dirty precious

Дни в школе при омежьем частном монастыре проходили одинаково. С утра они учились, потом молились, а вечером приступали к бытовым делам, и отходили ко сну сразу же, как заходило солнце. Учащиеся не имели права выходить за пределы монастыря без сопровождения учителя или младшего монаха и выходили они только в случае крайней необходимости. Всю жизнь Се Ляня учили, что он создан для бога, его душа и тело принадлежат богу, он знает наизусть большинство сутр и каждый день исправно молится, вот только… всё это давно не приносило ему никаких положительных эмоций. Как бы сильно Се Лянь не старался, он к семнадцати годам так и не смог совладать со своей омежьей сущностью. Течки были болезненными — с каждым разом казалось, что спазмы приобретали всё бо́льшую силу. Омега ночами плакал от бессилия, от того, что его разум не может подчинить природные инстинкты. Родители Се Ляня отдали его в приходскую школу специально для того, чтобы он вырос в кроткого и послушного омегу, которому чужды греховные соблазны и плотские утехи. Чтобы их обожаемый сын и в дальнейшей жизни посвятил себя религии. Как бы отреагировали они, узнав, что на самом деле творится в голове их невинного Лянь-Ляня? Что вообще будет с Се Лянем, если кто-то в стенах монастыря узнает о том, как в его светлую голову закрадываются весьма тёмные мысли о том, чтобы провести течку с альфой? Учитель Мэй точно назвал бы его одержимым дьяволом. Се Лянь знал, что эта проблема беспокоила не только его, и некоторые омеги в стенах монастыря даже умудрялись встречаться друг с другом, чтобы хоть как-то восполнить отсутствие поблизости альф. К сожалению или к счастью, омеги Се Ляня абсолютно не привлекали. А пару месяцев назад одному несчастному парню не посчастливилось попасться на встрече с городским альфой. Бедняге тогда не просто провели лекцию о том, как он позорит и предаёт бога, но и вызвали его родителей и доходчиво объяснили им, что таким грязным омегам в монастыре делать нечего. Также после этого их всех обязали носить закрывающие лицо и голову платки, чтобы «У людей из вне не оставалось желаний порочить божественных служителей», как выразился учитель Мэй. И Се Лянь понимал, что тоже является грязным. И потому когда в следующую течку он смеет впервые коснуться себя между ног (спасибо Господу, что живут они по одному), он не испытывает настолько большого угрызения совести. Оказывается, это очень даже приятно — и вовсе не отвратительно, как говорили учителя. Когда наступала ночь, омега, закрыв рот одной ладонью, второй нетерпеливо касался своей влажной, истекающей смазкой вагины. Водил рукой по складкам, собирая влагу, давил на клитор и, закусив губу, вставлял в девственную щель пальцы. Неосознанно омега раздвигал согнутые в коленях ноги, насаживаясь промокшей киской на собственные фаланги. Се Лянь сходил с ума от собственной распущенности, и в то же время осознавал, что ему мало. Что он желает сильного, величественного альфу, который мог бы накрыть Се Ляня своим мощным телом, пока безжалостно вбивался толстым членом в его хлюпающую вагину. Подавляя стоны, омега трахал себя тремя пальцами, слыша, как громко они хлюпают в его дырке, и всё никак не мог отделаться от желания когда-нибудь сделать это с альфой, но пока что ему приходилось только и делать, что кончать себе на пальцы, забрызгивая вязкой смазкой постель и собственные кипельно-белые монашеские одеяния. *** Се Лянь уже готовился отходить ко сну — он и так сегодня ложился позже, чем обычно, будучи поглощенным чтением новой книги, которую купил на последней вылазке в город. Их покупки, слава