На удивление тёплый для местного климата ветер слабо развевал волосы спешаших на поезда и автобусы прохожих, которые то и дело спотыкались о сидящего прямо посреди платформы парня лет семнадцати. Он вот уже десять минут пытался завязать непослушные шнурки, которые то и дело выскальзывали из пальцев и заставляли начинать всё сначала. Вальден уже начал сипеть от злости, но бросить такое плёвое дело на полпути равняется признать, что он только что потратил почти четверть часа на безрезультатное занятие - а думать об этом ещё полдня не очень хотелось.
Какая-то очередная невнимательная особа слегка задела сумкой плечо юноши, срабатывая иглой, лопнувшей последние нервы. Жертва такой вселенской несправедливости вскакивает и оглядывается по сторонам, хмурясь всё сильнее. Ну и куда пропала эта дамочка? Ладно, чёрт с ней.
Взгляд скользит по толпе снизу вверх, и как бы невзначай останавливается на висящих на фонарном столбе часах.
"10:42" - проговаривает про себя парень, победоносно глядя на - хлипко, но тем не менее - зашнурованные ботинки.
Времени оставалось не так много, но и не так мало, чтобы опоздать. Конечно если он, в отличии от некоторых болванов, не будет плестись еле-еле, как раненый лунный телец. К тому же, если он придёт заранее, сможет занять выигрышное заднее место на балконе вестибюля. Что там интересного на распределении может быть? Это будет уже пятая церемония, в которой он не участвует, зачем ему вообще туда идти?
"Всего один год, не страшно же!" - вот какие напутствия дала ему младшая сестра. То есть, её спокойно оставили в Англии в Хогвартсе, а ему, как старшему, нужно идти в эту дурацкую Ильв... Ильвемо.. Ильверморни! И как у них язык не ломается такое произносить. Ну уж нет, ещё один год в этом месте он не выдержит. Прошлый год был прелюдией к чему-то страшному, он это чувствовал. И речь шла даже не об экзаменах - ведь здесь они проще простого, учитывая то, что у них имеется только заменитель Ж.А.Б.А.; С.О.В. в конце пятого курса нет! И как их страна ещё держится на плаву, с такой-то системой образования?
Впрочем, у этой школы был и плюс: отсутствие очень стереотипного - как считал Эдгар - разделения по факультетам. Да, здесь их тоже четыре. Да, качества были относительно те же. Но уже сам факт того, что многим предлагалось сделать выбор между двумя факультетами уже говорит, что тут у тебя больше свободы. Вот только когда Вальдену пришлось проходить распределение здесь - из-за перевода в новую школу - он думал совсем о другом. В его голове тогда сразу всплыла мысль: "А не означает ли многосторонний выбор халатность статуй?".
Но он вскоре переменил своё мнение, вспомнив своё ёрзанье на неудобном стуле в главном зале Хогвартса, пока Шляпа мучительных четыре минуты выбирала, куда лучше отослать мальчишку: Слизерин или Рейвенкло. Будь у него выбор, он однозначно бы выбрал первый вариант, но Шляпа - да простит его директор - даже не стала его слушать и выкрикнула в утихший зал громкое "Рейвенкло!".
Оказаться среди заучек было ещё худшим наказанием, чем сидеть всю дорогу до Хогвартса в одном купе с явными гриффиндорцами. Они шуршали, звенели чем-то, показывали друг другу колдографии, сделанные за каникулы - и всё это сопровождаемое непрерывным гомоном, перебивающимся разве что восклицаниями и до боли редкими "Тише вы!".
К счастью, после нескольких неудачных попыток разговора с новым сокурсником, рейвекловцы успокоили своё рвение включить "зелёного" в коллектив, и просто приняли его отрешённое от основой массы существование как факт - за что, кстати, он был им довольно благодарен.
Сейчас же он с гордо поднятой головой и двумя увесистыми чемоданами на тележке был готов - или почти - к не такой долгой как в Англии дороге к школе, где теперь учился на факультете Рогатого Змея. Эдгар считал, что это идеальный для него вариант - "совмещение Рейвенкло и Слизерина", как описал он это сестре. Она, к слову, училась на Гриффиндоре, и вечно хвасталась быстрым выбором Шляпы.
"А может она просто захотела от тебя побыстрее отделаться, не думаешь?" - изредка передразнивает её брат, закатывая глаза.
К счастью, она не обижается, а лишь качает головой и любуется гербом своего факультета на мантии.
С того времени прошло прилично времени: Эдгар в этом году уже шёл на последний - седьмой - курс, а Элла, на два года младше - на пятый. Им обоим предстояло готовиться к экзаменам и они пообещали друг другу, что если вдруг Элле понадобится помощь - она сразу же напишет об этом брату. Обращаться к родителям всё равно было бесполезно: ещё решат, что она не тянет программу, и - не дай Мерлин! - переведут на домашнее обучение с репетитором (коим обычно выступал какой-нибудь знакомый с отцовской работы).
