Будни

После того ужаса в актовом зале прошла неделя. Жизнь Клеви удалось спасти, но он надолго останется в больнице, а Матвей уже на ногах. Полиция осмотрела место преступления. На губах и руках Пикчера обнаружили элементы наркотиков… Предполагается что кто-то напичкал парня наркотиками и он под их влиянием убил людей, или сам Пикчер употреблял, а потом пришел и убил. И вот, на этом дело закрыли. Все родители громко плакали, затем спрашивали родителей Пикчера. Они в свою очередь сказали, что сын сегодня не приедет, поехал к дедушке, у которого не было телефона. Пикчер пропал, а через семь часов уже отправился в школу с ножом. Вскоре жертв захоронили. Трагедия, посреди праздника и под любовную песню. Все громко плакали о них, а многие одноклассники были шокированы, но все-же Чарджери не столько плакала или кричала, сколько отнеслась к этому со страхом, но все-же Пикчер почти не играл роли в её жизни. Чарджери спала на кровати, в своей квартиры, в районе, где на каждом углу были многоэтажки, пятиэтажки. Квартира съемная, трехкомнатная — кухня, спальня и ванна. Та спала в одной кровати со своей матерью. Их комната была маленькой, хватало лишь на основные вещи. Старая кровать, которая немножко скрипела, одеяло красное, а наволочка белая. Под кроватью лежали чемоданы и маленький ящик, в них всякие старые вещи. Рядом стоял шкаф с одеждой, на нем старые игрушки. Дальше дверь на кухню, а затем в ванну. Рядом был маленький еловый столик, на нем металлическая лампа, рядом лежат учебники и тетрадки, в тетрадях были какие-то записи, напоминавшие сценарии к каким-то обзорам. Рядом аккуратно задвинутый стул, а под ним старый советский ковер. Над всем этим лампа, которая, разумеется, была выключена. Слева от кровати было окно, а рядом тумбочка, на ней лежали очки, ручка и стакан с водой. Чарджери открыла глаза. На часах 5:51, она привыкла вставать так рано. Сама девушка была в салатовой майке и зеленых трусах. Она тихонько встала с кровати и достала из-под неё тапочки. Та медленно надела их, потирая глаза, а затем усталой походкой пошла прямо. Она очень уставала, но она всегда старалась держаться на ногах. Своими усталыми глазами та осмотрела кухню, а затем взглянула на дверь ванной. Кухня была маленькой, деревянный пол, посередине комнаты стоял стол, а рядом шкафы, раковина, рядом микроволновка. А также над раковиной было окно, висели шкафчики с тарелками и другими вещами. Также рядом стояла подставка для трех ножей. Над столом лампа, а у входа в ванну висела картина, а ней мать Чарджери — Миронова Елена Егорова. Чарджери заходит в ванну, самую обычную ванну. Душ, рядом с ним корзинка для одежды, справа раковина с зубной пастой, чуть дальше унитаз. Посередине оранжевый ковер, сам пол из плитки, стены такие-же, как и потолок. Возле корзинки старая стиральная машина, которая перестала работать буквально вчера, а мать уже хотела звонить мастеру. Чарджери подошла к раковине и взглянула на свое лицо. Ее волосы, растрепанные и неубранные, под глазами начали появляться мешки. Лицо немножко в веснушках, глаза слегка красные. У Чарджери болели не только ноги, но и голова, она прямо раскалывалась. Девушка взяла щетку и начала чистить зубы. Минуты через две она набрала воды в ладони, а затем с ее помощью промыла глаза. Сходила в душ и переоделась в обычную одежду — новая серая толстовка, салатовые штаны и белые носки. И вот, она медленным шагом пошла на кухню, желая приготовить себе еду. На столе кроме сахарницы и кружки, лежал еще старый ноутбук. Чарджери быстро подошла к холодильнику, в нем она взяла сыр с колбасой, а заодно энергетик. Конечно, не самый лучший завтрак, однако ей просто нравился вкус энергетика, да и она быстро пробуждалась из-за них. Затем та достала два куска батона, куда положила колбасу и сыр, а затем присела за стол и начала кушать свой завтрак. Между этим открывая ноутбук, и начиная делать то, что ей нравится. Она занималась обзорами на ютубе. Правда, только начинала, обозревая видеоигры. Ей это нравилось, однако ее за это и задевали, мол: «Ты же девочка! Ты должна готовится стать мамой, и вообще зачем тебе это?», а Чарджери в свою очередь хотела таких задушить. Она просто хотела стать известной, ну или удовлетворить себя, ведь у нее не было друзей. Мать конечно любила ее, но иногда это была настолько сильная любовь, что та боялась отпустить свою дочку на улицу. Она-же вбила ей в голову что друзей не существует, а они с ней и есть лучшие друзья. Но все-же можно было найти себе хотя-бы того, кто будет слушать тебя. Раньше это была Брялок, или очень редко Пикчер, а теперь Пикчера не стало, а с Брялок они поссорились и на каникулах она снова сидела одна. В основном та писала сценарий к обзору игры, а конкретнее к «Detroit». Она любила тематику роботов, или ИИ который обрел самосознание. Так она провела еще час, энергетик был выпит до