«Ох, ладно!» — фыркнул про себя Доктор и стал наблюдать дальше.
К сожалению нынешнее его лицо не ругалось. Он пытался прежде несколько раз, но слова не шли с языка. Но если и было время для ругани, то именно сейчас. Кажется, он догадался… Бракс, конечно, не переродился бы в него. Нет. Брат всегда был слишком тщеславен для этого! Однако у него, как знал Доктор, раньше был доступ к технологии, позволяющей замаскироваться физически и ментально. Бракс также готов был убить, чтобы получить облик какого-либо Тайм Лорда. Гад. Но очень хитрый гад, ведь сам Доктор был еще жив. Как он обошел механизм?«О, клянусь, эта ситуация с каждой секундой становится все непонятнее! Но она ведь не настолько плоха еще, правда?»
Доктор мысленно выдохнул, продолжая краем сознания внимательно слушать речь Бракса: -… Но только самых любимых, — многозначительно улыбнулся тот. Как он мог отреагировать на это? Как он хотел отреагировать? Доктор только сейчас понял, как сильно скучал! Разум разрывался между желанием стиснуть брата в объятиях, так как считалось, что тот давно мертв, и желанием дать ему пощечину, как трусу. Ведь за столько лет Доктор не получил никакой весточки о том, что старший на самом деле жив. Да и за амнезию Эйс не мешало отомстить, пусть и таким способом. Но он сдержался, продолжая слушать размеренный бархатистый голос: — Я думаю, вам было бы интересно узнать об этой картине… О, дайте Ирвингу заговорить об искусстве, и он прочитает вам лекцию. Была ли у него еще Коллекция? Ну конечно! По-другому и быть не могло. Не в этой вселенной точно. Ведь весь геноцид, вся ужасная Война Времени обязана была привести к тому, что тысячи произведений искусства лежали там, в безопасности, готовые к изъятию и пользованию. Ирвинг никогда не заботился о жизнях так, как Доктор. Его прерогативой была забота о том, что живые создавали. Забота об искусстве. И как получилось, что они выросли такими разными? — Я приобрел ее при занимательных обстоятельствах.«О, неужели он был там, на Галлифрее, сейчас?»
Доктор почувствовал, как в животе затеплился редкий уголек гнева при мысли, что его собственный брат был настолько бессердечен. Ведь получается, что во время уничтожения планеты он появился всего лишь затем, чтобы украсть какое-то полотно. У собственного народа?! — А что вы думаете о названии? Доктора не волновало название. Почему оно должно было его волновать, когда брат, живой и здоровый, стоял прямо перед ним, и с хитрым блеском в ясных глазах притворялся, что все нормально? Мужчина мысленно дал себе подзатыльник и заставил себя подыграть шараде. — Какое название? Их два? Нет, после всего пережитого актер из него сегодня никакой. Даже свой голос правильной интонацией не смог окрасить. — Как она называется? «Конец» или «Падение Галлифрея»? Он еще раз попытался придать вопросу нотки заинтересованности, но, как оказалось, не очень удачно. И Бракс уловил это. Доктор почти мог видеть, как подергиваются такие знакомые усы под нанесенной устройством маской. — О, вот здесь вы ошибаетесь. Но не только вы — все ошибаются, — брат слегка смягчил голос. Он пытался… Утешить? — Есть только одно название, — продолжил он. — «Конец падения Галлифрея». Доктор пристально глянул на собеседника, мысленно перебирая галлифрейские ругательства. Что знал Ирвинг? И почему он не мог сказать все прямо? — И что, по-вашему, это значит? — прозвучал почти над ухом низкий голос. Мог ли брат действительно иметь в виду сказанное? Мог ли… Браксиатель же не стал бы ему лгать? Ни по этому поводу, верно? — Это значит, что, — горло перехватило от волнения и сдерживаемой радости, — что Галлифрей не пал?! — Он вздохнул, едва осмеливаясь поверить в это. — Наш план сработал? Планета все еще там? — робкая надежда перемешивались в душе со страхом и неверием. — Ну, я всего лишь скромный куратор. Поэтому не могу сказать вам этого. Мужчина попытался отстраниться и закончить на этом разговор, но у него не вышло. Не в этот раз. Доктор крепко обхватил запястье. — Где он? Где теперь Галлифрей? — спросил требовательным тоном. Ох, он бы, конечно, теперь не отпустил брата так просто. Ирвингу, вероятно, было бы лучше, если бы их люди не пытались контролировать его незаконное вмешательство во Время. Тем не менее, попробовать стоило. Но Доктор очень хорошо знал старшего брата, пусть и не виделись они долгое время. Бракс не сказал бы прямо. Он бы начал увиливать, шутить по поводу своего лица и завершил бы это каламбуром настолько плохим, что Доктор не был бы удивлен, появись здесь из ниоткуда Бенни и пристрели брата за подобное. Ирвинг собирался уйти, но прежде чем он смог, Доктор не выдержал, сделал шаг и крепко обнял мужчину. — Я скучал по тебе, — тихо пробормотал он куда-то в район шеи. Сейчас Повелителю Времени было все равно. Его прошлое, его семья, его боль… Все сейчас было сосредоточено в этом моменте настоящего. Ошеломленный Бракс вырвался из объятий, и в этот момент Доктор воспользовался случаем, чтобы дать ему пощечину. — А это тебе за Эйс, — сказал он обвиняюще, ткнув пальцем куратору в грудь и пытаясь запугать. — И за Роману, и Лилу, и всех остальных, кого ты предал и бросил. Но в основном это тебе за то, что не пришел ко мне раньше. Я ведь скучал по тебе, Ирвинг Браксиатель. Собеседник притих и выглядел слишком потрясённым. Конечно, его ведь только что обняли, а затем ударили! Ирвинг повернулся, чтобы уйти, но вдруг на пороге, буквально на секунду, замер, пробормотав так тихо, что Доктор едва услышал: — Я тоже скучал по тебе, Тета. А потом он ушел. Вернулся в Легион. И Доктору придется навестить его в следующий раз, когда он останется один, если он сможет пережить тот запах трущоб. Но сейчас… Сейчас у него появились силы и была выбрана новая цель. На Галлифрей!