богу, перестали проверять ещё в прошлом году, и поэтому Се Лянь и другие омеги хотя бы могли довольствоваться возможностью прочитать любые книги, о чём бы они ни были. Се Лянь любил романы про подростковую любовь, где всё до розовых соплей мило и вычурно, где альфа ради омеги готов горы свернуть. Он читал об этом, втайне мечтая когда-нибудь встретить человека, который ради него пошёл бы на такие же поступки, что и главный герой-альфа в очередной книге. Переодевшись в ночные одежды, Се Лянь отошёл в другую часть комнаты к шкафу, чтобы убрать сложенное ровной стопкой дневное одеяние. Стянув с лица мешающую нормально дышать ткань, омега тоже кладёт её поверх одежды, как вдруг слышит позади себя шорох. Когда Се Лянь обернулся, он едва сдержал испуганный крик — в его покоях, вальяжно привалившись спиной к соседней стене, стоял чужой человек. Он явно был не из здешних — об этом кричал вычурный красный деловой костюм на нём. — К-кто вы и как сюда попали? — Се Лянь кое-как смог совладать со страхом. Вход на территорию монастыря круглосуточно охранялся — войти сюда ночью мимо охраны и сигнализации просто не представлялось возможным. Сейчас, приглядевшись в темноте к незнакомому силуэту, Се Ляню понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что этот человек является альфой и что он и не человек вовсе — в полумраке отчётливо виднелись очертания треугольных ушей, а на стену сзади отбрасывал тень длинный пушистый хвост. Боги, что могло понадобиться в такой час альфе, так ещё демоническому оборотню, от юного послушника? — Что мне понадобилось? — подал голос демон, в его низком тоне с рокочущими нотками сквозила явная насмешка. — Мне надоело наблюдать издалека, решил познакомиться. Альфа в два широких шага приблизился к застывшему в оцепенении Се Ляню, пока тот всё ещё пытался осознать, что это существо ещё и мысли читать умеет. — Умею, — усмехнулись прямо над ухом омеги. Когда демон поравнялся с Се Лянем, омеге стала очевиднее заметна их разница в росте и… размерах тела. Перед его глазами предстала широкая грудь альфы, а чтобы посмотреть ему в лицо пришлось запрокинуть голову. Сверху вниз на него сверкающими глазами смотрел демон, словно изучая. Один его глаз был чёрным, а второй — красным и светился в темноте. Черты лица мужчины были острыми — казалось, протяни вперёд руку и порежешься об его точёные скулы. А ещё в нос ударил удушающе густой феромон, и у Се Ляня, никогда прежде не имевшего настолько близкий контакт с альфами, начала кружиться голова. Се Ляню, судя по всему, стало ещё хуже, когда к его лицу приблизилась большая ладонь альфы с длинными острыми когтями. Омега был совсем беспомощен перед этим могущественным существом — альфа при желании мог за считанные секунды разорвать его в клочья или загрызть клыками, что опасно обнажались, когда он говорил. Но вместо того, чтобы причинить боль, холодная рука демона погладила его по щеке и опустилась ниже, очерчивая линию челюсти. — Что… вы собираетесь делать, господин? — Я же говорил уже, — теперь тон голоса альфы был похож на веселящийся. Оборотень шумно втянул воздух, вдыхая запах омеги, и одно его лисье ухо довольно наклонилось вперед. — Господин, вы хотите познакомиться, но так и не сказали мне своё имя, — обиженно пробормотал Се Лянь. — Разве так знакомятся? Из уст демона вырвался хриплый смешок. — Меня зовут Хуа Чэн. А твоё имя я знаю, Лянь-Лянь. Се Лянь напрягается сильнее. — Вы говорили, что давно наблюдали за мной. Но зачем? — «Неужели у красивых альф-оборотней больше забот нет?» — думает Се Лянь, позабыв о том, что демон может читать