Закончить, чтобы начать.

Сейчас, когда шло последнее, самое крупное и масштабное сражение, оно было приправлено капелькой абсолютно новой жести и жестокости, совсем немного, буквально самую малость — но даже этого хватало, чтобы, спустя какое-то время, начать вспоминать это — и содрогаться. С одной стороны были агенты, не самая многочисленная к этому времени расса, но все ещё не маленькая, не опустевшая, по крайней мере — их было все еще больше, чем ТВмэнов, которые сегодня собрались все в одном конкретном месте — кто-то из них не спешил откатываться в развитии и терять тело прямоходящего, в то время как иные давно уже сражались (хотя, возможно, так говорить не совсем верно) на четвереньках, используя клыки, вместо зубов, и когти, что прекрасно рвали плоть и броню скибидистов — не всех они ели, ибо кого-то другие ТВ просто поджаривали своей трансляцией, а кого-то успевали уничтожать агенты, просто кидая в сторону и разбивая, либо же смывая — под конец ТВмэны явно останутся голодными, но агенты скажут, что победа альянса того стоила! Надо же чем-то иногда жертвовать ради товарищей, право слово. Да и, положа руку на сердце, было очевидно, что победа альянса, и только альянса, уже близка — пока титаны были заняты наиболее приоритетным целями, а именно Джи-мэном, уже настоящим, не подставным, другие агенты занимались, соответственно, другими унитазами — те, что поменьше, ловко съедались буквально за десятку укусов, наполняя окружающий мир отвратиельным чавканьем и каким-то влажным звуком, оставляя на и без того разбитом и покоцаном асфальте кожу, что развивалась подобно атласным тканям, кости, на которых еще не успела стать сухой коркой кровь, и осколки от унитазов — все, попадая в пасть ТВ, превращалось в еду, которую надо съесть прямо здесь и сейчас — и все равно, что их окружает ожесточённая борьба, решающая битва, еда у ТВмэнов на первом месте, и приправленная остротой ощущений, она казалась вкуснее. К тому же, из-за разладов внутри общины скибидистов, и подорванного авторитета Джи-мэна, не все туалеты здесь — многие, самые новейшие и опасные, что действительно могли бы составить улучшенным титанам весомую конкуренцию, просто не пришли, в каком-то смысле элегантно кинув своего босса — да и зачем, если этому старику все равно осталось немного? Титаны ему так просто уйти не дадут — в этом были все уверены наверняка — у всей троицы было слишком много претензий к Джи, слишком много поводов для мести — и закрывать все это они намерены сейчас, именно сейчас — когда от действия каждого зависит будущее альянса и их жизнь. Скибидистов сильно больше — но агенты почему-то слишком ярко ощущали, что скоро — конец — объяснить такое они не могли, хотя это кого спроси — если ТВмэнов, что обладали особым обонянием, превосходящее звериное во много и много раз, то они ответят, что воздух заполнен во время боя, особенно сейчас, двумя новыми запахами — азартом и отчаянием. Азарт пах как что-то такое яркое, кислотно-жидкое, стекающее, как кислые леденцы с еще большей кислой начинкой, и на их модифицированном языке ощущался также — так хорошо, что аж так плохо, и всю полость рта сводит. Пахло азартом не от всех, да и он во многом мешался с отвратительным, как рассол, страхом — однако сейчас — это было самым сильным и ярким ответвлением запаха, что пульсировал выпирающей венкой на коже. Большая концентрация азарта была по своему приятной, и воздействовала на телевизионных зверей подобно сильно дурманищем наркотиком, гася последние крупицы адекватности в их смоляных бошках. А вот отчаяние, тоже подразумевая под собой кислоту, было менее приятным, оно к тому же еще и сильно горчило где-то под корнем и в середине длинного звериного языка, что банально не помещается сейчас в маленькую пасть — вот и извивается, напоминая беспокойного черного слизня, с которого некрасиво стекала слюна, много слюны — прозрачно-черная, она капала им на тела и на «пол», т.е на разбитый асфальт, оставляя некрасивые тёмные следы — как будто кто-то окрашенную воду разлил, серьёзно. Только это, на самом деле, не вода. Сегодня, сейчас, скибидисты были в отчаянии — все пошло максимально не по плану, ТВмэны, мало того, что собрались вместе, так еще и вернули своего титана — их последняя надежда была на ученого, но его, увы, нет — да и кто знает, появится ли он? Подлости ему хватало, и способности предать — тоже. Хотя изменит ли его появление что-то? Многие сильно сомневались. Да и, если так подумать, неважно, какая сторона победит, право слово, — сейчас, когда ТВмэны раскрыли свою истинную сущность, от чьей-то конкретной победы уже не было смысла — они в любом случае всех добьют и сожрут, даже защитные очки от их трансляции не спасут, горьким опытом прошлых столкновений с ними доказано — так был ли смысл сражаться? Не легче ли плюнуть на все и под шумок сбежать, укатиться куда подальше? Пусть Джи-мэн и ученый с этим разбираются, их это первоначально была задумка — другие унитазы ее всего лишь подхватили, заразились идеей, так сказать — но сейчас, на практике, их победа и захват всего мира не будут такими лёгкими, как им пообещали — да и не будет их вообще. ТВмэны не дадут. У них тоже большие планы на альянс и дом уничтоженного человечества — пусть хоть погибнуть сотни, пусть тысячи агентов, но их руками они все равно своей победы добьются — нет, телевизоры не подлые, просто трезво оценивают цены своих желаний. А цены… Весьма и весьма немалые. — Какой же ты уродливый, — судя по тону — скривился ТиВи, сидя перед стандартным скибидистом на корточках в своей звериной форме — солнце, что сегодня заливало улицу, попадало на его словно бы смоляную шкуру, заставляя тело блестеть, образуя причудливый светлый на черном блик — сидя на карточках, ТВмэн казался не таким костистым, как в полный рост, что, в прочем, в этом виде для его некрасиво торчащих костей и суставов, особенно колен и щиколоток, было убийственно — на зубах и когтях этого зверя были ошметки другого скибидиста, что попался ему первее. — Да кто-бы говорил, — злобно заявляет, ненавистно щурясь, этот скибидист, не используя свое фирменное «скибиди-скибиди» также, как и ТВ сейчас не говорили в реверсе — то, что было просто элегантной, но такой гениальной обманкой, чтобы враг тебя не понимал, давно уже осталось где-то в недалеком прошлом — а скоро что-то из этого, что-то очень конкретное, и вовсе исчезнет навсегда — тратить силы сейчас на особенности речи никто не собирался. — Да что случилось с вашим телом?! — восклицает скибидист, от усталости особо не контролируя свою речь. — Это называется «красивая внешность», но… Вам не понять, — словно бы глумится ТиВи, делая резкий выпад — унитаз оказался весьма маневренным, и уже даже почти сбежал, но внезапно получил оглушающей пушкой по голове — не лучом, а прикладом, прямо в лоб, благо, что оружие было весьма и весьма тяжёлое — после чего этот унитаз толкнули ногой прямо к ТиВи, да послали воздушный поцелуй — опять этот Ромео, в лице С-512, отчаянно идет на все, лишь бы любимый ему зверь обратил на него внимание и похвалил — а еще лучше, наконец, смягчился, и ответил этому Спикеру взаимностью, что так и ждет этого знаменательного дня. ТиВи, конечно, подобное не одобряет — но все равно сжирает скибидиста в одного, безжалостно разрывая когтями и зубами на части, доедает почти полностью — и, ощутив на себе чей-то конкретный взгляд — резко вскидывает «голову». 