***
— Стальной, ты меня вообще слушаешь? — раздраженно спросил Мустанг, стараясь казаться грозным. — Не совсем, — пробормотал Эд, глядя на широко раскрытую металлическую ладонь, поворачивая ее снова и снова. Он знал каждый дюйм этой руки; своего запястья, плеча и предплечья. Знал все это со всех сторон. И Эд никогда не ненавидел автоброню больше, чем сейчас. Вошла Хоукай, положила папку на стол Мустанга, и тот глянул на нее сверху вниз; раздражение все возрастало. — Стальной, ты мог бы хотя бы притвориться– — Лейтенат Хоукай, — выпалил Эд, и уже на выходе из кабинета она остановилась, чтобы повернуться к нему. — Это… своего рода личный вопрос… но… — он закусил губу, отвернулся и снова посмотрел на нее, — У тебя есть татуировка? — Татуировка? Почему ты спрашиваешь? Думаешь сделать? — Лиза приподняла бровь. Эд потупился. — Нет, нет, не как… не та татуировка… не чернильная татуировка. Которая… татуировка соулмейтов. — О, — она закатала правый рукав формы, — Я получила ее, когда была примерно в твоем возрасте. — Лиза протянула руку, чтобы показать ему, и Эдвард вытянул шею, ожидая… Какого черта? — Кто такой Джеймс Б.? Хоукай опустила рукав. — Я не знаю. Я еще с ним не встречалась. — Оу, — Эдвард покраснел, сверкнув глазами в сторону Мустанга, который наблюдал за разговором с легким любопытством. — Мне казалось… Она посмотрела на Эда, посмотрела на Мустанга, слегка улыбнулась и снова посмотрела на юношу. — Обычно всем так кажется. Но мне нравится думать, что Вселенная слишком уж умна, чтобы допустить подобное. — В конечном итоге ты бы его убила, — Эд медленно расплылся в кровожадной ухмылке. — И достаточно мучительно, — признала Лиза, а затем повернулась к своему ошеломленному боссу. — Я вернусь за готовыми документами через час, сэр. Пожалуйста, закончите их к тому времени, — она вышла, закрыв за собой дверь. Мустанг немного неловко откашлялся и открыл папку, чтобы просмотреть документы, которые ему только что вручили. — Теперь, надеюсь, мы можем сосредоточиться на подведении итогов твоего следующего задания… — Если у тебя не имя Хоукай на запястье, — прервал его Эд, и Мустанг раздраженно выдохнул, — тогда чье? Рой устало сжал переносицу. — Это не твоя забота, не так ли? Откуда вообще такой внезапный интерес к татуировкам соулмейтов? Эд откинулся на диванные подушки и пожал плечами, как будто это не имело значения. — Уинри получила свою вчера. Мустанг изогнул бровь. — Это ты? — Нет, — кончики ушей Эда слегка заалели. — Это Ал. Но не говори ему, она хочет рассказать сама. Откинувшись на спинку стула, Мустанг сказал: — Хочешь, чтобы это был ты? Поэтому тебя так волнуют татуировки? Теперь Эд почувствовал как румянец залил все его лицо. — Это не так! Уинри мне как сестра и… и они с Алом будут замечательны вместе. Я имею в виду, они оба замечательны и по отдельности, но вместе они будут чертовски потрясающими. Они будут такой парой, на которую все будут смотреть и ровняться. — Я рад, что ты с таким энтузиазмом относишься к этому, — сухо сказал Мустанг, и Эд посмотрел на него. — Если для тебя это такое счастье, то почему тебя это так беспокоит? Эд снова пожал плечами, ткань его куртки издавала шуршащий звук при каждом соприкосновении с диваном из-за движения. — Я не знаю. Просто… много думал об этом в последнее время. — Татуировки соулмейтов как правило появляются на правом запястье, не так ли? — Мустанг задумался, а Эд напрягся. — И обычно примерно в твоем возрасте… может, именно это и заставило тебя так беспокоиться? — Все остальные узнают, — выдавил Эдвард, — В моем возрасте все узнают, с кем они связаны и с кем в конечном итоге останутся вместе. Или… с кем они должны остаться. Некоторые люди их не имеют, вы это знали? Это редкость – примерно один на миллион или что-то типо того, я думаю. Моя мама была одной из таких и я подумал: если у моей мамы ее нет, какой в них вообще смысл? Но теперь тату есть