дна, а бутерброд съеден, и та просто перешла к сухому поеданию сыра. Она стала уставать, энергетик не сильно помогал, Чарджери закрыла ноутбук и легла головой на стол. И как на зло, в такие моменты в голове проскакивали самые ужасные мысли: как она потеряла любимого кота, как она получила по лицу, а так-же ту смерть в праздник. На ее лице появилась грусть. Хоть Пикчер и был редким слушателем, с которым она дай бог два раза за месяц пообщается, даже такое для нее было бы прекрасно, да даже так… Потеря того, кто просто мог внимательно слушать, уже потеря, а когда у тебя никого больше нет, то это как потерять все. С матерью она не могла поделиться такими тайнами, она просто общалась сама с собой, в своей голове, между этим пытаясь вспомнить хоть кого-то, с кем можно было бы пообщаться. И вот она снова встала и посмотрела в окно, где все еще было темно, а лицо Чарджери освещал лишь ноутбук. Та снова продолжила печатать и уже заканчивала сценарий, планируя после озвучить это говорилкой, ведь ее голос грубый, но при криках или смущении превращается в тихий писк. Прошёл еще час, на улице потихоньку светлело, а Чарджери включила свет, сделав себе черный чай с лимоном. Она медленно пила сея напиток, снова взбодрившись. И вот мать встает с кровати, приходя на кухню. Та была спокойной, ведь как и говорилось, обожала свою дочь. Однако любовь начала переходить в гиперопеку, что бесило Чарджери. Нет, она все так-же любила мать, но не когда та боялась выпустить ее на улицу, или просто доверить действие более тяжёлое чем заварить чай. С отцом она была в разводе, а работала в таможне. Была такой-же блондинкой, глаза серые, любила ухаживать за своим лицом и дочкой. — Доброе утро, мам. Тебе заварить чай? — Спросила Чарджери, закрывая ноутбук и взглянув на мать. — Доброе-доброе… Ты чего так рано встала?.. Надо тебе спать лучше… — Говорила мать усталым голосом, беспокоясь за своего ребенка. — Все хорошо, не надо волноваться, так тебе заварить чай? — Снова задала вопрос Чарджери немного волнуясь, ведь боялась что мать узнает, что она пьет энергетики, а мать говорила, мол: «Дрянь! Еще раз будешь пить, то месяц из дома не выпущу.». — Да… Спасибо… — Сказала мать и пошла в ванну. Чарджери взяла кружку и налила еще неостывший кипяток, кладя туда пакетик черного чая. Кружку она поставила на стол, быстро идя обратно в спальню, чтобы продолжить монтировать видео. Однако спустя пару минут Чарджери бросила это дело, а сама решила выйти на улицу, несмотря на темноту, ведь буквально через несколько минут начало бы светать. Она закрыла ноутбук и положила его на стол, а затем пошла на кухню к матери. — Мам, можно мне погулять? — Спросила Чарджери, посмотрев на свою мать. Та немного мялась перед ответом, но все же ответила: — Да, но ненадолго, а то я начну волноваться, или возьми с собой телефон. — Ответила мать и продолжила пить чай. Чарджери сразу достала свой телефон и показала его матери, а затем пошла обратно в комнату. Она быстро взяла оттуда свою теплую белую куртку и зеленую, даже слегка изумрудную шапочку. Затем пошла к коридору, где возле входа лежал коврик, а на них унты. Не самые удобные, да и для бега не подойдут, зато очень теплые. Из куртки она достала и салатовые перчатки, и вышла на лестничную площадку. А жила, кстати, она на самом верху. Чарджери быстро спускается вниз, в один момент чуть не споткнувшись. Она наконец выбегает на улицу, открывая дверь и вдыхая холодный воздух. Она жила на улице Мершакове, даже рядом с тем самым дровенником на котором был тот парень, который отбивался от собаки. Снег замел улицу по колено, плюс сильный ветер, да и холод был сильным. На горизонте потихоньку прорезались лучи солнца. Небо закрыли тучи, кроме уходящей луны и солнца ничего уже не было видно на небосклоне. Улица почти пустая, разве что машины и где-то вдалеке лаяли собаки. Чарджери пошла дальше. Она хотела прогуляться до Брялка, желая помириться. Та медленно шла вперед. Вокруг почти ничего не происходило, слышен был лишь хруст снега, ветер, а где-то в далике и звук транспорта. Она смотрела вниз, думая о своих извинениях, ведь она сама совершила глупую ошибку, которая и взбесила Брялок. И вот Чарджери вышла на дорогу и пошла прямо по ней. Машин почти не было, проезжали одна-две машины за минуту. Вокруг дома, обнесенные забором, а некоторые вовсе заброшены. Она шла дальше и увидела тропинку, ведущую к маленькому пляжу прозванному «Лягушатник», как и тот что чуть дальше. Там был вход в очень огромное (по меркам их поселка) озеро, где жили лебеди, уточки, чайки, а дальше могли быть и аисты. В это время на таких озерах часто рыбачат, там щуки, окуни и прочая мелкая и не очень рыба. Дальше был мост, где был спуск к второму «Лягушатнику», где в отличие от первого было много мусора, осколков, зато летом тут куда чаще появлялись уточки и лебеди. Внизу была труба, а от