В дураках

Зоро с утра выслеживал фрика со свежей листовки и совсем выбился из сил. Он резко остановился, завидев вывеску «Таверна». В кармане звякнула мелочь – все, что осталось от прошлого гонорара, – ну и прекрасно, этого точно хватит на пинту-другую, но тут взмокший затылок остудило порывом ветра. «Постой», – как наяву послышался голос, который ни с чем не спутать, – «ты готов вот так прозевать несколько тысяч белли? Ну смотри, без денег вряд ли окажешься там, где водится рыба покрупнее, а значит не набьешь руку для встречи с сам знаешь кем. Никогда». Зоро чертыхнулся и продолжил обшаривать подворотни, и пусть некоторые были смутно знакомы, в конце концов сделал свою работу. «Опять морочишь мне голову», – бурчал он под нос, нависнув над питьевым фонтанчиком в отделении Дозора, – «если бы я хотел стать чемпионом по бегу – вопросов нет, но загонять это отребье ради пары взмахов катаной?!» Он смыл пот с шеи и лба, но пить здесь и не думал – все-таки достижение, даже такое, грех не отпраздновать. Зоро бросил перед барменом купюру и со словами «тёмного пива, на всё» уселся в глубине зала. Ни на каких женщин он не смотрел с таким интересом, как на официанток – сначала прикидывал, кому из них под силу вынести все за один раз, потом пялился на каждую с большим подносом – «ну это-то мне?» – и бил себя по колену, когда выпивка проплывала мимо. Но вот наконец-то перед ним выгрузили две кружки. Стоп, и это всё? Ну ни хрена себе инфляция! Впрочем, пиво приятно удивило. Забредя по дурости в слишком пафосное заведение, раньше он пошел бы догоняться чем попроще, но в этот раз решил что, пожалуй, готов оставить тут еще несколько хрустящих купюр. А пока смаковал свой эль, вторая кружка стояла напротив. Интересно, Куина тоже предпочла бы пиво или все же вон те странные напитки в выпендрежных бокалах, которые потягивали барышни у стойки? Он залпом допил первую пинту, а со второй направился к стойке, и только отодвинув высокий стул сообразил, что понятия не имеет с чего начать. Но делать ничего и не пришлось – дамы то и дело перебрасывались короткими фразами с барменом, а потом легко втянули в свой треп и новенького, и вот уже вопрос легко сорвался с языка – с чего бы начать знакомство с миром коктейлей? И дамы, и бармен прямо завелись – зазвучали какие-то странные словосочетания и вовсе неизвестные слова, а перед носом один за другим возникали бокалы с какими-то зонтиками, соломинками и лимонными дольками, из одного даже торчала половинка банана. Все было каким-то сладким, алкоголя не чувствовалось совсем – только почему-то, когда одна из барышень приобняла его за плечи и невинно спросила – «а нас-то угостишь?» – Зоро выложил перед собой столько, сколько выгреб из кармана, будто эти действия миновали мозг. Что было дальше, он не помнил вообще, а очнулся от холода в какой-то подворотне, подпирая стенку – видно, стемнело уже давно, и кирпич успел остыть; голова трещала, руки не с первого раза попали в карманы, и конечно там было пусто. Ну что ж, молодцы девчонки – а напади на него вот в этой подворотне какие-нибудь мордовороты, пеняли бы на себя. Куина уверяла, что когда они вырастут, в честном поединке ей никогда не выстоять против мужчины – но нет, методы этих плутовок ей бы точно не подошли. Да и как такое вообще могло прийти в голову? И уж конечно она пила бы пиво а не эту дрянь. А потом Зоро вновь представил огромную кружку. Ухоженные пальцы взрослых барышень были не намного крупнее чем у Куины в тот день, когда они скрепили клятву рукопожатием. Позже, встретив Луффи, Зоро засомневался – а правильно ли он поступил, настояв на той клятве? Это такие как его капитан запросто меняют правила, а точнее просто гнут свою линию, пропуская возражения мимо ушей – и странное дело, уже со второго-третьего раза сам Зоро повторял, что они никакая не команда, уже скорее из… кокетства? Но с Куиной все было иначе. Он велел ей забыть все эти бредни про разницу в физической силе – просто тренируйся изо всех сил и становись сильнее! Куина спорить не стала, она умела скрывать свое недоверие так же, как направление нового удара. С того самого дня додзё стало лишь разминкой перед настоящим боем. Казалось, они уже могли фехтовать с закрытыми глазами – не замечая наступления темноты, а расходились лишь заслышав свои имена отточенным как лезвия катан слухом. «Меня просто нагло прерывают, вырывая из рук первую победу», – думал Зоро, а однажды добавил вслух, – «ну ничего, когда станем взрослыми, нам никто не помешает». «Не мели чепухи. Когда станем взрослыми, ни тебя, ни меня здесь не будет», – усмехнулась Куина, и совсем другим голосом, не предназначенным для Зоро, крикнула, – «уже иду, пап!» Но не прошло и полгода, как Зоро начал