×××
Под синтетикой белоснежной рубашки надёжно спрятано несколько аккуратных порезов. А боль, скрывавшаяся под маской адекватности, спрятана превосходно. Слишком сильно кровоточат отнюдь не вены, а вскрытое сердце. Где можно найти такой бинт, чтобы перекрыть ту рану, из которой всё хлещет нескончаемым потоком кровь? А клей, дабы склеить осколки разума? Департамент всё также заходится рутинным гулом, не замечая казалось проблемы Риччи. А тот всё продолжал ходить по пустым коридорам, куда неохотно проникал шум, нервно озираться. Сидеть за столом по ту внутреннюю сторону стекла в допросной, крутить меж пальцев ручку. Слоняться без дела, теребить рукава пиджака. Сегодня, как и вчера, как и завтра, но Ричард свободен от рутинных задач. Никому нет дела до него. Не́когда лучший из детективов стал просто бездушной двуногой куколкой. Изредка проходя мимо людей, те кидали в сторону сочувственные взгляды. Он лишь мельком глядел на их изнеможенные лица. Навеянная ложь. Обманывают. И обманывают прежде всего — себя. Его никто не сможет по-настоящему понять. Никто. Так хотелось крикнуть: кончайте лицемерить, мне известно, что отвернувшись от вас, вы вновь забудете о чьих-либо проблемах. Лучше вообще не смотрите так, будто вы чувствуете всю боль, которую испытал я. Вам бы стоит приобрести его характер… Слезы навернулись с молниеносной быстротой, только от упоминания. Гордое одиночество уже в который раз обходит Ричарда. Сколько он исправно старался забыть. Отпустить. Оставить в прошлом, забытым на полке реальность. Но каждый раз, ночью, не в силах уснуть, сидеть у окна; разглядывать ряды редеющих машин, людей, идущих сами не зная куда. И медленно угасать, разрываться внутри из-за своей беспомощности. И удручающей точки. Душащей с каждым днем все сильнее. Он ни для чего и уже ни для кого. А сейчас, только бездумно смотрел на разбросанные по столу бумаги, полудрёма темноты в комнате, укрывала в объятиях. Дверь издала привычный звук разблокировки. Ричарда не интересовало присутствие чужого человека в комнате. Ладони опустились на его плечи, холод мельком чувствовался сквозь слои одежды. До боли знакомые прикосновения и шёпот совсем близко. Слишком близко — Что делаешь, Ричи? Коннор. Определённо он. Наверное, всё же исключение из тех недалёких людей, что действительно заинтересованы. Хоть и порой его настойчивость переходила все моральные и нравственные границы. — Ответь на мой вопрос, — тяжёлая твёрдость в голосе, за всё это время не пропала, а наоборот… Через чур заметна. — Что ты делаешь? — Отстань… Я не хочу сейчас кого-либо видеть. — Но всё же я здесь. И меня, — он оперся о мягкое покрытие кресла, его рука оказалась в аккурат между ног. — Очень расстраивает то, — и уже тогда, перейдя на шёпот, Коннор приблизился к его шее. — что ты не хочешь со мной поговорить. Это грустно, не находишь, Ричи? Тот смутился неожиданности ситуации и верно в таких случаях он бывал редко. Еще какое-то время, ошарашенно смотрел в стол, силясь найти в себе силы ответить на такой незамысловатый вопрос. — Ну же. Почему ты замолчал? Мне очень хочется услышать от тебя вразумительный ответ. Может, ты расскажешь мне? — и все тот же сарказм в голосе, и такой, выстебывающий? — Кон, Хаоса ради, просто проваливай. Я не хочу ссориться с тобой. Просто уйди. — Ладно. Мне то какая разница. — парень было развернулся и собирался уйти, но вскоре быстро сменил своё решение. Кресло тихонько скрипнуло, когда Коннор развернул его в свою сторону. Подавшись вперед он оказался в паре дюймов от лица Ричарда. — Повторяю ещё раз. Ты расскажешь мне? — Ричард в который раз готов был растаять на месте. Шепот Кона обжигающий, словно родной. Но это всего-навсего, сбивчивая с толку, ложь. Впрочем, как и всегда. — Или же мне в тебя гвозди вбивать, выпытывая правду? — он схватил парня за запястье. — Прямо как тому дилеру на негласном допросе, а? — закончил он, и глаза лишь на секунду, выражающие ничего полыхнули сталью. Позже взгляд скользнул по руке Ричарда. Рукав рубашки сполз по предплечью, оголяя недавно вырезанные шрамы. Коннор понял всё. Более от Ричарда и не требовалось. Уже перейдя на более мягкий тон, он ещё тише спросил. — Это из-за… Гэва? — тот смотрел словно скользь за его плечо. Не обращая внимание. — Ричи? Это из-за него? — парень нервно кивнул отвернувшись. — Тогда все кристально ясно. Он замолчал, явно размышляя. В голову приходило лишь то, что Ричи не должен так изводить себя. Не должен страдать. Прошлое не изменить. И ведь совершенно не исправить. — Ричи… — он с осторожностью взял его ладони в свои, сцепляя замочком. — Пожалуйста, не изводи себя. «Вчера исчезнет, завтра станет спокойней.» — Я неправильный, дай возможность умереть. Дай возможность сдаться и отпустить. — Дать возможность отпустить ситуацию, но не отпустить руки. Ты не раз говорил это, и говорил не только мне. Так, что же изменилось теперь? Что изменилось теперь?.. — Гэвина не будет рядом. Больше никогда. Никогда. Понимаешь? — в очередной раз он стыдливо отвел взгляд, пряча в этом жесте полное отчаяние, навернувшиеся слезы. Отводит взгляд. Ниже падать некуда. — Мы с этим справимся, слышишь? Он не был бы рад, если ты так поступил. Это определённо не выход, Ричард. Он завел ему руки за шею, в нежном успокаивающем месте. Приглаживая растрепавшиеся волосы. Стук чужого сердца, эхом раздающегося в голове стал отчетливым, когда Ричард сам потянулся к Коннору, навязчиво прося: — Чёрт возьми, поцелуй меня.×××