Дилемма "Адрианетт"

      С начала урока прошла минута… или две? Три? Пять? Или же десять? А может и вовсе уже начался следующий урок?       На доске белым мелом мадам Бюстье аккуратным почерком выводила «Собор Парижской матери Виктора Гюго». Литература. Ручки учеников быстро выводили в своих тетрадках чернильные строчки, стараясь не упустить ни одной важной детали. Все, кроме Маринетт — она то и дело украдкой смотрела на дверь и нервно качала зажатой в пальцах ручкой, ожидая прихода Адриана.       Спустя несколько минут безнадёжного созерцания двери, Маринетт принялась грызть колпачок ручки и размышлять над словами Лилы, но мысли в этом направлении совсем не шли — на заднем фоне, будто заводная обезьянка с тарелками, требовал к себе внимания Кот Нуар.       ЛедиБаг посмотрела на него и вымученно улыбнулась — Нуар дурачится как обычно. На его лице наигранная, откровенно фальшивая, обида. Или обида настоящая, но кажется фальшивой на фоне его постоянного дурачества?       «Леди… Ты… Ты меня ненавидишь?» — спросил он, глядя на девушку полным тоски и боли взглядом. Он едва заметно прикусил нижнюю губу.       «Я…» — ЛедиБаг отвела взгляд в сторону в надежде на то, что под её ногами вот-вот появится дыра и она туда провалится. — «Люблю. Как друга. Прости…»       «Как друга», — Нуар кивнул и хищно оскалился. Он сжал пальцы в кулак и, прошептав «Катаклизм», разжал кулак. На кончиках его пальцев маленькими чёрными шариками пульсировала сила, способная всё обратить в пыль. — «Скажи мне кто он и я его в пыль обращу».       По телу девушки пробежали мурашки. Она выбросила чересчур агрессивную версию Нуара из своей головы как раз вовремя — учительница прекратила диктовать материал и обратила свой взор на неё.       Маринетт быстро моргнула и на почти озвученный вопрос лишь виновато опустила взгляд в парту, признавая за собой вину — тетрадь пуста, а в голове от урока только тема на доске.       Она прекратила издеваться над ручкой и, как и все, начала конспектировать материал, но не прошло и минуты как урок ушёл на задний план, а на передний вышел Адриан. Он целует, обнимает, шепчет на ушко ласковые слова и клянётся в любви… Не ей, не Маринетт, а какой-то другой девушке, которую он от всего мира так старательно прячет, что даже жёлтая пресса не знает о ней, не говоря уже об его отце.       Кто же она?       На сколько же она лучше Маринетт?       Чем она смогла завоевать Адриана?       Как…       Дверь в класс распахнулась и в проёме показался Адриан. Его непривычный внешний вид вызвал у одноклассников волну приглушённого смеха и искреннего удивления: вместо привычной одежды на нём костюм для занятия фехтованием, а волосы, обычно уложенные, от попавшей на них воды будто лёгкими кудрями завились.       — Простите за опоздание — машина сломалась.       Адриан не врал. Этот день, в целом, весь пошёл наперекосяк: бессонная ночь, несколько чашек кофе и поездка с отцом, пусть и только до коллежа. Если бы отец не начал читать нотации и рассказывать о планах на будущую неделю, то Адриан с головой ушёл бы в мысли о вчерашнем вечере, бередя зияющую рану и ощущая фантомное жгучее тепло от пальцев ЛедиБаг на щеке. Когда машина вдруг резко остановилась, а водитель объявил о поломке, Адриан выскочил из машины и побежал к коллежу, оставив зонт в машине. До коллежа было недалеко, но этого хватило, чтобы промокнуть до нитки и заставить уже Плагга читать нотации о том, что его, маленького и голодного, можно было и дома в такую погоду оставить.       — Я могу войти? — Адриан в своём костюме для фехтования краснеет от косых взглядов одноклассников. Он замечает любопытный взгляд Маринетт и приветливо ей улыбается, а она в ответ быстро хлопает веками, краснеет и отворачивается.       