изредка побеждать, и это вызывало странную неловкость – обезоружив противницу, он выставлял вперед катану на считанные секунды, а потом отводил лезвие в сторону и делал шаг назад, побуждая без лишних церемоний начать сначала. Но как только он победил второй раз за вечер, сравняв общий счет, просто не справился с собой – и навалился на Куину всем телом, вогнав лезвие в землю в дюйме от ее щеки. Он тяжело дышал и раздувал ноздри, пока не услышал: «И долго еще будешь об меня тереться?» Зоро мигом подскочил, попятился назад и несколько смутившись опустил глаза, и взгляд его, как в насмешку, встретился с нагло оттопыренным гульфиком. «Прости», – только и вымолвил он. Черт, черт, черт. Ни черта не понятно, как вернуться к тому, с чего начали – их прервало нечто гораздо худшее, чем зов к столу. И да – всякий раз, когда к ним лезли с этими глупостями, есть действительно не хотелось, а тут… – Ну что? – Куина смотрела на него с таким торжествующим видом, какого за ней не водилось и в полосу непрерывных побед, – дошло наконец? Есть вещи, которые от нас не зависят. Даже в собственном теле. – Заткнись! Никогда не позволю этому встать, – он нервно сглотнул, – встать у меня на пути! Да я!.. Он замахнулся катаной, но рука дрогнула. – Идиот! – Куина в два прыжка оказалась рядом и выбила меч голой рукой. – Так ты сдохнешь от потери крови. И потом – когда уже научишься думать своей головой?! Я же не смогу делать это вечно! Она достала из-за пазухи холщовый мешочек и прямым ударом припечатала его к плечу Зоро. – Добавляй в чай по утрам, по одной щепотке. Но только по одной щепотке, слышишь? Все снова стало как раньше, пока жар, притушенный в теле, не сбежал наружу мучить все живое. В Симоцуки не помнили такого лета, и в самые знойные дни даже занятия в додзё сокращались; лишь два лучших ученика не давали друг другу спуску. Как-то раз Зоро явился на дуэль вторым, такое случалось нечасто – как правило это он поджидал Куину, пиная ногой что ни попадя, пока на лужайке не заканчивались последние камешки и сухие ветки. Зато Куина, придя первой, села в положении сэйдза; ее волосы казались чуть длиннее, а ворот кимоно был мокрым. Ну конечно, наспех помылась после общей тренировки, и вот сидит, сохнет. Сказать по правде, Зоро бы тоже не помешало, но нет – только вымыл шею и лоб как привык. Он приподнял руку и нервно дернул ноздрями – да, и не переоделся он тоже напрасно. Сменное кимоно так и валялось нестираным, но может хотя бы проветрилось? И вообще, когда его запах успел стать таким резким? Ведь раньше подолгу бегал в одном и том же – и нормально. – Сколько еще тебя ждать? – Куина повернула голову и собрала в пучок так и не высохшие волосы. – А погнали к морю? И поплывем наперегонки аж до Сингл Рока! Или кишка тонка? – Зоро оттянул нижнее веко и показал язык. – Неплохая идея. Пойдем. Только строить из себя малое дитя совсем не обязательно. Вообще-то Зоро туда плавал как раз еще маленьким. Сингл Роком называли одинокую скалу в трех сотнях футов от берега, и она напоминала треугольник с прямым углом – на вид отвесная, но если ее обогнуть и подплыть со стороны горизонта, будет пологий склон. Они там были с пацанами постарше, двое из них забирались наверх и прыгали солдатиком, другие болтались у подножия сами и заодно удерживали там всякую мелюзгу. Впрочем правила, навязанные старшими, никак не помешали получить по заднице от настоящих взрослых уже на берегу, но не то чтобы Зоро манил Сингл Рок – его полностью захватило додзё, а о рискованных заплывах он и думать забыл, до сегодняшнего дня. Они вернулись в додзё, оставили там оружие и пошли на пустынный пляж. Куина аккуратно сложила кимоно и придавила его камнем, хотя едва ли погода собиралась осчастливить их ветром. Она вошла в море как мальчишка – с разбегу, и как только стало по пояс, вытянула руки и нырнула вниз головой; над водой показалась уже далеко от берега. Зоро побежал за ней с уверенностью, что может так же – но подпрыгнул слишком рано и упал плашмя, ударившись животом; пока боль не унялась, греб по-собачьи и, хотя вскоре перешел на баттерфляй, Куину было не догнать – она уже карабкалась наверх, когда он только подплыл к скале. Поднимаясь следом, Зоро занервничал – какие скользкие камни, – хотя беспокоился вовсе не за себя. Со скалы Симоцуки была как на ладони, но воздух над ней все еще плыл от жары. Зоро подошел к краю так близко, что вцепился в него судорожно сведенными пальцами ведущей ноги, и стал вглядываться в далекое марево до рези в глазах – лишь бы не смотреть на Куину, – но потом она чихнула и Зоро резко обернулся. Когда там, на берегу, она только сбросила кимоно, под ним оказалась льняная рубаха, очень похожая на мешок из-под картошки; но