постели, придерживая одеяло у оголённой груди, и сладко зевнула. — Что это? — Мне не удастся принести тебе в постель завтрак, но сочтём это за поздний обед, — Шарлотта застенчиво улыбается, берёт её за ладонь и целует костяшки. Рэйчел тихо смеётся, скрывая изумление, и тянется, чтобы вовлечь её в поцелуй. Ей удаётся, она победно улыбается и что-то бормочет. — Нельзя придумать лучше позднего обеда в постель, — хихикает она и наконец отстраняется, рассматривая содержимое подноса. — Итак... салат, два сэндвича и апельсиновый сок. Выглядит очень аппетитно, миссис Коллинз. — Не льстите мне, мисс Фэйрчайлд, — смущённо ухмыляется Шарлотта. Рэйчел приоткрывает рот. — Это что, готовила не прислуга? Коллинз закатывает глаза и щёлкает её по носу. — Я не буду нагружать других людей готовкой для тебя, когда я прекрасно могу сделать это сама! Фэйрчайлд немного отстраняет поднос, пододвигается к ней и целует её несколько раз в щеку, бурча на кожу: — Тогда мне будет вдвойне вкусно есть этот замечательный ужин, Лотта. — Лотта? Что это ещё за сокращение? — первая леди вскидывает брови и поднимает на неё взгляд. — Ласковое сокращение, — уточняет Фэйрчайлд. — Мне кажется, тебе идёт. Шарлотта багровеет и отмахивается от неё. Она делает вид, что её это нисколько не смущает. — Знаешь, пусть Лекси, Джейк и Дэвон приходят завтра. Рэйчел надкусывает сэндвич и поднимает на неё свой взгляд, невнятно промычав. — Серьёзно? Коллинз кивает ей быстро, не скрывая улыбки, и тянется, чтобы взять свой тост. — Не болтай с набитым ртом. Скоро дети вернутся, нужно спешить.***
Шарлотта разгребает бумаги в своём кабинете, когда раздаётся стук, и входит Прайс. — Миссис Коллинз, есть минутка? Женщина вздыхает и манит его рукой, не отрываясь от документов. — Проходите, — она вчитывается в текст и совершенно не удосуживает Прайса ни каплей внимания. Он делает несколько уверенных шагов, прежде чем оказаться возле её стола и бросить перед лицом первой леди конверт. Этот жест озадачивает Шарлотту, она смущается и поднимает взгляд на мужчину. — Что это? — Откройте, — холодно приказывает он. Коллинз не пытается препятствовать, поэтому только неспешно разрывает конверт. Почти как подарок на Рождество, но совсем не радостно. Она достаёт оттуда стопку фотографии и каких-то газетных вырезок. Между тем, как Шарлотта перебирает снимок за снимком, Прайс всё так же безразлично делает умозаключения: — Полагаю, Вы поставили всех нас в огромную опасность. Ваша новая знакомая не та, за кого себя выдаёт. Благо, президент ещё ничего не знает, и у Вас есть шанс сделать так, чтобы он не узнал. Шарлотта останавливается на газетной вырезке, где говорится о том, что учитель биологии в школе Хакинсака была задержана по подозрению в ряде убийств, и резко поднимает на него взгляд. — О чём это Вы? Я ни за что бы не поставила свою семью в опасность! С какой стати я должна это сделать? Приходите тут ко мне со своими чёртовыми обвинениями! Можете засунуть их себе в... Прайс цокает, закатывая глаза, и вальяжно опускается на стул. — Миссис Коллинз, Вы, верно, меня не поняли. Эта женщина как-то связана с убийствами в Белом доме. Неужели Вас совсем это не торкает? — Конечно, связана. Убийца чуть не задушил её Американским флагом, — Шарлотта фыркает, уже не скрывая своего явного презрения. Прайс поправляет костюм, высказывая своё пренебрежение к обстановке и доводам первой леди. — Хорошо, Вы, совершенно точно, не подруга рассуждений. Тогда я подумаю за нас двоих. Миссис Коллинз, Рэйчел Фэйрчайлд использует Вас в своих целях. — Чёрт дери, Вы несёте бред. — Её обвиняли в убийствах, Шарлотта. — И оправдали. — Её дети — грёбаные ангелы смерти. Шарлотта гневно краснеет, поднимается со стула. — Не смейте. — Увы, уже посмел. Может, она и не убийца, но ей известно, кто он, — Прайс складывает руки в замок и кривит губы. — Почему бы Вам не узнать обо всём у неё самой? Шарлотта прыскает, вздёргивает подбородок без всякого желания идти у него на поводу. — Не лезьте не в своё дело. Прайс встает со стула, пожимает плечами и затягивает свой галстук, прежде чем уйти.***