Часы показывали без десяти минут одиннадцать, а значит Вальден вполне себе успевал сделать всё, как планировал. Он уже оставил тележку у входа, с заметной сложностью взяв в руки свои чемоданы и сумку с твёрдым дном: в ней мирно лежала чёрная кошка, ради всеобщего спокойствия находящаяся под влиянием дезиллюминационных чар. К своему большому счастью, семнадцать Эдгару исполнилось ещё в апреле прошлого учебного года, так что с того дня он считался полноправным - соврешеннолетним - волшебником, и мог спокойно применять магию вне школы-интерната. Правда отсюда исходил вопрос: почему бы не трансгрессировать сразу в школу из дома? Зачем тащиться на вокзал ради одного портала, а потом ещё добираться до школы способом попробуй-угадай-каким? Судя по рассказам однокурсников, каждые два года этот способ меняется, и седьмой как раз выпадает на "особый", в первую очередь для совершеннолетних. Никто толком не объяснил, чем именно старшекурсники заслужили такую честь, но сегодня это и раскроется.
Без семи минут! Эдгар отыскивает ближайший мужской туалет и вваливается туда со всеми вещами - благо, внутри никого не оказывается. Кошка недовольно что-то мяукает, пока её хозяин подходит к длинному горизонтальному зеркалу над раковинами и поправляет слегка съехавший берет цвета спелой клюквы. Он ненавидел синий и все его оттенки, поэтому о втором варианте формы - которым являлся небесный голубой - даже не думал. Подняв чемоданы на уровень груди и прижав их к себе, Вальден наклоняется над раковиной и протягивает руку к зеркалу.
Ему достаточно легко докоснуться до него пальцами, как вдруг всё пространство вокруг сжимается, сворачивается, выкручивается наизнанку, заставляя картинки быстро мелькать перед глазами. Это всё длится меньше двух секунд, но всё равно достаточно, чтобы у парня закружилась голова. Он бросает чемоданы на землю и смотрит под ноги, стараясь утихомирить приступ тошноты. Если есть что-то, что он ненавидит даже больше, чем синий - это порталы. Он терпеть не может все эти перемещения, после которых ему всегда не по себе. С трансгрессией, к сожалению, этот факт тоже работает, чему Эдгар совсем не рад: он не фанат ходить пешком, бегать или даже просто чего-то ждать. Поэтому, идеальным образом жизни будет сидеть у себя и никуда не ходить. На крайний случай - каминная сеть, но после использования пороха он чихает ещё минимум два часа.
Придя в себя, Вальден поднимает голову и ахает. Казалось бы: всего три месяца назад он переместился отсюда обратно домой, но восхищение этой местностью ни на секунду не покидало его. Медленно поднимающиеся ввысь скалы, среди сухой травы на которых иногда видна была пешеходная тропа. С другой стороны - высокая трава почти до колена, со множеством клеверов и других диких цветов. Этот природный ковёр уходил назад, в сторону других похожих гор и холмов пониже.
Несильное дуновение теперь уже холодного ветра всё же заставило Вальдена дрогнуть и укутаться в свой пиджак, попутно проверяя состояние кошки. Он вытаскивает из рукава палочку красного оттенка и, направив её на сумку, легко взмахивает рукой.
– Финито.
Питомец тут же появляется, будто бы из ниоткуда. Ей, кажется, было очень даже хорошо: свежий горный воздух значительно отличался от городского. Мари разлепляет глаза и довольно жмурится.
– Потерпи ещё немного, выпущу как только наверх доберусь.
Кошка, будто поняв, мяукает, вызывая такую редкую улыбку на лице хозяина. Но это выражение пропадает, как только он слышит собирающуюся рядом толпу народа. Проворчав что-то себе под нос, Вальден снова берёт чемоданы в руки и идёт к знакомым однокурсникам. Эти лица он тоже не видел три месяца, но хотя бы этому он мог порадоваться. Было бы славно, не реагируй на него никто до самого конца учебного года, но это было фактически невозможно - всегда найдётся кто-то, кто упросит Эдгара помочь с практикой заклинаний. В прошлом он даже состоял в дуэльном клубе, но всего год: ему быстро надоели вечно недовольные лица противников. Ну и что, что он часто выигрывал? Не зря ведь ему подарена хорошая реакция и превосходные знания в области атакующих заклинаний.
К толпе семикурсников вальяжной походкой выходит миловидный мужчина с чёткими чертами лица, длинными блондинистыми волосами и темно-синем пальто на плечах. Его яркие голубые глаза пробегались по каждому студенту, пытаясь подсчитать их количество. Вальден не любил эти глаза, ой как не любил. В их голубизне отчётливо виднелся зимний иней, а в совокупии с приторной улыбкой становилось и вовсе не по себе. А уж в гневе - судя по рассказам очевидцев - от одного взгляда этого человека кровь стынет в жилах.
