Часть 1
31 октября 2023 г. в 22:31
Округ Бейкон поколениями был территорией Хейлов. Юридически, несколько сотен акров до сих пор принадлежат им, несмотря на то, что стая отступила на восток много лет назад. Однако, когда они минуют знак «Добро пожаловать в Бейкон Хиллс», в воздухе отчетливо чувствуется перемена. Волосы на загривке Питера встают дыбом и чем ближе к городу, тем сильнее желание выпустить клыки и зарычать. Он не позволяет себе даже сверкнуть глазами. Рычание, зарождающееся рядом с ним, однако, может быть проблемой.
Обереги не являются чем-то необычным; любая стая, имеющая хорошую землю и сильного эмиссара или достаточное количество денег, и желающая защитить свою территорию в меру своих возможностей, установит их. Но обеспечить весь город барьером, реагирующими на пересечение? Количество энергии даже на создание — не говоря о поддержании — должно быть астрономическим. Даже если несколько кланов объединят все силы, что у них есть, их вряд ли будет достаточно. Может быть, слухи об искре на этот раз не были просто слухами.
По сообществу ходила история о молодой стае, занявшей территорию старого Бейкона. Слухи об истинном альфе, банши и пробужденной искре. О стае не более чем детей, которые всегда побеждали. О магии, крови и благословленном луной триумфе над врагами. Все это звучало как небылицы, сказки на ночь, сочиненные для детей.
В конце концов, это все, чем все они в итоге становятся.
Хейлы прибыли в город слишком рано для регистрации в единственном приличном отеле, так что Лора ведет их в закусочную неподалеку. Парковка заполнена едва ли на половину, а над дверью висит колокольчик, звенящий, когда ее открывают. Они занимают одну из ярких виниловых кабинок у окна, когда их весело окликает измученная официантка.
Обслуживание быстрое, они уже расправились со своей едой и Питер рассказывает все истории, которые ему известны о Бейкон Хиллс, пока Лора не прерывает его.
— Подожди, я думала, мама сказала, что вы, ребята, все выросли здесь?
— Твои мать и тетя — да. Я родился в этом районе — в Бейкон Хайтс — по другую сторону холмов. До основания мемориальной больницы здесь, в городе, был только травмпункт, — отпивая кофе, Питер пожимает плечами. Его взгляд устремлен наружу — на парковку, а не на племянницу. — Пожар случился, когда я был в начальной школе. Белинда только что вышла замуж за Роджера, а Талия уехала в колледж, так что родители решили, что безопаснее вернуться в родной город нашего отца, где вы с остальными и выросли.
— О, это имеет смысл. Так ты не возвращался сюда, сколько, лет тридцать?
— Что-то вроде того.
~~~
Питеру и Лоре требуется полдня, чтобы понять, что в Бейкон Хиллс нет стаи.
На территории водятся волки. Они могут почуять в городе как минимум троих — все укушенные — и несколько мест под магическим влиянием в заповеднике, указывающих на эмиссара. Но никакого альфы, чтобы поприветствовать его и никаких опасливых бет, которых можно впечатлить. Никаких внимательных и следящих взглядов. Это оставляет их двоих в замешательстве.
Найти старую подъездную дорогу Хейлов на следующее утро достаточно просто. Резкий обрыв среди деревьев у служебной дороги вел к тропам заповедника; желтый почтовый ящик, который Питер помнит по фотографиям в альбомах родителей, больше не стоял, а остальной мусор был давно расчищен ради местной дикой природы. Там, где поколениями стоял внушительный дом стаи Хейлов, теперь была прогалина с каменным фундаментом. Подвал и туннели — единственное, что уцелело.
— Никаких старых действующих семейных оберегов быть не должно, — говорит Питер глядя на деревья, окружавшие место. — Мы можем пройти по границе участка до захода солнца, и обойти больше территории после наступления темноты, чтобы почувствовать их, пока мы здесь.
Территория слишком безмолвна и неизменна. Тридцать лет — слишком долгий срок, чтобы природа не начала предъявлять свои права. Пройдя дальше, Лора начинает дрожать. Вниз по ее спине бежит ледяной озноб, медленно и неуклонно, игнорируя согревающее солнце и безоблачное небо. Несмотря на убеждения дяди Питера, глаза Лоры сверкают золотом и она принимает более устойчивую позу, когда оборачивается. По краям поляны невинно покачиваются деревья, а над головой кружит ворон.
Рядом с ней и Питером нет никого и ничего, что могло бы вызвать это чувство.
Питеру и Лоре требуется меньше часа, чтобы выяснить, что в Заповеднике что-то не так.
Это что-то большее, чем неестественная тишина и отсутствие живности вокруг поместья Хейлов. Дело во всеобъемлющем отсутствии движения и неуловимом, гнетущем страхе у людей в городе, когда они с Лорой говорят о намерении проверить владения. Может, Питер и не был в Бейкон Хиллс с того момента, как был ребенком, но это не значит, что он забыл, как лес должен звучать и ощущаться. Им действительно следовало быть готовыми обнаружить что-то после захода солнца.
Несмотря на популярные нью-эйдж представления, кладбищенская земля не имеет особого запаха. То, что живет и гниет в почве, придает запах местности и может различаться даже от одного захоронения к другому. То, как тело подготавливалось и как разлагалось, какие растения произрастают в этой области, какие виды насекомых и животных обитают — все оставляет свои следы. Ничто из этих знаний не делает меньшей неожиданностью обнаружение босой девушки в трансе, пахнущей гниющей зеленью и петрикором.
Она молода. Если бы Питеру пришлось делать догадки, он бы сказал, что она возраста Коры. Волосы — розовый блонд — заплетены в небрежную косу, спускающуюся по спине, светлая кожа, усеянная созвездиями веснушек и безнадежно испорченная синяя шелковая ночная рубашка. Ее ступни и лодыжки кровоточат и испачканы грязью, будто она прошла по заповеднику несколько миль. Может, так и было.
Волки следуют за ней до огромной сосны в старой части заповедника. Она медленно делает извилистый круг, прежде чем опуститься у корней, и приходит в себя в тот самый момент, когда дрожь пробирает ее тело из-за слишком легкой одежды. Прежде чем остановится на месте, где стоят Хейлы, которых она не может видеть, ее зеленые глаза осматривают окрестности. Она заметно поникает и, кажется, не удивляется их появлению.
— Кто вы? Что вы здесь делаете?
— Вопрос получше: кто ты? — Лора быстро кричит в ответ, бросаясь вперед, несмотря на руку Питера, пытающуюся ее удержать. — Это частная территория!
Питер любит детей своей сестры, честно. Кора, возможно и была его любимицей, но разница между ним и Лорой составляет всего несколько лет и они росли, скорее, как брат с сестрой, нежели как дядя и племянница. Не смотря на это, если Лора не поймет, как обуздать свои порывы бросаться в опасную неизвестность, взвинченной и без плана, ему, возможно, придется начать предпринимать решительные действия.
— Это государственный заповедник. Граница частной собственности за треть мили отсюда, рейнджеры отметили ее оранжевыми флажками много лет назад, — девушка говорит это просто, как факт. — Так что я спрошу вас снова. Кто вы? Что вы здесь делаете?
Она с легкостью поднимается на ноги, но все равно оказывается на несколько дюймов ниже волков. Питер встает перед Лорой, прежде чем она успевает сказать хоть слово. Несмотря на их кажущееся преимущество как в численности, так и в одетости, Питер не желает рисковать дать Лоре оскорбить того, кто начинает выглядеть как один из местных хранителей или духов. Последнее, что им нужно — это раздор с самим заповедником.
— Я Питер Хейл, это моя племянница Лора. Мы просто осматривали окрестности, извините, если побеспокоили вас, мисс.?
— О радость, волки дома, — девушка тяжело вздыхает, в равной степени мучительно и раздраженно. Одна ее рука упирается в бедро, другая трет переносицу. Тяжелое чувство тревожного горя склоняет ее плечи и она не пытается это скрыть. — В лесу небезопасно, если не знаешь дороги. Не теряйте тропы из вида и не подходите к водоемам после наступления темноты, — предупреждает она как бы между делом, даже не глядя на волков.
— Что?
— В последнее время было несколько беспорядков. С ними справляются, но лучше не искушать судьбу, если есть такой шанс, — не говоря больше ни слова, девушка отворачивается, намеренно показывая свою спину волкам, и начинает идти сквозь деревья обратно в город.
~~~
Архив округа Бейкон был серым приземистым зданием недалеко от центра города. Единственное из зданий местного самоуправления, которое пришлось отстраивать заново после землетрясения в Юрике в восьмидесятых. Он расположен на участке, примыкающем к центральному парку, и в трех кварталах от городской библиотеки. На противоположном конце города расположены мэрия и участок шерифа — еще два места, которые Питер и Лора должны были посетить на неделе.
Когда они вошли внутрь, Лора сразу же почувствовала раздражение от до жути знакомого аромата гниющей зелени и петрикора, смешанного с химическим запахом лаванды и бергамота. Администратор находит их запись и провожает вглубь здания, в комнату с документами государственного архива. У дальней стены стоят четыре тележки, заваленные коробками с папками и свернутыми картами; еще больше ими заполнен большой стол в центре комнаты.
— Хейлы были одними из первых официальных поселенцев в этом районе после прекращения добычи полезных ископаемых, как дальше на запад — в сторону побережья, так и на восток — в сторону Невады. Наша семья владела землей в этом округе еще до того, как Бейкон Хиллс стал городом официально. Даже раньше, чем мы стали Хейлами, — говорит Питер, просматривая стопку документов на землю.
— Дядя, слишком рано для твоих исторических экскурсов, — стонет Лора. Она быстро перемещается к другой стороне стола, выбирает коробку и начинает разбирать ее. Питер смотрит на нее, сузив глаза, и Лора знает, что он собирается преподать ей какой-то урок по лидерству, прежде чем они покинут комнату.
— Где твое почтение к истории стаи, Лора? Как преемница своей матери, ты должна знать это.
Медленно и тяжело вдыхая, Лора обдумывает свой ответ несколько удушливых мгновений.
— Да, но Хейлы больше не стая западного побережья. И я не планирую возвращать всех обратно, когда получу альфа-искру. Обосноваться на земле, которая у нас есть сейчас, кажется важнее, чем фокусироваться на территории, которую мы покинули тридцать лет назад.
Это неправильный ответ и она понимает это, как только видит, что плечи Питера опускаются и он отворачивается к документам позади него.
— Конечно, но если ты не будешь знать историю того, как мы покинули место, где стая, заметь, жила большую часть нашей истории, то как ты собираешься предотвратить нечто подобное? — оставив Лору думать об этом, Питер развернул несколько старых карт города и окрестностей. — Лидерство не предполагает легкость. Посмотри вокруг, наша семья твердо занимала территорию старого Бейкона поколениями. На нас нападали и раньше, бросали вызовы за эту землю, наш дом был разрушен и был отстроен заново, но нас все равно выгнали за одну ночь.
У Лоры не было ответа на это и она вернулась к просмотру выбранных документов.
