Сорок один год

Елена отсчитывает дни. Елена отсчитывает секунды. Чувств не осталось. Даже ненависти. Шерики забрала все. С пленницы в грязном подземелье она доросла до узницы красивой комнаты, из которой не может сделать ни шагу. — Ну что же, милая, вижу ты всем довольна, — не спрашивает, а утверждает Шерики. Елена не прекословит. Давно уже на это нет сил. До этого она могла и бить принцессу, если та проявляла характер. — Да, госпожа… — по привычке кланяется Елена, а Шерики подходит ближе и впивается в ее губы изучающим поцелуем. Елена привыкла. Елена не сопротивляется. Ей давно уже кажется, что эта старая ведьма достаточно красивая женщина, чтобы позволять себе подобное. — Расслабься, — усмехается Шерики. — Не на параде. Шерики скрывает тайну сердца. Елена ей давно не безразлична. Если поначалу это было принуждение, то со временем стало трепетом. Она ни о чем не жалеет. Ни о чем. Из подростка Елена стала прекрасной женщиной, которую не стыдно показать соседним государствам. Елена давно научилась отвечать на ее поползновения, а также поддакивать той истории, что выдумала для нее Шерики. Никакого насилия — это идет от сердца. Елена настаивает на следующем поцелуе сама. Сама тянется к этой ведьме и прижимается к ней. Соскучилась по ее рукам… Обе понимают, что так будет вечно. Однажды, когда Елене было около тридцати, она все же добралась до волшебной палочки. Она практически ее переломила, держа в своих руках. Шерики ее застала плачущей, стоящей босой на холодном полу. — Я ее сломаю, и все будет как прежде, — отчаянно голосила принцесса. Шерики, тогда чувствовавшая как ее полоснули серпом по сердцу, не могла изобразить равнодушия и просто сказала: — Что ж… Давай. Они смотрели друг на друга долгую минуту. Перед внутренним взором Елены проскальзывало все: их ласки, их поцелуи, их взаимные упреки… Убитая семья… Все. Она задрожала и с рыком отбросила волшебную палочку от себя, отвернувшись от ведьмы. Шерики не стала давить на ее нервы, а просто подошла со спины и положила ей руки на плечи, после чего двумя пальцами убрала с ее лица дорожки слез. И улыбнулась. — Много времени прошло, принцесса. Ты теперь другая. — Да, я теперь другая, — яростно, блеснув глазами, произнесла Елена. Шерики поцеловала ее. И это был первый раз, когда Елена обвила как плющ ее шею своими руками, прижимаясь ближе. За сорок один год любое основание может стать прахом. Так же как и невинность.