Почему

Все люди знают, что нет ничего, что поможет сплетне разойтись быстрее, чем «только никому не рассказывай», поспешно добавленное в самом конце. Потому что новости всегда разлетаются с бешеной скоростью. Особенно, если это что-то интересное, что-то, что можно пообсуждать вполголоса в углу столовой, постоянно оглядываясь, чтобы не дай боже никто не узнал, о чём речь. Поэтому, когда Флойд и Риддл расстались, потребовалось меньше двадцати минут, чтобы об этом узнали все в колледже. Студенты, преподаватели, даже призраки Ветхого общежития. К сожалению, скорость не соответствовала достоверности. Поэтому ситуация, на самом деле очень простая, обросла множеством подробностей. Кто-то клялся и божился, что это Риддл бросил Флойда и сейчас младший Лич громит Монстро Лаудж в порыве непереносимого горя. Другие говорили, что всё было наоборот, и точка была поставлена бессердечным русалом, потому что он то ли нашёл партию получше, то ли просто устал терпеть вспыльчивого старосту Хартстлабьюла. Правду, опять же, очень простую, наверняка не знали даже близкие друзья Риддла. И не то чтобы это была тайна за семью печатями, вовсе нет. Юноша банально не успел объяснить им ситуацию. Слухи, увы, были быстрее. До самого старосты они дошли вместе с чуть ли не сорванной с петель дверью общей комнаты Хартстлабьюла, поспешно распахнутой толпой взволнованных студентов. Роузхартс, до этого спокойно пьющий чай, сидя в любимом кресле, испугался не на шутку, почти мгновенно выхватывая волшебную ручку из кармана школьной формы. — Что вы делаете? У вас разве нет лекций сейчас? Или всем захотелось померить ошейник? — юноша хмурится, сурово осматривая толпу запыхавшихся друзей. — Правило Королевы Червей 122 «Нет дела важнее, чем помощь Королеве в момент печали»! — отрапортовал Дьюс, вытянувшись чуть ли не по струнке. — Ха… Я совсем забыл об этом, — тихо отвечает Риддл, после пожимая плечами. Ребята тревожно переглядываются, Трей наклоняется ближе к Эйсу, нашептывая что-то. Первогодка тут же бежит в сторону кухни, едва ли не врезаясь в дверной косяк. — Итак, что случилось? — Кейтер усаживается напротив Риддла, складывая руки в замок на столе, — Ты бросил его, потому что он довёл тебя до ручки? — Нет, на самом деле он стал вести себя гораздо лучше. И именно Флойд инициировал наш разрыв, — Риддл спокойно отпивает свой чай, говоря обыденно, словно они обсуждают погоду. Трей находит такое поведение чересчур подозрительным. — Почему? Он уезжает? Умирает? Нашёл другого? — интересуется вернувшийся Эйс, очень близко наклоняясь к чужому лицу. Старший на это только фыркает, отодвигая его голову ладонью. — И такие версии ходят, ха? Ничего из перечисленного. Он просто больше не чувствует ко мне того, что раньше. — Хочешь сказать, что он разлюбил тебя? — уточняет Трей, пододвигая тарт, принесенный младшим с кухни, в его сторону. Староста благодарно кивает. — Я полагаю. В любом случае, эта ситуация едва ли стоит того, чтобы её обсуждать, — юноша пожимает плечами, слегка вздыхая, — я знаю, в это трудно поверить, но всё в порядке. Да, это были мои первые продолжительные отношения, вообще-то отношения как таковые, но я могу справиться с этим. Моя жизнь на этом не заканчивается. Студенты Хартстлабьюла почти синхронно поджимают губы, но ничего не говорят. Неудивительно видеть Риддла собранным и рассудительным, но в воспоминаниях ещё свежи дни, когда подобные перемены выбивали юношу из колеи настолько, что всё общежитие дрожало в страхе. Поэтому поверить в то, что он так легко смирился с чем-то подобным… — Ты уверен? Ты забыл правило Королевы Червей всего пару минут назад. Это на тебя не похоже, — Кейтер осторожно поглаживает чужую спину в попытке поддержать. Староста вздыхает ещё раз, вытягивая обе руки и кладя их ладонями вверх на стол. Он сжимает и разжимает пальцы, давая понять, что нужно сделать. Первогодки тут же перехватывают его запястья, мягко придерживая чужую кисть, пытаясь утешить. — Всё действительно хорошо. Я не буду говорить, что мне всё равно, потому что примерный староста никогда не врёт своим студентам. Вся эта ситуация… Не очень приятная. Она злит и обижает меня, но даже так, я не виню Флойда. Видимо, я что-то сделал не так, — Риддл, окружённый друзьями со всех сторон, чувствует себя пускай и не намного, но лучше. В груди всё ещё противно ноет, а голову не покидают навязчивые мысли о том, что он где-то ошибся, оступился. Но это не повод впадать в истерику. Не сейчас, когда он изо всех сил старается быть лучшей версией себя. — Я рад, что ты не пытаешься отрицать свои чувства, но, пожалуйста, не думай, что в этом есть твоя вина, — Трей треплет младшего по волосам, превращая идеальную укладку в что-то лохматое и красное. Староста смотрит на него слегка удивлённо, будто спрашивает «Почему?». Ему хочется спросить, попросить объяснить, но он лишь слегка улыбается, покрепче сжимая руки первогодок и прикрывая глаза.