Учительница кивает в ответ. Адриан, закрыв дверь, быстро поднимается по ступенькам и садится рядом с Маринетт.       — Глупо выгляжу, да? — спрашивает он, расстёгивая молнию сумки и доставая из его недр учебник, тетрадь и ручку.       Адриан бросает быстрый взгляд на класс и видит всё ещё удивленные взгляды одноклассников. Ещё когда он только вошёл в класс, то заметил, с какой надеждой Хлоя на него смотрела, а теперь она разглядывает капли дождя за окном и дуется.       «И что он только в этой простушке нашёл?».       А простушка быстро и судорожно качает головой. Она ещё сильнее погружается в краску от первой же пришедшей в голову мысли: «Мой рыцарь, ты всегда прекрасен».       — На нас все смотрят, — шепчет она и ежится на скамье.       — Извини.       Хлоя поворачивается в сторону Адриана, бросает короткий, но очень обозлённо-обиженный взгляд на Маринетт, и отворачивается. Зависть жгучим ядом струится в мыслях — ей хочется быть на месте Маринетт. Хочется прижаться к любимому Адрианчику и рассказать… да не важно, что будет темой разговора, ведь главное — это собеседник. Она-то уж точно найдёт, что сказать ему, а не будет как эта дура сидеть, краснеть и мямлить.       — Ни-ничего. Я… я не растаю под их… взглядами…       Крупица смелости растаяла в девушке с последним словом, и она отвернулась, бросая в себя одно проклятье за другим.       Глупая. Глупая Маринетт. Наивная настолько, что поверила в себя и решила, что сегодня она точно отдаст Адриану зонтик, но её язык будто онемел, а по венам рук разлились свинцовые реки. Она тихо и тяжело дышит, пытаясь заглушить в себе нарастающую панику и желание закричать то ли от бесконечного счастья, то ли от безудержного страха.       Тридцать три. Тридцать три раза Маринетт пыталась вернуть зонтик самыми разными способами. Последний закончился фатально: она сжимала в своих тоненьких пальчиках зонтик и смотрела на Адриана так, как смотрит на волка испуганный кролик, понимая, что ряд острых зубов вот-вот вонзится в её тоненькую шею. Она убежала, а Адриан непонимающе провожал её взглядом, даже и не зная, что думать.       Девушка под партой сжала кулаки, позволяя краткой вспышке боли от впившихся ногтей привести её в чувства. Набравшись смелости, она заговорила:       — Мы можем… после занятий встретиться в библиотеке? — выпалила она как на духу, чуть не сорвавшись на крик. Поняв свою ошибку, она замерла, перестала дышать и начала казаться фарфоровой куклой. Адриан смотрит на неё с недоумением, но в его глазах отчётливо виднеются блестящие искорки.       — Эм… ну…       Адриан задумался. Его расписание на сегодня относительно свободное, но отец ясно дал понять, что хотел бы видеть своего сына сегодня дома пораньше, а вот зачем — не сказал. Отношения отца с сыном в последнее время далеки от нормальных и, кажется, будто с каждым днём они всё сильнее и сильнее отдаляются друг от друга.       Сын ведь не вещь и у него есть своё «Я», свои собственные мысли, переживания и чувства, а не только работа. Когда уже отец это поймёт? Наверное тогда, когда Адриан появится у порога дома вместе с девушкой… девушкой…       Адриан прикусил язык. Воспоминания о ЛедиБаг тяжким грузом отозвались в его наскоро склеенном сердце.       — Хорошо, — Адриан робко кивнул, прерывая неловкую тишину. Его чёлка спала и закрыла ему глаза. Пока он её поправлял, Маринетт улыбнулась и захихикала скорее нервно, чем от радости. — После занятия в библиотеке.       Адриан взял ручку и принялся конспектировать. Маринетт ещё какое-то время смотрела на него слегка удивлённым взглядом, но стоило только услышать, как учительница прочищает горло, девушка тут же взялась за ручку и с виноватым видом уставилась в тетрадь.