512 стоял, обняв пушку, внимательно следя за тем, как «мило кушал» его любимый, иногда слишком тяжко и окрыленно вздыхая — от него, как и от всех фанатиков ТВ, прямо-таки воняло любовью — как самый сладкий пирог с вишней, такой был вкус и запах любви — омерзительно сладостный, а ТВ ненавидели сладкое, разве что исключением были тела Камерамэнов, что сражались особенно сильно, прямо-таки с нечеловеческим упорством — ТВ на подобное кривится, недовольно рычит, но все-таки подходит к 512 ближе, трется своей головой о его ноги, как кот — и тяжко выдает: — Спасибо, Спикер… Ты сражаться сегодня будешь? Это, конечно, не искренняя благодарность, 512 не такой тупой, и прекрасно по тону это и слышит, и чувствует — но ему было достаточно и тех слов, что позволял себе ТиВи, сильно грея этим свое механическое сердце и процессор, что отвечал за жизнеобеспечение этой разумной машины. — Возможно, — неоднозначно отвечает Спикер, уже приседает, чтобы телевизионного монстра обнять, чем спасает себе жизнь, и в него не попадает мощная струя огня — в прочем, пусть этот скибидист и сравнительно крупных размеров, ему все равно не жить, ведь на него сразу же набрасывается ТиВи, наплевав на все приличия и морали — он стал точно такой же едой, как и многие скибидисты здесь. Если уж ТВ альянс зачастую не уважали, то этих тварей — уж подавно. Не то, чтобы альянс их в политике нетерпимости к скибидистам не поддерживал. «Какой ты полезный, я прям не могу» — немного злобно думает ТиВи, зубами срывая со скибидиста защитную каску, нещадно проламывая ее, но в слух при этом ничего не говоря. Потому что если все же проиграют — слова им больше никогда не понадобятся. И все-таки 512 срывается со своего места, кидается чуть ли не в самую гущу событий (хотя таких эпицентров сейчас два) — ему, конечно, не хочется умирать, но ради ТиВи… Ради того, чтобы их расса жила и процветала… Ради них, ради него — не больно и не страшно даже на живую лишиться позвоночника — хотя, возможно, именно сейчас, ТВ такое не допустят. Они высокомерны, но не идиоты — и ведь понимают, что сейчас любая сила важна. Ещё немаловажной деталькой был сейчас скибиди-ученый, не было понятно, где он вообще, и прибудет, или же оставит скибидистов умирать — непонятно, но он сейчас единственный, кто действительно может составить скибидистам сильный противовес. Могли еще и астро-скибидисты, но в силу того, что основной конфликт с Джи-мэном начали именно они, многие из них сегодня просто не явились — то ли из принципа, то ли даже испугались, хотя поддержка с воздуха им бы немного помогла. Или нет?.. — Да смывайся же ты! — чуть ли не плачет, чуть ли не умоляет, Спикер-титан, отчаянно дергая за слив унитаза, другой рукой сильно впечатывая Джи в жёсткую землю, не позволяя командиру унитазов вырваться — ему сейчас никто не поможет, да и не многие в принципе справятся с титанами — особенно учитывая, что ТВ-титан наконец-таки вернулся — внешне он не особо поменялся, лишь стекло выглядело словно бы новым. В прочем — такая деталь не так уж и важна, многие ожидали другого. Они ожидали демонстрации звериной формы этого ТВ. — Эй, энтеробиозник! — злобно восклицает ТВ-титан, что за время своего отсутвия придумал Спикермэну такую кличку — Долго ещё рукоблудничать ему будешь?! — по язвительному тону сложно было понять, насмехается он, или зол. — Я тебе не энтеробиозник! — огрызается Спикер — время на излишние слова у них есть, ибо основная масса скибидистов заинтересована в другом, и уж точно не в победе своего лидера. Камера-титан на подобное как-то раздраженно вздыхает, по сути сейчас охраняя их, стараясь не пропустить хоть намек на появление ученого — сейчас Джи им был уже не страшен, ибо совместные силы титанов оказались против силы Джи не равны — конечно в их пользу, — видимо, эти двоя никогда не поладят, если победит именно альянс. А если победят унитазы… Интересно, а дружба между зараженными возможна? Хотя если оплошают — смогут проверить лично. Когда Спикер-титан чувствует появление кого-то на своем плече, он едва не выпускает Джи, испуганно дернувшись, на миг решив, что это скибиди-паразит (которых, кстати, туалеты давно не использовали, а альянс давно не видел — видимо, ТВ, своей привычкой жрать зараженных вместе с паразитами, отучили скибидистов выпускать подобных тварей) — но нет, хвала всем святым, это всего-лишь тот ТВ с 5 телевизорами — видимо, ему приказ переходить в форму зверя не был дан, слишком от него была велика польза, но при этом он довольно ловко спустился с плеча некогда зараженного титана, прямо на сливной бочок — и без лишних прелюдий сказал другому ТВ, тому, что титан: — Заканчивайте этот цирк, титаны, — в его голосе чувствовалось недовольство — Если не сожрешь нас всех к чертям, то можешь активировать форму зверя! — Что, правда? — прямо с удивлением выдает титан, в один миг растеряв всю свою громогласность — неужели для этого титана стояло табу? — Увы и ах, титан, — прямо с ощутимым презрением скрипит большой телевизионный парень — Увы и ах. После чего растворяется в густом, противном, тяжелом смоге — но титаны этого не замечают, с удивлением смотрят на ТВ, что как-то подозрительно затих в раздумии. Он молчит… Не долго, но как будто бы вечность — после чего, наконец, говорит, или, вернее сказать, мыслит: — Ладно, парни, идите помогите мелким. А я добью этого старика, — под конец его тон наполняется металлом. «Ты уверен, что один справишься?» — не то, чтобы от чисто сердца беспокоится Камера-титан, ловко выводя руками жесты — почему они своего титана не могли нормальным сделать?.. — Более чем да, — ТВ позволяет себе вывести рожицу — :3 — на экран, после чего хватает Джи и сбрасывает куда-то за высокие здания, что здесь остались — и прячется там же сам. Скибидисты, конечно, заметили, что их лидера, по сути, больше нет, пытаются воспользоваться заминкой титанов, бросая всех крупных особей на них — но новую броню титанов не пробить, а даже если это и не так, то они будут сражаться до последнего даже голыми руками — победа альянса важна, а им… Терять нечего. Только если своих товарищей, хотя ТВ и вторили, что переживать даже за самых близких тебе существ — смысла нет, — и что думать надо прежде всего только о своей шкуре — хотя им быть такими бессердечными не удается — Спикер-титан и так убил слишком много ребят, и своих, и со стороны Камер, а у Камерамэна прошивка такая, что надо сражаться до конца, но с минимальным уроном и потериями — благо, что опыт в подобных мероприятиях него был. Скибидисты видят, что проигрывают — те, кто поменьше, пытаются сбежать с поля боя, а те, кто побольше, ну или по дурнее, все ещё на всех кидаются, в частности на титанов, хотя им — хоть бы что — слишком сильная броня, да и Спикеру когда-то именно скибидисты изменили состав тела, чтобы он, когда был заражен, сам же случайно под влияние их сил не попал — поэтому они ему вряд ли что-то сделают, прям что-то сильное — точно нет. Некоторых агенты словно даже расслабляются — страх из них выветрился окончательно, возможно потому, что они видели, что это — конец для скибидистов, и победа — для них. Без Джи они, если так, подумать, и думать-то не в состоянии — кидаются на тех, кто в какой-то момент уже даже не стреляет в них — просто переворачивают ногой на бок, двигая ближе к ТВмэнам, что сразу же начинают очень громко и некрасиво жрать, сильно сокращая популяцию унитазов — уже уставшие от борьбы как таковой, некоторые агенты с удивлением понимают, что былого отвращения нет, а вот желание есть — увеличилось многократно — черт, может, у ТВ кусок попросить? Да уж… Кому война — а кому огромная столовая под открытым