насквозь промокнув в море, ей пришлось хоть немного обрисовать черты. Этому зрелищу было далеко до появления Нами на палубе много лет спустя, когда шторм обрушился на утлое суденышко – и будущий штурман, а пока просто воровка, отважно вцепилась в мачту, пытаясь разглядеть пути к спасению – а ее тяжелая от воды, съехавшая на одно плечо футболка и правда сделалась почти прозрачной… Наверное, мешок из-под картошки был на такое неспособен, но Зоро уставился Куине на всякий случай в глаза, а когда взгляд воровато пополз вниз, она его перехватила, склонив голову к плечу. – Ну что ж, победа за мной. А то на мечах теперь везет нечасто, правда? – Я и не знал, что ты так классно плаваешь. – Помнишь, как я ударилась спиной и отец почти месяц не пускал меня в додзё? – Но ты времени зря не теряла. – Конечно! А ты? Ты сейчас ведь специально это придумал? – В смысле? Ты о чем? – Я уже не могу сравниться с тобой в силе. И дальше будет только хуже. Но в скорости мы пока еще почти равны. И тут я пока выплываю, – Куина усмехнулась каламбуру, – чисто за счет техники. Поэтому ты и решил заменить поединок вот этим? – Ну-у, это ты загнула. И в мыслях не было. Сегодня просто жарко как в аду. – Так-то вот всегда, – Куина сощурилась и сделала шаг, резко выбросив руку назад и в сторону – как будто замахнулась катаной, – ничего у тебя нет в мыслях. И все равно делаешь именно то, что нужно. Просто выкручиваешься на халяву. – На халяву? Да что и когда мне доставалось на халяву?! – Например, решение нашей проблемы! Это же мне пришлось ломать голову. И как? Пил сегодня чаёк? – Как всегда, – отозвался Зоро. Куина подошла вплотную. – Да ты просто конченый, голова-трава. Она по-кошачьи отступила, но внезапно рванула обратно и с разбегу врезалась плечом ему в грудину. Зоро полетел со скалы. Он каким-то чудом успел сгруппироваться. А она? Сможет ли так же? Или попытается спуститься по склону? Но там так скользко… Зоро не мог вернуться и не мог оставить Куину. Он решил подождать в воде чтобы вернуться на берег вместе – конечно, держась на расстоянии, ведь его никто не просил. – О как! Ну и сколько ты там яйца морозил? – Чё? – этот возглас Зоро скорее был обращен к нему самому. Он же просто зашел потребовать свои законные сто граммов, ничего необычного. И когда только успел так наклюкаться? И что себе позволяет этот повар? – Ну сколько ты там купался? Долго наверное? – настойчивый мудак выпустил струйку табачного дыма и сощурился, продолжая глазеть как на цирковое животное. Блядь. Единственный раз в жизни он с кем-то заговаривал о Куине еще на «Барати», и тогда напротив сидела хотя бы Нами, да и все признание свелось к туманному «у меня был один друг». Возможно, тут следовало поблагодарить Михоука – не дал особо разболтаться, но теперь… да, точно, – Зоро подпер руками загудевшую голову, – это белобрысое чмо, зажимая законные сто граммов после тяжелой тренировки, что-то там бухтело про богиню, которой скоро не из чего будет делать коктейли. Дальше была какая-то перепалка – ее содержание Зоро в упор не помнил, но кок каким-то образом спровоцировал его на возглас типа «и вообще, идти на поводу у баб – последнее дело». Тут в глазах у Санджи блеснуло подземное пламя: «Так-так-так, здесь чувствуется, м-м-м… не побоюсь этого слова, опыт? Так науке что-то известно о брачном поведении травоголовых? Вот это поворот!» Он закатал рукава, церемонно извлек из рундука лучший виски, а из ледника – кристально прозрачные кубики, заготовленные для тех самых коктейлей; перелил виски в графин, поставил все это на стол вместе с двумя стопками и, закинув в каждую по три кубика льда, как отрезал – «рассказывай». Вскоре Зоро никак не мог собраться с мыслями и точно припомнить, сколько и чего именно он успел рассказать, а все потому что во вторую порцию помимо льда Санджи добавил лимонный сок, в третью – еще и какой-то приторный сироп, а когда оформил по десятой, в ход пошел еще и взбитый венчиком белок, четко поделенный между шотами. Блядь, да это же и были коктейли. Ладно. Теперь идти на попятную глупо, но надо попытаться отвечать посдержаннее хотя бы с этого момента. – Часа два. Часа два ее ждал, наверное. – Зоро надеялся, что хотя бы имя Куины не сдал этому озабоченному. – Уже стемнело… – Ну ты даешь, – в этот раз Санджи зыркнул даже как-то… доверительно? – да она же хотела, чтобы ты вернулся! Ждала тебя, придурка, пока не продрогла. – Пей, – добавил он после тяжкого вздоха. Зоро не смог отказаться, но потом все же пересилил себя и, пошатываясь, вышел из камбуза. Хотя в графине еще что-то плескалось, в рундуке – тем более, а на новый приступ щедрости рассчитывать не стоило, особенно если держать язык за зубами. Как бы там ни было, на следующий день