у Уинри, и если бы у Ала… если бы у Ала было нормальное тело, у него бы тоже она была с именем Уинри. Чтобы они оба знали. А мне не узнать. Меня не волнуют отношения, свидания, брак и вся эта ерунда, по крайней мере сейчас, когда мне нужно беспокоиться о брате. Но это просто… — Это просто напоминает тебе о том, насколько сильно ты отличаешься от других ребят твоего возраста, — закончил за него Мустанг, и глаза Эда гневно сверкнули на него. Впервые он злился не на Мустанга. Просто злился. «Это всего лишь еще одна вещь, которой у тебя нет, но есть у других людей; еще одна вещь, которую ты потерял из-за своих ошибок». Эд сглотнул и опустил взгляд на колени. — Можешь просто подождать, пока не появится человек с твоим именем на запястье, — беззаботно сказал Мустанг, взяв папку с заданием для Эда, которую он читал раньше. — Или ты можешь поторопиться и найти способ вернуть руку, чтобы ты мог выяснить это сам. И верни Альфонсу его тело, чтобы он мог быть с мисс Рокбелл по настоящему. Итак, мы будем обсуждать твое задание или нет? На секунду Эд впился в него колючим взглядом просто из принципа. Но затем он ярко и широко ухмыльнулся. — Дай мне самое худшее, Мустанг.***
По какой-то причине тату не появилась, пока тело Ала ждало у Врат. Может быть, потому что в теле не было души, у самого тела не могло быть второй половинки. Это, наверное, имело смысл. Но теперь душа Ала вернулась в тело и он выздоравливал в Центральной больнице, пока его кожа, кости и рваные волосы, были совсем слабыми. И даже не смотря на это, он выглядел бесконечно живым и прекрасным, и Эду хотелось плакать. Он сделал это. Он смог. Он на самом деле вернул тело брата, вернул его после того, как потерял его из-за глупой, глупой ошибки. Эд не хотел отводить от него взгляд, не хотел пропустить ни мгновенья жизни Ала с восстановленным телом. Тот назвал его странным, но Эдвард видел, что он так же счастлив вернуться в живое тело из плоти и крови. Теперь Ал спал практически все время, то ли наверстывая почти четыре года отсутствия сна, то ли просто его тело самоисцелялось таким образом, но Эду было все равно. Он спал, а это само по себе было маленьким чудом. И Эд наблюдал за ним; ему казалось немного жутковатым делать это, но Ал наблюдал, как он спит четыре года, так что юноша имел полное право быть настолько жутким, насколько ему хотелось. Кости правого запястья Ала так сильно выдавались вперед, тонкая кожа на них опасно натягивалась, так что буквы казались слегка искаженными. Когда Ал наберет вес, они будут выглядеть менее шаткими, но Эд и сейчас знал, что они говорят. Уинри Р. Эд согнул пальцы на новой правой руке — она была тоньше и слабее, чем мускулистая левая. Он кинул взгляд на свое пустое, бледное запястье и вздохнул.***
Рой все еще был слеп, когда Эд пришел навестить его в его больничную палату, этажом выше палаты Ала. Ему нужно было уйти из армии прямо сейчас. Нужно забрать брата домой, проконтролировать его реабилитацию, начать собственную жизнь. Он сделает то, в чем нуждался уже давно. Ему нужно уйти сейчас же. — Десятки людей были свидетелями того, как ты вмазал богу по лицу и спас всю страну, если не весь мир. Мне жаль, что я не был одним из них. Было бы приятно это увидеть. — Он ухмыльнулся, и Эд усмехнулся в ответ. — Я не думаю, что кто-то помешает тебе делать все, что ты захочешь, но поскольку в настоящее время в армии наблюдается беспорядок, необходимые документы для отставки будет невозможно получить. — Ты мог бы просто выгнать меня, — пожал плечами Эд. — Я числюсь государственным алхимиком, но теперь алхимия мне недоступна, так что… теперь я бесполезен для армии. Губы Роя печально изогнулись, брови нахмурились, и взгляд был обращен вниз, но глаза белесого цвета не сфокусировались на простынях, на которых он лежал. — Это… странно. Так странно думать о тебе без алхимии. Я не могу себе представить, каково это для тебя. Как