Они покидают архив с несколькими коробками, полными бумажных копий и еще большим количеством цифровых, чтобы отправить их домой после полудня. Однако, на другой стороне городского парка Питер улавливает знакомый розовый блонд и неуместный запах гниющей зелени. Дух из заповедника теперь больше был похож на человека, одетого соответственно приличному обществу и прохладной погоде. Широко открытые зеленые глаза, слишком заметные с такого расстояния, встречаются с Хейлом прежде, чем она добирается до старого голубого джипа и садится в него.
Значит, скорее какой-то хранитель, чем дух природы.
~~~
— Хейлы.
Следующая их встреча, разочаровывающе произошла в отделе с закусками местного Ральфса. Питер и Лора, может, и планируют осесть в городе всего на пару недель, но это не значит, что они хотят есть готовую еду все это время. Хранительница стоит перед холодильником с мясом для сэндвичей и не поворачивает к ним головы, несмотря на приветствие. Лора тут же вырывается вперед и Питер клянется, что найдет способ посадить ее на поводок.
— Ты девушка из заповедника! — сейчас она понизила свой голос и скорее рычала, чем кричала. Хорошо, маленькая поблажка.
— Лора, — Питер шипит ей в спину. Хранительница только поправляет корзинку, висящую на локте, прежде чем повернуться к ним лицом.
— Вообще-то Лидия, — видя ее так близко, Питер знает, что его изначальная оценка была верна. Хранительница — Лидия — молода, двадцать с небольшим, и очень измучена. Темные круги под глазами, почти скрытые профессиональным мейкапом, знакомая жесткая осанка и расправленные плечи. Талия выглядит так, когда находится на грани нервного срыва, но старается держаться ради стаи. Однако, хуже всего то, что ее, словно плащ, окутывала атмосфера абсолютной безнадеги.
— Обычно я не знакомлюсь с чужаками, которые в городе проездом, но добро пожаловать на эти земли. Если у вас возникнут вопросы — наша стая свяжется с вами.
Лидия разворачивается и выходит из прохода прежде, чем волки успевают ответить ей.
~~~
Два дня спустя, когда они выходят из мэрии, с парковки их окликает аккуратно одетая блондинка.
— Вы Хейлы? — беспорядочные кудри умело забраны в пучок, она легко перемещается по неровной парковке на тонких каблуках.
На обманчиво-тонком запястье висит красно-серебристый медицинский браслет. Офисная работница, женственная и деловая, но, в то же время, одетая так, чтобы не стесняться в движениях. Почти шаг-в-шаг за ее спиной впечатляюще крупный мужчина, готовый защищаться, но, очевидно, следующий за ней. Светоотражающий жилет, тяжелые синие джинсы и рабочие ботинки со стальным носком придавали ему, несмотря на его комплекцию, невзрачный вид рабочего.
Двое из трех волков, которых Питер и Лора чуяли с самого своего прибытия в город.
— И кто вы такие? — спрашивает Лора, когда двое подходят достаточно близко, чтобы им не приходилось кричать через всю парковку.
Похоже, все более регулярные лекции Питера о приличиях и отказе от подстрекательства к насилию на территории другой стаи наконец-то приносят свои плоды. Волчица несколько мгновений смотрит Лоре в глаза прежде чем ответить, накрашенные красным губы бросают вызов.
— Лидия передает привет.
— Она так же хочет, чтобы вы двое встретились с ней за ланчем завтра, — добавляет мужчина, закатив глаза на свою спутницу. Та дует губы, прежде чем снова прижаться к нему.
— Ланч?
— Ага, у Лотты, на углу Девятой и Уитмор, рядом с библиотекой. Она будет там около часа, посмотрите у задних кабинок.
Парочка поворачивается, чтобы уйти, и женщина бросает последние инструкции, пока они садятся в потертый серый пикап.
~~~
Лидия оказалась именно там, куда указали местные волки. Когда Хейлы пришли, несколько тетрадей и ноутбук — к удивлению, обклеенный стикерами — занимали половину кабинки. Особенно внимание Питера привлекла выцветшая серо-красная наклейка с логотипом MIT в углу. Лидия поднимает глаза, когда Хейлы всего в нескольких столиках от нее.
— Спасибо, что встретились со мной, — Лидия благодарит, захлопывает ноутбук и быстро убирает разложенные материалы еще до того, как волки садятся.
— Ваши сторожевые собаки не оставили нам особого выбора, не так ли? — говорит Лора, почти скривившись от воспоминаний.
— Лора, — шипит Питер. Лидия либо не слышит, либо не считает, что эта реплика заслуживает ответа.
— У вас есть вопросы, — начинает говорить Лидия, — мы понимаем, что вы здесь ненадолго по земельным делам своей семьи, но, если вы планируете провести какое-то время в городе, было бы безопаснее объяснить вам несколько вещей, чтобы свести жертвы к минимуму.
Она складывает руки перед собой, когда официантка приносит меню и тепло похлопывает Лидию по плечу. Люди вокруг нее не излучают горе, но волки быстро улавливают то необычное смирение, которое другие чувствуют, находясь рядом с девушкой или общаясь с ней. Странное для хранителя отношение к беззаконию на земле, которую он защищает, но если хоть какие-то слухи верны, Бейкон Хиллс повидал немало горя.
— Мы планировали пробыть здесь всего десять дней, но, похоже, нас могут задержать еще на неделю. Если у вас есть еще какие-либо предупреждения, мы будем признательны, — говорит Питер.
Лора тихо сидит рядом. Даже будучи следующей на наследование альфа-искры Хейлов, она все еще учится нюансам межстайной политики. Лора осознает, что это то, в чем Питер преуспел с детства, а она еще нет. Лидия кивает, убирая тетрадь в сумку.
— Мы мало что можем сказать вам, пока угроза не проявит себя, как дух воды при нашей первой встрече. Однако, Бейкон Хиллс — это район-маяк. У нас есть множество мелких, легко сдерживаемых неприятностей, но время от времени через защиту пробивается что-то большое.
Они просидели в этой кабинке несколько часов. Питер задает неудобные и наводящие вопросы, которые Лидия умело обходит стороной или бойко, между делом, раскрывает ужасающую правду.
Буйствующие альфы, даррак и мифический ногицунэ не могут просто взять и попытаться убить тут местную стаю и не стать известны по всему сообществу. И если временная шкала, которую он выстраивает в своей голове, верна, то они все были детьми, когда дела пошли под откос. Чем дольше длится встреча, тем более возбужденной становится Лора; ее беспокойная энергия начинает передаваться остальным.
Питер снова делает паузу, и мысль выскальзывает прежде, чем он успевает остановить себя.
— Ты говоришь «мы», и нам встречались двое ваших волков вчера. Поправь меня, если я не прав, но, мне кажется, здесь нет альфы. Есть ли другая община или ковен, защищающий эту территорию?
Лидии потребовалось несколько минут, чтобы обдумать свой ответ. Она уже допила свой кофе, когда начала говорить.
— Ситуация с альфой сейчас сложная, но в городе есть стая. Если вас это беспокоит, у нас есть узы, якоря для волков и поддержка, которая не даст им стать омегами. Эрика и Джексон могут немного сходить с ума в полнолуние, но мы с Бойдом держим их под контролем.
— Спасибо. В таком случае, мощные обереги вокруг города — это твоя работа?
— Нет.
— Тогда кто… — Питер не успевает договорить.
— Но они выборочно реагируют на пересечение! Если ковена нет и хранитель земли не создал их, тогда… — наконец взрывается Лора.
— Я не хранитель. Есть один человек, но Хизер не вмешивается, если в этом нет необходимости. Здесь нет ковена — по крайней мере, ничего постоянного, — Хейлы уверены, что Лидия посмеялась бы над идеей создания в городе ковена, не будь она такой спокойной. — Я банши, и у нашей семьи сильная связь с этой землей, так что и моя магия сильна. Но это даже не близко к тому уровню, который необходим для таких оберегов.
— Банши? — Лора вздыхает, впервые за несколько часов откинувшись на спинку сиденья. Лидия не обращает ни секунды внимания на почтение на лице волчицы.
Наступает момент тишины, прежде чем напряжение раскалывается надвое.
— Мы не уверены, в курсе ли вы, но ходят слухи о стае в Бейкон Хиллс… — начинает Питер.
— Идем. Есть кое-кто, с кем вы должны встретиться, — Лидия прерывает его прежде, чем он успевает закончить мысль. Она встает из-за стола, быстро скользя по сидению, и идет к двери, даже не бросив на них взгляд.
Если им нужны ответы, Лоре и Питеру больше ничего не остается, кроме как следовать за ней. На этот раз девушка ждет их и ведет волков к потрепанному синему джипу, жестом приглашая залезть в него. Воздух, кажется, замирает, когда Питер открывает пассажирскую дверь. Лора дрожит на заднем сиденье, и этот, теперь уже знакомый холод, пробегает по ее спине, все еще заставляя стиснуть зубы от этого чувства. Не глядя на них, Лидия заводит двигатель и отъезжает от кафе.
Поездка недолгая. Бейкон Хиллс недостаточно велик для того, чтобы путь из одного его конца в другой занимал больше двадцати минут. Это означает, что через десять минут они подъезжают к парковке для посетителей отделения долговременного ухода местной мемориальной больницы и Лидия умело маневрирует возле ухоженной клумбы.
Ни слова не произносится, пока они не доходят до стойки регистрации; холодная бесстрастность Лидии смягчается выражением теплого знакомства.
— Доброе утро, Бетти. Какие-то изменения? — ее тон, твердый и нежный, заставляет волосы на загривках волков встать дыбом.
— Утра, Лидия. Ничего после того подергивания в прошлом месяце. Однако, мозговые волны не замедлились, поэтому, в данном случае, отсутствие новостей может быть хорошей новостью.
Медсестра за столом едва удостаивает их взглядом, прежде чем с сочувственной улыбкой сосредоточить свое внимание на Лидии. Знакомый запах сострадания исходит от нее, как слишком резкий парфюм.
— Хорошо, — Лидия со вздохом кивает и выдерживает паузу, прежде чем продолжить, — сегодня мы пробудем здесь недолго, но на этой неделе я вернусь еще несколько раз.
— Конечно. Вы все — зарегистрируйтесь и идите.
— Спасибо.
Поездка на лифте короткая и безмолвная. Коридор, в который они попадают, тихий, но оживленный. Медсестры и посетители перемещаются из комнаты в комнату, врачи и студенты-медики ходят взад-вперед по коридору, волонтеры весело разговаривают с теми, кто находится в сознании. Лидия ведет троицу налево от медпункта к одной из немногих закрытых дверей.
Палата 406. Стилински.
В комнате стоят свежие цветы в трех разных вазах, на тонких больничных одеялах лежит тяжелый плед, плюшевая рыже-черная игрушка лисы в натуральную величину смотрит на дверь из кресла для посетителей стеклянными черными глазами-пуговками. Невыносимый запах больничного дезинфицирующего средства и отчаяния почти перебивает острую корицу с концентрированным в ней озоном.
