"Если нет, то стреляй"

      Витя идёт в кабинет своего командира. Он догадывается, о чëм Алик хочет с ним поговорить, и его это напрягает. Шея у афганца почти прошла после того случая, но до сих пор бывает больно, вот как прям сейчас. Парень потирает шею рукой, пытаясь снять внезапно появившийся спазм.       Витя заходит в комнату, Алик сразу же закрывает за ним дверь и опускает жалюзи на окнах. Быстро преодолевая расстояние между ними, командир хватает младшего за шею, прижимая к металлическому шкафу. В глазах парня появляется страх, а сам он нервно сглатывает. – Ты ж нас всех подставил. Ты нахрена его грохнул? – шипит Алик, удерживая Витю. – Да, я вообще никого не трогал, – отвечает младший, отталкивая от себя командира. Но старший бьёт его в живот и прижимает обратно, крепко держа за шею. – Мне щас из-за тебя пацанов под пули подставлять, – тихо цедит Алик, со злостью смотря в глаза напротив. – Ты чо вообще что ли, командир, а!? – кричит Витя, хватая старшего за куртку. – Ты не оставляешь мне выбора, Вить, – с этими словами командир достаёт пистолет и приставляет его к щеке младшего, – Зураб хочет твою голову, а я не хочу войны. – Тих, тих, тих, – со страхом с голосе проговаривает Витя. – Да ты чо, Алик? Он вообще сам начал, – продолжает младший, тяжело дыша после каждого предложения. – Набросился и душить стал. У меня просто планку сорвало. Как тогда, под Панджшером, помнишь? Я очнулся, а он уже мёртвый, – объясняет он. Витя стоит и смотрит в глаза своего друга, не моргая и не отводя взгляд. – Прости, командир. Если нет, то стреляй, – с полной уверенностью проговаривает афганец.       Он берёт руку Алика, в которой пистолет, и ждёт его решения. Их лица настолько близко друг к другу, что каждый чувствует дыхание другого. Но вместо выстрела старший просто ведёт оружием по щеке парня. Ничего не понимая, Витя замирает и просто смотрит на командира. Его бешено стучащее сердце отдаётся импульсами во всех артериях и венах. Алик наклоняется и нежно целует пересохшие губы, но ствол не убирает. И это подстëгивает младшего: ему дико нравится контраст между холодным металлом на щеке и тёплыми губами. Старший немного отстраняется, чтобы взглянуть на Витю: у него появился румянец на бледной коже, а зрачки расширены настолько, что почти не видно голубой, словно небо, радужки. Алик ведёт пистолетом по лицу парня, переходя на открытую шею, и немного давит на кадык. Младший постепенно сходит с ума от этих медленных действий командира. Властный и злой Алик – отличное сочетание. Витя всегда восхищался прямолинейностью и уверенностью старшего, поэтому прямо сейчас плавится под строгим взглядом этих серо-голубых глаз. Нарастающее желание побеждает страх быть убитым. – Разденься, – приказывает Алик и отходит на несколько шагов. Младший выполняет команду, быстро стягивая с себя одежду, и остаётся только в нижнем белье. Командир встаёт рядом, довольно ухмыляясь, и касается пистолетом горячей кожи на плечах. Он спускается ниже, проводя оружием по груди. От холода металла Витя вздрагивает и судорожно вздыхает. Мышцы всего его тела напрягаются, а сердце начинает биться чаще. Алик ведёт стволом по подкачанному торсу, обводя по очереди кубики пресса. Младший только лишь наблюдает за действиями командира, что завораживают его, и громко дышит от возбуждения. Старший замечает реакцию парня на происходящее, поэтому хватает его за волосы и приставляет пистолет к сонной артерии, наклоняясь к его уху совсем близко: так, что Витя чувствует чужое дыхание. – Нравится, да? – шепчет Алик, усмехаясь. Младший только лишь сглатывает. Командир толкает его к столу, встаёт сзади, прижимая парня бёдрами к краю, и хватает того за горло. Витя болезненно шипит из-за резкого движения шеей. – Что, больно, мм? – спрашивает старший, издеваясь. Он давит оружием на позвонки, где совсем недавно была травма, заставляя своего афганца страдальчески простонать. Младший пытается уйти от неприятных ощущений, но его крепко удерживают на месте сильные руки. Алик проводит пистолетом по его спине вдоль позвоночника, останавливаясь на пояснице. Он делает шаг к Вите, оказываясь совсем рядом, и проводит языком по шее, отчего младший несдержанно стонет. Старшего это заводит, и он, не выпуская оружие из рук, скидывает с себя кожаную куртку. Командир прижимается к парню всем