Ласка

      Сегодня Садовника кто-то гладил больше трёх секунд.       Этот комок кровожадности и милоты лез к начальнику за дозой ласк. Стояла глубокая ночь, и они сидели на огромном куске пола, уложенным матрасами с кучей подушек и одеял, — считай, огромная постель на полу, — напротив панорамного окна. Вообще, она предназначается для мелких помощников, но эти проказники ушли бог знает куда, а садовнику надо было куда-то завести своего г-на, чтобы тот не убежал к себе в кабинет под предлогом якобы «ночной работы».       На двоих симболаров бил мягкий белый свет от луны, так как фонари рядом с окнами особняка никто не хотел ставить (мало ли, будут мешать спать маленьким Петрушкам и Ибрагимам).       — Прошу вас, не надо меня томить… — Йий прильнул ближе к И Краткому.       — Господи, кто тебя разгладил? — буркнул в ответ начальник подчинённому.       — Ну пожалуйста.       Краткий лёг на мягкую поверхность, сверху на нём устроился садовник. Руки стиснули г-на в достаточно крепкие для такого карлика как Йий объятия.       — Ну пожалуйста, сэр, я нуждаюсь в вас прямо сейчас… Вы же знаете, я не успокоюсь, пока не получу так желаемые мной прикосновения.       — Отвянь, голова садовая, сегодня без этого, — строго произнёс И Краткий.       Бровки у того сложились домиком, но прекращать он даже не собирался. Садовник только начал добиваться своего.       — Сэр, ну что мне нужно сделать, чтобы вы меня потискали?       — Для начала, можешь прекратить повторяться? Мне это немного уши режет, знаешь ли, да и прозвищ у меня других… немало. — Краткий перевернулся на живот и лёг лицом в большую подушку. Садовник сидел над ним.       — Извините, — тот лёг рядом с боссом и поёрзал от своих навязчивых мыслей и желаний.       Параллельно Йий думал каким бы образом уговорить И Краткого его погладить. Слова нежной любви? Не работают. Чай? Слишком поздно. Новые концепты? Самому работать не хочется. Мольбы? Да только что же умоляли! И это тоже не работает.       …манипуляция через флирт? А что, идея.       Садовник снова поднялся и сел у спинки Краткого, пока тот отдыхал с закрытыми глазами. Он провел средним пальцем от самого копчика по всему позвоночнику вплоть до затылка.       — Господин, — начальник аж дрогнул от внезапно сменившейся интонации с нежной на более романтичную и дерзкую, — ну вам же всегда было так приятно касаться меня. Я же слышал насколько сильно вы обожаете это делать.       Начальник снова перевернулся и увидел перед собой самодовольное лицо своего подчинённого. Полуприкрытые глаза, которые давно были освобождены от оков квадратных очков смотрели на шею и грудь своего начальника. Затем, Садовник взглянул ему чётко в глаза и произнёс, ложась прямо на него:       — Так не надо искушать себя. Я не против.       — Это что, газлайтинг?       Подчинённый ничего не ответил и только лёг рядом, обнимая.       — Прошу, вы об этом не пожалеете.       — Ради Кирилла с Мефодием, усмири свой пыл и спи давай.       — Г-н, мы буквы! Нам не нужен с..! — возразил Йий, но его очень тактично заткнул Краткий, приложив указательный палец ко рту.       — Кто-то сейчас заснёт и не проснётся, — добавил босс шёпотом.       Садовник вздохнул, а Краткий убрал палец. Выбора нет, придётся идти на крайние меры, как бы подчинённому того не хотелось.       — Вы же просили меня, чтобы я больше не повторялся, и говорили, что прозвищ у вас немало, видите ли… — Йий прильнул к уху начальника и горячо вздохнул, снова заставив того вздрогнуть, прошептав это: — Папочка, будь добр, поласкай меня.       Краткий резко поднялся, что заставило Йийя стукнуться лицом о его грудную клетку.       — Только больше меня так не смей называть.       — Хрфрфрр… — промямлил тот, не отлипая от груди.       И начальник положил руку на голову подчинённого, начиная медленно гладить и растягивать удовольствие. Садовник наконец-то получил желанное и прижался к господину сильнее, чтобы быть как можно ближе, в тепле и ласке. Босс поднял голову подчинённого и затянул в сладчайший и одновременно кислейший поцелуй. Садовник слегка взвизгнул и пискнул от ощущений. Вкусы дерева, каких-то помидоров и растительного пива не давали покоя.       Руки Краткого полезли под его домашнюю кофту, трепля и гладя уже там. Затем на знак, щёчки, шею, голову, в итоге он решил разорвать поцелуй и наконец-таки снять надоедливую пижаму с Садовника, чтобы ласкать его везде нормально, никуда не лазая да одеялом прикрыть, чтобы не околеть: январь же на улице, блин.       До самого утра слышались нежные стоны и сбитые, тихие вздохи.