Шарлотта весь вечер думала о том, что ей показал Прайс. Она перечитала газетные статьи несколько раз, что с лёгкостью могла бы пересказать их. Ей совсем не верилось в то, что Рэйчел использовала её в своих целях. Это было неправдоподобно, неужели женщина, которой она была готова клясться в любви, искала лишь выгоды от их близости? Шарлотта чувствовала себя обманутой девочкой, которая впервые влюбилась, и которой впервые разбили сердце. Всё то, что произошло между ними было лишь для того, чтобы первая леди сказала "да". И вовсе не перед алтарём, вовсе не в том ключе, в котором Рэйчел могла бы упасть перед ней на одно колено. Если бы, конечно, могла. А Шарлотта жила во лжи эти недели. Питала себя надеждой, потому что ей посчастливилось влюбиться по-настоящему. И свадьба, которой никогда не могло бы случиться, потому что она живёт в реальности, была просто жалким миражом её фантазий. Ей давно пора спуститься с небес на землю. Слишком поздно для мечтаний. Она сделала свой выбор однажды в пользу Джеймса и теперь не может изменить его. Да? Сказать об этом Фэйрчайлд было труднее в разы. Шарлотта ужасно резкий человек, и если бы ей пришлось встретить Рэйчел, она бы расплакалась и устроила скандал. Такова была её хрупкая натура. Но был ли у неё выбор? Первая леди думала, был ли у неё когда-то настоящий выбор? Она считала себя влюблённой в Джеймса Коллинза, а когда вышла за него замуж, поняла, что ошиблась. И после этого единственного в её жизни выбора Шарлотта никогда не нарушала правила. Действовала исключительно так, как требовалось. Родила ему детей, была опорой и поддержкой, много в дела не вмешивалась, а по большей степени только сидела в доме и иногда улыбалась в камеру. И её муж просто трахался с другой женщиной, пока она пыталась держать на своих плечах весь их дом, чуть ли не всю страну. И продолжала делать это, когда встретила Рэйчел. Когда та пришла в её жизнь, вытащила Шарлотту из-под груза её обязательств. И Шарлотта действительно подумала, что освободилась. Будто у неё больше не было долгов перед своим мужем, перед сыновьями и целым человечеством. Шарлотта проделала большой путь к её дому в одиночку. Рэйчел встречает её так же, как и всегда. С блеском в глазах, с улыбкой. Она тянет ее вглубь дома, сначала даже и не слушает, что пытается сказать Шарлотта, пока та сама её не останавливает. — Ты пользовалась мной? Рэйчел хочет спросить, будет ли она чай, но недоумевает. — Что? Шарлотта тянет себя за рукав пиджака, облизывает помаду на губах и поднимает на неё взгляд, спрашивая смелее: — Ты мной пользовалась? — С чего ты взяла это, Лотта? — Фэйрчайлд подбегает к ней, почти умудряясь упасть ей в колени, и хватается за ладони. — Ни за что в жизни. Шарлотта поджимает губы, сдерживается, чтобы не отпрянуть от её рук. — Я была с тобой честна, но не до конца... А ты никогда не говорила мне правду. Рэйчел, кажется, понимает. Она тяжело вздыхает, переплетает их пальцы и свободной рукой приподнимает подбородок Шарлотты. — Я люблю тебя, и в этом я тебе никогда не врала. Шарлотта вздрагивает, когда слышит эти слова. Ей так непривычно знать это. Не тешить себя наивными мечтаниями, а знать наперёд. Будто быть уверенной, что Рэйчел говорит правду. — Когда я говорила о любви, я тоже была честна с тобой, Рэй... — она кладёт руку ей на плечо и смотрит прямо в глаза, пронзает её взглядом. Фэйрчайлд снисходительно ей улыбается и тянется, чтобы едва поцеловать в губы. — Тогда нам нужно с тобой всё обсудить, да? Без всякой лжи. Шарлотта поддаётся навстречу поцелую и замирает в паре миллиметров от её лица. — Только правда. Рэйчел не спешит, просто гладит её лицо, едва прикрывая глаза. — Вот только, что мы будем со всем этим решать? — Мы всё обязательно решим... я найду способ объяснить это Генри, — Шарлотта выдыхает ей на губы, оставляя поцелуй, — Грант, он, м-м-м... поймёт это легче. — А муж? — Фэйрчайлд приоткрывает глаза и носом трётся об её щёку. — Начинаю задумываться, что ты больше заинтересована в моём муже,— в шутку замечает Шарлотта и сама смеётся. Рэйчел фыркает, пальцем тыча ей под рёбра, вызывая у первой леди приступ хохота. — Да ладно, ладно, я же не всерьёз! — она успокаивается и глубоко вдыхает. — А что муж? Нахрен мужа! Фэйрчайлд приоткрывает рот, не веря своим ушам. — Это точно говорит Шарлотта Коллинз? — Не знаю насчёт Шарлотты Коллинз, а вот Лотта говорит именно это. Нахрен мужа! Теперь смеётся Рэйчел, сжимая в руках талию Шарлотты и прячась где-то в её огненных волосах. — Ты останешься у меня? Шарлотта мычит ей в ответ, целуя в бледную щёку. Она обвивает шею Рэйчел руками, прижимая ближе к себе, и чувствует полное облегчение. — Нас ждёт слишком долгий разговор, чтобы я могла от тебя уйти. — А хочешь? — Нет, не хочу. За спиной первой леди стоит группа подростков, небрежно ввалившихся в дом пару секунд назад. Дэвон в неловкости пытается разглядеть всё за огромным пакетом продуктов. Лекси легко приподнимает упавшие подбородки Гранта и Джейка, потому что она так и знала, что всё так произойдёт.