Профессор Джозеф Дезольнье, довольно молодой - но то того не менее способный - преподаватель защиты от тёмных искусств. Он, как и Вальден, перевёлся сюда из другой школы магии - но, конечно, как учитель. Ранее он преподавал в Шармбатоне, во Франции. Его пытались расспрашивать о причинах переезда, но он лишь отмахивался чем-то в духе "наскучила родина" или "меня там не жаловали, решил сменить коллектив". Впрочем, кому-то всё же удалось выяснить, что у профессора там погиб брат, поэтому ученики остановились на мнении, что Дезольнье переехал из-за потери.
– Дорогие семикурсники, попрошу внимания!, - все заинтересованно глядят на стоящего прямо перед ними преподавателя, за исключением пары тройки всё ещё переговаривающихся. Чёткое движение палочки профессора, и любые звуки из их ртов пропали. - Так-то лучше, спасибо. Итак. Во-первых, поздравляю вас с началом последнего для вас учебного года в этой школе. Надеюсь, вы сосредоточитесь на учёбе и сдадите все экзамены только на отметку "превосходно". Да, мистер Субедар?
Откуда-то слева доносится недовольное мычание, в ответ на которое Дезольнье удовлетворительно кивает и вновь взмахивает рукой.
– В следующий раз простым 'силенсио' не обойдётесь, предупреждаю. Что-ж, вернёмся к теме. Про экзамены сказал... Ах да. Во-вторых, сегодня вы будете добираться до школы немного другим путём. Есть здесь не достигшие семнадцати лет?
Поднимается около дюжины рук.
– Вы полетите с пятыми и шестыми курсами, на гиппогрифах. Всё точно также, как в прошлом году, никаких изменений. Вами опять занимается мадемуазель Мэри.
Кто-то фыркнул, а некоторые горделиво задрали головы, провожая несовершеннолетних друзей взглядом. По толпе пронеслась волна перешёптываний, но быстро затихла, под недовольным взглядом француза.
– Теперь последнее. Вы доберётесь отсюда до замка при помощи...
– Извините за опоздание!, - вперёд выбегает парень в одних только шортах и рубашке, с перекинутой через плечо походной сумкой и съехавшей резинкой на волосах, видимо раньше завязанных в хвост.
Услышав этот голос, Вальдена всего передёрнуло. А он уже и забыл об этом чучеле. Он был единственным, кто даже после чётких отказов в дружбе продолжал таскаться за Эдгаром, рассказывать ему о школе и профессорах, сетовать на чрезмерное количество домашней работы, показывать наброски своих безумных - какими их считал новенький - идей. И непонятно, почему он вообще за ним бегал: неужели решил поиздеваться? К тому же, он умудрялся совмещать свои попытки сдружиться с общением с лучшей подругой, не оставляя её в стороне. Даже в середине года как-то представил её Вальдену.
Профессор смеряет взглядом студента, недовольно хмурясь и приподнимая одну бровь.
– Мистер Бальза, какова же на этот раз причина вашего опоздания? Напомню, что вы вытворяете подобное уже не впервые, поэтому хотелось бы принять меры.
– Я не нашёл нужное зеркало!, - возмущённо воскликнул парень, уже готовясь к худшему.
– Я удивлён вашей способности так ловко придумывать отговорки. Завтра же придёте в мой кабинет и напишете сочинение о ваших ожиданиях касаемо программы ЗоТИ в этом учебном году. Всё ясно? А теперь попрошу вас встать к остальным и не светиться, если не хотите получить дополнительное эссе.
Бальза уныло развернулся и встал в первый ряд. Благо, самого Эдгара от него заслоняло не менее пяти спин, так что сейчас он мог остаться незамеченным. Последнее, чего он вообще хотел в данный момент - чтобы его увидел Бальза и начал тормошить за плечи, радуясь встрече.
– Надеюсь, прерывать меня не входит больше ни в чьи планы? Итак! До замка вы доберётесь самостоятельно, при помощи трансгрессии. Большинство из вас наверняка уже практиковали её и знают, как она работает. В противном случае, прошу подойти ко мне для инструкций. Можете трансгрессировать уже сейчас, защитный купол снят на время. Встретимся с вами на балконах вестибюля! И запомните: если кто-то решит сбежать, за последствия не ручаюсь.
Он угрожающе щурится, глядя в сторону красных галстуков - Вампуса. И здесь он был прав: от этих "идиотов" - как о них отзывался Эдгар - можно было ожидать чего угодно. К примеру, в середине прошлого года чуть ли не половина курса отправилась в Лес Грёз. Никто из них толком и не объяснил, с какой целью они туда ходили, но, опять же, они были способны на любые приключения. В тот раз участников "похода" приговорили к исключению из команды по квиддичу до конца учебного года, нескольким сочинениям по скучным предметам по типу Маггловедения, и вычислении около сотни баллов у самого факультета. Сказать, что некоторые были в ярости - ничего не сказать. На то они и вампусы, чтобы не соглашаться с приговором. Но после угроз об отчислении они приутихли, и год закончился без новых происшествий. Их староста, пожалуй, была единственным человеком, к кому Эдгар не боялся подойти. Ему впринципе симпатизировали старосты, он считал их в какой-то степени более зрелыми, чем обычных учеников. Ещё бы: кто в здравом уме доверит ученику с шилом в одном месте такую ответственность, как следить за целым факультетом и патрулировать школу? Вот именно, никто.
