Яблоки и сигареты

      «Всего лишь небольшая вечеринка», — пишет Эстель своему агенту, расстёгивая три верхние пуговицы на белой рубашке с золотистой вышивкой. Он выглядит безупречно, как всегда, и улыбается своему отражению, поправляя длинные рыжие волосы, свободно струящиеся по спине вниз, до поясницы. Хотелось быть немного небрежным.       Эстель выключает телефон, не интересуясь, впрочем, мнения агента о его желании оставить время на личное. Он подумает об этом завтра, как завещали классики, а сегодня он здорово повеселится, выпьет пару-тройку бокалов вина или коктейлей и, возможно, с кем-то переспит — мало ли, какие интересные знакомые есть у Гейла. Вот они, простые радости!       Такси подъезжает через несколько минут, и всё, прощай, одинокий вечер в пустой квартире!       Завтра Эстель собирается забыть, как он закончит сегодняшний день.

***

      Загородный дом, в котором проходит небольшая вечеринка для друзей, выглядит почти уютно. Играет музыка — что-то из классики рока, недостаточно бодрое, чтобы такой же недостаточно пьяный Эстель захотел немного потанцевать, балуясь и кривляясь, как будто подобных игр ему не хватало на съемочной площадке.       Он лениво потягивает вино, глядя, как Карлах мешает по-настоящему адский коктейль с водкой и перцем чили, устраивая маленькое представление для части гостей и самого Гейла. Эстель мог бы тоже посмотреть чуть менее издали, но…       — Такое очарование скучает в одиночестве? Гейл сегодня не слишком гостеприимен, как я погляжу.       Рядом возникает беловолосый мужчина с пронзительным взглядом и улыбкой — приветливой, но ненастоящей. Эстель знает такие. Потому что в ответ его губы растягиваются точно так же.       — Боюсь, сидеть в одиночестве — исключительно выбор «этого очарования».       Эстель кокетливо накручивает прядь рыжих волос на указательный палец, и его взгляд более вызывающий под лёгким градусом выпитого вина, чем он планирует.       — Твоё лицо определённо кажется мне знакомым, дорогуша. Но в компании ты новенький, — незнакомец чуть склоняет голову набок и немигающе смотрит. Ждёт.       — Всё верно.       «О нет, мой миленький, я не собираюсь утолять твоё любопытство, задай правильные вопросы и услышишь правильный ответ», — злорадно думает Эстель, слишком уставший от суматошной недели, чтобы изображать дружелюбие дольше минуты. У него и так уже болят губы от полуулыбки. Его взгляд скользит с бокала бренди выше, снова к лицу нового приятеля. Хм. Острые скулы, глубокие тёмные глаза с вкраплением алого и исключительно красивый прямой нос. Эстелю даже захотелось укусить его кончик, но он сдержался.       — Моё имя Астарион. Старый приятель Гейла.       — Ох, не такой уж ты и старый, — хихикает Эстель. Шутка вышла идиотская, и он прячет собственную улыбку за бокалом вина. Астарион чуть щурится, выглядя в томном тёплом свете веранды настоящим дьяволом в своём нуарном чёрно-бордовом наряде.       «Я буду твоей Евой, если ты предложишь мне яблоко», — мысль кажется поэтичной, и Эстель доливает себе вина. Возможно, он будет достаточно пьян, чтобы осмелиться её высказать. Астарион и впрямь похож на Люцифера. Стать его Евой на эту ночь… самое лучшее окончание недели.       — Меня зовут Эстель. Я сосед Гейла. Не по квартире, разумеется, — Эстель стучит длинными пальцами по колену, обтянутому узкими сизыми джинсами. Он не заинтересован таинственным незнакомцем, боже, нет! Ему давно не пятнадцать. Просто… слишком нервная неделя.       Астарион улыбается — немного хищно, усиливая чертовское очарование.       — Чудесная ремарка.       