нее образовался очень грязный пруд, в котором и чайки не садились, что уж люди. Она уже давно ушла от многоэтажек, а вышла к старым и не очень домам, где стало еще меньше машин. Дальше была развилка, одна на грунтовую дорогу, а еще дальше на второй берег. Вторая же нормальная, а рядом с ней очень старое здание почты. Чарджери снова шла дальше, дома, дома, а дальше железная дорога. Она очень долго шла вперед, и уже прошла дом Замазыча. По словам тех кто его знает, он хочет начать своеобразное расследование, он боится, что такое может произойти еще раз, с другими, с ним, с Стеркой… Он был уверен, что это не единичный случай, поэтому и начал это расследование, а сам уже искал людей на пару вопросов или целый допрос. Так-же, по слухам он снова поссорился с Курасном из-за этого расследования, и уже очень серьезно. Если кратко: один материл, другой обвинял. И вот она идет все дальше, а на улице уже действительно светало, солнце уже поднялось и красиво освещало весь поселок. Чарджери вышла к железной дороге, где примерно год назад поставили табличку, мол: «Останавливайтесь перед поездом! Последствия могут быть ужасными». Когда машину сбил поезд, однако люди выжили, что чудо, но машина отправилась в рай (на свалку). Та пошла еще дальше, уже проходя по дороге она выходила к «Магниту». А через саму дорогу был дом культуры, где находилось ещё и место для просмотра кино, библиотека, а также территория для спортивной секции. Чарджери наконец перешла дорогу по нормальному пешеходному переходу, проходя мимо памятника в честь войны, и закрытый канцелярский магазин, а точнее переехавший. И вот, она продолжала идти, в то время как на горизонте уже почти полностью прорезалось солнце, а некоторые тучи, закрывавшие его, вообще пропали. Она продолжала идти, а ее ноги немного побаливали, ведь на улице все еще было очень холодно. Она вышла к «Вечному огню», а по совместительству и парку. Дальше та самая кафешка и магазин, который почти четыре месяца назад ограбили. Та снова перешла дорогу и пошла дальше, посмотрев на еще одну закрытую кафешку. Она шла еще дальше, дальше, а вон уже и школа, повезло что сейчас каникулы. После краткого взгляда на школу девушка увидела ещё и дом Клеви. Свет был выключен, значит люди спят, либо их нет дома. Снова скользнув взглядом по дому, Чарджери немного ускорилась и быстрее пошла к Брялку, ведь ее ноги уже болели от холода. Она медленно побежала, пробегая магази и еще один дом. Девушка начала поворачивать и чуть не упала, поскользнувшись на льду, но в последний момент кое-как схватившись за забор, что спасло ее от приземления лицом на тротуар, покрытый снегом. Та отошла от забора и медленно пошла вперед, уже смотря под ноги. И вот она уже проходила мимо квартиры родителей Пикчера, почти доходя до многоэтажки Брялка, как вдруг все же упала на льду, чуть не подвернув лодыжку. У нее сильно заболели ноги, и к тому же их начал обдувать сильный ветер и заколол мороз. Чарджери тихо вскрикнула, но затем начала понемногу подниматься, однако боль и холод почти не позволяли идти дальше. Она снова упала, но в этот раз успела смягчить падение руками. Та снова начала вставать, как услышала шаги справа от себя. Она повернула голову и увидела высокую девушку, которая наклонила голову к Чарджери. Первая медленно подошла ближе к пострадавшей, когда Чарджери увидела ее лицо, узнав в нём Лену — а по слухам она-же Сока. Сока — 14 лет. Она была очень тихой, у нее почти не было друзей. Точнее, они были, но теперь ребята почти не общались. Она училась с Замазычем, Курасаном и другими из их класса, однако осталась на второй год из-за ВПР по иностранному и русскому языкам, и поэтому перешла в их класс, а с той «Бандой» она перестала общаться, ведь эта та уже почти распалась. Сама Сока была очень стеснительной, а жила немного дальше. Бала брюнеткой, а челка немножко седой. Одевалась обычно в серую кофту, бежевые штаны, белые носки и темно-серые кроссовки, а иногда надевала зеленый бантик. Глаза у нее зеленые, а за лицом она ухаживала. Секунды две та смотрела на Чарджери, а затем протянула свою худую ладонь. Чарджери несколько секунд с непониманием смотрела на нее, на что та немного напряглась. — А… И-извини-и… — Сказала Сока, и уже хотела пойти обратно, как тут Чарджери опомнилась. — Эй, стой! Нет, подожди! — Громко позвала Чарджери и сама протянула руку в ответ. Сока снова обернулась, и все-же помогла ей встать. — С-спасибо, я пойд-… Ай! — Хотела сказать и уйти Чарджери, как снова начала падать, но Сока снова ее подхватила. — Может тебе лучше-е пойти обратно домой?.. — Тихо спросила Сока, смотря на «зарядку». — Я живу на другом конце поселка. Вряд-ли я дойду до туда. — Произнесла Чарджери и посмотрела на дорогу, идущую назад. — П-прости, не знала… — Тихо слетело с уст Соки, которая отвела свой взгляд. — Ничего, не парься. А ты рядом живешь? — Спросила