Chasing shadows

Молодая женщина усмехнулась, поднося сигарету к губам и втягивая дым, заставляя свои плечи расслабленно опуститься.  — Босс, — Её голос звучит весело и хрипло, скорее даже, игриво. Взгляд Даби мягко скользит с почти пустой бутылки виски перед ней какой по счёту? на мужчину, тихо устроившегося на диване Лиги. Взгляд немного плывёт, в животе приятно скручивается что-то дикое, но до боли знакомое. Ха, с большой вероятностью сейчас её мозг - сплошная каша из идиотских мыслей и тихого голоса, постепенно набирающего силу.  Это голос чего-то тёмного и уродливого, что всегда приносит давно забытое и потерянное тепло в грудь, стоит синему пламени охватить какого-то беднягу, в считанные секунды превращая его в горстку пепла. Или как если представить, что крики случайных мелких сошек в переулках - это крики её дорогого отца и Шоточки, их семейного шедевра, когда наконец свершиться её месть.  Шигараки выжидающе смотрит на неё, видимо, начиная злится, и наконец выходя из своих мыслей, девушка растягивает сухие губы в ехидной усмешке: — А ты девственник?  Да, она точно выпила слишком много, потому что в остатках здравого ума она бы не задала Шигараки такой идиотский вопрос, будто она ребёнок, пытающийся казаться взрослее и круче, и она точно бы не наслаждалась тем, как резко босс выдохнул, как он сжал игровую приставку в руках, шипя как дикий кот и напрягаясь.  Она хихикнула. Что-то в несуразно поднявшихся и напряжённых плечах, немного опущенной голове и напряжённо-агрессивной позе напоминало ей животного. Правда что, как дикий кот с улиц, пытающийся казаться сильным и опасным, скрывая за этой маской страх.  Господи, она явно сошла с ума.  Тем более, раз упоминает того, кто никогда ей не помогал. Может для Теруко бог был, но Даби не во что не верит. — Ты что, растеряла свои последние клетки мозга? — Его хриплый шипящий голос на удивление заземляет, заставляя её тихо захихикать. Её больная фантазия подкидывает ей отвратительные картинки. Шигараки, лежащий под ней, весь раскрасневшийся и прижатый к дивану. Как бы румянец распространился по бледным щекам, может, перешёл бы на грудь? Что, если ба она заставила  мудака заткнуться и умолятьеё доставить ему удовольствие.  Что, если бы она взаправду сделала его таким нуждающимся?  Вынужденным умолят её, отброса общества. Как бы он прекрасно смотрелся, хныча и скуля, извиваясь под ней словно маленький потерявшийся котёнок, совсем малыш, ничего не знающмй кругом. Как бы он вежливо попросил, как самый настоящий хороший мальчик, чтобы она позволила его члену раздвинуть её влажные складочки, проникая внутрь. Заставить смотреть только на неё. Обожать её. "Папочка?” Похоже, она была действительно больна. Особенно, представляя, как мило бы покраснел Шоточка, будь он на месте Томуры.  — Ты, сумасшедшая стерва, заткнись. — Она не обратила внимание, как её хихиканье перешло в полноценный истерический смех. Даби поднялась на ноги, слегка пошатывая и сразу хватаясь за деревянную стойку. Ноги стали слабыми, ватными, пока голова казалась слишком тяжёлой, налитой железом.  Почему бы не отрезать её? Сейчас, вспоминая, она уже с верностью может сказать что в ней точно почти две бутылки виски, хотя девушка уверена, что успела прилично напиться и принять какую-то дрянь до этого, раз её так развезло.  Наконец крепко встав на ноги она покачиваясь прошла вперёд, достаточно, что подойти к спинке дивана и опереться на него руками, весело склонив голову над Шигараки. В близи Даби могла разглядеть - за рукой отца его бледные щёки слегка покрылись румянцем. Мужчина поджал губы, отклоняясь от неё и опираясь сзади на свою руку. — Если напилась в дрова - вали спать, от тебя этим дерьмом несёт.  Её грудь быстро вздымается и сотрясается, и прежде чем Даби понимает, по комнате раздаётся громкий, надрывистый истеричный смех, заставляя Шигараки резко вздрогнуть и сильнее сжаться.  То чёрное, корявое и до ужаса уродливое в её груди улыбается, замечая это.  