будто я восстановил одну конечность, но потерял другую, и эту автоброней не заменить. Эд снова пожал плечами, но Рой не мог этого заметить. — Все в порядке, алхимия – это еще не все. Я вернул Ала. Итак… что мне делать с документами или с чем там? Рой сделал паузу и немного подумал. — Отвези своего брата домой, Эдвард. Когда армия снова будет в строю, я тебе позвоню. Можешь прийти, подписать несколько бумаг и избавиться от нас навсегда. — О, ладно, — Эд легко ткнул его в плечо, но Рой немного дернулся, не ожидая прикосновения. — Я знаю, ты имел в виду, что ты избавишься навсегда от меня, но мы оба знаем, что это чертова ложь. Я все еще должен тебе деньги, помнишь? Глаза Роя попытались найти его, обратились в том направлении, откуда доносился голос и замерли на том месте, где была грудь Эда, на что тот ощетинился. — Мои глаза выше, мудак, я не такой уж низкий. Ты реально запомнил меня таким невысоким, ублюдок? — Да, я полагаю, ты мне должен, — сказал Рой ровным голосом и с легкой улыбкой на губах. — Так что пока я еще не избавился от тебя, — в этом была шутка, поддразнивание и немного дружелюбия, что заставило Эдварда улыбнуться; все равно в комнате не было никого, кто мог бы это увидеть. — Как только ты официально отстанешь от меня, мы сможем сходить выпить. — Ты приглашаешь меня на свидание, Мустанг? — Эд пошутил, но что-то внутри него вспыхнуло. Рой усмехнулся. — И не мечтал об этом. Я сейчас не могу отследить твоих выпадов и тычков, чтобы вовремя увернуться от них. Но ты больше не будешь моим подчиненным, а я больше не буду твоим командиром, так что мы могли бы быть… друзьями, возможно. — Друзья, — фыркнул Эд. — Мы никогда не ладили с тобой как босс и подчиненный, и я не понимаю, почему мы могли бы ладить как кто-то еще. Но если ты платишь, то я обязательно схожу с тобой. — Я рад, — его голос был мягким, а улыбка доброй, и Эдвард действительно оказался в замешательстве. — Я слышал, вместе с телом Ала ты вернул руку. Пальцы Эда дернулись. — Ага. Она костлявая, слабая и бесполезная, но немного упражнений и много еды приведут ее в надлежащий вид. — А твое запястье? Ты наконец знаешь? Я помню, как когда-то ты был расстроен из-за этого. Эд сглотнул и посмотрел на свою бледную, безупречную руку. Он подумал о том, чтобы соврать и что-нибудь выдумать. Не то чтобы Рой мог увидеть, что он лжет. — Оно… пустое, — выражение лица Роя было нечитаемым. — У Ала татуировка появилась вчера вечером, это заняло некоторое время. Может… может, мне просто нужно подождать? Я не знаю. Может быть я такой же, как моя мама. — Это беспокоит тебя? Раньше ты никогда не выражал желания отношений. Эд впился взглядом в гладкие, слишком белые плитки больничного пола. — Не то чтобы я из кожи вон лез, чтобы найти соулмейта, но… Однажды я спросил об этом маму, почему у нее нет тату, в то время как у других людей есть. Она сказала мне, что это потому, что мой отец был особенным, и мир просто не знал, что о нем думать, поэтому он не объединил его в пару. А поскольку Хоэнхайм был маминой второй половинкой, а он не получал татуировки, то и она тоже. — Это имеет смысл, — сказал Рой. — Твой отец – бессмертное существо, которому тысячи лет, а также философский камень. Должно быть, это действительно запутало вселенную. Эд фыркнул. — Наверное. Но до того как я это осознал, я думал, что он просто ушел от нас, потому что он был мудаком. Я подумал… может быть, поэтому моя мама не получила татуировку. Потому что ей не суждено было иметь вторую половинку. Она так любила моего отца, но он просто ушел, как будто ему было все равно, разбил ей сердце и она умерла одна. — Эдвард, — выдохнул Рой. — Ты считаешь-? — Теперь я знаю настоящую причину, по которой у нее не было татуировки, но это не объясняет, почему ее нет у меня. Рой сглотнул и отвернулся. — Это не значит, что ты умрешь в одиночестве, Эдвард. Может быть, ты прав, просто нужно немного