В комнате мужчина. Беспокойная энергия окружает его и почти заполняет пространство, несмотря на то, как устрашающе неподвижно он лежит на кровати. Бледная восковая кожа и небольшое количество родинок на лице и шее. В его горло вставлена трубка для кормления, а в ноздрях — кислородная канюля. Кардиомонитор подает быстрые и устойчивые звуковые сигналы, а нейронные мониторы отслеживают электрические реакции на экране у дальней стены.
Лидия берет игрушку, чтобы сесть на кресло и прочищает горло.
— Питер, Лора, это Стайлз — сын прежнего шерифа, — ее слова такие же твердые и жесткие, как и в кафе, но в том, как она смотрит на кардиомонитор и, кажется, никогда не смотрит прямо на мужчину в постели, есть скрытое напряжение.
Питеру, однако, трудно отвести взгляд. Что-то сигналит на краю его сознания. Что-то неизвестное, но будто знакомое, например, дежавю или предвидение настоящего момента. Его руки сжимаются за спиной, когда Лора выходит вперед, чтобы заговорить.
— Он? — она замолкает, неуверенная и не желающая совать нос в чужие дела, несмотря на ситуацию.
Лидия не испытывает таких затруднений.
— В коме последние четыре года. Никаких признаков пробуждения, — Лидия наконец-то отрывает взгляд от кардиомонитора и оценивает их пронзительным взглядом, прежде чем продолжить, — никаких признаков смерти тоже.
Учитывая, что она банши, оценка должна быть верна.
— Почему ты привела нас сюда? — Питер обретает голос, но не может увернуться от любопытного взгляда Лоры, который она бросает, когда они приближаются.
— У вас были вопросы о барьере. Стайлз его спроектировал и настроил. Он создал большую часть ритуальных площадок в заповеднике. Сатоми однажды назвала его искрой, но мы не смогли узнать что это, до того как все случилось.
Слухи об истинном альфе, банши и пробужденной искре.
~~~
Хейлы не сталкивались с Лидией или другими волками до конца недели. Они завершили свои дела с отделом окружного шерифа и теперь просто ждут назначения в мэрию. Они знакомятся с местным магом, но даже он смеется над мыслью, что кто-то из нынешних волшебных жителей — кроме человека, которого они видели в той больничной палате — может поддерживать эту магию в городе.
— Билински бегал с волками так, будто не был просто мешком костей с бейсбольной битой, еще до того, как в нем зажглась искра. Маккол же был ярким, великолепным альфой, притягивающим этих детей, но это всегда был неоднозначный отвлекающий трюк. Игра типа «я покажу тебе, что у меня в правой руке, чтобы никто не обращал внимания на мою левую».
Разговор стал познавательным, когда Хейлы начали анализировать все, что говорил мужчина. Встреча короткая и хаотичная, и они, вероятно, проявляют больший интерес, чем это уместно для чужих волков. В любом случае, маг быстро их прогоняет, заявляя о необходимости подготовиться к практике и пасти свою новую команду бездельников. Это первое упоминание о том, что он работает в местной средней школе, а также новое осознание для Питера, что этот мужчина может быть золотой жилой для получения информации о зарождении местной стаи.
В историях стаю Бейкон Хиллс всегда называли ужасающе юными детьми для всего того, через что, по слухам, им пришлось пройти. Если Лидия и остальные примерно одного возраста, то группе около двадцати пяти, а в случае со Стайлзом — двадцать четыре, судя по его медицинской карте. Если брать в расчет то, как долго вокруг них ходили слухи, им не могло быть больше пятнадцати, когда они сформировались, особенно учитывая, что Стайлз был в коме последние четыре года. Почти десятилетие они убивали монстров, защищали свой дом и вязли в политических играх, даже не зная, что происходит вокруг. Неудивительно, что стая Ито относилась к ним с таким большим уважением.
Талия — нынешняя альфа Хейлов — никогда не понимала той лояльности и почти почтительного уважения, которое Сатоми Ито испытывала к своей бывшей соседской стае и союзникам. Она думала, что это связано с тем, что обе стаи слеплены из волков, а не членов семьи, как у Хейлов. Лора не может понять всего, глядя на стаю Бейкона. Но то единственное, что она точно понимает, рисует портрет неоспоримой преданности и заботы, которые ее научили уважать, но которые они редко видят в более старых, более устоявшихся стаях, с которыми ассоциируется ее семья.
~~~
Несмотря на то, что другие могли бы поверить в его склонность к личной роскоши, у Питера никогда не было проблем с тем, чтобы испачкать руки. Из-за своих обязанностей перед стаей, он потерял не один кашемировый свитер, пару итальянских кожаных туфель или часы Grand Seiko. Шелковые простыни были разорваны на импровизированные веревки, а несколько спортивных автомобилей валялись на свалке как знак его лояльности. Однако, это не делает более понятным пробуждение Питера в своей слишком мягкой кровати в отеле Бейкон Хиллс Хилтон, с грязными ногами и эхом едва приглушенного крика, царапающего его горло.
— Дядя Питер!
Ему едва удалось взять под контроль дыхание и отбросить одеяла, когда Лора врезалась в дверь смежной комнаты.
— Лора? Что случилось?
Она заметно измотана и широко раскрыла глаза, понимая, что в комнате с ними нет очевидной угрозы.
— Ты в порядке? Я не могла чувствовать тебя через связь! — она быстро ныряет в руки Питера и утыкается носом в его плечо, нуждаясь подтверждении того, что он в безопасности. — Почему ты весь в грязи?
—Ладно, — Питер высвобождается из объятий Лоры после еще одного успокаивающего сжатия и встает с кровати. По дороге в ванную он старается не оставить следов грязи на ковре. — Здесь определенно происходит что-то еще.
— Дядя, ты всегда думаешь, что происходит что-то еще, — Лора усмехается, падая мертвым грузом на недавно освободившееся теплое место на кровати, когда никакие угрозы не дали о себе знать.
— И как часто я прав?
~~~
Днем Лора заходит в ярко освещенную больничную палату с новым кактусом в руках. Она видит своего дядю в кресле для посетителей, потеснившим плюшевого лиса, в той же позе, которую он всегда принимает, когда обдумывает проблему.
— Знала, что найду тебя здесь.
— Четыре года, минимальные изменения в мозговой активности, четыре случая непроизвольных сокращений в первые три года и три случая повышения мозговой активности за последние шесть месяцев, с последующим движением суставов левой руки. Ничего, что указывало бы на возвращение к сознанию, но достаточно доказательств, указывающих на… существование?
— Если он уже не здесь, то кто поддерживает обереги вокруг города?
— Хороший вопрос. Поэтому ты моя любимая племянница.
Возмущение Лоры из-за очевидного скачка сердцебиения мужчины можно назвать почти нежным. Она сдвигает шеренгу горшков у окна, чтобы поставить новый с самого краю, рядом с колючей луковицей, название которой она не знает.
Неясно, было ли это размещение намеренным — все растения и суккуленты там достаточно короткие, чтобы их не было видно через окно, и все отчетливо пахнут так, будто их принес белокурый волк, которого они встретили неделю назад. Все они также имеют шипы и этого достаточно, чтобы сбить с толку злоумышленника, не знающего о них.
Эта мысль не останавливает кривую улыбку, пробиравшуюся к ее губам, так напоминавшую о ее матери.
— Кора твоя любимая племянница, а я просто лучше работаю с тобой.
Слышать смех Лоры после нескольких последних недель было хорошо.
В полдень, пока Питер все еще был у Стайлза, дает о себе знать третий волк. Лора же вернулась и заперлась в их гостиничном номере после того, как неестественный холод который она чувствовала и который подозрительно усилился, когда новая привычка Питера к лунатизму проявилась, снова поднял голову утром.
Два волка, которых они встретили раньше, осторожно приближаются, ведя за собой еще одного блондина. Высокий, широкоплечий и по-классически мужественный. У него, несомненно, претенциозный вид и он окружен знакомым — благодаря Лидии — запахом гниющей зелени.
— Хейл, — волчица ухмыляется в его сторону, ставит еще одно колючее растение под дальним окном, а затем плюхается на край больничной койки и проводит рукой по недавно остриженным волосам мужчины. Два других волка тоже двинулись вперед, и обоим потребовалось несколько минут, чтобы прикоснуться к своему товарищу по стае.
— Я не думаю, что нас уже как следует представили, — начинает Питер, протягивая девушке руку с открытым запястьем, — Питер Хейл, из стаи Хейлов.
Ее глаза на мгновение распахиваются перед тем, как она поворачивается лицом к товарищам по стае. Какое бы выражение она не сделала, те двое только пожимают плечами.
Повернувшись к Питеру, она надувается на него и берет его за руку в человеческом рукопожатии вместо традиционного захвата запястья, который он предлагал.
— Лидия не сказала тебе?
— Без имен.
— Что ж, хорошо. Я Эрика, это Бойд, а тот пижон — Джексон, — она нерешительно машет рукой остальным обитателям комнаты, — со Стайлзом и Лидией вы уже знакомы.
— Разумеется.
После этого все затихают. Питер возвращается к своим размышлениям о странных происшествиях, которые преследовали его и Лору, и о странной группе волков напротив него. Трое местных волков просто без слов впитывают присутствие своих товарищей.
Несколько часов спустя Лора пишет, что она на парковке — к этому времени все уже собираются покидать палату. Питеру нужно позвонить Талии до того, как на восточном побережье станет слишком поздно и проинформировать ее о своей задержке и странной ситуации, в которой они оказались. Конечно, как только Эрика чувствует запах Лоры, она выбегает за дверь и тащит Бойда и Джексона к машине Хейлов, чтобы снова представить.
Решив предоставить племяннице общение с нестайными волками, Питер встает возле выхода и звонит сестре. Звонок почти отправляется на голосовую почту, прежде чем раздается знакомый упрекающий тон:
— Питер, что там происходит?
Прежде чем он успевает сформулировать полную абсурдность их визита в Бейкон Хиллс, Питер слышит взволнованный крик Эрики через стоянку.
— Ребята, вам следует прийти на ужин!
— Мы с Лорой можем задержаться в Калифорнии дольше, чем рассчитывали. Все… несколько обострилось.
Он начинает медленно, наблюдая за четырьмя младшими волками, пока Лору уговаривают сесть на капот вместе с Эрикой, а Бойд и Джексон опираются на фары рядом с ними.
— Сегодня вечером Джексон готовит, и Лидия хочет, чтобы мы пригласили вас двоих, — Бойд продолжает гораздо более сдержанно, чем его приятельница. Джексон усмехается со своего места напротив девушек, но не отрицает этого.
— Обострение? Что ты имеешь ввиду?
— И не только Лидия, у нас никогда не было других волков, которые оставались бы так долго с тех пор, как Сатоми переехала, если только они не пытаются захватить власть! Лидс нужно больше умных друзей, и нам нравится, когда есть люди, которые нас поймут и с которыми мы можем поговорить о происходящем странном дерьме, — продолжает Эрика, двое других местных волков кивают, но не вносят большего вклада. Приятно знать, кто говорит, когда Лидии нет рядом.