Профессор громко хлопнул в ладоши, и некоторые студенты тут же сорвались с места, наперегонки перемещаясь в школу. Несколько человек подошли к преподавателю за инструкциями, оставив чемоданы на земле. Кто-то даже не побоялся оставить сову - так сильно доверяет ей? Сам Эдгар считал, что из всех разрешённых животных кошки лучший вариант. Умные, спокойные, самостоятельные. Бывают, конечно, и исключения, но если хозяин не полудурок, то и кот таким не будет.
– Кого я вижу!
Вальден чуть не подпрыгнул, услышав возглас слева от себя. Как он удачно отвернул голову в сторону! Оставалось только до последнего надеяться, что слова адресовались не ему. Эдгар успевает даже шагнуть в сторону, чтобы отнести свои чемоданы к остальным, но его останавливают чужие руки, резко приземлившиеся прямо на плечи. Британец вскрикивает, роняя вещи обратно на землю. Мари в сумке недовольно мяукает. Вальден разворачивается, сбрасывая с себя хватку, и хмурит брови. Это знакомое лицо выглядит очень.. раздражающе.
– Да какого чёрта?!
– Я тоже рад тебя видеть!
Улыбается, гад. Эдгар борется с желанием развернуться и уйти. Впрочем, зачем бороться, разве его что-то останавливает? И вправду, ничего. Он бросает презрительный взгляд на голую шею Луки, берясь двумя руками за ремень своей сумки.
– Мы даже до школы не добрались, а ты уже галстук проворонил? Бьёшь рекорды, Бальза, - он готов к трансгрессии, но всё равно ждёт ответа. Хоть какого-то. - И Трейси, я так понимаю, ты тоже потерял.
Парень напротив наигранно фыркает, распуская волосы. Эдгар мельком обращает внимание на это действие, поджимая губы.
– Не-е, - тянет Лука. - Просто у неё день рождения только двадцать первого будет, поэтому ей пришлось на гиппогрифах лететь. Но ей трансгрессия не по душе, поэтому так даже лучше. И не тошнит потом. - на замечание о галстук он молчит, доставая аксессуар из кармана шорт. Вальдена поражала его устойчивость к холоду. Даже сейчас, на холодном ветру и под небом без солнца, Бальза стоял даже не просто в шортах, но и без пиджака. Последний, к слову, он выуживает из своей сумки, весь помятый и местами потёртый.
– За одеждой следи хоть... Невежа.
Лука выдаёт смешок и, набросив на плечи пиджак, хватает друга за руку.
– Мы вроде как опаздываем...
– Ты что-
Не успевает он договорить, как оба срываются с места. Они пропадают в один миг, и им сразу же становится невозможно дышать. Грудь сковывает железными прутьями, на черепную коробку что-то давит, глаза почти слезятся, а барабанные перепонки будто лезут внутрь головы. В следующее мгновение оба уже стояли на балконе вестибюля, позади всех скамей, на которых уже пристроилось большинство семикурсников. Эдгар жадно вдохнул вновь поступающий в лёгкие воздух, быстро вытирая слёзы на ресницах. Ещё одна причина, по которой он не любил трансгрессию - ощущения, как после ужасной истерики.
Его дёргают за руку. Точно. Он уже и забыл, что его переместили насильно. Бальза тянет Вальдена к ближайшей скамейке, и тот, с недовольным бурчанием вырвав руку, усаживается рядом. Слева от Бальзы сидит девушка блондинка. Вид её кажется Эдгару знакомым, и он наклоняется вперёд чтобы разглядеть её получше. И ахает.
– Трейси, ты?!
Она поворачивает голову и кивает, одаривая его счастливой улыбкой. Её волосы, яркие-яркие, подстрижены "под мальчика", а в глазах горит радостный огонёк.
– Я!
– Мне не нравится твоя причёска. У тебя же были такие замечательные волосы! Длинные!..
Резник выразительно выгибает одну бровь, неодобрительно глядя на Эдгара. Он, в свою очередь, всем своим видом выражал разочарование в новой стрижке подруги. Вальден никогда не скрывал своё мнение - будь то его однокурсник или даже профессор. Он не привык потакать мнениям других, взрощеный идеей об индивидуализме и самовыражении.
– Скажи спасибо Луке, это из-за него пришлось всё состричь! - не выдерживает Трейси. Она исподлобья глядит на обоих парней, переводя взгляд с одного на другого.
– Ну-ну, чего ты... Не совсем из-за меня же..., - в Бальзу стреляют взглядами с двух сторон, и оправдываться уже выходит не так легко. - Ладно, ладно... Трейси придумала очередной механизм, но мне идея не зашла. Решил переделать, а потом... Горелка случайно волосы задела. Ну и... Вот.