телом, заводит руку перед ним и приставляет ствол чуть выше его кадыка. – И что ты молчишь? – спрашивает Алик, поглаживая бедро афганца свободной ладонью. – А что я скажу? – отвечает вопросом на вопрос Витя, закатывая глаза от удовольствия. – Правду. Скажи мне, что тебе действительно нравится. Скажи, чего ты хочешь. Я хочу это слышать, – приказывает старший, перемещая руку с ноги на член младшего и сжимая его через ткань. – Командир, ты чего? – пытается уйти от ответа парень. – Говори, иначе пристрелю прям здесь, – рычит Алик, сильнее прижимая пистолет к горлу. Витя тяжело выдыхает, пытаясь собраться с мыслями. Во рту у него пересохло, а в жилах стынет кровь. Ему нравится, когда его командир такой, но признавать это он абсолютно не хочет. – Да, – тихо говорит афганец. – Что "да"? – грубо спрашивает старший. – Я хочу слышать полный ответ. Младший обречённо вздыхает, сдаваясь под таким напором и стараясь пересилить свой страх, и всё же произносит: – Да. Мне нравится, – он замолкает, тяжело дыша, но его толкают плечом, намекая, что он сказал ещё не всё, – Я... я хочу тебя. Витя краснеет от произнесённых им слов и немного расслабляется, когда чувствует, что пистолет больше не давит на горло. Алик, удовлетворённый ответом, снимает с себя остатки одежды. Он толкает парня в спину, заставляя облокотиться на стол и прогнуться. Наспех стягивая с него трусы, старший смачивает слюной пальцы и, проводя по сжатому колечку мышц, вставляет один. Младший стонет, но сразу же закусывает губу, понимая, что их могут услышать. Чувствуя, что Витя уже привык, Алик добавляет второй палец, на что афганец недовольно шипит и напрягается. Командир в успокаивающем жесте проводит пистолетом от шеи к плечу, пытаясь расслабить младшего. И это помогает. Когда пальцы начинают легко входить, старший добавляет третий, оружием поглаживая Витю по руке. Тот тихо стонет, стараясь не издавать громких звуков, и прогибается в пояснице. Алик кусает затылок младшего так сильно, что остаются следы от зубов. Парень громко вскрикивает от пронзающей боли, но сразу замолкает, когда чувствует ствол в районе сонной артерии. Старший, чувствуя, что Витя растянут, встаёт сзади него и прижимается своими бёдрами к чужим. Он плавно входит в него на всю длину и останавливается, давая возможность привыкнуть к новым ощущениям, и приставляет пистолет между выпирающими лопатками. – Ты, наверное, в прошлой жизни был ангелом, – говорит командир, начиная медленно двигаться, – но крылья тебе, похоже, отрубили. И это правильно. Витя только молчит на эту реплику, не понимая, как на неё реагировать: с одной стороны ему сделали комплимент, с другой – упрекли. Алик лишь смеётся над этой растерянностью парня, постепенно наращивая темп. Когда старший начинает буквально вбиваться в податливое тело, младший окончательно падает на стол. Командир хватает его свободной рукой за талию и запрокидывает голову, наслаждаясь тихими стонами Вити. Воздух в комнате буквально раскаляется, и на телах обоих проступают капли пота, которые градом стекают по разгорячëнной коже. Чувствуя приближение к разрядке, Алик начинает дрочить младшему. Совершая последние толчки, он кончает прямо в него, а через несколько секунд кончает и Витя, полностью расслабляясь. Спустя какое-то время, уже одевшись, Витя сидит на столе, наблюдая за Аликом, который стоит к нему спиной. – Командир, – решается позвать его младший. Старший оборачивается, вопросительно глядя в чистые голубые глаза. Афганец сразу же отводит взгляд, не выдерживая зрительного контакта. – Могу ли я считать, что ты меня простил? – смущаясь, спрашивает Витя. – Можешь. Только я не хочу тебя терять, – отвечает Алик, подходя к столу. – Я тебя больше никогда не подведу. Выкрутимся как-нибудь, – старается успокоить младший, всё же понимая, к чему это приведёт.       Старший обвивает руками торс парня и утыкается ему в шею, показывая своё доверие. Витя обнимает Алика в ответ, как бы благодаря за сохранённую жизнь и прося прощение. Больше командир никуда и никогда не отпустит своего афганца, слишком уж он глубоко пробрался в его ледяное сердце.        Оказывается, кого-то действительно заводят угрозы убийством. Но это могут испытывать лишь сумасшедшие люди, такие как Витя и Алик, отбитые на голову, но всё же ощущающие в своей душе самое приятное чувство на свете.