— Возможно, местная стая только что подружилась с нами.
— Стая Бейкона? Питер, вы двое не должны были вступать ни в какой контакт кроме приветствия, чтобы альфа позволил вам быть там!
— Я не знаю, идея о том, что Лидия и Питер станут друзьями, звучит как плохая идея.
И именно этот полузадушенный смех заставляет Питера окликнуть других волков. Он все еще может видеть, как вздрагивают плечи Лоры.
— Скажите мисс Мартин, что мы будем, — говорит Питер, убирая телефон, прежде чем вернуться к разговору с сестрой. — Забавно выходит, да?
После этого Питер быстро заканчивает свой разговор с Талией. Он никогда не был тем, кто слишком серьезно относится к альфа-статусу своей сестры, прибегая ко всем уловкам, которые знает младший брат, чтобы сделать разговор раздражающим и заставить его быстро закончиться. Всего несколько минут спустя она вешает трубку, разобравшись в юридических вопросах и внутристайных ситуациях, и согласившись, что он и Лора должны оставаться в городе, по крайней мере, до конца месяца.
К тому моменту, как Питер направляется к машине, он уже просматривает варианты краткосрочной аренды в этом районе. Лора только поднимает бровь, прежде чем последовать за машиной местных волков с парковки больницы. Их проводят в подземный гараж к зданию в модной бывшей промышленной зоне рядом с заповедником. Беты ведут их в шаткий на вид служебный лифт и, пока они едут на верхний этаж, объясняют, что жилых этажей всего несколько, поскольку именно Стайлз занимался ремонтом.
Даже если это не настоящий дом местной стаи, ясно, что они проводят здесь много времени. Смешивающиеся ароматы трех бет, наряду со знакомой гниющей зеленью Лидии и острой корицей магии Стайлза, лежащие в основе пространства — все это настолько глубоко укоренилось, что было бы трудно спутать их с чем-то еще. Это лофт, столь же просторный, сколь и домашний. Все широкие помещения открытой планировки и винтовая лестница из черной стали. Передние раздвижные двери ведут в гостиную, которая переходит в столовую и современную кухню, разделенную огромным островом. Хейлы едва слышат Лидию из-за угла кухни, пока остальные местные волки расходятся внутри.
— Эй, лови, — Питер слышит слова Эрики из дверного проема, прежде чем в его руке оказывается флешка. Простого зеленого цвета, сбоку надпись о емкости в один терабайт.
— Что это?
— Копия бестиария Стилински-Маккола. Оцифровано для удобства.
Эрика указывает на открытый ноутбук в гостиной, к которому Питер быстро подключает флешку. В конце концов, потенциальные вирусы грозят не его устройству.
— Обширно, — выдыхает Лора, пока загружаются файлы.
— Здесь каждое существо, с которым мы сражались, сталкивались, о котором слышали или подозревали, что оно существовало в этом районе, с тех пор как мои силы активировались еще в старшей школе. Бейкон Хиллс все-таки маяк, — говорит Лидия, заканчивая сервировку стола.
Джексон и Бойд вскоре следуют за ними и несут сервировочные блюда.
— Мы слышали, что с тех пор, как вы приехали в город, у вас возникли некоторые беспокойства.
— Вы не услышите о новых стаях, которые ведут такие подробные записи, особенно если рядом нет прирожденных волков.
— Стайлз настоял.
Все всегда сводится к нему, не так ли? Насколько может судить каждый из Хейлов, мужчина в больничной палате — человек. Магия может прилипнуть к его костям, как вторая кожа, но человечность оставляет следы не менее сильные.
~~~
Во сне Питер впервые увидел стоящего Стайлза.
Он находится на расстоянии и одет в свою обычную больничную одежду. Слишком тонкие конечности и узловатые суставы хорошо видны без пледов и одеял, которые обычно мешают. Множество проводов и трубок, которые поддерживают его жизнь, отсутствуют. Они стоят по обе стороны огромного пня в заповеднике. Неестественно близкая, яркая и круглая луна находится прямо над ними.
У него землистое лицо, и он выглядит еще более костлявым, чем тогда, когда Питер видел его лежащим.
У него карие глаза.
Питер думает, что, учитывая все обстоятельства, он довольно изящно приспосабливается к своей новой привычке лунатизма. Возвращение в город из заповедника оказывается более чем нервным испытанием, учитывая продолжающуюся невероятную тишину леса, но ночной портье на стойке регистрации оказался достаточно услужлив, чтобы только пошутить о том, чтобы он не испачкал полы в вестибюле, прежде чем принести полотенце и тапочки.
Лора открывает дверь своей комнаты с усталой улыбкой, когда он возвращается наверх.
— Мы можем просто сказать «в пизду», и удрать из города, ты в курсе?
— Пятьдесят на то, что мы даже не сможем пройти защиту, если попытаемся.
Позже этим утром им нужно разобраться с мэрией, и, черт возьми, Питер позволит этому расстроить себя сейчас.
~~~
Без сомнений, если бы ее мать знала, как много времени они с Питером проводят у местной стаи, она заработала бы аневризму, если, конечно, волки могут ее иметь. Прошло только два дня с того ужина, и Лора и ее дядя обнаружили себя приглашенными снова — уже на обсуждение того, что с ними происходит. Лунатизм Питера становится все более частым, а Лору теперь преследует не только озноб. Если бы она не знала, что не может иметь ничего потенциально магического, кроме своего волка, то поклялась бы, что слышит духов.
— Я не могу поверить, что тебя преследуют, а Лидия вообще не слышит призрака, — ворчит Джексон с дивана, как только группа успела обдумать новую проблему.
Лидия просто бросает в своего приятеля ручку, в то время как Бойд бьет его одной из сдвинутых им декоративных подушек. Джексон раздраженно встает и выходит из комнаты, в то время как Эрика загоняет Лору на освободившийся диван.
— Кто оплачивает медицинские счета Стайлза? — Лора пытается направить беседу в другое русло, но понимает, что выбрала скользкую тему, как только заканчивает говорить.
— Что ты имеешь ввиду? — Бойд молча протягивает ей свою куртку, но она с улыбкой отмахивается от него.
— Лежать в коме дорого. Требуется круглосуточный уход, внутривенная и интенсивная поддержка и содержание. В зависимости от того, возникнут ли какие-либо осложнения, без страховки это может стоить несколько тысяч в день.
— О, это государство, — говорит с кухни Джексон. Лора видит, как он наклоняется через остров, чтобы заглянуть в гостиную. — Официальная версия сделала козлами отпущения округ и нескольких подрядчиков, так что штат несет ответственность за покрытие медицинских расходов, связанных с инцидентом.
— А лисы и все такое — лишь украшение для человека в коме? — вмешивается Питер, более чем счастливый использовать эту возможность, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Однако, это совершенно неправильный вопрос. Местные волки застывают и скулят, высоко, тонко и почти что слишком тихо, чтобы услышать. Печатание Лидии на долю секунды замирает, прежде чем она усмехается.
— Кō был ублюдком, который почти уничтожил нас, но есть кое—что… — добавляет Лидия, не отрываясь от ноутбука, несмотря на крики стаи. — Может быть, он и ушел, но связь, которую Стайлз установил с ними, все еще активна.
— Кō?
— Ногицунэ, — отвечает Бойд после нескольких бесконечных секунд тишины.
Лидия упоминала кицунэ — демона хаоса — который терроризировал их стаю и овладел одним из их товарищей по стае, еще во время первой встречи Хейла с ней. Даже попытка представить, что может сделать такое существо с искрой в кармане, кажется жалкой.
— Ногицунэ захватил…искру? И вы все еще живы?
— Лора.
— Некоторые из нас нет, — Лидия, наконец, поворачивается к ним, поза напряжена, глаза горят, — и если мне не придется в ближайшее время кричать о другом товарище по стае, это было бы идеально.
Питер отвлекается от криков большинства молодых волков, когда последнее замечание Лидии начинает доходить до него. В конце концов, в сообществе ходили истории о молодой стае, которая годами занимала территорию старого Бейкона. Слухи о банши, пробужденной искре, и…
— Был ли истинный альфа?
Остальные сразу же затихли, несмотря на предыдущие крики. Местные волки только смотрят на вопрос мужчины.
— Его звали Скотт Маккол, — Бойд заговорил первым, его слова были хрупкими и весьма болезненными, — пропал без вести вместе с тем, как Стайлз впал в кому. Никто так и не смог выяснить, что произошло.
— Звали?
Ноутбук Лидии закрывается с тихим звуком, в то время как она кипит в не характерном взрыве эмоций и движений, затем, наконец, поворачивается лицом к группе и поднимается, чтобы агрессивно мерить шагами комнату.
— Нужно понимать, Скотт, возможно, и был истинным альфой, но он также был морально праведным идиотом, а Стайлз — саркастичный болтун, для которого мораль ни стоила ни гроша, если его близкие в опасности. Они не всегда были согласны друг с другом, но прекрасно работали вместе.
— По сути, они были братьями. Встретились в начальной школе и больше никогда не расставались, — Эрика продолжает, глухим и опустошенным голосом. — А потом — пуф — оба ушли.
Если Питер и Лора что-то и знают о стае Бейкона — о стае Макколла-Стилински — так это то, что все они преданы находящемуся в коме человеку и призраку до поистине ужасающей степени, и измотаны всеми возможными способами.
Видеть ярость, которая закипала в ее трясущихся руках и напряженных плечах, было бы чудом в любой другой ситуации. Лидия всегда была опорой, холодным стратегом, встававшим впереди группы и готовым заботится о своих подопечных. Встречающая все лицом к лицу вне зависимости от того, насколько она потрепана или находится в невыгодном положении.
Это пугает.
— На самом деле, не будь Скотт натуралом, эти двое были бы образцом той самой стервозной пары, которая ссорится в качестве прелюдии, — говорит Джексон из кухни, пробормотав слова достаточно громко, чтобы их можно было услышать и они развеяли напряжение, охватившее комнату.
Он обнимает Лидию за талию во время ее следующего прохода, прижимает ее к своей груди и крепко держит, не собираясь отпускать в ближайшее время. А затем утыкается носом в ее макушку, и остальная часть комнаты может только слышать ворчание Лидии с того места, где она прижалась к плечу Джексона.
— Джексон, пожалуйста, никогда больше не говори ничего настолько травмирующего.
— Как будто ты никогда не думала об этом.
Оказавшись в эпицентре непрекращающегося шторма, Хейлы наткнулись на дружбу местной стаи, взращенную трагедиями этой земли. Они не знают всего о том, что произошло и что привело к этому. Не знают всех подробностей, благодаря которым Банши стала псевдовожаком волчьей стаи. Что они действительно знают, так это то, что все, что происходит на этой земле, влияет и на них. Возможно, не так глубоко и не так сильно, как для местной стаи, но теперь они часть этого.
Теперь никакого побега.
~~~
Питер впервые слышит речь Стайлза во сне.