Возможно так выглядит её душа. Если она есть. Даби протягивает руку и хватает Шигараки за волосы, собирая локоны в копну в своём кулаке и резко потянув на себя. Она впивается в его губы поцелуем, хотя, назвать то что она делала - поцелуем, очень сложно. Поцелуи не должны быть такими диким, жестокими и голодными. Она впивалась зубами в нижнюю губу Томуры, нагло толкает свой язык в его рот, проводит по ряду ровных зубов и добирается до его языка, прикусывая его кончик, заставив его прошипеть ей в рот и схватить Даби за запястье, сильно сжав. Злодейка будто пыталась сожрать его рот, полностью впитать его в себя. Тонкие и корявые, длинные руки тянутся вперёд, желая испортить, осквернить и превратить в нечто ужасное, добравшись до самых потаённых уголков души. Также, как когда много лет назад, эти корявые руки потянули светлую, наивную девочку вниз, в тёмное болото из ненависти, злости и зависти.  А что, если бы эти руки дотянулись до их прелести? Если бы они крепко схватили Шоточку, выворачивая его, заставляя оголить каждый кусочек себя лишь для того, чтобы она испортила это.  Чужая кривая улыбка болит, и эта боль слабо отдаётся в её собственной, натянутой из-за скоб коже. Шигараки давит прямо на воспаленный шов и скобы, так сильно, что если бы это была здоровая кожа, на ней бы обязательно остался заметный синяк в виде отпечатков пальцев. Она отстраняется и снова резко тянет его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и пользуясь чужим замешательством, Даби впивается в его шею зубами, как дикое изголодавшееся животное, туда, где находится больше всего не заживших ран, сдирая зубами корку, открывая старые раны и создавая новые.  Какого было бы лицо папочки, когда бы он увидел свою малышку спустя столько лет?  Даби думает, он был бы рад.  Даби думает, она может заставить его радоваться.  Шигараки наконец отталкивает её и Даби падает на пол. С её губ стекает пару капель его крови, которую она слизывает, широко пьяно улыбаясь и издавая звуки, отдалённо похожие на хриплое, довольное мурчание. Возможно, её можно было бы сравнить со старой, ободранной кошкой, оставленной прежними хозяевами на улице. Думая об этом, хочется кривиться, ей не нравится, и она отбрасывает эти мысли. Даби гораздо страшнее ободранной кошки. — Грёбаная сука, какого хуя ты делаешь? — Злодей поднял руку, на его лице промелькнула нервная улыбка. — Я превращу тебя в пыль, если ещё раз подойдёшь.  Даби медленно коряво поднимается, также продолжая улыбаться. Когда девушка наконец-то встаёт на нетвёрдые ноги, она чувствует, как жар внизу живота становится сильнее, пока она всё больше промокает внизу. Со всей оставшейся грацией Даби обходит диван, садясь на его край, и наблюдая за Томурой, немного наклонив голову в бок, так, как видела делают уличные проститутки, желающие показаться милее, слабее перед потенциальными клиентом. Только они оттягивали те пару кусков ткани на себе в бок, показывая свои прелести, а Даби не хочет показаться слабой и милой, она не такая. Девушка лишь терпеливо наблюдает, будто стараясь сжечь своим взглядом.  Мужчина смотрит на неё своими красными воспаленными глазами и медленно, скорее неосознанно пододвигается к противоположному краю дивана, поджимая ноги ближе к себе и шипя.  — Даби, не заставляй меня расщеплять нашего единственного дальнего бойца.  Даби знает, что он не станет. Шигараки скорее как забившийся в угол ребенок, сильно напуганный и пытающийся защититься, чем грозный лидер Лиги злодеев, который может расщепить её на части. Её тело сильнее нагревается и возбуждение становится дискомфортный. Её трусики достаточно мокрые, и её клитор набух, требуя к себе внимания.  Диван совсем небольшой, и в обычное время может вместить трёх человек, да и то, плотно прижатых друг к другу, так что ей не составляет труда немного подползти к Шигараки и наклонится, наваливаясь на него своим весом и толкая на спину.  — Хм, Томура-ку-ун, хочешь поиграть со мной? — Она специально тянет последнюю "у”, посмеиваясь и забавляясь от ощущений брыкающегося под ней Шигараки. Он откровенно тощий, с небольшим количеством сухих мышц, но этого явно не хватит чтобы скинуть её. Она давит своими руками на его грудь, подняв свои бёдра и переместив их, сев прямо на него и потеревшись.  