после вылазки на Сингл Рок с температурой свалился именно Зоро, а когда выздоровел, пацаны в додзё еще долго над ним издевались – и как только умудрился заболеть в такую жару. Куина его ни разу не навестила, но поединки возобновились без единого слова. Она просто пришла на то же место. Казалось бы, обычная простуда. Так какого черта он уже месяц не может вернуть себе лидерство? Куина разделывала его под орех, и делала это как-то… надменно? Во всяком случае, она почти перестала с ним разговаривать, хотя и в додзё стала уж слишком молчаливой. Да и плевать – куда хуже, что в какой-то момент Куина сделала его пять раз подряд. – Убей меня, – он выплюнул именно те слова, которые когда-то подействовали. Сейчас они были малы как прошлогодние штаны, но с тем большим остервенением Зоро пытался в них влезть, прыгая на месте и суча ногами, – убей меня, если я до сих пор не могу тебя превзойти! – Что ты несешь? Мы же поклялись друг другу! – Куина с легкостью выдернула катану из набухшей от дождей земли, в дюйме от зеленой макушки. – Нет, как я не поняла сразу, – продолжила она, – да ты же знать не знаешь, что такое клятва. Ты вообще ничего не понимаешь. И как я только повелась? Она смотрела исподлобья – но, казалось, ждала реакции не на слова, а на то что в принципе сказала так много. Что-то произошло с ее голосом – он вдруг обрушился как первые удары Вадо Итимондзи после детских поединков на деревянных муляжах. – Я знаю что такое клятва. Но это ты мухлюешь! – Да с чего ты взял?! – Этот твой порошок! Ты меня травишь, да? – Зоро, ты… ты правда так думаешь? Зоро так не думал. Он вообще не знал, откуда это взялось. Просто шальная идея – он не поразмыслил над ней толком, просто сразу понял, что Куину это сильно заденет – и тут же сказал вслух. Куина бросилась на него с каким-то звериным рыком, хотя что давал честный поединок против этих обвинений? Она сделала ошибку, поскользнулась на размокшей земле и налетела боком на лезвие катаны. Гнев, застивший ее глаза, стал рассеиваться, но какой ценой. Зоро бросился навстречу, но был остановлен выброшенной вперед ладонью и неожиданным холодом в едва потухшем взгляде – он бил резко, как волна в отвес Сингл Рока – впрочем, тут же распадаясь надвое и тяжело оседая на поверхности воды… Куина заковыляла к деревне, накренившись вбок, зажимая рану обеими руками. Судить о ее серьезности оставалось лишь по крови на лезвии, а еще Зоро поймал в нем свое отражение. – Сенсей, можно к ней зайти? – утром он стоял на пороге, едва ли на что-то надеясь – просто решил явиться подобру-поздорову за наказанием, а с чего еще начать не придумал. Но учитель почему-то приветливо улыбнулся. – Давно ты к нам не захаживал. И надо же как совпало – Куина приболела. – Правда? – Зоро тупо уставился на сенсея. – Да, представляешь! Говорит, простудилась. Температура… Только бы не разболелась как ты недавно. Так вот. Мы, конечно, тебе рады, но стоит ли так рисковать? – Пап, не волнуйся. Не заразится. У него теперь иммунитет, – послышалось из комнаты. – Вот видишь! Совсем голос сел. Учитель быстро затушевал беспокойство и сделал шаг в сторону – четкий как начало связки, которой собрался обучать, – и пропустил Зоро. – Какого черта тут происходит? – говорить вполголоса, когда просто разрывает изнутри, было сложно. – Не хочу чтобы за меня волновались. Это всего лишь царапина. – Царапина? Ты в своем уме? – Зоро сел у изножья футона. – У тебя температура, а значит заражение! Это не шутки! – Откуда ты знаешь? – Куина впервые за долгое время посмотрела на него с уважением, и продолжила намного мягче. – Не беспокойся. Я в последнее время интересуюсь медициной. Видишь? – она кивнула на стол в углу комнаты. Там лежало несколько толстых книг. Зоро вздохнул. Он знал об этом не из книжек. У него когда-то загноилась небольшая царапина на ноге, поднялась температура и врач сказал – надо резать. Как ни странно, первый заметный шрам Ророноа Зоро заработал не в драке. – Когда же ты читаешь? – спросил он. – Ведь мы всегда заняты. А потом еще ужин, – тут он обратил внимание на подсвечник с недочищенными разводами воска, – ты так зрение посадишь. – Спасибо за заботу, – ответила Куина даже без издевки, – короче говоря, у меня все под контролем. Я занесла в рану личинки мух. – Что, бля? – Зоро так скривился, что губам и внутренним краям бровей чудом помешал встретиться нос. – Это проверенный метод очистки ран. – А-а… но все равно, к чему такие сложности? Может все-таки врача? Твой отец скоро уйдет в додзё, он ни о чем не узнает. – Просто доверься мне. Хотя после всего, что ты наговорил, я наверно много хочу. Зоро опустил голову. Сомневаться в безопасности странного порошка после того, как Куина набила свои раны какими-то