Резник грустно вздохнула, подпирая щеку рукой. Ну правда, как они так выкрутились? Эдгар сидел, тупо глядя на друзей. Он понятия не имел, что такое горелка, но результат махинаций с её помощью ему не понравился. Покачав головой и в очередной раз убедившись в безнадёжности Бальзы, Эдгар разворачивается к краю балкона. Точнее, к спинам своих однокурсников, ведь от наблюдения за происходящим внизу его отделяли два ряда спин.
Ладно, он скучал. Немного, но скучал. И по взбалмошному Луке, и по приземлённой Трейси. С губ слетает тихий выдох. Он здесь, с друзьями, и уже завтра начнётся их последний учебный год здесь. Возможно, последний год вместе.
"Нужно насладиться обществом друг друга на максимум."
"Нужно сделать всё, чего мы ещё не сделали!"
"Нужно дожить до конца года и не вылететь из школы из-за Бальзы."
***
Распределение первокурсников прошло более, чем удачно. В этом году довольно много кто оказался на Пакваджи, и каждого такого новые сокурсники встречали радостными возгласами, улыбками и хлопаньем в ладоши. Вампусов, к счастью или к сожалению, было совсем немного.
"Хоть это поколение не потеряно" - думал про себя Эдгар, проходя в главный зал.
Это было огромное помещение с высоким потолком, вдоль которого стояло четыре длинных стола. У противоположной от входа стены находился стол для профессоров, посередине которого восседал директор: мужчина в возрасте с седыми висками, в длинной синей мантии и широкополой остроконечной шляпе. Его уважали все ученики, но немногие осмеливались посмотреть в эти странно искрящиеся глаза, прячущиеся за серебристой оправой очков.
Добравшись до своих столов, юные волшебники расселись на крепких деревянных скамейках. Эдгару, Трейси и Луке пришлось расстаться на время, поскольку все они были на разных факультетах. Вальден устроился на краю скамьи, поближе к выходу, чтобы если что уйти отсюда поскорее. Все эти перемещения через порталы и трансгрессии изрядно выматывают, но голода не вызывают. Наоборот, желудок будто замерзает и не пускает внутрь ничего. Парень берёт тыквенное печенье и лениво откусывает. Краем уха он улавливает чей-то разговор. Хотя, "чей-то" это громко сказано. Говорящие девушки сидели прямо напротив него.
– У нас одиннадцать новеньких! После обеда мы с Илаем поведём их на экскурсию по территории замка, хочешь с нами?
Милая на вид шатенка в очках с толстой оправой держит в руках бокал с чем-то дымящимся. Её лицо, хоть и повёрнуто к рядом сидящей подруге, выдаёт её будто неживые глаза, смотрящие вникуда.
– Нет. Вы старосты, это ваша работа. Мне нужно осмотреть нашу комнату на наличие "подарков" от домовых эльфов. Мало ли, им опять не понравились мои статуэтки...
– Это да..., - девушка вздыхает. - Ладно, тогда встретимся уже в гостиной? Кстати, расписание нам дадут уже сегодня вечером!
– В кои-то веки не утром в первый день учёбы, вау. Спасибо им. Осталось надеяться, что у нас не будет совместных уроков с Вампусом. Особенно ЗоТИ, - последнюю фразу она выделила с особым усердием. С этим высказыванием Эдгар негласно согласился. То немногое, что связывало его с некоторыми сокурсниками - нелюбовь к другим факультетам. Вампусы слишком шумные, Птицы-гром слишком взвинченные, Пакваджи слишком дотошные. Все здесь были "слишком". Впрочем, у своих сокурсников Вальден тоже находил изъяны, но они казались не такими значительными.
– Ну... Ладно, может ты и права. Но мне, как старосте, нельзя придерживаться предрассудков, так что! Посмотрим, может в этом году они успокоятся.
Хелена Адамс - одна из старост Рогатого Змея. Очень целеустремлённая девушка, готовая просидеть хоть целые сутки над конспектами - и ей не надоест. В прошлом году она таскалась за Эдгаром как минимум до ноября, объясняя, как и что здесь работает. Так он и познакомился с большей частью школы, спасибо такому ярому энтузиазму старосты. Самостоятельно Вальден никогда в жизни бы даже не спросил имена своих однокурсников. Хелена входила в разряд "не слишком отвратительных" людей, с которыми поддержать разговор не равнялось смертной муке. Эдгар ссылался на особенность девушки - она была слепой, и из-за этого не могла "смотреть в душу" или, ещё хуже, судить кого-то по внешнему виду.