На некоторое время повисает тишина. Внутри дома музыка, смех, шум — кажется, играют в какую-то игру, но ни Эстель, ни Астарион не двигаются с места, вглядываясь в темноту за пределами освещённого дома. В озере отражается луна — так же ясно, как в винном мареве глаз Астариона отражается отсвет лампочек. Эстель сравнивает цвет его глаз с напитком в своём бокале.       — Тебе говорили, что цвет твоих глаз как хорошее вино? — Мурлыкающе начинает Эстель, стреляя взглядом из-под пушистых рыжих ресниц.       — Хм, — Астарион задумывается — или делает вид. — Около двадцати раз, а что?       Его улыбка дерзкая. И Эстель, как хороший актёр, улыбается так же, в равной степени позабавленный и раздражённый.       — Ты разбиваешь мне сердце, отвергая такие душевные комплименты. Между прочим, я люблю вино.       — А кто сказал, что я отвергал?       «Задавай правильные вопросы и услышишь правильный ответ», — издевательски повторяет внутренний голос, и Эстель хмыкает, поглядывая в сторону Астариона, расположившегося в соседнем кресле.       Он картинно красиво выуживает сигарету из портсигара — точно важная шишка! — и Эстель смотрит на его тонкие пальцы, не моргая. Вспоминаются все шутки Шэдоу о курильщиках и их тайных пристрастиях, только сейчас совсем не смешно. Астарион выглядит кинематографично порочно, Эстель знает, и не может оторвать взгляд.       Когда Астарион смотрит на него в ответ с понимающей озорной насмешкой, он напряжённо сглатывает.       — Тоже хочешь?       — Хочу.       Эстель отвечает слишком быстро и краснеет. Это всё вино.       — Как хорошо, что я исключительно щедрый к таким очаровательным штучкам, — тихо посмеивается Астарион и тянется достать портсигар. Открывает. Наигранно раздосадованно цокает, будто забыл, что сигарета, которую он курит — последняя. — Какая жалость.       Эстеля что, только что поводили за нос?       Только он собирается встать и уйти в дом, как поднимается Астарион и почти крадущейся походкой направляется к Эстелю. Всего пара шагов, а какая грация! Хищная… Но довольно, он тут, вообще-то, недоволен, что его дразнят.       — Вижу, ты расстроен. Но предложение поделиться ещё в силе.       Перед лицом Эстеля оказывается самая красивая кисть руки, которую он видел. С той самой начатой сигаретой, тлеющей текучим сизым дымом. Он втягивает носом воздух. Хороший табак. И красивый смешок совсем рядом с ухом.       Эстель смотрит вбок — туда, где к нему выжидающе склонился Астарион. Тёмная бордовая рубашка сильнее оттеняет глаза, скрывая чертей в винном омуте.       «А вот и яблоко», — в довольстве думает Эстель и, не забирая сигарету из бледных пальцев, обхватывает её губами там же, где только что были губы Астариона. Он затягивается, блаженно прикрывая глаза не столько от никотина, сколько от порочности. Ему кажется, будто можно ощутить вкус бренди и чужого удивления.       Теперь Эстель улыбается по-настоящему и хитро щурится, выпуская сигарету из сладко-винных губ.       — Это то, чего ты хотел? — Тихо спрашивает Астарион, отводя руку так же изящно, как делал всё.       — А я могу получить больше?       — Возможно.       — Тогда я возьму всё, что ты мне дашь.       Кажется, что в лунном свете клыки его визави неожиданно опасно блеснули. Но Эстель большой мальчик и отвечает за свои слова.       Поэтому когда его целуют, вжимая в спинку плетёного кресла, он лишь охотнее притягивает Астариона ближе, взъерошивая его кудри и наверняка в процессе портя выверенную укладку.       …и если падшие ангелы всегда умели обольщать так, Эстель прекрасно понимал Еву.       К счастью, бога в его мире давно не существовало.