возможно, я не хотела тебя любить

Эти чувства были неожиданными и сильными, словно порыв осеннего ветра, что накрывает тебя на улице, и тебе становится холодно и боязно.  Я не могу сказать точно, в какое время влюбилась и почему это произошло, но мой разум затмил её силуэт. Ее голос звучал внутри меня, словно я страдаю шизофренией. Она звала меня к себе, и я так хотела пойти навстречу.  Каждый раз, при виде ее, мне становилось дурно от своих чувств. Ноги теряли контроль, становились ватными, я чуть ли не падала в обморок.  А если я старалась заговорить с ней, все было еще хуже: слова не связывались в предложения, а мой голос походил на двенадцатилетнего ребенка, что не может дать ответ на вопрос учителя и вот-вот заплачет.  Я думала, что это легкая зависимость. Быть может, симпатия? Все оказалось хуже, ведь я правда чувствовала влюбленность.  Конечно, с моим поведением, все было написано как на листе чистой бумаги: «Я влюблена, я влюблена, я влюблена.» И это не осталось не замеченным ею.  В один день ее слова «Если чувствуешь ко мне что-то, то придешь к одиннадцати вечера и во всем признаешься» заставили меня с тревожными мыслями просидеть дома до ночи, думая, идти к ней или нет.  И я пошла.  И мне изначально было понятно, что это будут токсичные отношения.  Ведь все должно было быть по ее желанию, по ее хотению и по ее требованию. Она сказала прийти - я пришла, она сказала сделать - я сделала. А отказ означал скорейшее расставание.  Мне было сложно с ней, но еще хуже было без нее.   Я терпела, любила, лелеяла и ухаживала за той, которая меня не любила.  Она, словно темная сила, преследовала меня всюду. И было это моим воображением или реальностью — ответа не дам. Четыре года влюбленности, а потом еще пять лет страданий не то от любви, не то от ненависти, — это как срок в тюрьме за какое-нибудь не очень тяжкое, но весомое преступление.  Но что я сделала в этой жизни не так? Полюбила ее? Шестой год находясь в плену этого демона с ангельской внешностью, я лишь мечтала перестать чувствовать то, что чувствую сейчас, но никто из Всевышних не слышал меня.  Я была полностью окована ее цепями, закрыта под ее решеткой и связана ее липкой сетью любви.  Одним днем, ее слова о моей неверности в любви довели меня до одной из глубочайших истерик, в момент которой я поняла, куда я попала. В чьи руки и в чьи ловушки я окунулась с головы до ног, и что единственным выходом здесь была дальняя дверь коридора.  Если бы я вышла за нее раньше — не простила бы себя никогда, ведь, «Посмеешь покинуть дом — больше в него не вернешься. Дорога сюда тебе будет закрыта так же, как и в мое сердце.» О каком «сердце» шла речь — уже непонятно, но бояться теперь не было смысла, ведь я точно решила, что уйду.  И последнее, что я могла сделать — написать ей. Оставить записку от руки — такую корявую, чуть порванную, залитую моими же слезами. 

«Возможно, я не хотела тебя любить. Но ты пленила меня своими чарами и заключила в своей тюрьме. И я терпела все твои выходки, прощая тебе все, что ты могла себе позволить. 

Ты не человек, ты животное. Я не хочу иметь с тобой никаких связей более, просто забуду, все, что было между нами. 

Надеюсь, ты влюбилась в меня так сильно, как в тебя влюблена была я все эти годы. И пусть ты будешь страдать — я буду счастлива так же, как ты счастлива была моим болям при мыслях о тебе. 

Все к тебе вернется, запомни мои слова.»

Слезы текли ручьем, и сил выйти будто уже и не было. Она смотрела на меня свысока, стоя на другом конце коридора. Ее взгляд не означал ничего — простая пустота в этих чужих мне отныне глазах.  Я ушла, не проронив ни слова, и такой же молчаливой в тот момент была и она.