небом. Конечно, всех скибидистов они при всем желании сожрать не смогут, и многие от них все-таки улизнули, освобождая территорию — агенты как-то удивлённо смотрят им в след, некоторые уж хотят пуститься в погоню, но более умные большие парни своих мелких сородичей останавливают. Не нужно им это. Они уже победили. Конечно, возможно, им придется столкнуться со скибидистами опять, и кто знает, насколько это будет скоро, но… Но пусть это будет потом, не сейчас — вкус победы до омерзения сладок, однако агентам его перебивать не хочется — лучше уж так, чем по другому. — Красиво, — к чему-то бросает 512, немного обиженно сложив руки на груди — видимо, кто-то хотел погеройничать перед любимым ТиВи, но ему такой возможности не дали. «Ты о чем?» — с удивлением показывает руками Камерамэн под номер 143 — вроде бы как и товарищ столь раздражающего субъекта, а вроде бы как и Камерамэн, что отчаянно пытался от него отвязаться — потому что раздражал. — Об этом, — Спикер указывает пальцем на ТиВи, что с аппетитом доедал какого-то скибидиста, оскорбительно используя фарфор, как хлеб, закусывая им — Камерамэн сначала удивлённо смотрит на чёрного монстра, что с аппетитом набивал свое тощее пузо, а потом резко повернул голову-камеру в сторону Спикер, словно бы спрашивая «Ты адекватный?» — Да ладно тебе, — судя по тону, 512 сильно расслабляется, видимо, созерцание обнаженного ТиВи его так успокаивает и заводит — а вот Камерамэн подобное удовольствие не разделяет, ибо кроме того, что выглядят ТВ в этом виде страшно и некрасиво, так и зацепиться объективом особо не за что — половые признаки у этих зверей были, но они были лишь так, поверхностны — ничего выпирающего, на что можно было бы посмотреть. ТиВи такой взгляд, ну или же любовное поветрие, чует ближе к середине своей трапезы, резко вскидывает голову — Камерамэн сразу же демонстративно отворачивается, не желая смотреть на торчащие клыки, когти, кости, на эту смоляную и такую тонкую шкуру — а вот 512 сразу же выдвигается в сторону нахмурившегося монстра, решив, что что-то давно он и ТиВи ни о чем не беседовали (хотя и беседовать им не о чем). Сейчас это поветрие любви немного нежнее и мягче, похоже на бисквит и клубнику со сливками — сочетание чего-то лёгкого ягодного и тяжелого сливочного образует в грудной клетке ТВ неприятную тяжесть, словно он целый протвень бисквита в одну морду умял. Аж противно. Ещё противнее становится тогда, когда довольно большая площадь покрывается черным смогом — скибиди-ученый повзаимствовал у ТВ-титана не самые выдающиеся технологии, — а еще всем до обидного смешно, что этот дед все-таки появился! «Как вовремя!» — с ненавистью думают практически все, сразу хватаясь за оружие — нельзя точно сказать, чего от него можно сейчас ожидать — да и спасет ли их оружие от этого старика, сможет ли хотя бы прогнать? Судя по перекошенному лицу ученого — он не просто недоволен или зол, он, черт подери, в бешенстве! Их армия… Тех, кого ученый и Джи собирали с трудом, пусть даже и не годами… Армия теперь не многочисленна, она разбита, она бежала, ибо каждый спасал свою жизнь — пусть не от рядовых агентов, но от ТВ, от титанов — им поставить в противовес что-то оказалось реально сложно. Все, он их больше никогда в единый коллектив не соберет — другие скибидисты устали, а кто-то, столкнувшись с такими ТВ, напуганы — и теперь они сделают все, что угодно, лишь бы не идти на войну с альянсом — не нужно им это господство и к черту, они довольны и тем, что просто спаслись. Определенно, у агентов потерь больше, но… Но их милые ангелы-хранители в лице весьма злобных ТВ дали понять, что альянс и вся земля — принадлежат им. Просто они любят свои игрушки и отдавать их никому не намерены. Да и этот… Идиот, Джи-мэн — он тоже плохо справился со своей задачей, плохо! Натворив столько дерьма, он явно забыл, что на злобу реагируют злобой — одно лишь это толкало альянс улучшать себя, свои технологии, своих агентов — просто чтобы они могли за все отомстить. Да и… Предательство астро-скибидистов тоже сильно наложилось. Ну вот и стоило Джи-мэну хамить им?.. Лицо ученого искажает самая настоящая ненависть и злоба — он тоже намерен мстить! — Вы пожалеете об этом, агенты, — авторитетно заявляет старик, начиная к остаткам альянса приближаться, уже вскидывая оторванную когда-то у ТВ-титана клешню. Титаны, конечно, сразу же закрывают собой остальных — возможно, вдоем у них есть малый шанс на победу, но откуда было мнимое ощущение, что это не так, и что много чего они об улучшениях этого старика не знают?.. — Как-бы не так! — напоминает о себе кинотеатр, вырастает из домов, легко раздвигая их модифицированной рукой, делая выпад в сторону ученого — тот от неожиданности едва отдернуться успевает, едва не задев когти этого зверя — по другому назвать его сложно. Не такой уж и худой, если сравнивать с другими ТВмэнами в своей звериной форме, пасть у него больше, а значит, и места для еды в ней не меньше, также, как и когти длиннее, острее и сильнее, а в силу того, что даже стандартный ТВ, словно измазавшись в нефте или смоле, становится огромнее, чем есть, их титан и вовсе загораживает собой солнце. Определенно, такой Синема-мэн будет преследовать агентов, а может и скибидистов, если они смотрят, а они скорее всего смотрят, в кошмарах — слишком он выглядит сюрреалистично, не так добродушно, как раньше, хотя добрыми ТВ, кроме ТВвумэн и лардж-ТВ, никогда и не были. Они все смотрят на кинотеатр, понимают, почему его сейчас так долго не было, что он даже победу альянса пропустил — просто тихонько за домами трапезничал, и, как им кажется, от Джи-мэна мало что осталось — если уж обычные ТВ, чтобы уталить голод, за раз съедали больше семи агентов или скибидистов, то сколько этой твари надо хотя бы на перекус?.. — Знаешь, тебе совершенно не идет моя броня, старик, — заявляет титан, его речь слышится не так уж и четко, все-таки, клыки и язык сильно мешают, да и не то, чтобы эта форма была рассчитана на что-то другое, кроме безрассудного рычания — Дай помогу снять. Он тянет свою руку с еще более длинными и толстыми когтями, пытается схватить ученого, что сейчас стал каким-то слишком маленьким на фоне этой твари — старик, конечно, сопротивляется, не идиот — понимает, что это конец всему, всей той империи, что он построил, и которой руководил от лица Джи-мэна… Титаны со стороны Спикеров и Камер не дают ему так просто улизнуть, нападают со спины, впечатывая на крышу ближайшего здания — как-бы они не относились к ТВ-титану, как-бы они не относились к тому, что он ел не только скибидистов, но и их сородичей, они так презирали этого старика, что с радостью подержат его для ТВмэна. Черт, ненависть к этому старику так объединяет. ТВ-титан сдирает с ученого броню прямо-таки издевательским способом, просто пронзая ее более длинными и еще более мощными когтями, словно он протыкал не сплав проводов, пластика и железа, что были многотонными, а какое-то пюре или кашицу — до обидного легко, и прямо так и срывает — колонки и некоторые другие приблуды остаются на когтях этого ТВ, обнажая ученого, что ещё отчаянно пытался вырваться из капкана, в который он сам же себя и загнал. — Уроды! — сухо огрызается ученый, кажется, от коктейля из ненависти и страха его даже начало немного трясти, правда, смысла в этом уже не было — колонки-то ТВ сохраняет, просто спуская их вниз, к мелким — пусть они играются теперь с этими игрушками, самому ТВ они уже ни к чему — после чего пробивает ученому своими когтями лоб, придвигая его ближе к себе — агенты прекрасно видят, как лицо ученого перекашивается, но более он молчит, потому что Синема-мэн задел определённые соединения головы и мозга… Конечно, как ТВ едят — особо жестокая сцена, у их титана так особенно, — поэтому многие из агентов опускают головы вздрагивая от мерзких звуков, но все равно не смотрят, понимая, как же это жестоко, но так прекрасно — то, о чем многие и помышлять не смели, им любезно подарил ТВ-титан, просто сожрав сначала Джи-мэна, а теперь и этого унитазного урода, даже, собственно, от них унитазы толком не оставя, лишь какие-то осколки. Ну так, получается, все? Альянс победил? Это же не сон, верно?.. Из колонок начинает играть на полной громкости какая-то веселая людская музыка, Спикеры, и некоторые Камерамэны, как это называется, флексят, таким образом выражая свою радость от этой победы, даже титаны, оставив свои разногласия, опираются на одно, наиболее целое, здание, с любопытством и радостью смотря вниз, на товарищей, всегда готовые вступить в бой за их радость и счастье. Получается, это действительно — все, конец, они победили, а скоро они все вместе пойдут добивать оставшихся скибидистов, как товарищи, как родня — хотя вряд ли, конечно, ТВ примут их в свою касту с распростертыми объятиями, но… Кому какая уже разница, да? Счастье подобно карамельному крему или сгущёнке — отвратительно сладкое, молочное, ну или сливочное, подобные продукты всегда перегнивали у ТВмэнов во рту, оставляя неприятный привкус. Вот и сейчас — пока все радуются и веселятся, выделяя в атмосферу целыми банками счастье, ТВмэны сильно кривятся, причем некоторые из них все сидят в звериной форме, на корточках, беспокойно пробуя атмосферу языком, как змеи, морщась — им не очень нравится, когда счастлив кто-то кроме них, но повлиять на агентов практически невозможно, а потому — пускай. Пускай радуются, когда у них действительно есть повод для радости и счастья — пусть даже ТВмэны такое и не любят, а от концентрации столь сладостной эмоции сейчас задохнуться. Пускай. Все равно недолго им жить вместе осталось. — Я думаю, — наконец обращается ТВ-титан к другим телевизорам, его тон заметно так помрачнел — титаны, что стояли рядом, синхронно повернули к нему головы — Мы уже можем возвращаться. Нам пора? — Иди первый, титан, — говорит ему лардж-ТВ, наконец вставая с корточек, — Мы тебя догоним. — Чего так? — мрачновато хмыкает титан — Попрощаться захотели? — Типо того, — уклончиво отвечает за всех ТВ с 5 телевизорами. Сначала ТВ-титан молчит, что-то явно обдумывает — но потом, наконец, кивает, бросает: — Да будет так. И растворяется в их фирменном, тяжелом черном смоге — как будто никогда и не было. — Куда!.. — успевает в пустоту брякнуть Спикер-титан, пытаясь ухватить этого титана за запястье, но кинотеатр оказывается быстрее — а агенты от этого перестают даже флексить, заглушают музыку — и смотрят на ТВ, как бы спрашивая, какого черта? ТВ сначала молчат, некоторые дают своим телам поменяться на вполне обычных, стандартных — они, конечно, думали однажды просто по тихому молча свалить от этого альянса инвалидов и идиотов, но совместная жизнь и весьма плотное сотрудничество нет-нет, но наделили телевизионных монстров некоторой сердечностью — вот поэтому и остались, чтобы все объяснить и попрощаться. И, о, как смешно — они заранее не приготовили речь, и теперь слов не находят, чтобы объяснить столь внезапные действия. Наконец, не видя смысла более ждать, ТиВи, подходя к уже собравшейся родне, говорит: — Что ж, агенты. Если мы хотим, чтобы все это выглядело более-менее прилично, нам стоит с вами по человечески попрощаться. — Что?.. — удивляется 512, выйдя вперед всей толпы — Но… Вы куда, ТиВи?! — Мммм… К себе? Домой? — существо безрадостно фыркает — Мы это место никак не обозначаем. — Но вы же ещё вернетесь?! — кажется, еще немного, и этот Спикер начнет за всех истерить — Вы же не навсегда?.. — Смотря, что именно ты имеешь ввиду под «навсегда», — ТиВи складывает руки на груди — Не навсегда мы у вас. И навсегда возвращаемся к себе домой. — Но… ТиВи… — Спикер хочет спросить хоть что-то ещё, однако слова застревают где-то на уровне глотки, — благо, что ТВ заставляет его замолчать, просто сделав жест рукой — и, не сдержав тяжкого вздоха, продолжил: — Мы, собственно говоря, и не планировали оставаться у вас надолго — и уж тем более навсегда. Да и… Честно говоря… Тогда, когда я спас какие-то остатки ваших бойцов… Я этого не хотел. Вернее хотел, но… Все должно было закончиться по другому. И, что удивительно, рука у меня, сделать вашим ребятам больно, не поднялась — оставил в живых. Пришлось, кхм, помогать дальше — и припахивать для этого свою ненормальную семью. — Да кто-бы говорил, — тихо и весьма недовольно заскрипел лардж-ТВ, видимо, ТиВи имел определенное мнение в таком ключе и про него. — Признаться честно, мы планировали оставить вас намного раньше, — продолжил ТиВи, чуть прокашлявшись — Но дальше за вас вступился наш титан, которому вы явно чем-то приглянулись. А потом наша сестра в вас… Не втюрилась, но прикипела — так точно. На лице ТВвумэн появилась эмоция — >w< — а ТиВи продолжил: — Не надо переживать, агенты — мы все вместе жить не сможем и будем друг другу только мешать. А потому мы намерены уйти. — Вы уже покидали нас до этого — раньше… — негромко замечает 512. — Но мы потом все равно возвращались, — ТиВи вздыхает — ему не грустно и не жалко, просто не нравится, что эта сцена затянулась — А сейчас мы уходим навсегда. Боюсь, что не на время. Поймите, агенты, несмотря ни на что, мы желаем вам только добра — а еще лучше вас знаем, что нам надо сделать — там надо уйти. По большей части из-за вас мы давно не были дома, ибо были заняты решением ваших проблем, — в голосе ТиВи появляются нотки обвинения — Просто… Давайте сделаем вид, что ничего не было, да? Уничтожить скибидистов мы вам помогли, а остатки добъете сами. Ну… Пока?.. ТиВи разворачивается, неспешно подходит ближе к семье — вот только ничего они сделать не успевают, как вновь возникает 512. — Нет! — отчаянно, чуть ли не захлебываясь болью, восклицает он, и резко хватает ТиВи за рукав, позволяя себе слишком много — Не покидайте нас, пожалуйста! Нам без вас будет плохо! Ну… Мне без тебя — будет плохо… — под конец он заметно сникает. — Почему же? — прямо-таки со злым лукавством интересуется ТиВи, пытаясь снять с себя столь элегантный браслет ввиде крепко стиснувшей его кисти мелкого Спикера — Отпусти меня, 512. — Потому что! Мы столько всего вместе пережили — вы не можете теперь нас просто так бросить! — пытается убедить его парень, стискивая ещё сильнее ледяную, даже сквозь одежду, руку. — Можем, Спикер, можем, — ТиВи чуть качает головой — Отпусти мою руку, второй раз тебе повторяю. Вам без нас будет лучше. Но 512 на это не реагируете, отчаянно пытается прильнуть ближе. — СПИКЕР! — уже в натуральную рявкает ТиВи, злобно отдергает руку, — 512 ее отпускает, но только для того, чтобы упасть на колени и обнять ТиВи за ногу, не давая особо далеко продвинуться. — Пожалуйста, не покидай меня, ТиВи! А лучше — возьми меня с собой! Я с тобой хоть на морское дно брошусь! — чуть ли не чайкой кричит 512, определенно, будь у него возможность плакать — он бы давно уже плакал, пачкая собой брюки ТВ. — Спикер… — раздраженно выдыхает ТиВи, чуть касается пальцами левого верхнего угла своего телевизора — Был я на морском дне, нет там ничего хорошего. И уж точно тебе не надо бросаться туда вслед за мной. — Но ТиВи! — продолжает слезно умолять его Спикер — Мне плевать куда, лишь