больше времени, чтобы твоя появилась, — Мустанг ухмыльнулся. — В конце концов, мы всегда знали, что ты поздно созрел. Эд вскипел. — Это была тонко завуалированная шутка про мой рост, придурок? — Такая тонкая, что ее практически не было видно. — Юноша сопоставил моральные тяготы от удара слепого со своей яростью. — Но даже если этого никогда не произойдет, Эд, — Рой внезапно вернулся к теме, да еще и использовал столь нетипичную для него форму имени Эдварда, что тот так удивился, что забыл о своем гневе, — это не значит, что ты умрешь в одиночестве. — Тогда что это значит? — жалобно пробормотал он. — Значит, что ты сможешь делать то, что у тебя так хорошо получается; то, что ты делал все эти годы. — Эд нахмурился. — Прокладывать свой собственный путь. Решать свою жизнь самостоятельно. Тебе предлагалось множество путей, но ты всегда выбирал тот, которого не было среди предложенных, тот, который ты проложил сам. Ты встретил неотвратимость судьбы с яростью и явным упрямством, никогда не позволял ей решать за тебя, и направил ее в собственное русло будущего. Конечно, ты не получил татуировку, Эд. Как и в случае с твоим отцом, Вселенная просто не знает, что, черт возьми, с тобой делать. Это была жестокая мысль, но Эдвард на мгновение порадовался, что Рой ослеп. Никто не должен видеть, как он краснеет, как школьница. Эд поддался вперед и снова ткнул Роя, на этот раз сильнее; настолько, что в этот раз он ощутимо вздрогнул. — Это за то, что сравнил меня с этим придурком. Рой закатил неживые глаза. По крайней мере, они еще были на что-то годны. Вспомнив о татуировках, Эд взглянул на руки Роя, пытаясь разглядеть хотя бы мельком татуировку Роя. Но обе его руки были забинтованы до самых запястий. — Расскажешь мне, с чьим именем твоя татуировка? — Это все еще не твоя забота, Стальной, — фразу сопровождала загадочная улыбка. — Скоро ты больше не сможешь называть меня так.***
— И… — Эд сделал небольшой завиток в конце своей подписи; самой красивой, на которую он был способен, — готово. — Он протянул лист Мустангу, чьи темные глаза были полны веселья. — Думаю, что я не видел тебя настолько счастливым с тех пор, как Альфонс получил тело обратно. — Ты меня вообще не видел с тех пор, как Альфонс вернул тело. Рой усмехнулся, взял бумагу и положил ее в папку. — Верно, я и забыл. С того момента я впервые вижу тебя, не так ли? Эд ухмыльнулся. — Наверное, то еще зрелище, не так ли? — Действительно, — в голосе Мустанга теперь был тот самый многогранный ровный тон, который означал, что у того, что он сказал, было примерно пять разных значений, хотя это и было всего одно слово; Эд немного покраснел. — Я еще не видел твоей руки. Могу ли я?.. Пытаясь остановить прилив крови к лицу, Эд закатал рукав до локтя. — Это всего лишь рука, — пробормотал он. Глаза Роя проследили вдоль всей конечности, отмечая каждую вену, мускул и изгиб. — Я вижу, она не так развита, как твоя левая. — Когда я только получил ее обратно, она буквально была как веточка. Я занимаюсь ей, так что работа в процессе. Взгляд Роя остановился на чужом запястье, покрытым венами и пустом. Эд больше не мог бороться с румянцем. — Я вижу, ты до сих пор не получил татуировку. Прошли месяцы. Опустив рукав обратно, Эдвард пожал плечами. — Какая разница? Как ты и сказал, теперь я могу сам выбирать, чего хочу. — И ты выбрал? — глаза Роя загорелись. — Или выберешь? Если бы ты мог выбрать кого угодно, кто бы это был? Они на мгновение задержали взгляд друг на друге, и Эд неловко заерзал на своем сиденье. Затем он ухмыльнулся, и глаза Роя вспыхнули любопытством. — Равноценный обмен, Мустанг, — он оперся предплечьями на стол, — я скажу тебе, кого бы я выбрал, если бы мог, а ты скажешь мне, кто у тебя на запястье. — Хм, — Рой откинулся на спинку стула и сцепил пальцы в перчатках. — Ладно. Ты обещал сходить выпить со мной, когда мы в последний раз разговаривали, помнишь? Мы могли бы пойти куда-нибудь сегодня вечером, и тогда ты мне скажешь. — Я согласился только при условии, что ты платишь.***
