Вальс со смертью

      Быть твоим — то же самое, что быть ничейным. Ты относишься ко мне с таким призрением. С такой бессердечностью и небывалым отвращением. Спрашивать, за что, видимо нет никого смысла. Я лишь хочу, чтобы ты знал, я не смогу смотреть тебе в глаза, когда вернусь снова. Мне не нужно твоё сочувствие и твоя любовь, если она вообще существует. Я могу себе позволить быть тем, кем захочу. Проблема в том, что я не хочу ничего и никого, кроме тебя. Это мой дар и моё проклятье. Но я предлагаю тебе забыть меня. Я не хочу ничего для тебя значить и никак быть с тобой связанным. Давай останемся на разных берегах, чтобы не видеть друг друга. Зрение меня давно подводит. Я просто не хочу смотреть на этот мир без тебя. Но ты мне нужен лишь как идея. Как мысль, за которой можно спрятать себя настоящего. Мне льстит, что ты часто думаешь обо мне. Но позволь спросить, нужно ли это нам обоим? Кто ты в моей жизни? Мне нечего тебе предложить. Давай разойдемся и больше никогда друг о друге не вспомним. Так будет легче для нас обоих. Нам не по пути.       Ты знаешь, что большая часть из этого ложь. Мы никогда не сможем быть вместе, но существовать в головах друг друга никогда не перестанем. Я люблю тебя. Я не боюсь об этом говорить. Это давно стало моим девизом по жизни. Просто в любой момент я вспоминаю, что без тебя, даже находящегося в мыслях, мне не выжить. Я бы предложил начать всё заново, но ты вряд ли захочешь что-то слышать об этом. Тем не менее, у меня в голове мы уже живем на одном островке, в дали от чужих глаз. Я обнимаю тебя за плечи — без какого-либо пошлого подтекста. Просто, чтобы быть ближе. Мне тебя не хватает, моё счастье. Я так давно не видел тебя в своих снах, хотя так часто вспоминаю о тебе. Пожалуйста, вернись ко мне хотя бы во сне. Хотя бы видением под утро. Мне так часто кажется, что наши линии жизни далеко не прямые и им суждено пересечься не только один раз.       Я хочу сойтись с тобой в битве, где не будет победителя. Просто пытаться выжить и не убить тебя при этом. Мне важно слышать твоё мнение, но у меня есть своё и я не собираюсь от него отступать. Предлагаю тебе сделать это первому. Уйди. Я не хочу тебя ранить. Поверь, нам не о чем разговаривать. В моей душе нет ничего, кроме мрака. Всё лучшее ушло с тобой. Пожалуйста, оставь меня в моём одиночестве. Оно любит меня, как никто другой, и я уже привык к нему. Давай не будем вспарывать старые раны, они до сих пор не затянулись. Нам стоит забыть всё, что было или забрать это с собой туда, откуда выхода нет. Ты прав, я не люблю говорить правду, потому что только она может по-настоящему убить меня, но не тебя. Ты не стоишь на месте, мне никогда не догнать тебя, пока ты не стоишь возле меня. Я предлагаю тебе сделку. Ты отдаешь мне всё, что хочешь, и мы обрываем последние нити. Мне надоело видеть в прохожих твоё лицо и находить твои письма у себя в почтовом ящике.       Всё, что мне нужно передать тебе, в ящик поместится только в том случае, если со мной случится что-то из того, что ты так детально описываешь. Но я готов пойти на эту сделку, если ты обещаешь каждый день приходить ко мне. Без тебя смысла нет.       Ты идиот? И этого письма я ждал чертовы две недели. Я не хочу тебя видеть на своем пороге никогда, ты меня понял? Убирайся прочь и забудь мой адрес. Твои сумасшедшие идеи и разговоры слишком стали похожи на мои, так что предлагаю тебе промыть мозги с мылом и желательно несколько раз. Надеюсь, этот адрес сотрется тоже. Ненавижу тебя.       Ты не перестаешь удивлять меня, моя ненаглядная любовь. Сегодня я в первый раз за долгое время увидел тебя во сне. Ты, как обычно, лежал на своём любимом диване, но подушки были раскиданы в разные стороны. Мне пришлось их поднимать. Надеюсь, в твоих покоях не такой жуткий срач, не достойный Его Величества. Если так, предлагаю свои услуги горничной. И, надеюсь, ты уже соскучился за моей лазаньей, потому что я готовлю её только для тебя. Не знаю, когда это письмо дойдет до тебя, но уверен, что я уже буду стоять у тебя на пороге с твоими любимыми цветами. И, конечно, ты скажешь, что мне очень повезло, что они такие красивые, иначе ты бы отходил меня ими по голове. Но и надеюсь, ты впустишь меня к себе. Ведь я ужасно соскучился, и мне уже просто необходимо тебя обнять.       Письмо оказалось сложено в несколько раз, и шелест согнутой пополам бумаги моментально отразился в воздухе. Рыжеволосый фыркнул, дергая плечом, с которого так и норовил сползти халат, но в ту же секунду сзади послышался шорох простыней и облокотившийся на локоть полуобнаженный мужчина заглянул через бледное плечо, тихо усмехнувшись.       — Мы не будем говорить о том, что ты довольно предсказуем, потому что это совсем не так.       Рыжеволосый обернулся, стрельнув голубыми глазами в карие напротив. И скорчил недовольную гримасу, которая, как со временем оказалось, стирается, только когда тот безостановочно стонет, покачивая бедрами и подмахивая бешеным толчкам.       — Твоя нахальность всегда меня привлекала.       — А говорил, что правду говорить не любишь.       На плечо Разумовского опустился теплый и мокрый поцелуй, который оборвался, едва коснувшись шеи и оставив на ней только порывисто горячее дыхание.       — Заканчивай, раз начал, — недовольно прохрипел рыжеволосый, в последний момент пытаясь скрыть своё нетерпение в голосе.       — Ну уж нет, — бледное тело подмяли в светлые простыни, накрыв его массивным торсом, — Мы будем наслаждаться процессом. Поэтому советую подзапастись терпением, мой ненаглядный.       — Твоя уверенность в том, что я твой, меня поражает не меньше, чем твоя убежденность, что я позволю себя изводить, — выдохнул в розоватые губы напротив своего лица Разумовский, но, противореча себе, закинул ноги на бедра Волкову в попытке придвинуть его ближе к себе.       — Твои действия, как всегда, расходятся со словами, — мужчина провел своим носом по носу рыжеволосого. — Как жаль, что я понял это не так давно, как мог бы.       — В твоем случае, лучше наверстать упущенное.       Рыжие волосы оказались раскиданы по светлой поверхности, а их обладатель неспеша переместил руки с чужих плеч на темную макушку, запуская пальцы в мягкие пряди.       — Не нужно себя сдерживать. Я знаю, как ты любишь, когда тебя любят.       — Нет, — залитый полностью краской Разумовский покачал головой в разные стороны, — только, когда любишь ты.       Томный шепот в районе ключиц был заглушен прерывисто громкими стонами, и сплетенные на кровати тела цеплялись друг за друга своими частями, мыслями и чувствами, лишь бы больше не упустить ни единого мгновения, что досталось им.