червяками, было попросту малодушно. Ну а главное, он работал, вот только просить такое средство у врача – это какая-то дикость, но зачем все так усложнять из-за ранения? Тем более что Зоро готов ответить за все, она же это видит. А потом в его голове вихрем пронеслись все эти «ты ничего не знаешь» и «ты так ничего и не понял». Сознательно навлекать все это на свою голову он точно не хотел. И Зоро просто сдался – так, как никогда не сдался бы в бою. – А я не верю, что Нами могла вернуться к Арлонгу просто так. – Да причем тут верю-не верю? Она сама все объяснила. – Зоро, ну нельзя же быть простым как три белли! Когда имеешь дело с женщиной, слова – это просто ребус, который надо разгадать. – Да иди ты на хер. Что ж, по крайней мере другой ребус – с чего это он так невзлюбил нового накама, – случайно поддался, но такая награда – просто какая-то насмешка за навязчивые возвращения к одним и тем же воспоминаниям. Куине становилось лучше. Зоро приходил каждый день и приносил ворованные мандарины из соседского сада. Наступил день, когда она его встретила уже не в постели – место футона по центру комнаты занял стол, с аккуратным чугунным чайником и оригами из салфеток. Куина выложила на дно чашек мандариновые дольки и разлила чай. Они немного посидели в тишине, но когда чашки наполнились второй раз, Зоро наконец решился. – Я рад, что тебе лучше. Я понимаю, с тренировками лучше не спешить. Но может хотя бы сходим на море? – Холодно, – Куина отвела взгляд к окну. Через занавеску пробивались солнечные лучи – вообще-то осень как раз отступила, но… – Но погода хорошая и море еще теплое. – Забудь об этом. Она стиснула глиняные бока чашки, и кончики пальцев побелели как в первый день после ранения. «Когда?» – спрашивал себя Зоро. «Когда и почему?» – уточнял он неделю спустя. Он знал, что новая – ничуть не делающая чести, – полоса побед закончится, когда Куина окончательно восстановится. Потому что стоило ей снова вонзить катану в дюйме от его головы – на этот раз в схваченную первыми заморозками землю, – он задался вопросом: «она полностью здорова или запросто меня сделала даже так?» По упрощенной картине мира, где все решали только навыки и тренировки, пошли трещины – как по насту вокруг Вадо Итимондзи. Зоро хотел одного – удержать в руках эти осколки, но порезался, и со вспышкой боли прорвался давно запрятанный вопрос. – Я вот что хочу спросить. Нет, ты молодец, что так шаришь за медицину и всякие там порошки. Но это все равно неестественно. И я тут подумал… а давай… ну… – Зоро поднял руки так, чтобы ни в коем случае не потревожить сидящую на нем победительницу, показал знак «окей» и ткнул в него указательным пальцем другой руки. Куина лишь закинула за плечо выбившийся хвост шарфа. Она давно не притворялась простуженной, но почему-то продолжала заматывать шею. – Ты полагаешь, что вместе с влечением теряешь какую-то часть своей силы вообще? – Угу. Куина слезла с него и посмотрела в сторону океана. – Наверное это тоже могло сработать. Но уже слишком поздно. Она повернулась спиной и направилась к деревне. Это был последний раз, когда Зоро видел ее живой. Нет, видел вообще. Семья почему-то настояла на закрытой церемонии прощания, а до того сенсей ответил «несчастный случай» и будто отгородился скрещенными мечами. – Вообще-то у меня был один друг, – сказал он Нами. – Пей. – Ну что ж. Это на одного друга больше, чем у меня. Когда сам Зоро опрокинул еще одну стопку, он молча признал – Нами ему даже нравится. Что молча – это очень важно, если пить виски чистым, все чудесные открытия и потаенные желания если и не заставляют себя долго ждать, то по крайней мере не рвутся с языка. То ли дело коктейли, о чем он честно предупредил Усоппа, хотя по большому счету не стоило – у этого-то и на трезвую голову язык как помело. А вот Нами ценит и честные напитки, и молчание. Интересную игру они затеяли – опьянеть, узнать другого и позволить ему узнать себя это одинаково заманчиво, но чтобы потом не пришлось пожалеть обо всем сразу, нужно балансировать на очень тонкой грани. Но тут взмокший затылок остудило порывом ветра. Постойте, какой такой ветер в баре? И все же он мог поклясться – его знобило как в детстве, когда началось гнойное воспаление, или когда он переохладился, болтаясь у подножия Сингл Рока. – Михоук?! Погоня закончилась. Постойте, это он, Зоро, должен был напасть на след Михоука и нагнать его, одурев от азарта; разве рыбе покрупнее подобает самой плыть в руки? Но Зоро вовремя погасил сомнения. Он – его главная цель, – уже здесь. Так соберись уже и порази ее. Жизнь снова стала простой и понятной. – Я, Ронороа Зоро, вызываю тебя на поединок! Что? Он принял вызов? А почему должен был отказаться? Нет, все идет как