бы с тобой! Хоть в воду, хоть в огонь, хоть на расстрел! — Мммм… Последнее было бы хорошо, если бы без меня… — совсем уж тихо бурчит ТиВи, хотя 512 за своей истерикой его и не слышит, все еще умоляя — настолько он не хочет этого зверя терять — Послушай меня, Спикер… — Нет, это ты послушай меня, ТиВи! — 512 резко вскакивает и злобно тыкает пальцем в грудь ТиВи — Тебе не кажется, что ты слышишь себя и только себя, а?! Другие ТВ за спиной брата негромко и едко захихикали. — Ну, водится за ним такое, да, — посмеялся лардж-ТВ себе в кулак. — Ты постоянно ставишь меня и мои чувства к тебе ни во что! — продолжает Спикер — И это проблема не только тебя, но и всей твоей родни — они также поступают с теми, кто их любит — вы нас просто игнорируете! — родственники ТВ, осознав, что этот наглый Спикер закинул камень уже в их огород, оскорбленно выглянули из-за спины ТиВи — Но… Почему, ТиВи?! Вы никогда свою позицию не аргументируете! Боитесь, что мы вам помешаем?! — ДА ПОТОМУ ЧТО ВАС ОТ СЕБЯ ЗАЩИТИТЬ ПЫТАЕМСЯ!!! — уже в натуральную взревел ТиВи, резко вцепившись рукой за грудки 512 — тот, конечно, дрогнул, но не отступил — Серьёзно, вы тоже инвалиды, только вы непроходимо глупы и слепы! Если бы у вас было хоть сколько-то больше ума, то вы бы нас бы никогда и не полюбили! Либо же разлюбили сразу после демонстрации нашей звериной формы и особенностей питания! Но нет, черта с два — только сильнее влюбились! И ещё с рук пытаетесь кормить, абсолютно не боясь перспективы, что сами станете нашей едой! Серьёзно, вы идиоты, или только прикидываетесь?! — Если тебе от этого будет легче, то да, мы идиоты! — не выдерживая соглашается Спикер — И мы не боимся, что вы нас сожрете! Вы же сами кичились, что у вас другое пищеварение! Без отходов! А значит, что попав к вам в желудок, мы останемся в вас навсегда! На какое-то время между ними обрасовывается довольно гнетущая тишина, кажется, если обладать просто восхитительным слухом — можно услышать, как Спикер после такого всплеска адреналина тяжело и загнанно дышит — но все равно цепляется за свою любовь мёртвенной хваткой — сейчас уж, если есть риск ухода — не отпустит точно. — ТиВи… — негромко, словно бы рассеяно или потеряно, протягивает Спикер — печаль в его голосе ощущается как ножовкой по голой ноге — Пожалуйста… — Ладно. Ладно! — в откровенную огрызается ТиВи, после чего, наконец, вырывает руку, жесткое пальто даже образовало слепок спикеровской руки — Хорошо, мы знаем, что среди вас — много наших фанатиков. Вы нас настолько уже заколебали, что так тому и быть — мы принимаем ваши чувства! Поздравляю, вы добились своего, дайте я пожму вам руку! — у ТиВи действительно откуда-то из-под лопаток, с неприятным влажным хрустом, вылезла третья рука — длинная, худая и уродливая, с длинными обломками тонких черных когтей, что словно выточены из обсидиана, но безбожно обломленные (на каких-то ногти были обломаны ближе к пальцу, на других — промерно в середине — и еще эти зазубрены так некрасиво торчат) — Спикер даже среагировать не успел, как эта уродливая ладонь резко вцепилась в его собственную и довольно агрессивно начала трести вверх-вниз, как-бы пожимая, — и также быстро это рука скрылась обратно, где-то в спине, в плоти ТиВи — Хорошо! Хотите — идите за нами! Мы не хотим кого-то пускать в наш мир, но раз того хотите вы — пожалуйста! Милости просим! Сами напросились! Хотите — за ручку проведем! Только потом не жалуйтесь на кошмары! ТиВи так распылялся не просто так, если говорить откровенно, и он абсолютно не утрировал — но во многом утаивал абсолютно всю правду, решив не уточнять, что последствия могут быть серьёзнее, чем просто кошмарики приснятся — и меньше всего ему хотелось кого-то постороннего в свой, их, мир пускать — просто знал, что их образ жизни не всех подходит — и вряд ли их фанатики такую жизнь вывезут на своих хрупких плечах — ТВмэнам не страшно, они-то привыкшие, и встречают тьму своих остановившихся сердец как старого верного друга — но вот для того же 512 эта тьма тьма будет убийственной — да и ощущение в целом — в новинку. Смогут ли они с этим жить? Как же телевизионная семья сомневается… Услышав про ручку, С-512 сразу же любовно прильнул к руке ТиВи, едва не повиснув на ней — внешне сбросить легко, но на деле — вцепился мертвой хваткой, она подобна тискам — зверь внутри ТиВи нежно воркует, считая своим долгом напомнить, что по прошлым опытам такой сильной хватки, ничем хорошим подобное ни разу ни кончилось — но ТиВи насильно гасит инстинкт, даже чуть трясет головой по сторонам, пытаясь сбросить оковы хорошей памяти и звериного рассудка, лишь жалобно кидая: — Я же про руку просто шутил… Но Спикеру глубоко все равно, шутки это или нет — он наслаждается тем, на что вынудил ТиВи, и, судя по всему — всю его мрачновато-дурную семейку, — и не замечает, насколько шкура ТВ даже сквозь плотную одежду, которая в холодную погоду должна согревать, ледяная-ледяная, как будто температура тела давно уже ниже нуля — хотя почему «как будто?» — Ну? — подает голос другой стандартный телевизор, внешне он очень и очень сильно похож на ТиВи, однако, если послушать тональность, манеру речи, а также обратить внимание на поведение и повадки, то сразу поймёшь, что это — не он, — более мрачный, менее человечный, — он вообще считал, что правильно добрую половину альянса вообще убить — просто потому, что живут они видители не так, как хотелось бы этому ТВ — Еще желающие есть? Если да, то давайте быстрее, пока борт открыт. Другие из альянса сначала мнутся, понимают, что взять, бросить все и уйти черт знает куда с такими странными существами, как ТВ, это есть предел их глупости — ТиВи явно не шутит, завуалированно сообщая, их мир — весьма мрачное место, и для счастья не создан — а потом всерьёз задумываются, есть ли им что-то терять? Если так подумать, то вроде бы как и нет — война кончилась, госзаказ они выполнили, скибидистов победили… Ну а что, собственно им делать дальше, а? Сидеть и тухнуть от скуки? Отправиться на поиски новой цивилизации? Новых врагов? Звучит, конечно, не плохо, но многие прекрасно понимали, что это — не для них. Им не нужно спокойствие, что застыло теперь навсегда, им нужно какое-то развитие, нужно немного риска, буквально самую капельку кошмаров на яву и страданий — и естественно, что только ТВ им могут подобное дать. Что ж. Выбор сделан. Но насколько он правильный? К ТВмэнам потихоньку начинают стекаться и другие их фанатики — этих агентов не так много, некоторые спрятались в толпе, так и не рискнув — агенты смотрят на это с болью и сожалением, но кивают, обозначая, что они принимают выбор их товарищей — ТВмэны явно не враги, так? Ну значит и отрывать от серда этих товарищей не так уж и страшно — ничего страшного, выживут и без них, а может ТВ пожалеют дурачков и отправят обратно на базу альянса, и, быть может, если соскучаются — сами… Это все только мечты, увы, и не больше — ТВмэны свой выбор не меняли, и только сейчас агенты понимают, что у них уже были попытки уйти навсегда, но им постоянно что-то мешало — а сейчас, пока ничего нового не случилось, и они в дальнейшем могут с чистой совестью избежать конфликта, если таковой когда-то с кем-то возникнет — а зная, что ТВмэны — просто голодные, наглые звери, пытаться удержать их сейчас не правильно, так искренне не правильно… Что ж. Они сами виноваты в том, что привязались друг к другу, верно?.. — Это все? Отлично, — весьма безрадостно хмыкает ТВ с пятью телевизорами, хватает ближе стоящих к нему фанатиков и крепко прижимает к