мысли. — Нет, — ответил Хуа Чэн с озорством. — Красивые альфы-оборотни нынче заняты тем, что охотятся на красивых омег, запертых в монастырях. И как ты тут живёшь вообще? Скукота же смертная. Альфа скривился в капризной гримасе, а затем наклонился, заправляя волосы Се Ляня за ухо. В голове омеги в этот момент промелькнула мысль о том, что раньше он считал свои волосы длиной до лопаток длинными, но глядя на огромную шевелюру демона, доходящую до ягодиц, больше он так не считает. Вообще, что уж греха таить, Се Ляня, как и любого другого омегу его возраста, взбудоражило нахождение в его спальне альфы, да ещё и настолько сильного и подчиняющего себе одним своим обволакивающим запахом. Он смутно припоминает о том, как раньше мечтал о могущественном альфе, который будет жёстко трахать его. Так вот, кажется, его желания скоро сбудутся. И Се Лянь даже против не будет. — Конечно сбудутся, — подтвердил Хуа Чэн, внезапно прижавшийся губами к его шее и начавший абсолютно наглым образом вылизывать пахучую железу для будущей метки. — Но я же должен быть чистым, должен соблюдать обеты, — слабо возразил Се Лянь. — Хах, так значит, ты не нарушал обеты, когда рукоблудил прямо на этой кровати? Се Лянь сглатывает подступивший к горлу ком, не зная, что ответить на это. Они были знакомы пару минут, а этот… демон выдавал такие смущающие подробности его личной жизни! — Ты уже переступил черту, за которую нельзя заходить хорошим омегам, — альфа абсолютно по-демонически усмехнулся, обнажив клык. Его красный глаз ярко сверкнул в кромешной темноте комнаты Се Ляня, почти заставив его испугаться. — Так что же мешает тебе отдаться альфе? Ты же так сильно желаешь этого. — Я… Не могу так сразу, господин Хуа… — в голове Се Ляня пронеслись картинки, как его с позором выгоняют из церковной школы, узнав о том, что его опорочили. Как же сильно это навредит репутации его семьи и в какую ярость придут родители… — Послушай, — резко оборвал его мысли Хуа Чэн. — Ты не так всё понял. Я не хочу тебя поиметь и смыться в кусты. Ты правда нравишься мне. Я увидел тебя однажды в городе и не смог отвести взгляда от твоей красоты. Если бы ты позволил, я бы мог забрать тебя к себе из этого ужасного места. — Но мои родители… — Нахуй нужны такие родители, которые сдали своего ребёнка чёрти куда, в место, граничащее по абсурдности с тюрьмой и сектой? — достаточно грубо высказался демон в адрес монастыря. Его брови были нахмурены, а хвост недовольно дёргался из стороны в сторону. — А-Лянь, чуть позже я могу рассказать тебе весьма неприятные факты о владельце этой забегаловки. Он далеко не идеальный почитатель бога. Се Лянь не понимал почему, но несмотря на всю тёмную, мрачную ауру, исходящую от Хуа Чэна, он не ощущал ни капли страха, на подсознательном уровне осознавая, что ему не причинят вред, а наоборот защитят. И поэтому, пользуясь случаем, Се Лянь решил сменить тему. — А… Можно потрогать ваши уши, господин Хуа? Хуа Чэн сначала удивлённо завис, а затем низко рассмеялся. — Конечно, Лянь-Лянь. Как я могу отказать своему омеге? — и склонился, позволив Се Ляню, простому смертному коснуться своих ушей. Юноша бережно гладит пушистую, ярко-рыжую шерсть, с вкраплениями чёрного. Хуа Чэн, прикрыв глаза, начинает тихонько мурчать, словно домашний кот, а потом и вовсе опускается головой Се Ляню на плечо — из-за разницы в росте альфе приходится наклониться почти в половину, что со стороны наверняка выглядит комично. Се Лянь всё ещё думает над всем происходящим, благо, присутствие альфы не отбило у него способность здраво мыслить (по крайней мере на данный момент). Он