Они снова у пня, оба стоят по разные стороны. Питер не может сдвинуться с места, его волк скулит и напрягается в глубине души, желая — нуждаясь — в том, чтобы приблизиться к Стайлзу, но его ноги твердо стоят на земле, а руки поднимаются в такт парню напротив. Он заметно моложе мужчины, лежащего на больничной койке. Щеки еще не расстались с детской припухлостью, а волосы коротко подстрижены, что подчеркивает и расширяет его глаза, которые кажутся почти невинными, если бы не темные синяки и отсутствие жизни. Его губы — кровавая рана на бледном лице, мягкие, красные и блестящие.
— Что легче перышка, но даже самый сильный человек в мире не сможет удержать долго?
— Теперь загадки? — он может говорить, но Питер сразу замечает, что его голос звучит не так.
Слишком высоко и слишком тихо, чтобы его мог услышать не-волк на расстоянии.
Где бы они сейчас не находились, в мире грез или видений, Питер, в отличие от Стайлза, не может контролировать свои движения. Он может только наблюдать, как мальчик опускает руки и скрестив ноги садится лицом к нему на своей стороне пня.
— Просто догадайся, если не знаешь ответа, чувак, — он хлопает рукой по уху, обводя взглядом поляну позади Питера, как будто тоже не уверен в том, в каком месте они находятся.
— Что это за место?
— Ни одной догадки? Просто собираешься двигать дальше? — он резко наклоняется, щелкает пальцами и стонет в дерево под собой. — Блять, ладно. Хорошо, какая разница.
— Что происходит?
— Ничего, — Стайлз издает что-то среднее между вздохом и стоном. — Эта маленькая леди просто теряет терпение.
Даже несмотря на свои минимальные движения, Питер знает, что единственные существа на поляне — это они двое. Человек в коме, волк и никого больше, не говоря уже о ком-то, кто может вызвать у искры такую реакцию.
Стайлз быстро избавляется от последствий, которые имел этот невидимый поединок, и затем встает. Голова Питера откидывается назад без его разрешения, глаза не отрываются от лица молодого человека над ним. Он чувствует, как обнажаются клыки и когти. Из его рта доносится рычание, для которого, на самом деле, он не чувствует эмоций.
Стайлз только усмехается и спрыгивает с пня перед ним.
~~~
Один из самых увлекательных аспектов доступа к тому, что, как они уверены, является полным бестиарием Стилински-Макколла, — это наличие примечаний и вопросов, разбросанных повсюду. Есть несколько страниц, которые явно созданы в цифровом формате, но большинство представляют собой сканы различных тетрадей и вкладышей, написанных и иллюстрированных от руки. Все это выполнено в виде непонятной подборки аккуратного курсива Лидии и того, что выглядит как торопливые закорючки, которые при внимательном рассмотрении оказываются словами. Мастерская демонстрация заклинаний сокрытия на цифровом носителе.
Есть один вопрос, особенно будоражащий Питера, втиснутый на страницах со всей информацией, которую имеет стая об истинных альфах.
Если вера — это хранилище, а не сосуд, то какие искры она может содержать?
Потому что искры — это существа веры, но Стайлз так же был сосудом для хаотичного тысячелетнего кицуне, который никогда не затрагивал врожденную магию внутри него, несмотря на широкие возможности. Потому что Кō нуждался в сосуде, а не в хранилище. Однако, искра истинного альфы Маккола? Чтобы не потеряться в случае смерти, ее необходимо будет сдержать, — если не будет другого волка, к которому можно было бы перейти.
— О, этот превосходный мальчишка.
Ей понадобится хранилище на случай, если искра перейдет к человеку.
— Дядя Питер, не хочешь поделиться с классом?
— Истинная альфа-искра не подлежит передаче как обычная. Нельзя убить владельца и забрать ее силой. Она должна быть передана добровольно или исчезнуть вместе с обладателем.
— Так куда же делась из города настоящая альфа-искра? — Эрика несколько раз клацает зубами.
— Что же, есть три варианта. За четыре года, прошедшие с момента исчезновения последнего альфы, ни один новый не появился из ниоткуда, а это означает, что альфа Макколл, вероятно, не отдал ее. Можно было бы сделать ставку на то, что он все еще жив и просто пропал без вести, но это могло бы иметь катастрофические последствия для территории и его репутации. Или, скорее всего, учитывая обстоятельства, искра могла пропасть?
— Ты пытаешься сказать, что Скотт мертв? — вмешивается Бойд, отвлекая Лору от ее мыслительного процесса.
Ее глаза широко раскрываются и она почти паникует от такого вывода.
— Нет! Но как вариант? Это может иметь смысл.
— И все же, что могло бы обладать силой, способной ввести искру в кому и убить истинного альфу? — спрашивает Джексон, выходя в дверь и направляясь к своим товарищам по стае.
— Истинный альфа и искра, — Лидию едва слышно из другого конца комнаты, ее голос воздушен и спокоен, почти как в трансе.
Волки меняют позицию после нескольких мгновений потрясенного молчания, двигаясь, чтобы позаботится о банши, если она все-таки продолжит видение.
— Думаешь, они сделали это друг с другом?
— Боги, почему это имеет смысл?
Эрика задыхается, пряча лицо руками. Джексон быстро массирует ее спину успокаивающими круговыми движениями, из его горла вырывается почти глухое нытье от страдания подруги.
— Что ты имеешь ввиду, Эрика? — Питер хмурится, они с Лорой переглядываются через всю комнату.
Чем больше Хейлы узнают о местной стае, тем больше они не могут себе представить, как им удалось прожить так долго. Эрика глубоко вздыхает и сжимает руки Бойда и Джексона, прежде чем объяснить, не глядя никому из своих товарищей по стае в глаза.
— На самом деле, не было сплоченной стаи, по крайней мере, не вокруг Скотта. У него была искра, но у нас с ним не было уз, и он не знал, как быть альфой и был не из тех, кто может быть таким лидером, не то что… — Эрика замолчала, вперив взгляд куда-то вдаль.
Джексон подхватывает нить, его голос врывается лишь через мгновение после того, как Эрика остановилась.
— Стилински. Так что, если Скотт мертв… Нет. Если бы Скотт и Стайлз были вместе, когда это произошло… Когда случилось то, что убило Скотта и ввело Стайлза в кому, и они были вместе… — Лора с трудом переваривает ночные откровения.
Чем дольше она и ее дядя находились в этом городе, тем страннее и страннее становились дела, и теперь они слишком глубоко увязли в местной стае. Они должны были пробыть здесь всего две недели! Все еще повернувшись к своим товарищам по стае, стоящим рядом с ней, Эрика слепо протягивает руку через стол и хватает одну из дрожащих рук Лоры.
— Сколько ты хочешь поставить на то, что Стилински не применил один из своих старых криповых трюков и не завладел альфа-искрой Скотта?
— Думаю ты проиграешь эту ставку, Рейес.
~~~
Питер приходит в себя, стоя на коленях на пне, посреди уже знакомой поляны.
Стайлз сидит напротив него, как и раньше, снова похожий на мужчину в больничной палате, а не на мальчика, с которым он разговаривал накануне вечером.
— Что это за место?
Питер видит, как его руки поднимаются, как и раньше, и чувствует, как его собственные колени двигаются. Стайлз, который чуть ли не вибрировал на пне, резко замирает.
— Ты… — слово вырывается наполовину сдавленно, в то время как злобные золотистые глаза замораживают непроизвольные движения Питера. Проходит несколько секунд быстрого яростного бормотания, слишком тихого, чтобы Питер услышал даже с такого близкого расстояния, прежде чем Стайлз моргает. — Чувак, ты Хейл и ты не знаешь, где мы?
— Да, ну, ты говоришь со мной, находясь в коме, — обнаружив, что у него есть свобода передвижения, Питер отражает позу Стайлза напротив себя, — держу пари, могут произойти еще несколько невероятных вещей.
Стайлз скорчил несколько рожиц и прекратил жестикулировать, прежде чем плюхнуться на спину.
— Справедливо, да.
~~~
— Хорошо, я определенно слышу голоса, но не могу сказать, один ли это голос или несколько перекрывающих друг друга голосов, — говорит Лора, садясь на место напротив Лидии у Лотты через два дня после того, как в логове местной стаи были сделаны разоблачения.
Банши потребовалось несколько секунд, чтобы закончить набор текста, прежде чем она увидела волчицу за своим столом.
— Ты пробовала медитировать на них? Впадать в транс? Очень вежливо спрашивать, будут ли они говорить по-одному? — говорит она, морщась от последнего варианта, несмотря на то, что сама его предложила.
— Уже пробовала медитировать, и, если бы голоса вообще собирались меня слушать, они бы успокоились, — Лора вздыхает, опускаясь на свое место, когда официантка приносит ей напиток и доливает Лидии. — И как бы Питер ни любил магические штуки, я не думаю, что могу доверить ему ввести меня в транс, и надеяться получить то, что мне нужно.
Лидия мычит, снова поворачиваясь к своему ноутбуку. Она быстро начинает печатать и останавливается на несколько минут, пока Лора пытается расслабиться. Вращать плечами, разжимать челюсти и регулировать дыхание — все то, чему научили ее мама и дядя Питер, когда она подавлена и чувствует, что волк слишком близко к поверхности.
— Почему бы вам двоим не вернуться в лофт завтра вечером? Тогда у меня будет время провести тебя через транс наяву и посмотреть, что мы сможем выяснить, — говорит Лидия, и ее слова ласковые и слишком мягкие, — мне даже не придется топить тебя.
Знакомая стеклянная дымка снова окутала ее глаза, а вдохи и выдохи слишком регулярны, чтобы это могло быть чем-то иным, кроме как тщательно контролируемым. Через несколько минут она отряхивается от этого.
Лора соглашается и они договариваются на семь часов следующего вечера. Хейлы придут на ужин, так как Джексон снова готовит, а потом устроятся в гостиной.
~~~
— Насколько глубоко ты погружаешься в свои сны?
Они сидят друг напротив друга на пне, Стайлз прислоняется к чужому плечу, и Питер может контролировать свое тело с самого начала. Хотя, даже если это всего лишь сон, Питеру приходится приложить реальные усилия, чтобы не схватить своего спутника в объятия и не держать его прижатым к себе, сколько бы они ни находились здесь.
— Очевидно, это не реальность, — но это не мешает Питеру фыркнуть — спасибо, поэт с тамблера Стилински, — просто чтобы услышать как парень пронзительно вскрикивает.
— Как ты, блять, посмел?
~~~
Ужин снова был веселым. Хорошая еда, хорошая компания, и все это только подтверждает потребность Питера сохранить стаю Бейкона в качестве союзников в будущем. Даже если Лора не планирует возвращать стаю Хейлов обратно на западное побережье, это не означает, что идея Питера отделиться и заполучить альфа-искру, чтобы построить собственную стаю, все еще не всплывает у него в голове время от времени. Семья Хейлов сильна там, где они есть, но округ Бейкон по-прежнему остается территорией Хейлов, особенно после ухода стаи Ито и распада стаи Блэквуд несколько лет назад. Дальше на север также много доступной земли.
Это может случиться.