себе, чтобы во время телепортации их не откинуло обратно — также поступают и другие телевизоры, невольно обращая внимание, что во многом — это Спикеры, хотя среди них есть и Камерамэны — а потом их окутывает тяжелый, темный смог — и тела ТВ, Спикеров, Камерамэнов, судя по ощущениям, растворяются до газообразного состояния — только для того, чтобы снова обрести целостность в другом месте — а, возможно, и вовсе — в ином мире? Оставшиеся агенты как-то расстеряно молчат — в их грудных клетках словно образовалась большая зияющая дыра, прямо хоть руку на сквозь пропускай — ничего не заденеш. Как будто у них взяли — и безболезненно вырвали не самое важное с технической стороны, но такое нужное с моральной. В прочем — это же ТВмэны. Они могут и так, и не так, могут ещё хуже и болезненее — причинять излишне много боли было просто частью их сущности, даже не смыслом жиэнь, один черт они не такие злые, какими бы даже хотели казаться — но все равно как-то больно, и словно бы так неправильно… Неправильно было тогда вообще всю эту помощь затевать, если так подумать — не помоги им тогда, им было бы и в половину не так больно расставаться, точнее, им бы и вовсе не пришлось расставаться просто потому, что они бы и знакомы, блин, не были, и никогда друг друга не видели (либо же альянс не видел и не знал о существовании ТВмэнов) — ну а так, как у них получилось… Вот ведь странно — ТВмэны так отчаянно строят из себя аристократов, пытаются быть примером исключительно высокой и тонкой натуры, но стоит только отвернуться, или дать им волю — сразу же начинают гнить и передвигаться на четырех когтистых лапах, некрасиво истекая слюной. Прогнившие звери они, а не аристократы. — Ну так… А нам что делать? — наконец слегка дрожащим голосом спрашивает Спикер-титан, рассеяно переводя взгляд на Камеру-титана, словно ищя в нем поддержки или даже ответов — но тот выглядит не менее ошареным, чем он. Нет, Камера-титан, конечно, предпологал, что ТВмэны с прогрессирующей в сердце гнильцой, и предательства с большим количеством жертв от них ожидал, но… Вот чтобы так… Как-то даже обидно, честное слово. — Жить дальше, — буркает из больших Колонок кто-то снизу, оскорбленным взглядом обводя разбитую улицу. Что-то такое заявление совершенно не вдохновляет. Когда черный смог рассеивается, агенты, что до этого подобных ощущений не испытывали, с головой окунаются в какую-то легкую слабость — от того, чисто от неожиданности, сразу же почувствовав под ногами почву — спрессованную, очень мягую — разжимают крепко сжатые кулачки, которыми отчаянно цеплялись за ТВмэнов, перестают так плотно к ним прижиматься — и, не устояв, как-то неловко падают на свои плоские, абсолютно не интересные, задницы, безболезнено ударяясь о, собственно говоря, почву, которая оказалась покрыта весьма и весьма жёсткой, отчего-то угольно-черной, травой — каждая травинка была небольшой в ширине и высоте, отделялась друг от друга, а ещё была словно зачесана — каждый отрезок в свое направление. — Ух ты! — восхищенно восклицает 512, сразу же потянув к ней свои руки — такой травы он никогда не видел, да и более обычной травы, в целом, тоже — А где мы? — он с удивлением выкидывает колонку на ТВмэнов, что ровно и устойчиво стояли на ногах. — У нас дома, — немного прохладно отзывается ТиВи, напряженно поведя плечами, да пряча руки в карманы пальто, как-то неловко отоводя взгляд в сторону. Не, ну, это очевидно, что здесь находится дом телевизоров — но где это «здесь»? Понятие ведь весьма растяжимое! Это место, куда они попали, вполне себе могло быть другим миром, другой планетой, а то даже другой вселенной или даже другой галактикой, если такое вообще может быть — потому что на тот, оставшийся где-то позади, за плечами, человеческий мир, это было мало похоже — а точнее не было похоже и вовсе — он был весь такой… Сюрреалистичный, с отсутствием лишних красок — прямо под стать их любимым ТВ, да вот только — не скучно ли им здесь? Не одиноко ли? Ни животных, ни птиц, ни даже насекомых здесь не было, в любом случае, обведя беглым взглядом ближайшую местность, никто их не нашел — была трава, были деревья, только вот вся трава была угольно-черной, листья же мешали черно-угольный и серый, отчего деревья выглядели не такими однотипными, даже имели некий узор, в то время как на словно бы светящихся белых стволах проходили тонкие, словно нитка, темные узоры, что как-то причудливо обвивались и завивались, создавая интересный орнамент — а ещё на некоторых деревьях и кустах были яблоки и ягоды, отчего 512 на низком старте оказался около ближайшего куста. Хм… Вроде бы малина. — Ух ты! А есть можно? — сразу же интересуется 512, повернувшись в сторону телевизионного семейства, что, приняв одну позу, которая символизировала их раздражение, да сложив руки на груди, внимательно следила за тем, как их фанатики с интересом разбегаются от них — хотят исследовать новый, абсолютно неизвестный и непонятный им мир. — Я бы не рекомендовал, — отвечает на его вопрос ТиВи, молчит, пока Спикер дальше смотрит в ожидании ответа — бессмысленно, ведь этот ответ — реплика без дальнейшего развития мысли. Кратко — все также в духе ТВ. — Лааадно, — немного разочарованно тянет Спикер, что явно рассчитывал ими поживиться — А какие они хотя бы на вкус? — Никакие, — ТиВи тяжко вздыхает, после чего неспешно выдвигается в сторону колонки — Безвкусные. Зато содержат в себе яд. — Да? О, а какой? — Спикер сразу же веселеет, чуть ерзает — и как-то чуть ли не дергается, когда ТиВи с новым вздохом мягко опускается на колени рядом с этим кустарником, и нежно, но настойчиво, пересыпает горсть черной малины с серой верхушкой из ладони Спикера в свою ладонь — темно-серая, матовая, сейчас она пряталась под перчаткой из черной кожи — но отчего-то не выбрасывает, а держит, рассеянно на них смотрит. Да уж, красивые, с малиной из людского мира не сравнится, та вообще на фоне этой какая-то уродливая — но если ту есть можно было, и, пожалуй, даже надо, то эту… Лучше не стоит. Если даже на ТВ местные плоды воздействовали губительно, даже при всей их явно органической природе, то вот на неогранические тела агентов… «Не надо идти за нами, в наш мир. Здесь — смерть.» — хотелось бы сказать ТиВи всем их агентам-фанатикам такие слова, на какую-то долю правды они действительно были таковыми — но что-то не позволяло ему на такие фразочки открывать пасть. — Не знаю, — честно отвечает телевизор — Просто — яд. У вас как, агентов, с запахами? Чувствуете? 