понимает, что ему интересно узнать больше о таинственном демоне, появившемся из ниоткуда, кем бы он ни был. — Господин Хуа, а вы можете… ну, становиться полностью лисом? — Могу, — Хуа Чэн вновь вернулся к обнюхиванию шеи омеги, втягивая сладкий запах юного прислужника. Се Лянь невольно подумал о том, Хуа Чэн мог бы трахнуть его будучи в животной ипостаси и, чёрт возьми, его нисколько это не пугало. — Хах, даже так? — удивлённо хмыкнул альфа и, выпрямившись, подхватил омегу на руки. — Но если вы будете читать все мои мысли, то вам не светит ничего, господин Хуа, — Се Лянь невинно хлопнул длинными ресницами. — Как я могу доверять вам, если вы внезапно появились, стали предлагать заняться непотребствами, ещё и все мои мысли читаете? Во взгляде Хуа Чэна что-то переменилось, он пару секунд смотрел на него в упор, не мигая, а затем понёс к кровати. — Эй, господин Хуа! — воскликнул Се Лянь, когда его весьма аккуратно уложили на матрас и недвусмысленно нависли сверху. — Извини, Лянь-лянь, — пробормотал в ответ Хуа Чэн, выпуская на полную мощь свой феромон, нетерпеливо потянул за ворот белоснежных монашеских одеяний, обнажая острые ключицы, и прошёлся зубами по выпирающей косточке. Осознание того, что у альфы всё это время был гон прошибает Се Ляня неожиданно. Демон действительно был очень силён, раз ему удалось столько времени продержаться рядом с немеченным омегой. Боже, если бы кто-то сегодня утром сказал Се Ляню, что он проведёт эту ночь с альфой-оборотнем в гоне, он бы ни за что не поверил в это. — Я бы пересместил нас в мою резиденцию, там кровать гораздо больше и удобнее, но я слишком хочу обесчестить тебя у Цзюнь У под носом, уж прости, — произнёс Хуа Чэн, прежде чем окончательно поддаться инстинктам и впиться клыками в белоснежную шею омеги. — Ах, г-господин Хуа, вы… До Се Ляня уже слабовато доходил смысл брошенных Хуа Чэном слов, но сквозь пелену подступающего возбуждения он смог уловить то, что у альфы были какие-то свои разборки с главой этого частного монастыря. Это было довольно интересно, стоило вернуться к данному разговору после… ну, после того, как они закончат. А Хуа Чэн время зря не терял — он уже успел наполовину снять с Се Ляня нательный халат, спустившись поцелуями к его груди. Альфа несильно прикусил сосок, а потом оказался ещё ниже, укладывая голову на низ плоского живота омеги, туда, где можно было бы услышать сердцебиение малышей, если бы Се Лянь был беременным. Понятное дело, что в нынешнее время он руководствовался инстинктами, а те, в свою очередь, твердили только об одной жизненно важной функции организма — размножении. Се Лянь же, к своему стыду, понимал, что знает ничтожно мало о демонах-оборотнях. Конечно, ведь в монастыре о тёмных сущностях не рассказывают. И теперь возникал вопрос: если Хуа Чэну вздумается развязать узел внутри него, забеременеет ли Се Лянь лисятами? — Да, — кивнул Хуа Чэн, оторвавшийся от вылизывания тазовых костей. — Став моей парой, ты обретаешь бессмертие, а наши дети унаследуют мой демонический облик. Лянь-лянь, ты такой любопытный. Проворный альфа успел почти незаметно раздеть Се Ляня, и теперь на нём осталось только промокшее нижнее бельё. Подцепив когтем край ткани, Хуа Чэн отодвинул трусики омеги в сторону, рассматривая его покрасневшую киску, и на пробу вогнал в хлюпающее лоно сразу два пальца, предварительно убрав с них когти. — Мне просто, ах… Интересно, что меня ждёт в будущем. –О, Лянь-Лянь, о будущем не беспокойся, — Хуа Чэн протолкнул пальцы глубже и согнул их, вызвав у Се Ляня протяжный стон. — Помимо возможности читать мысли, демонические