надо. Все правильно. Все просто и понятно. Вот только напоследок Михоук проплыл мимо как горячечное видение, как марево над Симоцуки. Зато понятно, почему его лицо показалось таким странным. Зоро был одержим Михоуком с детства, так почему этот шичибукай выглядит так, будто они ровесники? Да, в тавернах о нем болтали всякий бред: кто-то что он съел фрукт янг-янг и с тех пор не прибавил ни морщины, а для смерти оставил только морскую пучину и острие меча, кто-то перебивал – да нет же, все наоборот, Михоук давно умер, но узнав, что смертельно болен, где-то нашел гениального юношу-мечника и всему обучил, а потом и личность свою завещал. Да нет, это уже полный вздор. Разве существует человек, готовый остаться всего лишь тайным подражателем? Допустим невероятное, якобы это существо напрочь лишено честолюбия, но… просто зачем? Ради власти? Но разве не мерзость — вот так приходить на готовое? Ну и плевать. Даже если это самозванец, прикончить его – дело чести, ведь он одним своим существованием насмехается над мечтой Зоро. А впрочем, не стоит так заводиться из-за сплетен. Просто весь сброд в пивных и тавернах бухает по-черному, и вот уже приличный облик человека средних лет мнится происками дьявола. «Убей меня. Убей меня, если я не могу тебя превзойти!» – послышалось в лязге стали, и вторая катана рассыпалась в пыль. Обречь Вадо Итимондзи на столь же бесславную гибель просто немыслимо – уж лучше раскинуть руки, сжав на прощание эфес. Вот только Михоук ничего не знал о том, как много она для него значит; он мог бы уничтожить Вадо прежде, чем полоснуть по ее самонадеянному владельцу. Это первое, о чем подумал Зоро сквозь отступающее марево небытия, а потом даже через закрытые веки снова увидел солнце, словно зажатое в пальцах Михоука. Прежде, чем убрать свой перочинный ножик, он подхватил свободной рукой соринку с рукава, и дернул плечом – как будто знал за собой эту привычку, и боролся с ней долго и безуспешно, но чтобы скрыть это от соперника, сжал соринку еще крепче, медленно поднял перед собой и отразил луч. Блядь, глаза… Лежа в гамаке Нами, Зоро еще не мог зажмуриться, он вообще не мог пошевелить ни единым мускулом, но к нему пробился чей-то голос: – Вашему накама повезло, что этот шичибукай знал, как резать. Шрам будет очень глубокий, но органы не задеты. Это ювелирная работа, простите за кощунство. Похоже, он разбирается в анатомии не хуже, чем я в готовке. Знаете что будет, если хоть немного ошибиться, разделывая тушку рыбы фугу? – А вот это и правда кощунство! – встрял Усопп, хотя произнес это по слогам и под стук собственных коленок. – Простите-простите. Но вообще это странно, не так ли? Ведь проще нанять врача. – А может потому Михоук и поднялся так высоко, что никого к себе не подпускает? В том числе и врачей. Вспомните Каю, – в голосе Нами не было эмоций, она с чисто практическим интересом подхватила разговор, в котором Зоро был как неодушевленный предмет. Но почему тогда, стоило всем уйти, часами читала ему сказки и даже украдкой гладила по волосам? – Эй, голова-трава. Ты какой-то задумчивый. Опять какая-то девушка покоя не дает? Если нужно выговориться, только скажи. – А я уже сказал – иди на хер. Черт. Стоило зависнуть в своих мыслях, и этот любитель пьяных откровений тут как тут. Надо было притвориться спящим, а не тупо сверлить взглядом горизонт. Да и вообще поспать – хороший план, но его нарушила нога, нацеленная в солнечное сплетение. Зоро защитился рукоятью катаны и началась привычная потасовка, пока носок ботинка по касательной не задел бровь. – Достаточно, – объявил Зоро, стоя вполоборота – чтобы скрыть глаз, в который попала кровь. А то, чего доброго, придурочный захочет поиграть в доктора. И так небось ходил тут кругами, не зная как предложить услуги алкопсихолога, а стоило только напомнить, куда он может их себе засунуть, так сразу завелся. К счастью, оскорбленная невинность скоро убралась восвояси, и Зоро наконец-то сел и прикорнул, опираясь локтями на эфесы мечей. – Эй, Зоро! Проснись! – Нами трясла его за плечо. – Чего тебе? – он приоткрыл один глаз, а второй как-то не разлеплялся. – Ну вот, кровь уже запеклась. Надо обработать. Нами достала из-за спины бутылку виски, плеснула на тряпку и потянулась к его лицу. – А ничего нет менее ценного? – На камбузе-то? Скажи спасибо и на этом. Послала нашего озабоченного сделать смузи, так он все равно сверлил меня взглядом. Сказала – болван, пальцы себе нашинкуешь вместе с бананом. Вроде смутился, но ненадолго. Так что выхватила из рундука первое что подвернулось под руку. – Спасибо что сделала это тайком. – Это не ради тебя. Не хотела волновать Санджи. – Ах да. Он же скорее удавится чем оставит тебя без коктейлей. – Зоро, ты совсем