Чарджери, посмотрев на покрасневшую девушку. — Да-а, через дорогу. Тебе помочь дойти.? — Спросила все еще красная Сока, смотря на окна своей квартиры. — Была бы не против. — Сказала Чарджери, повернувшись лицом к дороге, и через секунду они начали идти вперед. — Тебе спасибо, а то сдохла бы. — Сказала Чарджери с благодарностью, продолжая ковылять вперед, пока Сока помогала ей идти. — Да, ничего… Ты вроде Ч-чарджери, так, или нет? — Спросила Сока под конец, немного отведя взгляд. — Да-да, а ты Лена, я тебя знаю, как иначе. — Сказала Чарджери, переходя уже на другую сторону улицы. — М-можно просто Сока. — Сказала названная, подводя ее к подъезду. Чарджери оперлась о стену, а Сока открыла дверь и помогла ей, войти в подъезд. — Боже, спасибо тебе большое, если честно, можно было не помогать. — Сказала Чарджери, не без помощи забираясь по лестнице наверх. — А-а-а… Да ладно, лучше так, наверное-е… — Произнесла Сока, начиная немного сомневаться в своей помощи. — Эй. Все нормально, спасибо тебе большое, правда. — Выдала слова поддержки и благодарности Чарджери, увидев лицо спасителя, на что последняя стеснительно улыбнулась и подвела ее к своей квартире. — Ну-у… Нам сюда, давай-й помогу. — Сказала Сока, открывая дверь, помогая шагнуть через порог. И вот они вошли в их квартиру, где было две комнаты, матерь, отец и дочка. Возле двери стоял шкаф с одеждой, справа дверь в ванну. Дальше две кровати, тумбочка, перед кроватями стоит комод, на нем портфель, учебники и старая лампа, дальше окно, закрытое шторами. Пол деревянный, обои с красными завитушками, а над кроватью лампочка. В квартире был только отец, который вышел на балкон, где покуривал сигарету. Сока посадила Чарджери на кровать, а сама пошла в ванну за аптечкой, если это понадобится. — Ты приподними по-ож-алуйста штанину на ноге, которая болит, чтобы знать что-о с ней. — Сказала Сока немного напряжённ, смотря на спасенную. Последняя закатывает штанину. С ногой ничего кроме большого синяка ничего не было, а, ну да, очень сильная боль, однако и та уже становилось легче. Так ребята посидели где-то минуту в молчании. Сока поняла, что это не настолько серьезно, а Чарджери решила, что лучше пойдет домой. — Знаешь, мне уже легче, спасибо. Я наверное пойду. — Тихо прошипев произнесла Чарджери и встала, начиная проходить к двери. — А, я… Ну ладно… — Донеслось тихонько от Соки, а сама она присела на кровать. Чарджери обернулась. Она почти не общалась с ней, а та ей помогла, да и тем более они были чем-то схожи. — Знаешь… У меня дел сегодня нет, может, встретимся на площадке? Если у тебя тоже дел нет? — Спросила Чарджери, взглянув на немного грустное лицо Соки. — Правда? Да-да, конечно! А во сколько? — Спросила радостно Сока, даже встав с кровати. — Оу, э… В два часа на детской площадке. — Произнесла с доброй улыбкой Чарджери и поправила свою шапочку, расправляя штанину. — Да, да, хорошо! — Радостно проговорила Сока со своей стеснительной, но и радостной улыбкой. — Ну, пока тогда. — Сказала Чарджери и вышла из квартиры. Сока провожала ее своей улыбкой, а затем все же начала снимать уличную одежду. Пока что Чарджери решила забить на Брялок, и просто решила вернуться домой. И вот она медленным шагом продвигалась вперед, иногда оборачиваясь. 13:39. Чарджери уже сидела на площадке, а точнее на горке. Это старая площадка. На ней качели, две горки, пара мостиков, и еще две скамейки. На улице распогодилось, ветер ушел, снег больше не сыпался, но тучи остались. Всю площадку окружал зеленый забор, а с разных сторон были деревья. Перед входом была старая, ржавая сотовая вышка, а слева был заброшенный торговый центр. Чарджери сидела и смотрела в сторону той самой заброшки, все стены которой были в граффити. Она была одета в ту же одежду, разве что прибрала прическу. Она смотрела в сторону каких-то ворот, ведущих к зданию. И вот она увидела каких-то парней, лет 12-13, они громко матерились и кричали, подходя к тем воротам. Один из них подошел, а затем достал красный баллончик с краской и нарисовал огромный половой орган, а потом добавил всем понятную жидкость сверху. Двое ребят, включая «художника», громко заржали, а другие двое встали друг на против друга, обмениваясь злобными взглядами. Чарджери поняла. Это очередная стрелка, что вполне очевидно. Парни несколько секунд смотрели друг на друга, а потом побежали с громким воплем. Они схватили друг друга за куртки и начали цапать их и бить врага по различным местам. Так один их них повалил другого и начал колотить его, пока второй пытался придержать его за руки, говоря все самое «ласковое». Упавшему удалось ударить нападавшего по голове, а тот откинулся и начал отползать от врага. Теперь проигравший мог стать доминатором, а таким грех не воспользоваться, тем более сейчас. И вот он схватил его за воротник и начал бить того по лицу, а затем чуть не рассек губу