***

Риддл идёт вдоль заполненных коридоров, ловко лавируя между устало плетущихся студентов. Он опаздывает на пару, впервые за долгое время и это непростительно, просто недопустимо. И к сожалению, это полностью его вина. Навязчивые мысли всю ночь крутились в усталой голове, ни на секунду не давая ему заснуть. Ему казалось, что случившееся не задело его, но он так и не смог перестать задаваться вопросом «Что я сделал не так?». Он был слишком навязчивым? Наоборот, уделял недостаточно внимания? Был чересчур груб? Или стал таким скучным, что Флойду надоело? Где он оступился? У него никогда не было опыта отношений. Что в принципе не удивительно, учитывая условия, в которых он жил. С постоянным контролем матери, которая не давала ему съесть лишнего кусочка торта на день рождения, было бы чудом, если бы она позволила сыну завести отношения. Особенно, учитывая его ориентацию. Ребёнок докторов Роузхартс, наследник фамилии и следующее светило медицины в их династии не может встречаться с мужчиной. Единственный выбор, который ему позволят сделать в данном вопросе, это хочет ли он встретить будущую жену после окончания колледжа или когда получит докторскую. И очень хотелось бы, чтобы всё это было преувеличением, некой демонизацией его матери в свете последних событий и его оверблота. Но Риддл знает, что так всё и будет. Потому что миссис Роузхартс никогда не скрывала своих планов. Она неоднократно говорила о том, какая прекрасная партия для её сына растёт в семье её коллег. Поэтому он никогда не искал отношений. В этом не было абсолютно никакого смысла. Ну вот встретит он чудесного парня, умного, соответствующего его статусу, прилежного парня. Разве поможет это матери принять, что он гей? Не побежит же она срочно звонить и сообщать, что помолвки не будет. Она скорее убьёт его или этого парня. И пускай он никогда даже не думал о возможности спонтанно влюбиться в кого-то, это всё равно произошло. И хуже ситуацию делало то, что такого партнёра его мать бы не приняла никогда. Но как же сильно Риддлу оказалось всё равно. Он не мог представить себе сценария, в котором он может поладить с кем-то вроде Флойда Лича. При их первой встрече одна только мысль о том, чтобы находиться с ним в одном помещении дольше минуты вызывала в нём невыносимое раздражение. Раньше он думал, что если бы тогда он знал, что в итоге компания парня будет ему приятна, что разговоры с ним больше не будут вызывать столько злости, а лицо будет краснеть не только от еле сдерживаемой агрессии, он бы возможно посмотрел на него иначе с самого начала. Но сейчас, видя его высокую, вечно сутулую и расслабленную фигуру в конце коридора, он чувствует лишь тоску и тяжесть, сдавливающую быстро бьющееся сердце. Бросая последний взгляд на ленивую улыбку, брошенную в его сторону, и разворачиваясь на 180 градусов, чтобы опоздать окончательно, но не идти по одной дороге с ним, Риддл мечтает о том, чтобы вернуться в день, когда они познакомились, и вырвать сердце из собственной груди, чтобы не повторить эту ошибку снова. Чтобы никогда не сближаться с Флойдом. Разноцветные глаза непонимающе наблюдают за быстро удаляющейся фигурой старосты. Но сколько бы он не пытался, парень абсолютно не понимает, что с Риддлом не так. *** Когда Риддл чувствует когда-то привычную тяжесть на макушке, он крупно вздрагивает. Чужой подбородок лениво покоится на его голове, пока длинные руки выхватывают учебники. Он резко разворачивается, почти с ужасом глядя на младшего. Мурена широко улыбается, поднимая книги повыше. — Эй, Золотая рыбка, тебе нужна эта макулатура? Он издевается. Почему он ведёт