дурак? Он за тебя переживает. – Он меня ненавидит. – Нет, ты правда ничего не понимаешь?! Да он просто не знает, как по-другому проявить интерес. – Как вы задрали! – Зоро выхватил заботливо прижатую к брови тряпку, отер себе лоб и резко встал. – Делаете одно, думаете другое! А ты… – он уставился на кошку-воровку таким взглядом, который наверняка заставил ее пожалеть, что помогла ему продрать глаза, – в твоих-то словах какой подвох? Хочешь убедиться, что мне уж на него плевать и путь свободен, да? И судя по всему, чтобы ты так подумала надо его взасос поцеловать. – Зоро, ты бредишь, это раз. И слишком много на себя берешь, это два. Тоже мне, секс-символ. Нами фыркнула и пошла прочь. – Эй! Может хоть бутылку оставишь? Нами, не оборачиваясь, завела руку за спину и показала фак. Не иначе как хотела, чтобы от нее так же страстно желали чего-то помимо вискаря. И кто тут бредит? Сами творят какую-то дичь и еще обижаются. Но доля правды в ее словах была. От драк с официантом он и правда испытывал ненормальное возбуждение. Это все Куина. Она слила воедино радость битвы и влечение. Никто из фриков с листовок не будил в нем ничего подобного, но стоило опять прийти к каждодневным битвам с кем-то равным… – Мне нужны деньги, – он зашел в каюту Нами. – Не выдумывай. Бутылка здесь, вон в том сундуке, забирай. А когда причалим, пойдем в таверну все вместе. Или надо объяснять, куда ты скатишься, если привыкнешь квасить в одиночку? – Нами подняла глаза от атласа и опустила очки на кончик носа. – Мне не на выпивку, – замялся Зоро. Черт, он даже не знает, сколько просить. Наверняка порошки с сомнительными свойствами продаются где-то на черных рынках. Да и почем? А вдруг придется продать почку? – Вот, – Нами положила на стол несколько крупных банкнот, – как только спустишься на берег, наведайся-ка в дом терпимости. На тебя страшно смотреть. А оставаться тет-а-тет – еще страшнее. – Тоже мне секс-символ, – передразнил Зоро и вышел. Что ж, вот все и свелось к пошлым шуткам, но ведь так было не всегда. Когда Куина, почти оправившись от ранения, не захотела идти с ним на море, Зоро вышел из ее дома и побрел в сторону утеса. Небо внезапно заволокли тучи, заморосил дождь, и это к лучшему – рассчитывать на уединение в самом живописном уголке Симоцуки при хорошей погоде немного наивно. Буря так и не грянула, но поднялся ветер, он разгонял морось и то и дело с размаху разбивал о лицо дождевые капли покрупнее. Зоро смотрел на волны, бьющие в отвес Сингл Рока – в конце концов, расслабиться, греясь на солнце, мог любой дурак. И вот промокшего под дождем затылка коснулось легкое дуновение ветра. Странно, как его вообще можно почувствовать, при такой-то погоде? Но, кажется, он научился издалека улавливать колебание каждого шага, если это были шаги Куины. – Неужели передумала? Идем на пляж? – Ты забавный, – Куина бросила на землю полотенце и села рядом, – тебе или драться, или плавать на худой конец. Ты вообще хоть когда-нибудь отдыхаешь? – Еще чего! Каждую минуту пока мы тут прохлаждаемся, кто-то тренируется изо всех сил. – Ты думаешь у нас есть конкуренты на других островах? – Конечно! А с чего бы им не быть? – Вот и я не понимаю, разве мало таких, куда более подходящих, – Куина сняла с рукава кимоно невидимую соринку. – Подходящих для чего? – не понял Зоро. – Ну, это… чтобы стать величайшим мечником в мире, конечно. – А я тебе о чем? Нечего тут рассиживаться! – И правда… Какой в этом смысл – просто сидеть тут рядом? А впрочем, я так и знала, – Куина подхватила еще одну соринку, – и было бы обидно засомневаться в этом сейчас. По ее лицу пробежала мимолетная улыбка – как наконец-то сверкнувшая молния. – Спасибо тебе, – прошептала она и встала. – Ну ладно, пойдем в додзё. Тебе не мешает подкачаться. Подстраховать в работе с весами пока не могу, но нагрузить отжимания и подтягивания – всегда пожалуйста. Сколько они ни тренировались, к ее кимоно больше не прицепилось ни единой пылинки, и Зоро надолго об этом забыл. А когда вспомнил, сам явился на камбуз и выпалил: «Выпьем?» – Короче, – начал он после третьего шота – кок опять утопил виски в какой-то патоке, ну да и пофигу, – я, типа, вот о чем выговориться хочу. Ты случайно не знаешь, как может изменить человека дьявольский фрукт? Ну, о каких свойствах ты слышал? – Блядь, Зоро. Это не имеет никакого отношения к слову «выговориться». У нас тут что, викторина? – Но мне правда надо. Разве я не могу спросить? Давай, напрягись. Может в «Барати» кто-то чудил? – А, ну да. Один вроде как умел останавливать время и поэтому смылся, не заплатив. А второй раз, когда его не пустили, естественно, спер все к чему не успели притронуться на ближайших столиках. Ну и еще что-то потом пропадало