абоненту. Последний перестал отбиваться, а громко заплакал и материл его всеми словами, что знал. Остальные двое так ржали с этого, что не услышать их с дороги было невозможно, если ты не глухой, конечно. Плачущий парень ударил врага по лицу, а тот убрал руку и можно сказать отпустил его. Первый сразу побежал в неизвестном направлении, а оставшиеся ребята продолжали ржать. Чарджери внимательно смотрела за стрелкой, немного посмеиваясь с их криков и матюков. Чуть позже она увидела Соку, которая медленно шла к Чарджери, немного теребя свою челку. Последняя улыбнулась и побежала к своей спасительнице. Она пробиралась по снегу, немного проваливаясь в него, но не по колени. Та подходила к входу, куда уже подошла Сока. Та немного дернулась, резко увидев Чарджери, но встретила ее приветливой улыбкой. — Привет, С-сока! Блин, прости, не привыкла тебя по кличке называть. — Поздоровалась Чарджери, немного поправив шапку и проходя с Сокой чтут дальше. — Хех, ничего. Я уже привыкла. Ну, чем будем заниматься? — Спросила все еще стесняющаяся девушка, продолжая перебирать челку. — Давай просто пообщаемся, все-же мы почти не разговаривали раньше. — Предложила собеседница, подходя к ступенькам горки, которая объеденялась с другой горкой мостиком, где и ожидала Чарджери. Они вместе поднялись, и встали на мосту, думая, как начать диалог. — Ну-у… Что тебе нравиться? — Задала первый вопрос Чарджери, засунув руки в карманы от холода подальше. — Я? Ну не знаю, я шью часто, недавно узор на мам-мином свитере сделала, а ты-ы? — Говорила с маленькими запинками Сока, ведь на душе все еще было волнение. — А я игры люблю, сейчас монтажу учусь. — С нотами позитива ответила Чарджери, доставая руки из карманов и кладя свои ладони на опоры мостика. — Игры? А какие? Ну-у, я сама прос-сто люблю на телефоне в игры поиграть. — Спросила Сока, немного запинаясь, а также продолжая теребить челку. На ее лице почему-то появился румянец, на что Чарджери сперва вопросительно подняла бровь, а затем уже ответила. — Ну… Детройт. — Кратко ответила «зарядка» и продолжила смотреть за Сокой. — А что это за игра? — Задала вопрос Сока, смотря на Чарджери, а точнее на ее тело, ведь все еще боялась смотреть в глаза. — Э… Типа, интерактивное кино, а хотя, короче!.. Игра, где за каждым решением идет последствие. — Хотела сперва понятным для себя языком ответить Чарджери, как переключилась на более понятный для собеседника — А тебе что нравиться? — Спросила улыбнувшись Чарджери, оборачиваясь на то место, где пару минут назад шла драка. Там никого не было, остались лишь следы падений и шагов от них, однако голоса драчунов все еще были, где-то рядом. — Ну… Doki Doki. — Также кратко ответила Сока, подходя ближе к «зарядке». Чарджери слышала об этой игре, однако кроме названия она ничего о ней не ведала, разве что, один раз увидела Лампчку, которая играла в это, однако она думала, что она только для компьютера. — А разве она есть на телефо-… Стоп, ты эмуляторы использовала? — Спросила Чарджери, а затем предложила свой вариант. — Ну… Типа того-о. — Положительно ответила Сока смотря в туже точку, что и Чарджери. Повисла странная пауза, будто звуки в принципе пропали, но через пару секунд услышался очередной хохот всё той же компании пацанов. Чарджери придумала, что спросить: — Кхм! А что интересного у тебя на каникулах произошло, или… Ну, что у тебя в жизни происходит? — Спросила Чарджери, смотря на новую знакомую. — Я-я, даже не знаю… Ну вот недавно ездили с родителями на рыбалку, на озеро, чуть было там не упала под лед, папа спас. Рыбалка не удалась, две рыбешки поймали, и то я одну отпустила, ну у нее такие глаза были жалостливые. — Очень понятно рассказывала Сока в необычным тоне. Чарджери была удивлена хорошей речью Соки, которая четко и ясно говорила все без стеснения. Когда она просто видела ее в классе, она почти ни с кем не говорила, а если она вступала в диалог, то чаще всего была слушателем. Чарджери продолжала слушать Соку, которая рассказывала свои истории, а первая внимательно слушала, иногда посмеиваясь с рассказов. Так они разговаривали еще минут 15, а затем Чарджери увидела ту компашку стрелочников. Она немного напряглась, уж больно ее бесили эти постоянные малолетние школьники, которые матерятся через каждое слово, бьют всех подряд, да и в целом подобные «пацанские» движения. И вот, продолжая нести всякую чушь, они подошли к ребятам. — О-о-о! Привет, плакса! — Громко и оскорбительно поздоровался их дебошира. Сока прекратила говорить, и ее зрачки сузились, а она сама снова начала теребить молнию куртки — Вижу ты наконец нашла брата по расстройству, да? Ну когда мозгов нет, до кроме всякой хуйни нечего говорить, хах! — Засмеялся главный и отошел назад. Чарджери начала злиться, ещё сильнее ее взбесило то, как Сока просто отходила назад. — Да уж, хех! Тебе лучше и дальше сидеть дома, а