512 всерьёз об этом задумывается — но потом как-то расстеряно качает в ответ головой, как-бы отрицая наличие обоняния у них в целом — они же роботы, откуда? — Ах, ну да, — ТиВи, судя по тону, морщится — как же иногда неудобно, что эти дурачки не состоят из реальных плоти и крови — Точно. Большой палец ТиВи — аккуратный, словно бы под перчаткой — выточенный, — берет — и сильно давит на одну из ягод, заставляя ее более жёсткую, чем у привычной малины, мякоть с хрустом смяться и треснуть, выпустить мутно-серый, светлый сок, и начать источать запах — для его понимания ТиВи склоняется к своей руке, судя по звуку — берет и втягивает несуществующим носом ее запах. Человеческая малина почти не пахнет, хотя для агентов в целом — ничего не пахнет, ибо роботов их создатели не наделили обонянием, — но вот эта… Эти чертовы ягоды так и брызжут какой-то едкой кислотой, даже не приятной кислинкой, а именно кислотой — так ни в одном химическом предприятии в мире не воняло. От этого кислого поветрия ТиВи невольно вздрагивает — он с семьёй выучил, что жрать местные фрукты и ягоды не надо, от того необходимости их трогать и нюхать у него давно не было — и сейчас, спустя столько времени, столь едкая отдушка его чуть ли не душит, но он все равно считает нужным взять — и немного вдохнуть второй раз, просто чтобы убедиться, чтобы почувствовать знакомый, пока еще не забытый запах, чтобы… Чтобы почувствовать себя снова живым. Ощущение своей плоти живой в этом месте быстро теряется. — Когда в этом мире что-то пахнет кислым — оно точно не съедобно, — почти по отцовски заявляет ТиВи, с презрением выкидывая ягоды куда-то в кусты — местая почва сама их сожрет, тем самым сделав удобрением. — А много здесь пахнет кислым? — с удивлением спрашивает Спикер, ловко хватая ладонь ТиВи, сразу же сжимая своей ладонью в кулак, любовно прижимая к груди — стандартная человеческая, она довольно маленькая на фоне грудной клетки ТиВи, что была вполне себе сильной и широкой — хоть вес на нее ложи. Этот Спикер такой… Тёплый, почти горячий, особенно после решающего сражения — оно, в прочем, и не удивительно, ведь машины работали почти всегда, и времени на остыть совершенно не оставалось — для того-то многие агенты и ставили себе новейшие системы охлаждения, что не позволяли им нагреваться даже в бою — но этот Спикер все равно — весь такой теплый, наглый — но послушный, в каком-то смысле даже мягкий… Хорошо быть живым, да, Спикер?.. А он, в свою очередь, чувствует холод этого телевизора, отсутствие хоть намека на жизнь или механизмы в этом, как говорили некоторые, гадком и гнилом теле — но его прибор жизнеобеспечения, что был сделан по подобию людского серда и биения этого органа, все равно пропускает какой-то удар — ТиВи, конечно, и до этого иногда позволял ему так делать, даже обнимать разрешал (ну как — разрешал? Его никто особо не срашивал, просто брали — и обнимали) — но это был первый раз, когда ТиВи так по покойнически спокоен, не дергается, не вырывается, как будто у него приступ, или прикосновения Спикера вызывают у него дикую боль — лишь смотрит как-то расстеряно и сосредоточено одновременно, прямо на свою ладонь, что сейчас была в нежном захвате Спикера. Хорошо, это не так плохо, как ощущалось по началу. — Ну… Достаточно, — чтобы дать ответ на такой элементарный вопрос, ТиВи приходится напрячь хорошую, но не без изьяна, память, — Яблоки. Малина. Трава. Вода. Древесина. — Но как же здесь тогда жить? — с некоторым сочувствием и сожалением интересуется робот, приблизившись поближе, смотря с мольбой и отчаянием. — По обычному, — ТиВи же наоборот, сдержан и спокоен, даже слишком спокоен — такое водилось среди трупов и Камер, но на Камеру он не похож — Просто не брать ничего в рот — для кожи и механизмов этот яд не опаснен. — А… — Еда у нас есть, — сразу же объясняет ТиВи — Поэтому мы вас все просим ничего постороннего и неизвестного не жрать. Лучше просто подойдите и спросите, если не хотите от этой кислоты заржаветь. Сначала Спикер не отвечает, уже хочет сказать что-нибудь такое, эдакое, — но потом, ничего не придумав, вздыхает, — и, смиренно опустив голову, на вздохе бросает лаконичное: — Ладно. Так тому и быть. Вау. Нет, серьёзно, вау. ТиВи уже до этого слышал, что влюблённые в них копировали их стиль и манеру речи, даже брали на вооружением слова — но чтобы так… Говорить прямо в лоб… Почти признание собственного поражения этой уничтожающей любовью. Сначала ТиВи всерьёз намеревается взять — и сказать что-то ещё, возможно, какое-нибудь колкое замечание или очередную угрозу (а такого добра в их арсенале было не мало), но потом, передумав, чуть качает телевизором — и мягко тянет 512 за собой, к своей родне, что также, взяв фанатиков за руки, как заботливые и любящие родители своих детей, тянули их куда-то вперед, в тяжёлый молочный туман — тверже камня, он пробивается хуже людского воздуха, на какое-то время в нем даже остаются дыры по форме тел агентов, но потом с мягким шелестом зарастает обратно, как-бы скрывая, что здесь кто-то есть, а то и был, — вполне бы помогло, когда надо было спасаться от преследования гадкими унитазами, которых вот-вот добьют оставшиеся ребята окончательно. Скучает ли кто-то из ушедших? Да нет, на самом-то деле. Ну или не особо. Даже несмотря на то, что агентов осталось не так уж и много, многие считали, что что-то слишком их товарищи расплодились, каждому не хватало своего личного места, хотя бы уголка, в их доме, на базе — нередко происходило то, что было подобно конфликтам за территорию — в последнее время их стало слишком, слишком много, и большое количество смертей, а также уход некоторых из них с ТВ, сильно разгрузило территорию, дав больше места и свободы, за что им, конечно же, все благодарны. Дружба — дружбой, но их стало невыносимо немало — поэтому уход был во благо. Оставшиеся товарищи получат больше простора для жития, а фанатики будут жить под боком у их кумиров — правда, сами кумиры явно против, и вообще, предожил такое ТиВи в сердцах, не серьёзно, опять совершив ошибку, но знаете… Пофиг. Сделаного не вернешь, и чтобы не делалось — все к лучшему — так ведь, да? Может, все действительно — к лучшему? Вот бы ещё знать. Дорога ощущается скучной и прямо-таки бесконечной — не то, чтобы агенты прям сильно устали, но, определенно, они бы не отказались отдохнуть под пышащими здоровьем и плодами кустами малины или деревьями с яблоками, удобно приземлившись на большие декоративные камни — бетонно-серые, с черными микро-трещинками, ничего такого, но сейчас для усталых роботов это казалось весьма и весьма манящим — но нет, агентам просить об отдыхе даже совестно, а ТВмэны им такой роскоши не предлагают, ведя по темно-серой тропке с белыми, под ногами, камнями — каждый был в длину и ширину примерно с ладонь ТВвумэн в ее обычном формате, т.е не маленькие, но не такие уж и большие — привыкшие ступать только по идеально ровному полу базы, или пусть и разбитому, но ровному, покрытию города, асфальту, ощущение от этих камней были… Чудные. Не неприятные, и на том спасибо, возможно, пройди по ним голыми ногами — приятный массажёр для ступней, но не сейчас, когда агенты вроде бы как и не устали, но все равно бы с радостью отдохнули… Такая монотонность уже надоедала. — Эй, — 512 окликает ТиВи, еле волоча за телевизором ноги, но все равно упрямо не отпуская, словно от этого зависит его жизнь — Нам много ещё идти, любимый? — ТиВи от такого аж передергивает — да уж, давно он такое заявление не слышал. Телевизор вроде бы смирился, что 512 не исправим, и что он разбрасывается подобными любовными словечками, что неприятно обтачивали омертвевшее сердце ТиВи, оставляя глубокие раны — но каждый раз, слыша их по несколько раз за день, его все равно как-то брезгливо выворачивало, словно ему кто-то кинул на стол вскрытую жабу — однако 512 не исправим, и никак на просьбы, требования и даже угрозы прекратить это не реагировал, сетуя, что это ТиВи какой-то зажатый. Ну что за идиот?.. — Мммм, — неясно издает ТиВи, смотрит куда-то вдаль, но только не на 512 — Достаточно. — Да уж, — к чему-то бросает Спикер под другим номером, едва не повиснув на большом ТВ, по детски-наивно стискивая его ладонь — Не ближний свет, вам не кажется? — Это вы так думаете, — мягко смеётся ТВвумэн, так и не убрав с экрана свою фирменную эмоцию — самая человечная из рассы ТВ, если так подумать, она, кажется, была не против терпеть на своей территории кого-то ещё, своих фанатов, не только братьев — хотя в общей сложности и ела чуть ли не больше их. Вздохнув, 512, уже не зная, куда спрятать