Злодей под ней резко всасывает воздух и сжимает ткань дряхлого дивана в одной из рук, второй хватая её за локоть. — Поехавшая ты сука, слезь с меня немедленно! — Его рука сильно сжимает её локоть, но он всё ещё в перчатках, поэтому Даби абсолютно не беспокоится, продолжая.  — Ну Томура-кун, — Её голос отвратительно сладок, и она убирает руки с груди Шигараки, чтобы скинуть с себя пальто, с тихим стуком упавшее на пол. — Хорошие мальчики просят не так, когда чего-то хотят, верно? Даби тянется к его лицу, и не смотря на то что мужчина отворачивает голову и выставляет свободную руку, она хватает его за ту свободную руку, разогрев её достаточно чтобы ощутимо обжечь его. Шигараки вскрикивает и инстинктивно поворачивается к ней, позволяя Даби схватить руку отца на его лице, снимая её и отбрасывая в сторону. — Мне нравится видеть твоё лицо.  Девушка снова наклоняется, вцепившись в его губы ещё одним голодным поцелуем. Даби обхватывает одной рукой лицо Томуры, направив немного вверх. Она проводит языком по задней части ряда зубов, дразнит небо и играется с его языком. Злодейка отстраняется и прикусывает губу Томуры, оттягивая и отпуская её. Она слышит хриплое и недовольное "Даби“, прежде чем она укусит лидера в линию челюсти. Не достаточно сильно чтобы оставить яркий след, но точно неприятно.  Девушка двигает своими бедрами напротив бёдер Томуры она может ощущать его растущее возбуждение, и специально давит на него. Её кожу приятно обжигает, становится гораздо жарче, и неприятная пульсация захватывает её голову, когда она смотрит на Шигараки.  Его волосы растрёпанны, бледная сухая кожа, широко раскрытые глаза, в которых по мимо злости прячется явно что-то детское и ранимое. Что-то, на что её уродливое внутреннее "я” хочет надавить. Но Шигараки смотрит прямо на неё, озлобленно и ненавистно, но на неё. В груди от этого приятно теплеет, и она лаского проводит рукой по его щеке, напевая что-то себе и замечая маленькую капельку крови, спускающуюся по его подбородку.  Даби наклоняется, чтобы провести от начала подбородка до уголка губ Томуры языком, слизывая ту капельку крови, и проводя своим языком по губам мужчины, весело хихикая, когда Шигараки клацает зубами, пытаясь прикусить ей язык, как она сделала с ним незадолго до этого.  Злодейка поднимается и хватается за края своей поношенной майки, когда на этот раз голые четыре пальца держат её локоть.  — Слезай с меня, сука. — На этот раз Шигараки рычит, вместо привычного шипения, и сжимает четырьмя пальцами её локоть, держит пятый - приподнятый мизинец, чертовски близко к её покрытой шрамами руке.  — Ты так чертовски уверен, босс? — Лишь опустив руку, она сильно давит прямо на его промежность, создавая болезненные ощущения, от которых он морщиться. — Она удивленна, что её язык не заплетается от того количества алкоголя и всего дерьма в ней, и она слишком широко улыбается, натягивая свои скобы до болезненного жжения. — Жалкий девственник, — Даби напевает, ослабляя давление на член под его джинсами и вместо этого плавна массируя его. — Я не думаю что ты правда откажешься от хорошего секса, да?  Его лицо покрылось слабым румянцем, и он специально отвёл взгляд от неё в сторону, бормоча проклятья, но, его пальцы на её руке ослабили хватку.  Она уверена, этим пальцам есть лучшее применение. Например на её шее. Руки маловаты от того, что она хочет, не прекрасное ощущение четырёх пальцев, сильно сжимающих её горло, зная что пятый в миллиметрах от того чтобы разложить её. Прекрасно. В её голове мелькает образ отца и его больших рук. Как бы хорошо он сжал её шею? У её папочки такие большие руки. Наверное он бы смог полностью обхватить её шею и так великолепно сжать, почти не давая ей возможности вздохнуть, пока на на бледной коже не появится обруч из синяков, следов её любимого папочки, доказывающих, что он любит её.  Конечно, он любит её.  Интересно, а что бы сделал прелестный Шото?  Как сильно он бы сжал её шею?