то дай бог с крыши выпрыгнешь, как Кирилл ваш хочет, Пха-ха! — Продолжал громко смеяться главарь, держась за живот от смеха. Чарджери горела из-за злости, из-за несправедливости. Она быстро спустилась и подошла к главному. Тот продолжал смеяться, пока не увидел «зарядку». — Тебе чего, решила от аутистки отойти, да? — Спросил с ухмылкой этот главарь, и уже хотел засмеяться, как получил между ног огромными унтами. Тот сразу скорчился и упал на колени, шипя что-то под нос. Остальные двое быстро забыли про свои «Мы за тебя и с сатаной пойдем драться», и один отошел, а другой помогал встать их главарю. Они также начали уходить, крича ей все самое прекрасное и милое. Мальчики ушли, но один из них крикнул: — Такая смелая, да?! Ты пойдешь на стрелу, мы тебе ее забиваем! — Кричал тот кто минуту назад сбегал от врага, а сейчас кричал на него. Но даже их главарь мягко говоря был в шоке от слов его шестерки, и настолько, что решил дать ему подзатыльник и на этом тот закончил свои гордые речи. Мальчики пошли в сторону памятника, а Чарджери выдохнула и пошла обратно к Соке. Она смотрела на это все, а когда увидела свою подругу решила поблагодарить ее. — Спасибо тебе, ты-ы меня спасла, они друзья моего знакомого, он хороший, просто случайно попал туда. — Благодарила Сока, немного отходя назад. — Да ничего, и они всегда с тобой так? — Спросила Чарджери с заботливой улыбкой, от чего Сока чуть застеснялась. — 4-5 Месяцев. — Кратко ответила Сока снова начиная теребить свою челку. — Блин, а почему ты не дашь им по лицу? Или своего знакомого не попросишь? — Спрашивала Чарджери с грустью в голосе, понимая сколько собеседница пережила за эти месяцы. — А-а… Разве это поможет, это они тебя боятся, а я если дам, то-о еще по лицу получу… А з-… Илья, так его зовут, сам там не может перечить иначе сам встанет на мое место, только я все еще останусь их целью… — Печально отвечала Сока, поправляя шапку и куртку. Ее глаза заблестели, она, похоже, заплакала, непонятно из-за чего. — Сока! Ты одна из лучших людей которых я видела в своей жизни, ты не должна чувствовать себя человеком второго сорта, из-за того, что какие-то три обмудка тебя обзывают, просто… — Пыталась поддержать «зарядка», пока Сока была удивленна поддержкой Чарджери и уже окончательно заплакала — Сока! Не плачь, прошу! — Успокаивала Чарджери, схватив девушку за куртку и смотря ей в глаза, точнее, пытаясь, ведь Сока закрыла глаза руками, тихо плача, но через секунду она засмеялась, и это пошло в перемешку с всхлипываниями и слезами, которые стекали с ее красных щек. Она подняла голову и еще громче засмеялась, а затем снова закрывая лицо руками. Этот смех был таким приятным, но звучал нервно, обрывисто. Чарджери немного откинула голову, и еще сильнее заволновалась за знакомую. — Сока? С тобой точно все хорошо? Сока? Сока. Сока! — Громко начала спрашивать, Чарджери немного потрясывая Соку, а та продолжала смеяться и плакать. Чарджери ощущала все больший страх, смотря на нее. Она отошла в самый край горки и продолжила смотреть за ней, а Сока уже через пару секунд успокоилась. — Хе-хе… Я такая глупая… Спасибо тебе, Чарджери… Спасибо… — Говорила Сока, вытирая рукавом остатки слез. — Тебе помочь? Провести до дома? — Спрашивала заботливая Чарджери, снова хватая за плечо Соку и смотря в ее красные, заплаканные глаза, в которых были сотни слов благодарности. — Нет-нет!.. Я дойду… — Тихо донеслось из уст «носочка», та отошла и немного нагнулась. — Л-ладно. Я тебе напишу вечером, может еще встретимся? — Спросила Чарджери, обернувшись на подругу. — Да-да… — Тихо произнесла Сока и присела на пол площадки, покрытый снегом, но ей было все равно. Чарджери кивнула и начала спускаться вниз. На душе осталось чувство беспокойства, однако ей стало легче — Эй!.. Мы-ы же еще повеселимся-я?.. — Тихонько спросила Сока смотря на уходящую Чарджери. — Конечно. Мы приятели. — Четко и приятно сказала «зарядка» и пошла домой. Сока чувствовала такую радость, которую ей было не описать словами. Она улыбнулась и тихонько засмеялась, а затем посмотрела на серое, темное небо, где через тучи пробивались маленькие лучики солнца. А Чарджери скрылась за стенами старого здания, и все с такой-же доброй улыбкой. 17:44. Чарджери сидела за ноутбуком, продолжая монтировать ролик, иногда попивая купленную ей баночку энергетика. Мать уехала в магазин за едой, а Чарджери прятала сей напиток, но сейчас она его допивала. На улице стемнело, так еще и началась слабая, но все-же метель. На улице было слышно, как лампы раскачиваются в разные стороны, а снег покрывал машины и людей. Ветер безумный, сносит с ног до полусмерти. Где-то в далике снова завыли собаки, а птицы исчезли вовсе. Чарджери сделала очередной фрагмент и закрыла программу, не забыв сохранить работу. И вот, она протерла глаза и решила выкинуть банку, а затем достать кусочки сыра. Признаться, она была помешенна на сыре. Так она и сделала, затем присаживаясь за стол и начиная есть сыр. Доев, та уже было хотела послушать музыку, как тут ей в ватсап приходит сообщение, да ещё и от Брялка. Чарджери удивилась. Неужели Брялок извинится первая? Она взяла телефон и открыла ее контакт. — Привет, Чар. Прости пж за тот случай у стадиона моя вина прости. — Написала Брялок. 