по мелочи, но может это были воры и без способностей. Еще один умел увеличивать предметы – и заказав наш фирменный стейк, делал его размером с колесо телеги, ох и толстяк это был… – Так, подожди. Я про способности, которые не бросаются в глаза. – Голова-трава, включи мозги! Как же я в суматохе «Барати» мог разглядеть то, что не бросается в глаза? – Твоя правда, – махнул Зоро и опрокинул новый шот. – Так тебе просто книга нужна. Энциклопедия. Деньги у тебя есть. Это была Нами. Только как она тут оказалась? А теперь еще и подошла, села рядом и так улыбнулась, будто в одном этом уже был какой-то смысл, и хлебнула виски прямо из горла. – Зачем так, Нами-сан? Давайте я и вам коктейль сделаю? – Вот еще. Если побаловаться, сидя на палубе – еще куда не шло. Но разговоры разговаривать – нет, не надо мне лишних рисков. Буду пить только чистым, – что ж, эту ее новую улыбку разгадать было несложно: ее собутыльников уже развезло от виски, спрятанного в соке, чае и даже молоке. – А если с мандариновым сиропом сделаю? – Черт бы тебя побрал. Ты купил меня с потрохами. Проснувшись, Зоро не сразу разлепил глаза. Под головой ничего не было, он лежал на голом полу, да и сам, похоже, совершенно голый; и справа, и слева доносилось чье-то мерное дыхание. Это было уже слишком, тут сработал инстинкт самозащиты (как вовремя), и глаза распахнулись со скоростью вылета пробки из шампанского. Он осмотрелся и сморщился как от самого странного сочетания вкусов, накануне соединенных в его шоте. Справа безмятежно спала рыжая ведьма, сжимая в руках плетку с таким трепетом, будто это плюшевый медвежонок. Хотелось возмутиться, но приятный зуд в исполосованных ягодицах выдавал с головой. Правда, сразу после какого-то по счету шота в памяти шел провал, но мозг постепенно начинал выхватывать из небытия какие-то обрывки – как собирать соринки с рукава. Вряд ли Нами смогла бы довести до оргазма, приставив к горлу лезвие после честного боя, но оказалось и плетки после нечестного вполне достаточно… Ну а слева разлегся официант, и во рту у него был кляп – и вряд ли что-то другое могло сделать его сексуальнее. Если так посмотреть, в этом он полная противоположность Михоуку. Зоро прикрыл глаза, и в голове как будто завибрировал вкрадчивый низкий голос. На этом голосе лежала тень старой привычки говорить так, чтобы больше никто не услышал – никто из тех, кто более наблюдателен, чем Зоро, и кого один этот голос мог бы насторожить. Да. Именно так говорил с ним один человек. Или ничего этого не было? Зоро вдруг со всей ясностью вспомнил, что Куина никогда не называла его «голова-трава», а он никогда не воровал для нее мандарины. Это все, что связано с ними, влилось в память о ней – как приторные сиропы в бокал виски, и так же незаметно затуманило голову. Да, хороша рыжая ведьма – стращала последствиями пьянки в одиночку, а как насчет пьянки в компании двух распутников, запертых посреди океана? То ли Нами сама понимала, чем следует запастись для долгого плавания, то ли все это добро оказалось в доме у Каи. Неужели и Усоппа ждет сюрприз? К слову, именно когда Зоро подполз к разбросанным в непростительном беспорядке мечам и снял с эфеса кружевные трусики (наверно принадлежащие Нами, хотя сейчас бы ничего не удивило), в каюту ворвался запыхавшийся Усопп, а за ним – Луффи. «Попался!» – крикнул капитан, и прыгнул ему на закорки. Похоже, эти двое все утро играли в догонялки, салки и жмурки. – О-о-о, Зоро! Так вы тоже любите подвижные игры? А чего тут, почему не на верхней палубе? – Так, двигаем отсюда, – Усопп закрыл ладонями его глаза и грубо пнул к выходу. – Ну давай хотя бы Са-а-анджи заберем. Я жрать хочу. – Бутербродов и сами наделаем! Давай уже, двигай! Когда-то Зоро не понимал, зачем им в команде кок, ведь любой дурак приготовит бутерброды. Что ж, этим двум дуракам он польстил. Даже хлеб был нарезан так косо, что куски точь-в-точь повторяли очертания Сингл Рока. Ну а что касалось еще двоих, так эти сидели с таким покер-фейсом, что в точности последних воспоминаний впору усомниться куда больше, нежели в самых изощренных играх разума. Тем временем даже уверенность, что у Куины была привычка собирать соринки с кимоно, таяла как кубики сахара в чае, испорченном крутым кипятком; но после этого вкус все же стал немного лучше, и было совершенно без разницы, что значит невозмутимый вид Нами и Санджи. В любом случае они распаляли ту, самую первую страсть – как удары плетки – тело, дубоватое от выпитых коктейлей. Куда сильнее настораживало другое сходство. Затеянная ими игра была чем-то сложным, что невозможно распутать прямыми вопросами и даже клятвами. Поэтому Зоро промолчал, но, кажется, как и тогда, в далеком-далеком прошлом, остался в дураках.