Не кричи

Ноты попались наредкость вредные, хотя, вряд ли они вообще кому-то были в радость, особенно в «моменты» творческого кризиса. Пальцы устали и тоже отказывались слушаться, уподобляясь подстрекательствам вредных нот. Струны кряхтели от иногда несдержанных ударов по ним, а затем мягких поглаживаний в знак примерения. По мере возрастания головной боли, скомканных бумажек, чем-то исчерканых, становилось все больше, закрывая собой весь остальной беспорядок. В коридоре что-то тихо простонало — открылась дверь в квартиру. Неспешные, глухие шаги быстро сменились злым топотом, и даже гитара в момент замолчала, когда за ещё одним хлопком раздалось грозное: — Ставрогин! — в комнату влетел парень лет 25 с растрепаными, видимо из-за усталости, рыжеватыми волосами, неумело собранными в хвостик и очень-очень разочарованным взглядом. Нет, в голосе слышалась злость, в шагах и даже вдохах тоже, однако, взгляд давно сменился на что-то более пугающее, что-то, что скоро можно и не обернуть вспять. — Не кричи, — чуть поморщившись ответил Николай, впервые за день откладывая гитару. — О, — вскинув руками, продолжил парень, — Ещё не слишком поздно, ты ещё не часть корабля! — указывая на гитару, а затем на комнату в целом, съязвил он, на что Николай только поморщился и на пробу подошёл поближе, авось не заденет. — Что ты так разгорячился? Прямо с порога орёшь, — он указал на ботинки парня, — Даже не разулся. — Ты мне ещё на мои ошибки поуказывай, — фыркнул тот в ответ, — Я тебе сто раз звонил, писал, просил меня встретить, нет же, — снова взмах руками с громким хлопком о бёдра. — Блять…- темноволосый тихо выдыхает, потирая переносицу, мысленно пытаясь что-то вспомнить, — Петь, я… я телефон в гостиной оставил и затем ушёл заниматься, — проведя по собственному лицу уже похолодневшей ладонью, Ставрогину очень захотелось вернуть её к щеке звонкой пощёчиной. Глаза напротив, казалось, совсем меркли в едком чувстве разочарования. — Сколько можно? — без криков и наездов, без обвинений и тяжёлых вздохов, Пётр просто коротко взглянул на Николая и направился снова в коридор. — Петь, — Николай в пару шагов нагоняет парня, осторожно затем взяв его за руку, — Я правда не хотел оставить тебя на улице одного, — неумело оправдывается гитарист, — Черт, я думал, что услышу телефон или… Или, я не знаю., — он осекся на половине мысли, прикусывая нижнюю губу. — Вот именно, Коль, — только и отвечает светловолосый, затем дергая рукой, — Пусти, я хочу снять ботинки, — как бы успокаивая его, бубнит Пётр, быстро снимая носком о пятку кеды и отталкивая их куда-то вдаль коридора. — Я почти дописал, — после небольшой паузы снова начинает гитарист. — И? — все так же тихо и почти «никак» спрашивает Пётр. — Я имею в виду, что ещё немного и песня будет готова, я смогу выпустить альбом, — объясняет он, следя за плавно перемещающейся в сторону дивана фигурой. — Мм, — Верховенский растегивает рубашку, почему-то только в конце дня ощущая как та давит на все тело, словно и вовсе пытается задушить, — И сколько ещё? — он вскидывает светлые брови, почти больше ничем не выказывая удивления, только поджимает губы и снова смотрит на Николая, — День? Два? Может, ещё месяц? В ответ неуверенная попытка прервать поток риторических вопросов и собственная уже закипающая злость. — Нет, — мотает головой Пётр, — Мне это надоело, Ставрогин, — снимая рубашку, он откидывает её на спинку дивана, — Я устал приходить домой, где уже который раз чувствую себя слишком одиноко. Хорошо, — он выставляет одну руку перед собой, будто останавливая что-то, — Я уже не говорю про запах алкоголя, сигарет, хотя они меня очень бесят, но ладно… Я закрываю глаза даже на твои вечные записульки по всей квартире, но я больше не могу знать, что ты находишься со мной рядом, а я будто один все равно, — Он прикусывает нижнюю губу и на секунду отводит взгляд. — Лисёнок. Помотав головой и чуть ближе придвинувшись к дивану, Пётр продолжил: — Мы же даже не спим вместе, — усмехнулся он, убирая руки в карманы джинс, — Я уже не говорю о сексе, это вообще отдельная тема, — он чуть хмурится, — Ты вечно уходишь из комнаты, стоит мне появиться дома, а в последнее время вообще пропадаешь где-то стоит мне взять выходной. Словно я бяка какая, без которой жизнь твоя была бы краше, — снова обернувшись на Николая, он с трудом сдерживает уже проступающие на глазах слезы, — Куда пришли наши отношения? Почему я стал тебе не нужен? Нависшая тишина после слов Петра, прерывалась только его же шмыганьем носа. — Ясно, — так ничего и не услышав на свои вопросы, усмехнулся Пётр и вновь потянулся за рубашкой, — Знаешь, ты пиши альбом, — пытаясь говорить как можно чётче, парень оделся снова и дрожащими руками стал собирать первые попавшиеся вещи, — Отдыхай, вдохновляйся, а я к отцу уеду, — полное бездействие в ответ только прибавляло красок всей ситуации, — Может, потом увидимся и ты расскажешь про свой альбом, — напоследок взглянув на стоящего рядом, все так же неподвижно, Николая, и только рука его чуть дрожала, сжимаясь в кулаке, Пётр бросил тихое «прощай» и хлопнул дверью, за которой позже чуть громче упадёт его любимая ваза, может, парочку фото в рамке и, конечно, совершенно случайно разобьётся этот проклятый телефон, сломавший сегодняшний вечер.