Её подруга, Галатея, не являлась старостой, и была одной из самых немногословных учениц на факультете. Много говорила она, разве что, на кружке искусств и при общении с Адамс. Из-за слабых ног ей приходилось таскать под мышкой костыль, чтобы не упасть прямо в коридоре. Являясь маглорождённой, у неё не было возможности объяснить родителям, что при помощи всего пары лет - а то и меньше - в больнице Змеиного Листа её полностью восстановят и она сможет полноценно ходить и без чужой помощи. Но, кажется, её болезнь не особо её волновала и мешала жизни, не считая пожизненного освобождения от урока полётов. Хелена, к слову, тоже была освобождена, поэтому на большинстве тренировок они просто сидели внизу и делали заметки по поводу выполняемых однокурсниками заданий.
Кстати о кружке искусств: Эдгару нужно было узнать, будут ли проходить занятия и в этом году. Их с Галатеей назначили руководителями сего мероприятия, поэтому Вальден не потерял возможность заниматься любимым делом даже здесь, в школе. Конечно, он рисовал и вне кружка, но на мольберт в комнате соседи нередко жаловались, ровно как и на въедающийся в постельное бельё и шторы запах красок.
– Клод, - к большинству окружающих он обращался по фамилии. - Кружок ведь не отменили?
Блондинка повернула голову к "коллеге" и еле видно нахмурила брови - задумалась.
– Нет, вроде... Мне, по крайней мере, ничего об этом не говорили. Надо будет спросить у мисс Мэри.
– Нет, ничего не отменяли. - Хелена тоже поворачивается к Эдгару, с приветливой улыбкой на лице. - Вам нужно будет только определить список участников и исходя из него составить расписание. Один или два раза в неделю, на ваше усмотрение.
– Понял, спасибо. - кивает парень и второй раз откусывает печенье. Давно он такого не ел, а ведь вкусное. Нужно будет сказать семейному эльфу, чтобы приготовил к его приезду на Рождество.
За столом Пакваджи, тем временем, идёт быстрое представление важных лиц факультета новеньким. Первокурсники, радостно улыбающиеся, кивают головами на каждое озвученное имя-курс-должность, и стараются запомнить хотя бы половину новых лиц. Всех представляет семикурсница с перекинутой через плечо косичкой из ярких розовых волос.
– Джо - но мы зовёт его Джокер - шестой курс, наш староста. Можете обращаться к нему для помощи с домашкой по травологии или УзМС.
Парень с пышными красными волосами кратко кивает, тут же отворачиваясь. При озвучивании его имени по столу проносится шёпот.
– Виктор, шестой курс, редактор школьной газеты и наша местная "сова".
Упомянутый Виктор машет рукой, обводя взглядом всех первокурсников.
– "Сова" потому что по доброте душевной может передать ваше письмо нужному адресату. В стенах школы, разумеется. Он не особо любит говорить, поэтому лучше обращайтесь к нему через записки или язык жестов. Дальше, Трейси Резник.
Она указывает на старосту, увлечённо "переговаривающуюся" с кем-то с Птицы-Гром при помощи всплёскиваний руками и возмущённым цоканьем языком. Виктор, сидящий напротив, тихо прыснул.
– Трейси. - повторила девушка, наконец обращая на себя внимание однокурсницы. - Седьмой курс, тоже наша уважаемая староста. Есть проблемы с кем-то с других факультетов - сразу к ней.
– Ко мне, - Трейси кивнула и развернулась к первокурсникам лицом, напоследок кидая неодобрительный взгляд своему "собеседнику".
– Ну и я, собственно, Фиона Гилман. Седьмой курс, организатор и ведущая большой части мероприятий. Могу помочь вам с Прорицаниями или Рунами... Ну и, конечно, насчёт любого праздника обращайтесь тоже ко мне - устроим всё в лучшем виде!, - она довольно обводит взглядом рядом сидящих и протягивает руку к кувшину с тыквенным соком. - При выходе из зала подождёте Джо и Трейси, ясно? Они покажут вам замок и другие места рядом, авось и с рогатыми пересечётесь. После обхода расскажем вам про профессоров, это уже в гостиной.
Гилман делает глоток из своего стакана и удовлетворённо щурит глаза. Первокурсники переговариваются вполголоса, иногда поглядывая на только что представленных им старшекурсников. И ведь у них будут все шансы встать на их место... А "старикам" остался всего год или два на своих должностях, и потом... Ладно, плохо о таком думать в первый же день!
Со стороны стола Птицы-Гром доносятся чьи-то возмущённые восклицания, и даже поскрипывания скамьи. Фиона качает головой и бурчит что-то похожее на "Ну и дисциплина конечно...". Трейси даже не оборачивается, утыкаясь носом в тарелку с шоколадным пудингом и фыркая на иногда улавливаемые слухом фразы.
– ... Нет ну вообще! Новый декан, новая староста! Вы ещё команду по квиддичу нам смените, вообще прекрасно будет!, - размахивал руками Бальза. Рядом пристроилась брюнетка, всеми силами старающаяся угомонить однокурсника.