Однако транс Лоры — более сложная проблема. Они с Лидией занавесили в гостинной шторы, расставили свечи и сигилы конфиденциальности. Банши провела его племянницу по ступенькам добровольного транса наяву. У Лоры не так много магического потенциала, кроме ее волка — это делает ее лучшим сосудом для альфа-искры среди ее братьев и сестер, но также делает магическую работу над ней более трудоемкой для мага или ведьмы, — но если ее преследуют здесь, в этом городе, они должны иметь возможность связаться с кем-то таким образом.
Питер только что усадил трех местных волков и начал расспрашивать их о товарище по стае, находящемся в коме, и о бестиарии, когда что-то пошло не так в гостиной. Или, что более точно, что-то пошло правильно.
— Магвстаетвоснемертвецстоитвтвоейтени, — на первый взгляд, слова слишком быстрые и бессвязные, чтобы их можно было расслышать.
Лидия напрягает слух, чтобы уловить то, что говорит Лора, но это длится недолго. Глаза волчицы распахиваются, пока она лежит на диване. Обычный ярко-синий цвет становится кристально чистым, блестящим и далеким, пока ее голос становится все громче и хриплее.
— Маг встает во сне! Мертвец стоит в твоей тени!
Она бьется, когти вытянуты, но не задевают ничего, кроме воздуха. Лидия встает и делает два шага назад, быстро выходя за пределы их досягаемости.
— Лора, послушай меня. Возвращайся, — ее голос ясный и сильный, и Эрика, Джексон и Бойд в столовой вытягиваются по стойке смирно.
— Маг встает во сне! Мертвец стоит в твоей тени!
— Лора Хейл! Слушай меня!
Это не альфа-тон, Питер не чувствует никаких обычных подсознательных требований подчиниться, но что-то в глубине его сознания, кажется, действительно поднимается по команде Банши. Что-то внутри него начинает прислушиваться.
— Маг…— ее голос прерывается еще несколько раз, — маг стоит в твоих снах. Мертвец возвращается. Мертвец возвращается.
— Лора, ты слышишь меня? — тон Лидии снова становится тише.
Стеклянный блеск в глазах Лоры начал исчезать, а ее дыхание замедляется. Ее мышцы расслабляются по одной, и становится ясно, что волчица возвращается в настоящее. Почти подавляющий запах паники и смертельного страха ослабил даже железный контроль Питера.
— Лидия. Лидия, где Питер?
Лора сползает с дивана и почти плюхается на пол, прежде чем выпрямиться и вместо этого приземлиться на четвереньки. Она быстро встает, обращая заплаканные глаза в сторону столовой, где остальные волки собрались прямо за дверным проемом. Питер вырывается из группы, в три широких шага преодолевая расстояние, чтобы держать племянницу на руках, и старается уловить ее запах, успокоить. Она окружена гниющей зеленью Лидии и чем-то насыщенным и горьким, не похожим на острую корицу или озон Стайлза, но сильным, жестким и не стайным.
— Прямо здесь, я прямо здесь.
— Неметон в лесу. Что-то пытается привести тебя туда, — она скулит ему в шею, ей все еще трудно дышать, несмотря на то, что она явно успокоилась после трипа.
—Лора, ты помнишь, что слышала? — в конце концов вмешивается Лидия, когда все свечи гаснут и комната приведена в порядок.
— Все это звучало так же, как и всегда. Я не думаю, что это был всего лишь один голос, но я не мог понять, что они говорили.
— Лора, ты говорила, находясь в трансе.
— Что? Что я сказала?
— Маг встает во сне. Мертвец стоит в твоей тени. Маг стоит в твоем сне. Мертвец возвращается, — повторяет Эрика группе, пожимая плечами, когда они все поворачиваются к ней лицом.
— Что? Это звучит чертовски жутко!
— Ставлю на то, что «маг» — это Стайлз.
— Но не означает ли это, что «мертвец» — Скотт?
— Доказательства? Мы уже подозревали, что это так, но…
— Дети! — Питер хлопает в ладоши и ведет группу обратно в столовую.
Лора остается у него в объятиях и садится на скамейку рядом с ним, пока они все снова садятся вокруг стола. Если маг и мертвец — это Стайлз и Скотт, какой смысл обращать к ним одно и то же послание через не-члена стаи?
После всего, что произошло, дискуссия не очень продуктивна. Нервы слишком измотаны, а Лора и Лидия слишком истощены, чтобы излагать факты. Разочарование быстро нарастает, и у волков вспыхивают глаза. Не совсем приятно и то, что единственная пара золотых глаз в комнате принадлежит Лоре.
— Лидия, подумай! Это ты сказала, что они не всегда соглашались. Что Стайлз и Скотт с такой же вероятностью столкнутся друг с другом по поводу проблемы, как и будут работать вместе над ее решением, — говорит Питер тихим голосом, выплевывая слова сквозь стиснутые зубы и хватая Лидию за плечи.
Банши, заикаясь, произносит несколько слов, прежде чем фраза, наконец, оседает у нее на языке.
— Они все время ссорились. Скотт никогда не хотел никого убивать и всегда выступал только за мир. Первой реакцией Стайлза на любую угрозу своим людям — его отцу, Скотту, мне, стае — было убийство. Стайлз составил почти все планы, он был одним из наших главных стратегов. Я уверена на девяносто процентов, что он устранял угрозы, которые проникли в заповедник еще до того, как Скотт о них узнавал, и он определенно не позволил даже половине тех, кому Скотт разрешил уйти, покинуть округ живыми.
— Не позволил, — добавляет Эрика. Свободное пожимание плечами и неуверенная гримаса — ее немедленная реакция на то, что она снова оказалась в центре внимания группы. — Мы с Бойдом за всю жизнь совершили с ним достаточно поездок по утилизации тел.
~~~
— Маг встает во сне. Маг стоит в твоих снах.
— Это не похоже на обычный транс Лидии, но сны — единственное место, где я могу свободно передвигаться, — парень пожимает плечами, падает на пень и кладет голову на бедро Питера. — Пребывание в постели в течение четырех лет в качестве обычного, слабого человека означает, что пролежни, атрофия мышц и потеря плотности костной ткани очень реальные проблемы. Чувак, если я когда-нибудь действительно проснусь, то буду восстанавливаться годы.
Питер не знает, как долго он перебирает пальцами волосы Стайлза, но он не может сдержать грохотающее рычание глубоко в груди, когда Стайлз выгибает шею, после того как пальцы Питера сжимаются при повороте разговора.
— Если ты встанешь?
— Это не гарантия, как бы эта старушка ни пыталась вмешаться, — он только пожимает плечами.
~~~
Лора заходит в палату Стилински только чтобы обнаружить своего дядю сидящим в неудобном кресле для посетителей, опирающимся локтями на плюшевую лису.
—Знаешь, у людей сложится неправильное впечатление, если ты станешь более частым гостем, чем Лидия и остальные.
— Пускай. Здесь что-то происходит, — говорит Питер, глядя на лежащего Стайлза.
— Дядя, ты всегда думаешь, что что-то происходит.
— И как часто я прав?
— Всегда, но… — Лора рычит. — Просто… — она почти задыхается, ее щеки краснеют, и в аромате появляется неприятный оттенок, прежде чем она переводит дух и продолжает. — Ты не можешь влюбиться в парня, который лежит в коме последние пол десятилетия! Да он же овощ!
Если бы кто-нибудь когда-нибудь спросил, Питер бы отрицал, что он вскочил со стула для посетителей так, что стул откатился назад, ударившись в стену, а плюшевая лиса упала на пол. Этого не было.
— Что? Кто говорит про влюбленность? — Лора пытается не смеяться, прижимая одну руку ко рту, а другую к туловищу.
— Твои химические сигналы, вот кто! — слова звучат приглушенно, но Питер знает Лору едва ли не лучше, чем своих собственных сестер, видит дразнящий блеск в ее глазах и дрожь в плечах, чувствует яркий прилив веселья и юмора, наполняющий ее аромат, которых так долго не хватало. — Когда ты здесь, то всегда становишься таким мягким и сентиментальным.
Для них сейчас извечный вопрос — готов ли Питер позволить своей племяннице смеяться над ним только для того, чтобы иметь возможность вытащить любую другую эмоцию, кроме тяжелого отчаяния и тоски, которыми фонит воздух вокруг нее, или он собирается попытаться и перевернуть ситуацию?
— М—нет, мы сейчас не об этом говорим.
Питер поправляет стул и игрушку, а Лора пытается найти слова, застрявшие у нее в горле. К счастью, ни один из оконных кактусов не пострадал, и только особенно колючий куст был повален, но, похоже, потерял всего одну или две иголки. К тому времени, когда он снова смотрит на нее, Лора смотрит то на него, то на то место, где Стайлз лежит на кровати, почти до крови кусая губу.
— Я имею в виду, дядя Питер, ты слышал всех вчера. Ты должен признать, что это звучало так, будто они альфа-пара, — говорит Лора. В ее глазах легкая печаль, как будто она знает, что то, что она скажет ему, причинит боль. — Ты знаешь, чем такая динамика заканчивается.
— Если то, о чем думает стая Бейкона правда, то это уже закончилось, — Питер соглашается, слегка пожимая плечами, но, в остальном, не делает ни шагу ближе или дальше. — Стайлз вышел победителем, даже не смотря на то, в какое положение поставила его эта победа. Лора отворачивается от дяди лицом к кровати, ее взгляд останавливается на постоянно постукивающем по одеялу пальце. — Он тот, кто еще жив.
~~~
Питер Хейл ни разу в жизни не чувствовал себя добычей.
— Что самое худшее, что ты позволишь сделать с тобой тому, кого любишь?
Или он не чувствовал этого до тех пор, пока мужчина в коме из родного города его семьи не улыбнулся ему во сне. Это была бы милая улыбка, почти сладкая — комплимент его слащавым словам, если бы не его глаза с синяками, запавшие и лишенные всякой жизни в золотистой глубине. Питер думает об этом достаточно долго, чтобы внимание Стайлза успело привлечь что-то другое, хотя это несложно.
— Я не думал об этом, но что-то действительно ужасное, — другой мужчина мычит, сжимая руку, обвивающую его за талию. — Легко превратить людей, которых мы любим, в монстров, чтобы снять с себя вину, которая по праву лежит на нас.
— Ты считаешь себя монстром, Стайлз? — говорит Питер прямо на ухо парню, ухмыляясь над яростным криком и сильным волнением, вызванным его словами.
— Ладно, хватит заниматься этой терапевтической ерундой, ты, ублюдочный Ганнибал.
Он быстро отказывается от попыток вырваться из хватки Питера, когда волк тихо рычит и крепче прижимает Стайлза к своей груди.
— Но с тобой это достаточно легко, дорогой, — Стайлз лишь фыркает на Питера, прежде чем снова повернуться к небу. Питер не возражает, это дает ему полный доступ к горлу Стайлза, чтобы покусывать, прижиматься носом и облизывать его вволю, сколько бы времени им здесь ни оставалось.
— Время почти пришло, знаешь? — его слова достаточно тихие, и Питер почти не слышит их. Мягкие и колеблющиеся, как у Лидии в трансе.
— Время чего, Стайлз?