Они договорились встретиться в баре; Эду уже исполнилось восемнадцать, но он еще не выпивал – не сейчас, когда ему нужно было сосредоточиться на реабилитации Ала. Да и с кем, черт возьми, он собирался пойти выпить посреди сельской местности? Так что для него это был совершенно новый опыт, да еще и с Мустангом, а не с кем-то другим. С Мустангом, из-за которого Эд злился, раздражался, расстраивался, нервничал, был неловким и, возможно, даже немного слабел в коленях, если уж быть честным с самим собой. А таким он обычно не был. Эд прислонился к стене бара в ожидании, стряхивая невидимую пыль со штанов. Уже начали сгущаться сумерки, так что бар стал заполняться; люди проходили мимо него к дверям, и каждый раз, когда они открывались, Эд чувствовал запах сигарет и алкоголя. — Извини, я опоздал, — сказал Рой, подходя к нему все еще в форме и длинном черном пальто, накинутым только на плечи. — Хоукай и документы? — догадался Эд, на что Рой улыбнулся. — Знаешь, тебе не обязательно было ждать меня здесь. Ты мог бы войти внутрь. — Я никогда… атмосфера бара – это не мое. Рой похлопал его по плечу, его рука была тяжелой и теплой, что чувствовалось даже сквозь перчатки и одежду, и дыхание Эда немного сбилось. — Я уверен, что ты почувствуешь себя лучше, как только выпьешь. Пойдем, я хочу нагнать упущенное и послушать, чем ты занимался. Мне интересно узнать о реабилитации Альфонса и, конечно же, о том небольшом вопросе, который я задавал тебе ранее. Его темные глаза излучали тусклый свет и веселье, а губы изогнулись в той странной около улыбке, к которой Эд еще не совсем привык, потому что Мустанг никогда не смотрел на него так: как на друга, как на равного. Он всегда был подчиненным Полковника и обычно был для того занозой в заднице. Теперь, когда он не находился под его командованием, мужчина смотрел на него по-другому; как будто ему теперь было позволено смотреть на него по-настоящему. — Это ты, — выпалил он, и Рой немного запнулся, нахмурившись и позволив своей руке упасть с плеча Эда, склонил голову набок. — Прости? Сделав глубокий вдох, от которого у него заболели ребра, Эд сказал: — Ты спросил меня, кого бы я выбрал, если бы мог выбрать кого угодно. Если бы я мог выбирать, это был бы ты. Глаза Роя слегка расширились, и Эд попытался уклониться от него, сделать шаг назад, но он и так вплотную стоял к стене, и ему некуда было бежать. Он понял, что только что сказал; понял, что Мустанг наверняка подумал, что он урод, подумал, что он странный. Вероятно, спрашивал себя: «С чего бы ему вообще думать, что он может заинтересовать меня» –? Затем Рой схватил его за руку. Эд ожидал, что мужчина ответит ему каким-нибудь язвительным, саркастичным комментарием, Эд ожидал, что он отнесется к этому самодовольно или, может быть, даже мягко отвергнет его; ну, на крайний случай, может даже обидится и уйдет прочь, оставив Эдварда одного. Но он никогда даже не предполагал, что Мустанг может выразить свой отказ физическим способом… Внезапно что-то прижалось к губам Эда, и ему потребовалось целых пять секунд, чтобы понять, что это губы Мустанга касаются его и уверенно целуют. Они так и не вошли в бар. Рой затащил Эдварда в переулок, прижал его к стене и снова поцеловал, наклонившись, чтобы завладеть губами Эда, и Эд позволил ему. Он был неопытен, удивлен и шокирован, а Рой, казалось, знал, что делает, поэтому юноша просто покорился этому и ответил, как мог. И это был хороший поцелуй, чудесный: губы Роя слегка остыли от холодного воздуха, но быстро нагрелись от крови и прикосновений. Язык, легко скользнувший по нижней губе Эда — неуверенное прикосновение, будто бы просившее разрешения; тогда юноша приоткрыл в ответ рот, позволяя углубить поцелуй, и, Боже, у него слегка закружилась голова. Он на ощупь