себя так? Будто ничего не произошло. Словно всё также, как было раньше. Почему. Он действительно ничего не чувствует? Верно, ему абсолютно всё равно. Нет никакого дела до состояния того, кто облажался. Потому что Риддл уверен, их расставание это только его вина. У Флойда нет причин чувствовать себя виноватым, ему нет смысла грустить или горевать. Но как же это эгоистично с его стороны. Впервые за всё то время, что они не вместе, староста чувствует себя действительно разбитым. Уставшим, абсолютно обессиленным. Почему он не может пройти через это? Почему тратит столько времени? Изо дня в день он избегает младшего в коридорах, его имя запрещено в стенах общежития, даже стражи на входе знают, что его нельзя пускать не при каких обстоятельствах. Он изолируется от него, от мыслей, воспоминаний. Но это абсолютно не помогает. Почему он единственный, кто не может справиться? Разлюбить? Как только по щекам начинают течь горячие слёзы, лицо напротив из весёлого меняется на обеспокоенное. Флойд опускает чужие учебники, не зная, куда деть руки. Обнять? Или лучше не трогать вовсе? Он наклоняется к младшему, обхватывая его лицо большими ладонями. Солёный капли катятся по запястьям под рукава и почему-то это напоминает ему о родном море. Когда младший решил расстаться с Риддлом, он не думал, что это так на него повлияет. Потому что он сам абсолютно не переживал по этому поводу. Это не первый раз, когда его отношения, по началу яркие, динамичные и полные чувств, начинали становиться рутиной. Всё то, что он испытывал к бывшим партнёрам рано или поздно утекало вместе со временем, и это никогда не было большой проблемой. Наверное потому что все, с кем он был до этого, ничем от него не отличались. «Бессердечные рыбешки» как любил говорить Азул. Ему непривычно видеть, как кто-то, особенно такой, как Риддл, плачет из-за него. Потому что он не заслужил такого отношения к себе. Флойд не стоит слез, стекающих по этому лицу. — Что я сделал не так? Эта фраза бьёт по Личу сильнее, чем столкновение с кораблём на полной скорости. Он удивлённо моргает, пытаясь понять, как старший пришёл к этому. Почему он винит себя? Это же так глупо. — Ничего. Ты был идеален. И остаёшься до сих пор. Его слова не помогают абсолютно. Пускай Риддл не плачет с новой силой, в глазах всё ещё блестит обида, серые глаза смотрят с укором. Раньше этот взгляд заставлял младшего смеяться. Сейчас ему хочется исчезнуть. — Пожалуйста послушай то, что я сейчас скажу, лады? Ты лучший человек из тех, которых я когда-либо встречал. Я счастлив, что мне довелось встречаться с кем-то вроде тебя, Золотая рыбка, — он вытирает чужое лицо, после осторожно прижимая парня к себе. — Тогда почему? — староста не обнимает в ответ. Он просто стоит, пытаясь собрать себя в кучу, может наконец-то развернуться и уйти, — мы могли бы быть счастливы. Флойд не может согласиться, но он никогда не скажет этого вслух. Потому что как бы сильно он не был влюблен в Риддла раньше, как бы не восхищался и не восторгался им, они бы не продержались долго. Потому что ему нужна свобода. Ему нравится плыть по течению, не быть обремененным обязательствами и связями. Это глупо, сравнивать свою жизнь с океаном. Но ему кажется, что ничего и никого в своей жизни он не полюбит сильнее глубоких вод и пенистых волн. — Прости, что не смог полюбить тебя так же, как ты любил меня. Риддл наконец-то обнимает его в ответ сжимая руки на спине чужого пиджака. Горячие капли мочат жилет младшего и глушат «Прости, что не могу отпустить тебя» сказанное слабым шёпотом. Русал лишь прижимает его ближе, носом утыкаясь в красные пряди.