***

      Урок литературы сменился уроком физики.       Парочка, уже кем-то прозванная в шутку «Сладкой», чуть не отправилась в кабинет директора, когда учитель увидел, что вместо практической работы эти двое витают в своих мыслях.       «Они наверняка грезят друг о друге», — думали некоторые, а по факту, они грызли сами себя:       Маринетт хоть и позвала Адриана в библиотеку, но зачем? Что подумает о ней Адриан когда узнает, что они пошли туда лишь затем, чтобы она вернула ему зонт? А что если она снова сбежит и снова выставит себя в глупом свете?       Слова Лилы о девушке Адриана были отброшены на задний план и почти забыты — Маринетт списала всё на то, что Адриан её придумал лишь бы Лила к нему больше не приставала. Но предостережение она восприняла всерьёз — от избалованной дочери одного из самых влиятельных людей Парижа можно ожидать чего угодно.       Но указанные выше причины, на самом деле, сущая мелочь по сравнению со вчерашним вечером. Маринетт раз за разом слышит звук пощёчины, ладонь неприятно покалывает, а чувство вины будто кузнечные меха раздувают, не давая смириться с произошедшим. ЛедиБаг сделала всё это ради Нуара, зная как опасна неразделённая любовь, но почему же она себя чувствует так паршиво? Простые извинения не помогу, лишь сделают хуже.       Как же быть?       Адриан думал о Маринетт. Ему безумно льстило то, что пусть и небольшие, но всё же уверенные шаги он делает навстречу к ней, а она тянется к нему, хотя это и стоит ей больших усилий. Может стоит намекнуть Алье и Нино, чтобы они побыли на больничном подольше?       Но мысли о Маринетт не были фаворитами в его голове — ЛедиБаг будто размахивала там красно-чёрным полотном как тряпкой перед обезумевшим быком. Леди снова бьёт его и говорит, что никогда не ответит на его чувства. Он выплакал большую часть слёз этой ночью и вспоминает об этом с болью, перемешанной с благодарностью. ЛедиБаг сделала то, на что у Нуара не хватило сил — она отвергла его чувства с не присущей ей жестокостью, понимая, куда эти чувства могли привести влюблённого глупого котёнка.       После физики наступил относительно спокойный урок истории, преподаваемый всё той же мадемуазель Бюстье.       Мел гуляет по доске, повинуясь плавным движениям руки учительницы. Стройные ряды цифр и букв описывали историю Франции, а именно осаду Орлеана, в котором Жанна д’Арк сыграла ключевую роль.       Жанна д’Арк– великая героиня, защитница и святая, преданная своим же народом за горстку серебряных монет. Король не торопился спасать женщину, благодаря которой он и взошёл на трон, и оставил её на суд англичан, в чьих глазах она была хуже демона и порочила имя Бога.       Адриан хорошо знает программу коллежа благодаря строгому домашнему образованию и имеет хорошие оценки по всем предметам, но его фаворитом всегда была история. Его мама, когда была ещё жива, увлекалась историей и привила эту любовь своему сыну, а Жанна д’Арк стала одним из тех персонажей, к истории которых невозможно остаться равнодушным.       Невольно Адриан проводит между Жанной д’Арк и ЛедиБаг параллели. Он находит между ними много общего, восхищается ими обеими и понимает, что не может не думать о ЛедиБаг как о девушке, с которой ему бы хотелось быть всегда. Всегда…       Нет. Не думать о ЛедиБаг. Не думать о ней как о девушке. Нужно похоронить, спрятать эти мысли вместе с чувствами подальше, поглубже в себя и не доставать их оттуда. Ни за что. Никогда.       Прозвенел звонок и третий по счёту урок кончился.       — Никуда не расходимся, — тут же воскликнула мадемуазель Бюстье. Она отложила мел в сторону и села на стул. Придвинув стул поближе к столу, она взяла лист бумаги, быстро пробежалась по нему глазами и, кивнув, продолжила. — Через неделю вы должны представить доклады об одном из наиболее известных людей в истории Столетней войны. О ком писать — выбирайте сами. Работа в паре…       — Жанна д’Арк! — не дослушав учительницу, выпалил Адриан и протянул руку.       — Я хочу вместе с ним!       Хлоя потянула руку, не спросив мнения у явно раздосадованной Сабрины и оглушённой словами Адриана Маринетт. Из Хлои так себе партнёр по докладу — при всей свои любви к Адриану она спихнёт доклад на него с видом, будто ей ни к чему заниматься такими бесполезными вещами и даже ноготком к нему не притронется.       Мадемуазель Бюстье посмотрела на Хлою, а затем перевела взгляд на Адриана. Он отрицательно покачал головой и показал пальцем на свою соседку так, что только учительница это заметила.       — Маринетт, ты будешь в паре с Адрианом.       — Что?! — челюсть Маринетт медленно начала сближение с партой. Она не была готова к подобному повороту событий — это прекрасно видно на её покрывшемся тонами алого лице и дрожащих руках.       Учительница посмотрела на Адриана, задав ему безмолвно вопрос: «Правильно ли я тебя поняла?» Он в ответ быстро кивнул.       — Ад-д-д… Адриан, — еле вымолвила Маринетт и спрятала лицо в лежащем на парте кольце собственных рук.       Неужели всё это правда? Может она спит? Может она видит прекрасный сон и вот-вот безжалостный к её счастью будильник зазвонит, вырывая её из царства грёз?       Девушка прикусила подушечку пальца и полу-устало полу-ликующе выдохнула. Её губы пронзила полная ликования улыбка, а её глаза блестят всеми звёздами бескрайней Вселенной.       Адриан предпочёл Маринетт, а не Хлою. Как же тут не радоваться? Как же тут не воспарить до седьмого неба, совершенно не думая о том, что, возможно, скоро придётся оттуда спуститься: своим ходом по мягким перистым облакам или пинком под зад с приземлением прямо в лужу, полную воды и грязи.       С последствиями она уж как-нибудь справится, а сейчас время торжества.       Маринетт поднимает лицо от парты и робко кивает, не желая упускать предоставленную ей возможность. Совместная работа с Адрианом позволит стать им ближе друг к другу и, быть может, ей даже хватит сил не просто вернуть зонтик, но и признаться в своих чувствах. Пальцы опустились к карману с лежащим в нём телефоном, но почти сразу же они снова легли на парту. Она позже напишет Алье, расскажет о произошедшем и попросит её выйти с больничного как можно позже.       — Отлично. Адриан и Маринетт пишут доклад про Жанну д’Арк.       Остальные ученики выбрали своих персонажей для доклада:       Роуз и Джулека решили написать про Карла VII — французского короля, которого, если так можно выразиться, и возвела Жанна д’Арк на трон.       Макс и Ким взяли про Эдуарда III, английского короля, прозванного Чёрным принцем. Именно он и положил начало долгой и тяжёлой Столетней войны.       Иван и Милена взяли Филиппа VI, короля Франции в начале Столетней войны.       Лила была рада компании Натаниэля, хотя он сам к предложению объединить усилия отнесся с прохладой. Выбор темы был за ним, так что он предложил написать про Жана V де Бёйя — верного компаньона Жанны д’Арк.       Хлоя и Сабрина, а точнее одна лишь Сабрина, поскольку ей и предстоит писать весь доклад самой, выбрала Карла VI, прозванного Безумным.       Аликс пары не нашлось, так что учительница предложила написать об одном событии в истории Франции в период Столетней войны.       Ученики распределили между собой темы и перешли к оживлённой десятиминутной дискуссии. Класс гудел, ликовал, яростно спорил и если бы не учительница, то они бы даже и не вспомнили о перемене, медленно и неумолимо подходящей к концу. Все разбрелись из класса кто куда и только Маринетт, порядком вымотавшаяся от обсуждения деталей доклада, лежала на парте прикрыв глаза, мечтая о мягкой подушке и тёплой кровати.       — Писать с ним доклад… я рада.       Право писать с Адрианом доклад она не уступила Хлое, хотя, если быть предельно честной, то это Адриан не позволил Хлое составить себе пару и выбрал Маринетт.       Именно Маринетт, а не Хлою. Почему?       Девушка положила голову на парту и позволила полным счастья слезам катиться по её щекам, не встречая никакого сопротивления в виде раскатанного рукава пиджака.       — Тикки, я боюсь.       Маленькая квами вылетела из кармана пиджака и с лебединой грацией приземлилась на парту. Она положила свою лапку на руку подопечной и нежно принялась её гладить. — Всё будет хорошо. Ты много раз побеждала злодеев, а тут всего лишь какой-то доклад. Ты справишься!       Тикки сжала свободную лапку в кулачок. Маринетт слабо улыбнулась прижатым к парте уголком губ.       — Ты в меня веришь, а я в себя — нет, — тело девушки едва заметно дрожит, а её голос предательски ломается. — Я боюсь… боюсь всё испортить. Что если я не смогу сдержаться? Что если я снова убегу? А если я наброшусь на него как Хлоя? Что тогда он обо мне подумает?..       Дверь в класс тихо скрипнула, заставляя Маринетт тут же сомкнуть губы и замолчать. Тикки быстро скользнула в задний нагрудный карман пиджака.       Звук шагов с каждой секундой становится всё сильнее, всё громче. Кто-то поднимается по ступенькам. В воздухе начинает разливаться слабый аромат кофе. Девушка вытирает рукавом слёзы и поворачивает голову в сторону двери. Её щеки покрываются румянцем при виде Адриана, несущего в руках два стаканчика кофе.       — У тебя всё в порядке? — спрашивает он, ставя стаканчики на парту. Он сделал из своего стаканчика маленький глоток и в который раз разочаровался в кофе из автоматов.       Девушка кивает в ответ, продолжая держать голову на парте.       — Будешь кофе?       Маринетт приподнимается с парты, снова кивает и протягивает руку к стаканчику. Подушечки пальцев греет блаженное тепло горячего кофе и тепло рук Адриана, оставленное на стаканчике. От осознания этого сердце бешено стучит и дышать становится на краткий миг труднее, а в голову уже ворвалась мысль о том, чтобы утащить стаканчик домой, запереть его под стеклом и любоваться как музейным экспонатом.       — Я не навязываюсь? — неуверенно спросил Адриан, сделав уже глоток побольше. Этому кофе отчаянно не хватает сахара и сиропа со вкусом солёной карамели. — Может я причиняю тебе неудобство тем, что навязался писать доклад с тобой? Или…       — Нет, — Маринетт подняла свободную руку, призывая остановиться. — Я… я не против. Н-н-но… — пытаясь унять дрожь в голосе, она сделала приличный глоток из стаканчика, о чём тут же пожалела — горячий кофе обжёг язык. Девушка высунула его и, будто веером, начала махать на него рукой.       Адриан прыснул и получил в ответ краткий, но всё же полный обиды взгляд Маринетт. Ей и без того неловко, а сейчас ей хочется со стыда сгореть так, что после себя она бы и кучки пепла не оставила. Накатил приступ паники, который она поборола, сделав глоток кофе, но уже поменьше и с большей осторожностью.       — Почему ты выбрал меня? — от неожиданности вопроса Адриан несколько раз удивлённо моргнул. Тонкая полоска его губ уже разомкнулась для ответа и тут же сомкнулась под градом вопросов. — Почему не Хлою? Не Лилу? Не Аликс? Почему я?       Маринетт неловко задавать все эти вопросы, но ей стало любопытно. Хлоя всё же подруга детства, а Лила… не смотря на всю сказанную ей ранее ложь, она всё же девушка достаточно красивая. Аликс — душа любой компании, хотя по ней так и не скажешь. И Маринетт — девушка, которую Адриан считает своей подругой, а она то и делает, что убегает от него и говорит что-то невпопад.       Среди этих четырёх девушек Маринетт не считает себя лучшим вариантом, но выбор Адриана всё же остановился на ней.       — Потому что ты — мой друг, — ответил он, обезоруживающе улыбаясь. Сердце девушки пропустило череду ударов, от которой она быстро оправилась.       — Но Хлоя тоже тебе друг, — запротестовала Маринетт.       «Парная работа поможет мне узнать тебя получше, Маринетт», — пронеслась мысль в голове Адриана, но он решил её не озвучивать, а не то Маринетт под парту спрячется или, что ещё хуже, снова убежит. Вместо этой «шокирующей» правды можно выдать другую, помягче:       — С Хлоей невозможно чем-либо заниматься, особенно когда дело касается совместной работы. Ты не хуже меня знаешь, что Хлоя даже и к ручке не прикоснётся ради доклада и за неё всё сделает Сабрина, — он отвёл взгляд в сторону, нехотя признавая очевидный факт. — Со мной она поступила бы так же.       