17:49. — Да ни че! Крч извини, но я завтра с тобой погулять не смогу. — Написала Чарджери. 17:50. — А что так? — Написала Брялок. 17:50. — Да дела, прости. — Написала Чарджери. 17:50. — Ну ок, тогда встретимся как ты будешь свободна. — Написала Брялок. 17:51. На этом и был закончен диалог, а Чарджери еще сильнее полегчало. Она легла на кровать и решила просто послушать музыку. Она слушала трек от ее любимого исполнителя, немного качая головой под музыку. Так она послушала весь трек, а потом включился Ost Детройта: Zlatko. Она звучала для девушки еще лучше, и она бы и дальше качала головой, если бы не увидела сообщения в их ватсап группе. Она увидела фото арбуза в шляпе, очках, а рядом стоял человек, который приложил нож к арбузу, из-за чего арбуз будто держал нож. С подписью: — Арбуз-убийца по кличке «Анатолий». Распространите. — Написал Арсений. 17:56. — Бля, чел ты серьезно? — Написала Кристина. 17:57. — А че. — Написал Арсений. 17:57. — Тут сука людей убивают, а ты мемчики в группу пишешь, ха-ха! — Написала Кристина. 17:57. — Боже, вы такие душные. — Написал Арсений и перестал писать. 17:58. Чарджери снова бросила телефон, продолжая слушать музыку. Так она просидела еще минут семь, пока она не услышала, как кто-то открывает дверь. Логично, что это мать, которая вернулась с магазина и принесла продуктов. Чарджери крикнула: — Привет, мам. — Четко поздоровалась «зарядка» и продолжила слушать музыку. — Привет, доча. Помоги донести, пожалуйста, пакеты на кухню. — Попросила мать и пошла с одной из тяжелых сумок на кухню. Чарджери молча встала и взяла пакеты, которые не мало так весили. И вот она с трудом, но донесла пакеты на кухню. — Спасибо. Будем борщ сегодня есть, ладно? — Произнесла мать, а затем обернулась к дочке с вопросительным взглядом. — Конечно, мам. — Согласилась доча, а сама уже хотела идти в комнату, как на улице выключается свет. Становится темно как во всей квартире, так и за ее пределами. Ветер на улице еще громче завывал, а освещением был только свет луны, и то, проглядывалась только раковина. Чарджери в голове сматерилась, и решила включить фонарик на телефоне. — Пф… Спасибо, Лиза. Дай, пожалуйста, спички, они вроде лежат вон там. — Попросила мать, показывая куда-то в темноту. Чарджери посветила туда, и увидела маленький коробок спичек. Она взяла его, а затем отдала матери, которая решила зажечь плиту — Спасибо. Ты лучше отдохни, но телефон не разряжай, а то мой сел. — Произнесла мать и достала кастрюлю, налив воды доверху. А Чарджери пошла в комнату, и легла обратно на кровать, взяв ноутбук и решив посмотреть ютуб. Она смотрела подборку смешных видео, смеясь во все горло, ведь Чарджери было легко рассмешить. И вот, она снова услышала звук уведомления телефона. Она взяла его, и увидела сообщение от Соки. Она очень удивилась, но была рада увидеть сообщение от приятельницы. — Привет Чардж. У тебя тоже свет выключили? — Написала Сока. 18:11. — Привет. Да. Сейчас мать готовит еду а у тебя что? — Написала Чарджери. 18:11. — Да сейчас Илью видела, а он весь в синяках, а еще губу чуть не рассекли. Так жаль его, он такой хороший, а его бьет кто-то… — Написала Сока. 18:12. — Ты знаешь кто его бил? — Написала Чарджери. Изменено. 18:13. — Нет, он сперва говорил что упал, а потом все-же признался что его побили, но не говорил. — Написала Сока. 18:13. — Мне кажется я его видела. Он с той компашкой дрался. — Написала Чарджери. 18:14. — Оу… Блиииин, надо будет с ним погулять, а то он только с ними и ходит, слава богу сам таким еще не стал. — Написала Сока. 18:15. — Ок. Удачи тебе, может потом еще напишу. — Написала Чарджери. 18:15. — Ладно, пока. — Написала Сока. 18:15. На этом диалог был окончен, и Чарджери продолжила смотреть ютуб, смеясь и смеясь. Так прошло еще минут двадцать, пока мать не крикнула: — Лиза! Все готово, иди есть! — Крикнула мать, и судя по звуку, поставила на стол тарелку с супом. — Иду! — Ответила она и пошла вперед, видя перед собой мать, которая откуда-то достала старый, поцарапанный фонарик, а также свечу в виде черепа. Она очень плохо освещала комнату, но этого было достаточно, чтобы очам был виден стол. Чарджери медленно присела за стул, пододвигая ближе к себе суп. «Зарядка» также медленно взяла ложку, и посмотрев в тарелку, она съела первую ложку. — Ну и куда ты ходила? — Начала разговор мать, также съедая немного ложку. — М-м… Я к Оле ходила, из моего класса. — Спокойным голосом ответила Чарджери, продолжая есть столь вкусный