Стайлз так долго молчит, что Питер не думает, что он ответит. Он неподвижен, бледное лицо обращено к слишком близкой луне, окровавленные губы приоткрыты в неслышном напеве. Питер только решил обнять другого мужчину, пока что-нибудь не разбудило его, когда Стайлз отвернулся от неба и вместо этого посмотрел Питеру в глаза. Проходит еще один момент длинной в вечность, пока из его губ не вырывается одно слово.
— Возрождения.
~~~
Лидия впадает в транс на середине предложения, когда Хейлы и стая Бейкона втиснуты в больничную палату Стайлза. Ее голос переходит в мягкое, гудящее дыхание, а глаза тускнеют. Она покачивается на месте, неуверенно двигаясь на пятках, а руки расслабленно сжимают невидимую опору. Джексон оказался рядом с ней прежде, чем кто-либо из остальных успел это осознать.
Стая Бейкона на самом деле не дети. Они всего на несколько лет моложе самой Лоры и почти на десять лет моложе Питера. Лидии осталось несколько месяцев до получения докторской степени, Джексон готовится сдать экзамен на адвоката, Эрика и Бойд берут на себя управление городским советом Бейкон Хиллс и держат местное правительство в своих руках. До комы Стайлз учился на двух специальностях в Стэнфорде, а Скотт учился в ветеринарной школе.
Все они были взрослыми людьми с жизнью и планами на будущее. Они были стражами неметона и сильной стаей, имевшей связи с соседями. Даже учитывая, что Бейкон Хиллс является районом-маяком, они могли бы здесь процветать.
«Конечно, но если ты не будешь знать историю того как мы покинули место где стая, заметь, жила большую часть нашей истории, то как ты собираешься предотвратить нечто подобное? Лидерство не предполагает легкость. Посмотри вокруг, наша семья твердо занимала территорию старого Бейкона поколениями. На нас нападали и раньше, бросали вызовы за эту землю, наш дом был разрушен и был отстроен заново, но нас все равно выгнали за одну ночь.»
Слова Питера из их первого визита в городской архив снова проникают в мысли Лоры, наблюдающей за тем, как стая окружает Лидию.
Лидерство не предполагает легкость, — и Лора знает это, — любая из историй, которые рассказали им местные, заставила бы ее собрать стаю и сбежать, как сделали ее бабушка и дедушка. Она не сомневается, что если бы ногицунэ овладел товарищем по стае, или если бы стая альфа бросила им вызов, или охотники попытались заявить права на землю, она бы повернулась хвостом и побежала, чтобы сохранить свою стаю в безопасности.
Макколл и Стилински этого не сделали, у них не было такой возможности.
Стая Бейкона — не дети, но они были ими, когда их мир начал разрушаться. Они не могли просто взять и уйти, когда дела пошли плохо. У них были родители и семьи, которые не оставили бы свою жизнь в городе из-за неизвестных сверхъестественных угроз, окружавших их. У них не было знающих взрослых, которые поверили бы, что им — стае, в общей сложности из десяти подростков на тот момент — нужно было всем вместе уехать.
— Червивая луна взойдет на следующей неделе, — повторяет Лидия, ее руки трясутся, а колени почти подгибаются там, где она стоит.
Волки чувствуют движение воздуха вокруг них. Желудок Питера сжимается от слов банши. Что-то значительное происходит, что-то большее, чем они думали, и похоже, что Лора и Питер тоже заперты здесь. Когда стая Бейкона оказалась здесь в ловушке, они сделали единственное, что могли, чтобы выжить. Они приспособились. Преуспевали пока могли. Это микропример стаи Хейла: они процветали здесь, пока не ушли. Но у семьи Лоры были средства и возможность уехать, и они это сделали.
Отказ от территории — непростое решение. Даже продвижение стаи Ито на север было тщательно спланировано и скоординировано с отколовшейся стаей из Невады, которая должна была занять территорию после них. Насколько удалось узнать Хейлам, с тех пор стая Бейкона не поддерживала с ними никаких контактов.
~~~
Питеру не снился Стайлз у пня с прошлой недели, когда они с Лорой уехали из отеля в свою новую квартиру, где от заранее расставленной мебели слишком сильно пахло промышленными химикатами и незнакомцами.
Несмотря на все время, которое он провел вынужденным находиться в больничной палате этого человека, или на то, как мягко его волк тянется к другому мужчине всякий раз, когда он находится в его присутствии — как в сознании, так и нет — Питер знает, что есть какое-то внешнее влияние, тянущее его в сторону Стайлза. Ни один из его личных оберегов, новых сигил или заклинаний не смоги остановить это. Что-то руководило им и Лорой с того момента, как они пересекли черту города, с той первой ночи, когда они встретили Лидию в лесу.
Однако понимание этого не останавливает лунатизм.
Питер слишком часто просыпается среди деревьев или на берегах ручьев, чтобы уже не испытывать дискомфорта. Особенно учитывая, что Лора стала следовать за ним после транса с Лидией в начале недели.
Это день перед полнолунием — червивой луной, ночью возрождения — когда Лора, следуя за Питером, улавливает знакомый запах и их обоих приводит к смутно знакомому дубу, расположенному в нескольких милях от заповедника, так близко к старым землям семьи Хейл.
Лидия, одетая в нежно-розовую шелковую ночную рубашку — до жути похожую на ту, что была на ней в первую встречу — обходит дерево и садится у подножия прямо напротив того места, где стоит Питер. Теперь знакомый озон, гниющая зелень и перечная мята быстро наполняют местность, пока Лора достает телефон.
Джексон отвечает на пятом гудке, сонный и раздраженный, пока Лора не объясняет ситуацию. Он быстро кладет трубку, и она надеется, что это означает, что он уже на пути к ним. Питер и Лидия все еще не в сознании, когда Джексон и Бойд полчаса спустя прорываются через лес. Трое бодрствующих волков могут сделать лишь немногим больше, чем дождаться, пока двое проснутся.
Прошло почти час, когда тишину разрезали два голоса.
— Мисс Мартин.
— Питер.
Они моргают, приходя в себя. Лидия дрожит на траве, Питер просто с презрением смотрит на свои грязные ноги. Джексон быстро завернул свою девушку в пальто, которое он, должно быть, схватил, прежде чем прийти и надел ей на ноги пару туфель.
Волки чуют слабые следы крови в воздухе и концентрированные страдания, исходящие от банши, пока она ждет реакции своих конечностей. Это уже рутина.
— Вы, ребята, действительно начинаете нас пугать, — стонет Лора.
— Так что это за место? — спрашивает Бойд, нарушая спокойствие, которое начинало окутывать группу. — Мы уже пару раз находили вас обоих здесь.
— Лучшая догадка? Это одно из старых ритуальных мест Стайлза и Скотта. Достаточно близко к неметону, чтобы черпать из лей-линий, но достаточно далеко для безопасного управления этим, — ворчит Лидия, когда Джексон заставляет ее встать.
— Нам следует патрулировать окрестности на случай, если что-нибудь изменится до завтрашнего восхода луны, — говорит Джексон Бойду, когда Лидия может сделать несколько шагов и не упасть в обморок.
Между тремя относительно здравомыслящими волками происходит быстрое обсуждение, и группа решает, что всем следует вернуться в лофт, а не расходиться в городе. Очевидно, Лидия наносила на карту места, где она очнулась от неожиданного транса, и таким образом Лора может добавить, где, как ей известно, был и Питер.
Питер и Лидия принимают душ, переодеваются и в течение нескольких часов ссорятся из-за карты, прикрепленной к стене коридора, когда Лора, Джексон, Бойд и Эрика решают патрулировать отмеченные места в заповеднике, прежде чем последним нужно будет подготовиться к работе. Вскоре после рассвета все молодые волки уходят, и Лидия перемещается в гостиную, чтобы вздремнуть.
Уже прошел полдень, когда Лора звонит и сообщает, что они с Джексоном нашли еще две заброшенные ритуальные площадки в местах, которые он и Лидия отметили. Питер и Лидия готовятся разбить лагерь в больничной палате Стайлза, пока другие волки не вернутся за день до восхода полной луны, и все четверо не договариваются, что младшие пойдут посмотреть, смогут ли они до захода солнца найти треугольную среднюю точку, которую им прислала Лидия.
Что-то вроде предвкушения охватывает Лидию и Питера, когда они отправляются в больницу. Это может быть оно. Возможно, они действительно получат ответы через несколько часов. Возможно, они действительно узнают, что с ними происходит.
Конечно, все идет не так.
Они регистрируются и приходят к пустой больничной койке. Одеяла аккуратно сложены, провода, трубки и гигиенические пакеты разбросаны повсюду, резкий всплеск знакомой корицы и озона, смешанный с ужасающим запахом пролитой крови, окутывает пространство, несмотря на открытое окно.
Лидия не кричит. Она делает еще один шаг в дверной проем. Слабая дрожь быстро пробегает по ее хрупкому телу, глаза широко раскрытые, белые и стеклянные, из них проливаются слезы, как у скорбящей. Ее дыхание резкое и поверхностное, слова почти неслышно слетают с ее губ.
— Мертвец возвращается.
Питер вытаскивает телефон и осторожно уводит Лидию из комнаты обратно в коридор, прежде чем понимает, что происходит. Никто не упомянул об изменениях, Лидия значится как ближайшая родственница Стайлза, и если бы что-то случилось, ее бы уведомили. Он набирает номер Лоры и начинает говорить, как только она отвечает, почти не думая об окружающих, которые могут услышать.
— Лора, вам с Джексоном нужно немедленно уйти оттуда, — Питер рычит в трубку, осторожно обнимая дрожащую банши, пока они покидают больницу.
— Что? Мы только что вернулись сюда, что происходит?
Ее голос звучит жестко в динамике телефона и почти обрывается, когда они заходят в лифт. К счастью, они одни, и никто, кроме Лидии, не может услышать рычание голоса Питера.
— Стайлз исчез.
— Парень в коме исчез?
— Да! А теперь возвращайтесь в город!
Питер быстро отводит их двоих обратно в лофт. Затаскивает девушку внутрь на диван и заворачивает в каждое одеяло, которое может найти, не оставляя ее ни на секунду.
Лидия Мартин банши. Питер и Лора знали это с тех пор, как впервые встретились с ней. Питер даже встречал других банши раньше, не так много и не столь могущественных, но, в целом, знаком с их видом. Верить в то, что вы действительно знаете какую-либо из черт фейри — глупая идея, и, несмотря на все, что произошло с момента их прибытия в город, Питер Хейл далеко не дурак.
Дело в том, что они видели ее в трансе, в ярости и в слезах. Они видели ее пустые и наполненные магией глаза. Это нечто иное.
Эрика первой возвращается в лофт. Она быстро втискивается в пространство все еще неотзывчивой Лидии, обнюхивает ее и сворачивается калачиком на боку, чтобы поделиться теплом. Вскоре после этого врываются Джексон и Лора, за ними быстро следует Бойд. Лора и Питер утешают друг друга, в то же время давая стае Бейкона пространство вокруг Лидии на несколько слишком коротких мгновений, прежде чем Питер заговорит.