нашел воротник Роя, чтобы притянуть его еще ближе, а руки Мустанга легли ему на бедра. — Мне очень жаль, — выдохнул Рой прямо в рот Эду. — Мне очень жаль, это не очень романтичный первый поцелуй, извини. Просто… я не мог не поцеловать тебя, это убивало меня. — К черту романтику, — пробормотал в ответ Эдвард, притягивая Роя назад и чувствуя его смех на своих губах, когда он снова его поцеловал; на этот раз немного увереннее. Он взял на себя ведущую роль настолько, насколько мог, коснувшись теперь своим языком языка Роя, отвечая на каждое действие. Его колени подкосились, и Эд был благодарен стене позади него, благодарен рукам Роя на нем, благодарен его губам на своих. — Подожди, — внезапно прошипел Эд, отталкивая Мустанга, но не слишком далеко: нельзя позволить этим губам уйти в полную недосягаемость. — Ты до сих пор не… — его дыхание было немного прерывистым и тяжелым; он чувствовал вкус Роя на своем языке. — Ты мне не сказал. Кто у тебя на запястье? Рой ухмыльнулся, поднял руку и провел большим пальцем в перчатке по чужой скуле. — Эдвард, — скорее вздох, чем слово. — Ты уверен, что хочешь знать? Эд нахмурился. Невозможно, чтобы там было его имя. Если бы это было так, имя Роя давно бы появилось на его собственном запястье. И кем бы не был тот, чьей душе суждено быть с душой Роя, тот, кто носит имя Роя на теле, сейчас именно Эдварда Рой прижимал к стене, именно Эдварда Рой решил так глупо поцеловать, именно на Эдварда Рой смотрел прямо сейчас темными глазами, полными веселья и привязанности; такими теплыми, что Эду хотелось раствориться в них. Разве имело значение, чье имя было на запястье Мустанга? Люди, выбиравшие партнеров, которые не были их соулмейтами, не были чем-то неслыханным; это не считалось нормой, но определенно было возможно. — Да, — сказал Эд, подергивая пальцами воротник Роя. — Я хочу знать. Рой слегка пожал плечами. — Ладно, если ты настаиваешь, — он отнял руку от лица Эда, стянув с нее перчатку зубами. Вероятно, это была самая эротичная вещь, которая когда-либо происходила в трех дюймах от лица Эда. На тыльной стороне его руки был блеклый белый шрам, который был идентичным тому же на ладони, куда был нанесен удар. Другой рукой он закатал рукав ровно настолько, чтобы обнажить запястье для ночного воздуха и тревожных глаз Эда. — Блять, — выдохнул Эдвард. Он отпустил воротник Роя, чтобы схватить его за руку, сдвинуть рукав еще выше и осмотреть предплечье, перевернуть его и убедиться, что это точно правая рука. Затем он вцепился в левую руку, практически сорвал с нее перчатку и задрал рукав. Рой просто смотрел, улыбаясь и явно забавлясь. — Это не–? Ты не…? — Эд снова схватил его за правую руку и вновь внимательно ее осмотрел. — Если хочешь, ты можешь изучить каждый дюйм моего тела в своих поисках. Эд покраснел. — Ты ее так и не получил? — Я всегда предполагал, что это значит, что мне суждено вечно жить холостяком, и я был благодарен за это. Я никогда не завидовал своим друзьям с их татуировками и их родственным душам. Мне казалось, что остепениться просто не мой вариант, и я думал, что именно это и означает отсутствие татуировки… пока… — Пока? — поторопил Эд. Руки Роя вернулись на бедра Эдварда, и он наклонился, низко опустив голову, почти соприкасаясь лбами с Эдом и пристально глядя тому в глаза. — Ты. Ты преодолевал все препятствия, боролся изо всех сил, когда мир продолжал сбивать тебя с ног, ты прокладывал свой собственный путь – в буквальном смысле – и ты был так чертовски красив, пока делал это, что я… я никогда раньше не хотел так сильно получить татуировку. И впервые я с презрением посмотрел на свое запястье, потому что оно было таким пустым и на нем не было твоего имени. — Черт возьми, Мустанг, — простонал Эд и прижался губами к внутренней стороне правого запястья Роя. Целовал это место снова, снова и снова, а затем опять потянул мужчину вниз, чтобы поцеловать его снова.