взгляд, начинает вновь, прямо с каким-то сомнением, смотреть прямо в спину своего ТВ — идеально ровная, прямая, осанку там словно вылепливали из камня годами, — и для чего? Для того, чтобы несправедливо скрывать ее под темным жестким пальто, что сидел, как влитой, ощущаясь второй кожей? Ну как-то не круто, знаете ли. В прочем — это же ТВ. И многое у них реально — не круто. Ох уж эти телевизоры, и вот что с них взять? — Хочу спросить заранее, пока мы не дошли до отметки «икс», — произносит ТиВи, резко затармаживая, отчего 512 Спикер резко врезается ему промеж лопаток своей мордой, не успев вовремя среагировать и затормозить — Никто точне не передумал? — и, чтобы прибавить веса вопросу, добавил: — Последний раз спрашиваю. Агенты молчат, лишь отрицательно качают головами, разводят руками — нет, мол, никто не надумал возвращаться. Да и куда, собственно говоря, им возвращаться? На столь надоевшую и монотонную базу? Или в разбитый город, практически на пепелище? Нет уж, увольте, они останутся здесь, с любимыми — с ними не так скучно, да и бесить их приятно. Этот мир, конечно, тоже весьма и весьма монотонный, и ничего интересного здесь нет — однако по началу все кажется интересным, абсолютно любой уголок, даже самая маленькая деталь — весьма неизвестны, и все-то им надо изучить, узнать — и этим они, пожалуй, и займутся, а еще, если повезет, выведят ТВ на чистую воду касательно их сущности — но это будет уж потом, тогда — когда они, наконец, дойдут, а это, судя по всему, будет так весьма и весьма не скоро… — Так долго ещё идти? — вновь спрашивает 512, до последнего не отпуская ТиВи, лишь удобнее перехватывая его руку — она осталась все такой же мёртвенно-ледяной, что ощущалось чудно, если не сказать, что странно. — Уже пришли. 512 щурится, всматривается — а потом от неожиданности замирает, да так резко, что заставляет остановиться и ТиВи, что неприятно проехался к нему назад по камням — перед их взором предстает довольно большой, если не сказать огромный, особняк. Стариный, величественный, он выглядел как лучшая постройка для богатых середины девятнадцатого столетия, с темно-серыми стенами и непроглядно-черной кровлей, лишь одиноко выглядели серые, словно бы плетеные, балконы — если приглядеться, то можно было даже заметить, что на стенах проходят тонкие черные узоры. Ещё рядом с особняком была большая, не такая уж и симпатичная, пристройка, но отчего-то она не портила внешний вид, и создавалась, как очевидно, для их титана, что в этом причудливом мире и отсиживался после позорного почти-поражения от Джи-мэна и его ребят, — и, раз уж они не видели его здесь, ну или хотя бы в окрестностях, то это означало, что в этой постройке он сейчас и существовал, даже не удосужившись выйти и встретить пришедших хозяев и их милых гостей, ну или же постояльцев — да и не то, чтобы так уж и сильно нужно, честно говоря — пускай там сидит. — Вау! Он выглядит восхитительно! — наконец 512 пускает руку ТиВи из своей хватки, громко восхищается, — а потом резко разворачивается к нему — Это тут вы жили?! А как вы сюда попали?! Как нашли это место?! Сами его создали?! Или… Украли?.. — Ммммм… Нашли, — неясно отзывается ТиВи, покидая 512, проходя вперед — Мы не знаем его создателя. Но оно нам так понравилось, что мы решили, что это оно — место, где нам будет хорошо. — Вау… Занимательная история, — Спикер, если бы мог, расплылся в глупой влюблённой улыбке. Большие, тяжёлые и черные двери раскрываются перед его обитателями резко, сами, словно их ветер толкнул, хотя атмосфера сильно отличалась от человеческой — внутри особняк оказывается сильно больше, чем снаружи, и, на удивление, не такой темный, в сравнении даже светлый — фанатики сразу же огибают своих кумиров и вваливаются во внутрь, начиная все обследовать, общипывать, трогать — им просто очень интересно! Даже по зрительному и не детальному осмотру становится ясно, что весь первый этаж, а этот особняк всего-то двухэтажный, был сделан больше как этаж для приема всякого рода гостей, ибо там было сравнительно небольшое количество комнат, и все они были вычурно обставлены — а вот черная, как будто даже стеклянная, лесница, что вела на второй этаж, могла вывести как раз к большому количеству комнат, очевидно — спален, ибо особняк сделан по старому, — видимо, второй этаж был рассчитан на тот случай, когда гостям придётся остаться, — интересно, а были ли среди них — спальни ТВмэнов? Или они даже тут — не спали? Потому что обычно, когда они ночью оставались на базе альянса, никто не заставал никого из них спящим — они делали все, что угодно, упрямо заявляя, что сон им не нужен. Агентам традиционный сон тоже не нужен — но, когда была возможность, никто не отказывался подремать «по человечески», как они это называли, используя не только кровати, но иногда даже лавки и скамейки, помещая под головы что-нибудь мягкое — просто чтобы не повредить колонки и камеры. — Это просто восхитительное место, ТиВи! — считает своим долгом сказать Спикер телевизору, что прямо так, не разуваясь, ни снимая пальто, прямо как и все из его семьи, подошёл к большому, черному, отчего-то кожанному, дивану, удобно усаживаясь на него, абсолютно не по аристократичному вытягивая вперед ноги — эта решающая битва их утомила тоже. ТиВи ничего не успевает ответить, да и, судя по всему, не собирается, как за окном раздается звук, похожий на гром, на абсолютно белом небе появляется черная молния — и потом начинает идти дожь. Не мелкий, но и не прям ливень, у него крупные, прозрачно-черные, капли, — агенты сразу же прилипают к большим окнам, начиная пялиться на это чудо — видели они такое неприятное явление, как людской дождь, для некоторых из них оно было даже фатально, как вода для техники в целом — но кроме того, что подобное явление выглядит для них необычным и чудным, ничего удивительного, что они так пристально на него пялятся. ТВмэнам до дождя дела нет, они видели и испытывали его на своей шкуре много раз — уже привыкли — но вот реакция агентов… Это их забавляет. — А дождь, — 512 тихонько подходит к ТиВи, после чего ловко, чтобы его не успели согнать с этих удобных колен, усаживается на них, любовно приобнимает телевизор, смотрит прямо в экран, на него, — У вас опасен? ТиВи сначала медлит, словно бы всерьёз раздумывает, сказать или нет — а потом бросает: — Опасен. Да, конечно, дождь, как и этот закрытый от других, мирок, опасен, и этот дождь означает, что небо плачет от боли, но его обитатели — ещё опаснее, хотя вроде и стараются вести себя не как мрази — пусть и получается… С весьма переменным успехом. Но главное, что они стараются, да? Вздохнув, 512 любовно прижимается к груди ТиВи, пытается уместиться на нем, как кот — другие родственники ТиВи явно таким недовольны, но молчат, хотя им, возможно, просто забавно, и даже позволяет себе любовно прижаться колонкой к телевизору ТиВи — это какая-то смешная, почти детская, имитация целуя — увы, но в силу разной природы, другое себе они позволить не могли — зверь, конечно, сразу же начинает недовольно ворочиться, сопротивляться, убегать — вот только хватка у 512 сильная, почти стальная, подобна наручникам и кандалам — у ТиВи нет шансов избежать, раз уж все-таки к себе пустил. Родня тактично молчит — да и не, чтобы она что-то им двоим скажет. Не их дело? Ну, вообщем-то, да. А за окном начинает ещё сильнее бить дождь, и как-то даже трагично стучаться в окна, в тонкие, идеальные, стекла — даже разбить жалко и не жалко одновременно.

Хотя целостность определенных законов и вещей уже — разбита.