– Лука, успокойся! Ну новые и новые, что теперь? Прошлый староста выпустился, логично было выбрать нового. А насчёт декана не знаю, но ведь тоже причина должна быть. - девушка кинула озадаченный взгляд в сторону профессоров. Про то, что её назначат старостой ей стало известно ещё из августовского письма, доставленном школьной совой. Однако про смену декана факультета там не было ни слова. В прошлом им был профессор зельеварения, мистер Риппенгейл, подливающий старостам Сыворотку Правды перед каждым собранием. Мало кому он нравился, но никто и не жаловался: домашней работы было мало, а совместные практики прилично сглаживали оценки за провальную теорию. Теперь же, оказывается, деканом Птицы-Гром был назначен другой профессор, и к тому же последний, кого Лука хотел бы видеть на этой должности.
– Вот чем им Рип' не понравился! Нормальный же был... Нет, в последний год обязательно надо жизнь испортить! Вот ты, Энни, что думаешь?
Украдкой наблюдающая за происходящим блондинка встрепенулась, качая головой.
– Ну-у... Не знаю, если честно. Оба профессора хорошие, но у Лоренца, мне кажется, лучше получается учить...
– Ладно, учту. - прерывает её Лука. - Но! Мнение своё не поменяю: Лоренц в качестве декана для меня означает ко-нец.
Брюнетка тихо прыскает, выдавая облегчённую улыбку. Усмирить Бальзу было чем-то вроде личного достижения.
– Конечно, некому же тебя теперь прикрывать перед ним. Ну, кроме нас с Нортоном конечно.
– Благодарствую, о, Великая Маргарета!, - он вскидывает руки и опускает голову, тихо хихикая. Отношения с Зелле у него были более, чем хорошие. Может потому, что Лука сам по себе был очень расположен к дружбе, а может потому, что между "Получать оплеухи от Трейси" и "Получать оплеухи от Трейси и Маргареты" он предпочитал первое.
– Ты там про квиддич говорил, - припомнила староста. - Что, хочешь в команду?
– Ну нет, ещё упасть с метлы не хватало. Знаешь же, как полёты не люблю! Ух, меня аж воротит от этих мётел.
Зелле расплывается в улыбке и качает головой. И правда, Лука был чуть ли не худшим учеником по полётам на всём курсе - а может и на всём факультете - поэтому о его участии в квиддиче можно было даже не заикаться. Тем не менее, он приходит на каждый матч, где играют команды Птицы-Гром и Пакваджи: у первых с целью отбить себе ладони аплодисментами, поддерживая сокурсников, а у вторых кричать до потери голоса, когда Трейси удачно отбивает летящий в охотника бладжер.
– ... БЛЯТЬ!
Перед глазами у Птиц пролетает несколько тарелок, и через мгновение посуда врезается в стену позади стола Пакваджи. Все - в том числе и профессора - замерли, приковав взгляд к осыпавшимся на пол осколкам. Третьекурсники, за чьими спинами как раз и разбились тарелки, замерли, ошарашено смотря друг на друга. В зале повисло молчание, никто не спешил предпринимать какие-либо действия. Кто-то из профессоров - кажется, Дезольнье - недовольно прочищает горло и достаёт палочку.
– Кто это сделал? Просьба встать и немедленно покинуть зал. - он обводит столы взглядом, своими ледяными глазами прожигая каждого ученика. Директор не спешит вмешиваться, лишь спокойно помешивает свой чай в керамической чашке. Студенты начинают переговариваться, и кто-то даже озвучивает свои подозрения.
Эдгар тихо хмыкает и отмечает про себя, что сесть в самом конце стола было отличной идеей. Особенно чтобы не пересекаться с этим презрительным взглядом, пробирающего до дрожи всех и каждого в этом зале. Со стороны слышится шорох, и Вальден поворачивает голову к происходящему. Кто-то за столом Вампусов - примерно в его середине - встал и развернулся к профессорам.
– Мисс Бехамфил? - удивлённо выгибает бровь Дезольнье. - Быть старостой не всегда значит брать на себя вину сокурсника, вы ведь знаете.
Девушка упирает руки в бока и слегка задирает голову. Эдгару иногда кажется, что это самая бесстрашная староста, которую он вообще когда-либо видел. И в пекло, и в стужу - да вообще куда угодно - главное, чтобы однокурсников прикрыть можно было.
– Знаю, профессор. Но как семикурсница и староста я должна показывать пример младшим, поэтому предпочитаю подставить собственную спину, чем выдать друга.
Француз качает головой и делает неопределённый взмах рукой, мол, садись.
– Хорошо. Вечером пришлю вам сову с наказанием, а пока что прошу вас покинуть зал. - профессор возвращает палочку в рукав и шепчет что-то на ухо рядом сидящей дамы в блестящей красной мантии. Та слегка нахмурила брови, бросая разочарованный взгляд на захлопнувшуюся за Бехамфил дверь.
Остаток обеда прошёл спокойно: все наелись любимой запечёной утки, мясных пирогов, сладких пудингов, фруктовых салатов и множеством других вкусностей, ради которых можно и перетерпеть перемещение через порталы. Директор произнёс свою речь, текст которой, видимо, ни разу не менялся, поскольку некоторые старшеклассники даже опережали его слова. Эдгар даже начал клевать носом, но к счастью аплодисменты его разбудили.
