***
Их отношения начались также внезапно, как вспыхнули взаимные чувства. Они просто начались также резко, как в Фонтейне начинается дождь. Они оба понимали, что их отношения не соответствовали стандартным шаблонам любви, но в этом заключалась какая-то привлекательность. Они были двумя противополностями, погруженными в море взаимопонимания и глубокого соприкосновения душ. Хотя поначалу для обоих было тяжело скрывать свою связь от других, спустя время они привыкли к тому, что об их отношениях знают лишь они. И лишь будучи наедине, могут скинуть с себя маски и выстроенные образы, являясь друг для друга безопасной зоной. Часто они проводили вечера в разговорах, погружаясь в бесконечные дебаты о жизненных философиях, музыке и искусстве, стараясь абстрагироваться от работы, обязанностей и других людей. Иногда, когда они гуляли рука об руку под лунными лучами, Ризли ощущал какую-то непостижимую энергию между ними. В их объятиях и поцелуях была смесь нежности и страсти, которую сложно было описать словами. Они находили взаимное утешение и поддержку в самых сложных моментах, будто два паззла, совершенно разные, но идеально вписывающиеся друг в друга. Ризли всегда полагался на свою интуицию и уверенность в том, что способен понять людей настолько хорошо, что даже их самые скрытые мысли и чувства не останутся непостижимыми для него. Но, когда дело касалось отношений с Нёвилеттом, все его уверенности рассыпались, словно пыль. Нёвилет был загадочной личностью для всех вокруг. И, хотя Ризли старался вникнуть в его сложную природу, каждая попытка расшифровать его, заканчивалась неудачей. Тем не менее, Нёвилет неустанно демонстрировал искренность и открытость в своих поступках и словах. Он делился своими мыслями без лишних задумок и казалось, что вся его душа была полностью раскрыта перед Ризли. Нёвилет старался быть искренним, не скрывая лишний раз ничего. «Или слишком хорошо скрывает», — думал иногда Ризли. Однако, каждое слово и жест Нёвилетта говорили о глубоких чувствах, которые невозможно было подделать. И Ризли ни разу не усомнился в их искренности, хотя каждый раз ощущал, словно тот что-то не договаривал. Но, пожалуй, самой странной и удивительной привычкой Нёвилетта была его любовь к дождю (по крайней мере, так считал Ризли, основываясь на собственных наблюдениях). В отличие от Ризли, который испытывал исключительно дискомфорт при попадании под дождь. Мало того, что Меропид находится под водой, быть лишний раз под водой не на рабочем месте, он не горел желанием. Каждый раз, когда небо Фонтейна заволакивали тучи, и первые капли начинали касаться земли, можно было быть уверенным, что Нёвилетт будет непременно стоять настойчиво под крупными дождевыми каплями. Поначалу Ризли это забавляло, первое время он даже с улыбкой наблюдал за этим зрелищем, размышляя о непостижимой природной связи, которая связывает его возлюбленного с влагой с небес. Однако Ризли признавался себе, что не разделял эту страсть к дождю. Он предпочитал сохранять сухость и тепло. И предпочитал, чтобы Нёвилетт тоже был сухим и тёплым. Капли бились о поверхность воды с неимоверной мощью, создавая звук, который отчетливо разносился по кабинету герцога в подводной крепости. Однако Ризли не был тем, кто сидит на месте и ждёт, пока дождь прекратится (как все нормальные люди). (хотя, он бы с удовольствием…) Он каждый раз стремился завершить свои дела как можно быстрее, зная, что его Нёвилетт точно окажется под дождём рано или поздно. И единственное, что защитит его от неумолимого потока воды с неба, это купленный Ризли большой зонт, под которым могли уместиться они оба. Искать долго не приходилось, ибо в такую ненастную погоду мало кто желал задерживаться на улице в окрестностях величественного дворца Мермония. Даже самые отважные горожане стремились найти укрытие от непрекращающегося дождя. Однако, среди редких, кто всё же решил нарушить это правило и находился на улице, был один человек. Неумолимый и мудрый судья, чьи широкие плечи носили тяжесть множества судебных решений, непоколебимо стоял, созерцая непрекращающийся дождь. Ризли тяжело вздыхает, даже издалека увидев, как сильно тот уже промок. — Гидро-дракон, гидро-дракон, не плачь, — послышалось от поспешно пробегающей поодаль девушки, что убегала из дворца под ближайший навес, прикрываясь небольшой сумочкой. — Гидро-дракон… — Начал было повторять Ризли автоматом. В детстве это было его постоянной привычкой, он искренне верил в существование могучего гидро-дракона, чьи душевные переживания заставляли небеса плакать. Однако, с каждым годом непреклонность взрослого мира начала проникать в его сердце. Стремительная смена времени и зрелость мышления заставили его постепенно усомниться в реальности этих легенд. Он начал относиться к ним скептически, считая их лишь детскими фантазиями и нереальными историями. Веры в сказочное, таинственное и необъяснимое в его жизни постепенно становилось всё меньше. С каждым шагом ближе к Нёвилетту, он сильнее сжимал рукоятку зонта, стараясь игнорировать давящее чувство в груди. Хотелось обнять, спрятать и укутать во все тёплые одеяла в их доме. Его сердце пропускает удар, когда Нёвилетт поворачивается на громкие шаги берцев по лужам. Глаза судьи слабо покраснели, а тушь потекла по лицу. Он плакал. Ризли подходит к нему так быстро, как может, и, ничего не говоря, обнимает и скрывает от холодных капель под зонтом. — Ризли, ты намокнешь, обнимая меня… — Тихо произносит он, и явно хочет извиниться за неудобства. Но тот прерывает. — Гидро-дракон, гидро-дракон, не плачь… Глаза Нёвилетта удивлённо расширяются и, когда Ризли чуть отстраняется, чтобы встретиться взглядом, он не может сказать ни слова. Герцог накрывает его губы своими, и в этом долгом поцелуе они, наконец, перестают ощущать какой-либо барьер между ними.***
Дождь слабеет и совсем скоро прекращается вовсе.