Доклад — это парная работа, но для Хлои такого понятия не существует. Она просто спихнёт все на кого-то другого, а сама предпочтёт заняться делами уж всяко интереснее, чем какой-то дурацкий доклад.       — С Лилой или Аликс? Я о них даже и не подумал, а если бы и вспомнил о них, то всё равно бы решил писать доклад с тобой.       Кончики ушей Маринетт покраснели. Она сняла со стакана крышечку и сделала большой глоток. На её губах осталась молочная пенка и Адриан, особо не думая, достал из сумки платочек и вытер пенку. Девушка испуганно икнула, махом покраснела, а от макушки, кажется, пошёл пар. Все её мысли принялись ликовать, а пальцы рук, свободные от стаканчика, ухватили краешек платка и почти сразу же его отпустили.       — Ой, — Маринетт покраснела ещё сильнее, хотя, казалось бы, что дальше уже некуда.       Она отвернула лицо и тихо выдохнула.       Лишь бы не убежать.       Лишь бы остаться рядом с ним.       Держи себя в руках.       Она бы с радостью сбежала так далеко, как только могла бы. В Австралию, а лучше в Антарктиду или вообще на край Солнечной системы, на Плутон. Жаль, что леска волшебного йо-йо совсем не бесконечная и на такие безумные расстояния её точно не хватит.       Смущение достигло предела и Адриан, чтобы не смущать Маринетт ещё больше, отодвинулся от неё и в этот же самый момент его взгляд зацепился за копну пшеничных волос, подпрыгнувших за стеклом класса.       Приглушённый быстрый стук каблучков туфель от Джимми Чу ясно дал понять, что их обладательница перестала подслушивать и предпочла уйти, пока её не заметили, но было уже поздно. Маринетт услышала стук каблуков и сделала для себя не самый утешительный вывод — Хлоя теперь с неё живой точно не слезет. — У меня есть время примерно до шести вечера. В библиотеке мы сразу сядем за доклад?       — Н-н-н… не… не совсем… не сразу.       — Не сразу? Почему?       — Макс предложил мне поучаствовать в турнире, так что я… сначала потренируюсь, а потом мы… займёмся… докладом.       По лицу Маринетт не трудно было понять, что она бы тренировке, да и докладу, предпочла бы что-нибудь другое, но вот что? Адриан заметил густую краску на её лице и ушедший в сторону взгляд. Он сделал вид, что такой перемены в ней не заметил.       — Ultimate Mecha Strike III? — девушка отрицательно покачала указательным пальцем, а затем показала четыре пальца. — Уже четвёртая часть вышла?!       — Угу, — робко кивнула она в ответ на его удивление. — Ты не против если мы потренируемся?       Адриан отрицательно покачал головой и добавил:       — Меня сегодня дома не особо ждут…       Маленькая ложь себе во благо. У него в расписании до шести вечера есть окно и Адриан решил потратить это окно с пользой для себя, а не ради удовлетворения отцовских амбиций.       Прозвенел звонок на следующий урок. Маринетт и Адриан взяли сумки, и бросили пустые стаканчики в урну. Рука Маринетт на несколько секунд зависла над пустым стаканчиком Адриана. Она отчаянно хотела забрать его стаканчик домой, хотела сохранить его частичку для себя, запереть под замок и радоваться всякий раз, как она будет доставать эту драгоценности из обувной коробки, запрятанной в потайном ящике под лестницей.       Пальцы стали чуть ближе к заветному сокровищу, но в последний момент, когда Адриан остановился и стал оборачиваться, Маринетт быстро достала телефон из кармана и сделала вид, что что-то в нём читает и увлеклась этим.       — Пойдём. Мы уже опаздываем.       Не отрываясь от экрана телефона, девушка кивнула, едва сдерживая желание сунуть голову под дождь и остудить её. Чуть не попалась…       Они пошли в другой класс, а стаканчик так и остался лежать в урне не тронутым.