– Напоследок хочу объявить две новости, коснувшиеся Птицы-Гром. - ученики упомянутого факультета зашевелились. - Во-первых, прошу поприветствовать профессора Лоренца. В этом году он будет замещать мистера Риппенгейла на его посту декана.
В зале зашумели, все взгляды устремились на мужчину средних лет с ужасным шрамом от ожога на всей левой стороне лица и даже шеи. Он, в свою очередь, смотрел только на директора, будто не зная куда деться.
– И второе. Поскольку бывшие старосты - мисс Дорваль и мистер Алонсо - выпустились, их место в этом году занимают мистер Кэмпбелл с шестого и мисс Зелле с седьмого курса. - зал разразился аплодисментами, одобрительными криками и свистами, все обращённые к новоиспечённым старостам. - На этой ноте я объявляю пир в честь начала учебного года оконченным. Фините!
Вся пища исчезает, оставляя учеников за пустыми столами. Юные волшебники вскакивают с мест, подхватывают своих друзей под руки и спешат к выходу, чтобы как можно быстрее вернуться в родные гостиные. Старосты задерживают первокурсников и выходят из зала последними, ведя за собой длинную вереницу младших.
– Трейси!, - девушку хватают за локоть. - Лука просил передать, чтобы как только ты получила расписание, сразу прислала ему копию.
– Как будто я могла забыть. Спасибо, Марго. - Резник кратко кивнула. Ещё со второго курса они с Бальзой сопоставляли своё расписание с целью вычислить часы с совместными уроками. В прошлом году их было всего три, что очень расстроило Луку. Ему нравилось сидеть на уроках с Трейси, даже если она больно пинала его по ноге за записки с глупейшими анекдотами с участием профессоров. Но теперь к их компании прибавился Эдгар, поэтому скучно Бальзе уж точно не будет.
***
Пустые стены восточного крыла наводили страх и ужас на юные души, а Вальден только усмехался про себя, застёгивая пуговицы на пиджаке. Хоть и не подземелья, но слабый сквозняк здесь всё равно присутствовал. Почти забытая на время обеда кошка нетерпеливо ворочалась в сумке, подгоняя хозяина. Эдгар шагал быстро, надеясь прийти в свою комнату побыстрее и мирно дожидаться расписания, надеясь на отсутствие совмещённых уроков. Персонажи на редких картинах, изображающих по большей части легенды о великих волшебниках, молча провожали взглядом семикурсника, иногда приветливо улыбаясь. Где-то позади слышались шаги и других учеников, радостно переговаривающихся.
Наконец, колонна. Её обвивает статуя рогатого змея, во лбу которого сверкает алмаз - такой же, как на фигуре в вестибюле. Эдгар останавливается, разворачиваясь к змею целиком - тот любил, когда ему показывали своё уважение.
– "Если не спросишь, никогда не узнаешь. Если знаешь, нужно лишь спросить".
Вальден понятия не имеет, чья это цитата, да и не особо это знание ему нужно, если честно. Главное, что можно наконец отдохнуть от этой беготни. Камень во лбу статуи сверкнул, и колонна медленно отодвинулась, открывая проход в гостиную. Парень кратко кивнул, будто благодаря, и шагнул внутрь.
Сама гостиная представляла из себя круглое помещение с книжными полками на стенах - с первого взгляда могло показаться, что здесь филиал школьной библиотеки. Если присмотреться, то можно заметить, что книги выстроены так, чтобы вместе образовывать одно целое - большого обвивающего по периметру всю стену рогатого змея. Среди студентов было строгое правило - класть книгу на то самое место, откуда взял, и ни на какое другое. Сам Эдгар даже пару раз получил за его нарушение по рукам. В центре гостиной среди мягких диванов и кресел располагается шахматный столик. Наверное, здесь играл уже весь факультет. Потолок представлял собой мини-модель звёздного неба, поэтому тут можно было заниматься астрономией хоть каждую ночь, не выходя из гостиной (даже если этой привилегией пользовались немногие). Всё пространство было в синих оттенках и золотых элементах, что совсем Вальдену не нравилось. Сколько времени ему потребовалось, чтобы смириться сначала с мантиями, а потом и с интерьером Рейвенкло в Хогвартсе - поэтому здесь привыкать не пришлось. Но красный у Вампусов художника всё равно привлекает больше.
Не заходя в гостиную, Вальден сворачивает сразу же направо, в кольцевой коридор, ведущий в спальни. Раз, два, три, четыре... Эдгар открывает пятую дверь и по-хозяйски входит в комнату, выпуская из сумки кошку. Та довольно мяукает и запрыгивает на дальнюю от входа кровать, к которой следом подходит и волшебник. Он усаживается на край и откидывается на спину, прикрывая глаза.
Как говорят магглы, хорошее начало - половина дела.