суп. — В такую даль? Я тебе говорила тут гулять, ты же могла замерзнуть! — Ругала мать, положив ложку обратно. Чарджери немного напряглась, не хотела она споров сейчас, когда буквально через три часа они будут спят — Так еще и энергетики пьешь! Ты думала я не замечу?! Я тебе говорила, не пей! Ты хочешь умереть? Или тебе на мои слова плевать? — Задавала вопросы матерь, потихоньку повышая голос, а Чарджери понемногу стыдилась. — Ну мама-а-а! Я итак выгляжу как усталый помидор, а без него так вообще овощ полноценный! — Оправдывалась дочь, немного закрывая глаза. — Что это еще за слова? Ты хорошо выглядишь, и не какие энергетики не нужны! — Повышала голос матерь, начиная слегка жестикулировать. — Нужны! Я устаю быстро, а ты на это забиваешь! — Обвиняла уже Чарджери свою мать. — Я тебя сегодня спрашивала, так ты еще и лжешь! — Снова оправдывалась мать, смотря на свою дочь, а в ее глазах горел огонь. Чарджери уже притихла, понимая две вещи: первое: она больше не имела аргументов, и вторая: она не хотела злить свою мать. Она просто продолжала слушать различные предъявы, пока резко не включился свет. Мать, конечно продолжала ругать ее, но начала успокаиваться успокоилась. — Лизочка, я тебя люблю, правда… Но ты иногда такая вредная и наглая!.. Эх, ладно… Это последние предупреждение, еще раз увижу, что ты хотя-бы глоток этой жижи выпьешь, то все твои гаджеты заберу, а летом ты будешь читать книжки, ясно? — Спросила мать, наконец набирая ложку уже подостывшего супа. — Ясно, мамуль… Ясно… — Тихо ответила Чарджери, у которой на глазах появились маленькие слезинки. — Прости если расстроила, давай завтра погуляем? — Предложила мама, меняя свое выражение лица со строго на заботливое. — Не-не… Я завтра не смогу, прости… — Таким-же тихим и грустным голосом ответила «зарядка». — Не надо извиняться. — Сказала мать и продолжила есть, как и Чарджери. Так прошли долгие и тихие шесть минут ужина, обе сидели молча. Так Чарджери поела и поставила тарелку на раковину. Она также молча вернулась в комнату и присела на кровать, смотря на улицу через окно. Вряд-ли это можно назвать красотой, особенно когда почти ничего не видно, а с другой, а что жаловаться? Многие не уезжали дальше Пскова или Великих Лук, Остров мог сойти за летний отдых, а летняя практика как веселое развлечение. У многих не было даже компьютера, а что говорить о курортах? Никто не уставал постоянно говорить о Москве, и учителям зарплату повысят и дороги облагородят, а почему если у них столько денег, они не вложатся сюда? Чтобы хотя-бы починить дороги, ведь это многих мучило, почему дети должны все исправлять? Где эта помощь? Где это все? Да в никуда… Многие просто воруют, налоги, законы, штрафы, а пока они жалуются, что они сегодня не поели мяса и не съездили на Мальдивы, другие воруют дошираки, потому что у них стипендия 500 рублей, а на еду почти не хватает… Именно такие мысли появились в ее голове сейчас, настроение мгновенно ухудшилось, и как на зло, снова вспоминалась та Елка. Она вспомнила то самое мертвое тело Пикчера, который улыбался, когда в его горле был плохой канцелярский нож. Из его раны лилась алая кровь, а его глаза выглядели безумно, но в них будто были ещё и слова о помощи. Вспоминая это, на ее глаза снова навернулись маленькие слезинки, однако она старалась их как можно быстрее убрать. Чарджери легла на кровать, смотря ровно на потолок, а затем на лампу. И буквально через секунду свет снова выключили. — Сглазила… — Тихо произнесла Чарджери, снова увидев темную квартиру. Она уже подумала ложиться спать. Нет, а что еще делать? Мать все равно ляжет рано, а Чарджери устала. Она сняла всю свою одежду, оставаясь только в нижнем белье, и легла на свою сторону. Она прикрыла себе одеялом, закрывая глаза, и уже хотела уснуть. Но она так и не заснула, а просто лежала в темной комнате, а через стенку слышала голос матери. Иногда она поглядывала на окно, из-за которого было ещё громче слышно ветер, ведь кроме него ничего больше не было слышно. И тут голос матери снова стал громче, но секунды на три затих. — Лиза! Ты спишь? — Спросила мать, судя по звуку немного проходя куда-то вперед. — Да, мам… — Устало произнесла Чарджери, перевернувшись к двери. — Извини пожалуйста! Я сейчас прийду тоже спать, и ты ложишь. — Заботливо сказала мать и что-то положила на стол. — Хорошо… — Все таким-же уставшим голосом сказала Чарджери, и снова перевернулась на бок. И вот снова тишина, лишь тихий скрип кровати и звон ветра на улице. Снова залаяли собаки, но это было слышно хуже, ведь ветер завывал еще громче. Она начала закрывать свои глаза, звук начинал становится еще тише, но в тот момент она услышала скрип двери, и звук, оповещающий о том что кто-то ложился на кровать. Но Чарджери уже засыпала, и не реагировала ни на что. И вот она полностью закрыла глаза и уснула, не заметив этого в своих мыслях. Сон…