лисы вроде меня также имеют дар провидения. Так вот, да, мой милый. Лисята, много лисят. Се Лянь рефлекторно дёрнулся на звук низкого голоса альфы, произносящего вот это. Хуа Чэн, казалось, входил пальцами ещё глубже, почти доставая кончиками до входа в матку. Свободной рукой он поглаживал омегу по внутренней стороне бедра, неспешными движениями поднимаясь то выше к животу, то ниже к коленям. Се Лянь до боли закусывал нижнюю губу, стараясь не стонать в голос, что получалось с трудом. Он всё ещё не понимал, как находясь в гоне Хуа Чэн всё ещё имел осмысленный взгляд и мог строить более-менее адекватные предложения, ведь он сам в течку превращался в хныкающее, сопливое месиво. Хотя откуда ему знать, как проходит этот период у альф. — Беру свои слова назад, ты хороший омега, — усмехнулся Хуа Чэн и, вытащив пальцы, выпрямился, освобождая себя от одежды. И без того круглые глазки омеги округляются сильнее при виде огромного, толстого члена альфы с крупным узлом у основания. — Не переживай, золотце, я буду аккуратным. Когда массивная головка едва коснулась узкого входа во влагалище, Се Лянь испуганно дёрнулся, из глаз брызнули слёзы. — Нет, нет, пожалуйста, не надо…! Хуа Чэна такое поведение явно не устроило. Взяв омегу за запястья и зафиксировав их над головой, а другой рукой придавив Се Ляня к кровати, он слитным движением вошёл внутрь. Подчиняясь воле природы, эластичные стенки вагины податливо раздвигались под натиском крупного члена, не принося почти никакой боли. — Видишь, А-Лянь, всё не так страшно, как могло быть, — Хуа Чэн скользнул рукой в место их соединения, нарочито обводя края растянутой на члене киски. Из дрожащего влагалища выплёскивалась естественная смазка, делая член альфы и простынь под ними мокрой. Однако из-за гона, видимо, демон не собирался щадить омегу в его первый раз и обходиться с ним нежно. Лис задрал обе ноги омеги, фиксируя их на весу, и вошёл под новым углом, с каждым разом упираясь во вход в матку. — Сколько лет они все пытались воспитать из тебя послушного омегу и раба божьего? — притворно вздохнул Хуа Чэн, ни на секунду не сбавляя бешеного темпа, который сам и набрал. — А в итоге воспитали идеальную сучку для оборотня. Хуа Чэн показательно шлёпает омегу по заднице, вызвав у того надрывный стон. Се Лянь хныкал, сильнее сжимаясь вокруг демонического члена. Распушившийся пуще прежнего хвост Хуа Чэна довольно дёргался из стороны в сторону, а лисьи ушки дёргались, словно в попытке прислушаться. — Ты — мой первый омега, — признаётся он. Даже сквозь накатывающее наслаждение Се Лянь удивляется. — Н-но как? Господин Хуа ведь такой опытный… — Хахах, не смеши меня, Лянь-Лянь. Я просто много читал. Спустя пару минут непрерывных толчков узел развязывается. Альфа приподнимает Се Ляню бёдра, вгоняя внутрь уплотнившееся основание члена, и наполняет хлюпающую киску горячей спермой, ещё сильнее пачкая промежность омеги. Хуа Чэн падает рядом с Се Лянем, притворяясь сильно уставшим. Омега постепенно начинал понимать, что хитрый лис любил капризничать и выпрашивать жалость к своей персоне. — Как-то совсем невесело знать, что утром я заберу тебя к себе в Призрачный город, а через девять месяцев у нас родится первый сын, — пожаловался Хуа Чэн. — Тогда хотя бы не сообщай об этом мне, — Се Лянь неожиданно перешёл на неформальное обращение, а потом застыл, глядя в одну точку перед собой. В длинных волосах альфы, в маленькой, аккуратной косичке виднелась серёжка Се Ляня, которую он потерял около года назад! И всего одно мгновение требуется Хуа Чэну для того, чтобы узнать, что Се Лянь бьёт больно.