— Каковы шансы, что он ушел сам?
Это не приводит к продуктивному обсуждению. Эрика и Джексон быстро кричат, волнение Лоры нарастает с каждым словом. Питер не хочет ничего, кроме как стащить этих щенков на землю и заставить слушать. Особенно учитывая, что их товарищ по стае, их искра, пропал без вести. Лидия все еще не очнулась, когда группа достигла точки кипения.
— Вы слушали что-нибудь, что мы вам сказали? Если Стайлз проснулся и знает, что Скотт и его отец ушли, что двое из единственных людей в мире, о которых он заботится, мертвы? Он не собирается просто так возвращаться в постель! — Эрика наконец кричит на комнату.
— Что нам делать? — голос Бойда прорывается сквозь наступившую тишину.
Проходит несколько тяжелых мгновений, прежде чем звучит ответ.
— Мы найдем его.
Лора и Джексон отправляются на поиски в городе, а Питер, Бойд и Эрика отправляются в заповедник. Во всяком случае, они надеются, что хотя бы одна из групп уловит запах или след. Стайлз не смог бы уйти далеко в одиночку, им просто нужно найти зацепку. Желательно, до наступления темноты.
Закат только начался, они не получили ни одной весточки от городской группы, и Питер слышит невозможное: шепот, тихие слова, вырывающиеся из слишком сухого горла мужчины, — больше дыхание, чем реальные звуки. Эрика и Бойд, идущие впереди него, замирают при этих словах.
— Давай, Скотти, старина, — Питер видит теперь уже знакомую дрожь, начинающуюся в руках Бойда, и чувствует запах горя и удивления этих двоих, прежде чем Эрика скулит, высоко и болезненно, и снова бросается вперед, навстречу этим чудовищным словам. — Ты припозднился.
Питер никогда не видел, чтобы эти волки двигались так быстро. Никогда не видел их такими решительными и сосредоточенными. Они прорываются через подлесок и прорезают деревья — больше не заботятся о скрытности и не прячутся.
Знать, что пень — не просто плод его подсознания, почти достаточно, чтобы заставить Питера споткнуться.
Видеть, как человек, который должен находиться в коме в больнице, протягивает окровавленную руку к когтистому человеку, вылезающему из земли — почти достаточно, чтобы Питер остановился как вкопанный.
Стайлз не должен быть в состоянии стоять самостоятельно, не говоря уже о том, чтобы помочь кому то вылезти из могилы. Земля пульсирует, набухает и, наконец, трескается. Трава, грязь и корни обвивают тело, вырванное из их хватки. Появляется мальчик, подросток лет двадцати самое большее, весь в грязи, в порванной официальной одежде и в крови Стайлза.
Он немного смещается и вонзает когти в предплечье Стайлза — слишком бледная кожа, теперь покрытая красным из-за хлещущей крови, и раны слишком глубокие, слишком реальные — но парень просто смеется. Волк выглядит болезненно, взвинченно, и более чем слегка расстроенно, когда приходит в себя.
— Стайлз?
Голос слишком высокий и молодой для той власти, которая с рычанием извергается из его горла. Стая Бейкона вокруг них останавливается, все замирают; неверие, надежда и страх просачиваются в воздух вокруг. Если бы не рябина впереди, Питер уверен, что молодые волки бросились бы прямо в эпицентр происходящего.
Стайлз снова смеется, покачиваясь на месте.
— Чувак, ты похож на ребенка.
— Да? Чувак, ты скелет! Когда ты в последний раз ел?
Недавно появившийся волк — Скотт МакКолл — настоящий альфа и второй из альфа-пары, которая правила этими лесами, как напоминает Питеру предательский голос в глубине души, смеётся, ярко, радостно и живо.
От этого вопроса взгляд Стайлза становится потерянным, потрескавшиеся губы раскрываются, а на сморщенном лице расцветает страх.
— Я не знаю? По крайней мере, прошло несколько лет.
Радость Макколла быстро сменяется беспокойством и таким же ужасом, как и у его друга.
— Бро, как ты стоишь?
— Магия, очевидно, — Стайлз пожимает плечами, его широко раскрытые и темные глаза сосредоточены на Макколле.
— Чувак! Что случилось с ведьмой? — Маккол почти кричит и это выводит их обоих из взаимного ужаса.
— Давно прошли. Пала, как мы и планировали.
— Я знал, что ты сможешь это сделать, бро!
— Никогда больше не заставляй меня убивать тебя, чувак. Не думаю, что смогу пережить это и еще одну кому во второй раз.
Именно тогда эти двое, кажется, понимают, что у них есть свидетели.
Эрика и Бойд снова скулят, пронзительно и болезненно, когда Скотт смотрит на них поверх пепла. Воскресший волк опознает Питера как оборотня, но крики его товарищей по стае имеют больший приоритет. То, как Макколл врезается носом в барьер не помогает, но заставляет Стайлза выть от смеха в пень позади него.
— Мне нужно сломать линию, Скотт, прежде чем вы, волки, будете делать свои волчьи дела. Ребята, вам нужно сразу же после этого отвезти меня обратно в больницу, хорошо?
— Больница?
— Тебе нужно многое наверстать, Скотти.
На мгновение наступает тишина, прежде чем Стайлз прерывает полосу пепла вокруг неметона и падает.
~~~
Стайлз Стилински официально выходит из комы через четыре дня после полнолуния. Лидии сообщают об этом, когда стая Бейкона рассказывает Скотту о том, что произошло после его смерти. Медсестра говорит ей, что это чудо, и что ему предстоит пройти множество анализов и сканирований, но она сможет навестить его позже во второй половине дня.
Стая так и делает, и большую часть дня проводит в палате, несмотря на правила больницы.
Свой первый неморозный весенний день Лора проводит, завершая дела с мэрией, которые им не удалось закончить на прошлой неделе.
Питер навещает Стайлза после того, как стаю выгоняют на ночь. Он снова подключен к большинству своих проводов и трубок, но его кровать повернута в сидячее положение. Они встретились взглядами почти сразу же, как Питер открыл дверь.
— О, это ты, Питер, — это не вопрос и едва ли вообще слова.
Давно знакомые озон и корица проясняются, становятся слаще, пока двое заняты друг другом. Несмотря на то, как часто он видел молодого человека в этой постели, это неправильно для кого-то настолько могущественного и полного жизни быть бодрым, но таким неподвижным. Не неподвижность транса, успокаивающая тело, а невозможность контролировать свои движения, кроме малейших, после долгого времени недееспособности.
— Какой во всем этом был смысл? — спрашивает Питер, прерывая зрительный контакт и отходя от двери. Он не садится, плюшевая лиса, как обычно, дежурит на стуле для посетителей. Стайлз не сводя глаз наблюдает за тем, как он занимает позицию у окна.
— Нам нужно было еще немного сил.
Его сердце бьется быстро, но ровно, как для ушей Питера, так и для монитора возле кровати. Питер и Лора пробыли в городе всего чуть больше двух недель. Почти столько же времени Питер видел, разговаривал и приближался к тому, что, как он почти убедил себя, было плодом его воображения, принявшим облик могущественного существа. Для его семьи это будет не первый раз. Однако осознание того факта, что его и его племянницу использовали силы, находящиеся вне их понимания, вызывает раздражение. Ужасно.
— Значит, все это было просто для усиления?
— Нет, — он говорит рублено, грубо, и Питер видит, как Стайлз глубоко вздыхает, прежде чем продолжить. — Но вы, два волка Хейл, альфа-наследница и левая рука, вступили на территорию Бейкона и думали это не будет иметь последствий? Весь заповедник пробудился.
Питеру на этот раз нечего сказать.
Выбор времени для этой вылазки никогда ничего не значил. Пожар произошел почти тридцать лет назад, руины были разобраны почти десять лет спустя, и с тех пор семья Хейл сохраняла ответственность за эти земли. Было бы более правдоподобно, если бы вся эта работа потребовалась через три года, по крайней мере, будь так, это не было бы так странно.
Лора и Питер были единственными, у кого был достаточно гибкий график, чтобы вообще совершить поездку.
— Прошло тридцать лет.
— Да ладно, чувак, мне не обязательно говорить тебе, что для старой леди это капля в море.
Странно представлять себе, что это искра из легенды. Великий маг был связан с неметоном и правил заброшенной территорией, на которой рядом с ним родились банши и истинный альфа.
Хейлы покинули дом своих предков без оглядки и без боя. Неудивительно, что земля сделала все необходимое для выживания. Неметон не знает человеческой морали и не видит проблем в вербовке детей, обладающих достаточной силой, скрытой глубоко в их родословной, чтобы сражаться за его защиту.
— Ты не знал, проснешься ли ты, — Питер делает шаг ближе, почти на уровне спинки стула.
Стайлз наблюдает за каждым его движением, его взгляд острый и настороженный, даже если остальная часть его так же уязвима, как и во сне.
— Я слышал, это заняло пару дней, — он начинает медленно, — как долго вы с Лорой останетесь после всего этого? Это имело бы смысл, если бы вы, ребята, хотели уйти как можно быстрее. Ваша альфа все еще в Нью-Йорке, верно? Это долг…
— Мы здесь до конца апреля, — Питер, наконец, садится, двигая плюшевую лису и наблюдая, как Стайлз подозрительно смотрит на нее. — Окружные дела, как ты понимаешь.
— Да, окружные дела всегда затягиваются на бесконечность. Тебе следует попросить Эрику помочь с документами, ведь она, слышал, взяла на себя управление мэрией.
Он замолкает, снова фокусируясь на Питере, когда волк наклоняется вперед и обхватывает пальцами запястье Стайлза на простыне. Его пульс под кончиками пальцев Питера участился, а запах смягчился — единственное, что выдало его удивление.
— Разумеется. Возможно, в следующем месяце мы даже сможем украсть ее на Восток, — Питер ухмыляется, не отпуская. Он меняет хватку и оказывается на полпути к тому, чтобы держать Стайлза за руку, когда откидывается назад.
— Ха, они с Бойдом идут в комплекте и через несколько лет будут баллотироваться в городской совет, так что шанс заставить их пойти с вами двумя весьма призрачный, — смех Стайлза яркий, сияющий, и на проверку более сильный, чем готовы выдержать его легкие, потому что вскоре после этого он задыхается от приступа кашля. — Ладно, ой, смеяться нельзя.
— Достаточно. В конце концов, ты только что проснулся, может быть, постараешься пока не умирать?
— Да, хорошая мысль. Я раньше не шутил, понимаешь? — счастливые нотки в его аромате угасают вместе с мрачным тоном, который приобретает его голос, когда он продолжает. — Слабое человеческое тело, возможно, после всего этого вообще не сможет вернуть себе полную подвижность.
— Может ты и выше меня, но весишь не больше ветки. Вряд ли будет неудобством просто поднять тебя, если когда-нибудь возникнет такая необходимость.
Питер не знает, в самих ли словах дело или в снисходительно-сопливом тоне, но теплый взрыв смеха и сладкая жимолость, наполняющие комнату, сами по себе больше, чем награда.