Убийственный пиздец

      Вова отключает трансляцию.       Наконец-то Кашин может полноценно высморкаться и пойти сполоснуться под душем. Правда, нужно будет подождать, когда вместо лимитированной Coca-Cola пойдет обычная хлорированная вода, и когда его недавно пришедшая «домработница» наконец уберет устроенный на кухне срач. Эх, тяжело жить богатым.       Они заказали фаст-фуда на дом, потому что пельмени «вроде хуета, но вроде и прикольно» были таковыми только на камеру, а после они превратились в выброшенную в помойку «просто хуету».        Каша вызвался помочь убраться после стрима, однако сам был той ещё ленивой свиньёй, которой выкинуть бумажку в мусорку было уже нереально тяжело. Со стола продукты поубирал, ненавистную посуду помыл, полы протёр — какая умелая «домработница». Сейчас самое время подколоть Вову, что Даня и собирается сделать, медленно подходя рядом и опираясь об столешницу. Вне стрима их общение всё никак не задавалось, что Даня хотел бы исправить сегодня, с помощью халявной жратвы заставив его задержаться.       — Я думал, ты свалишь сразу после стрима, а ты вон какая домохозяйка оказывается.        — Ты б знал, что у меня в хате твориться.        — М-м-м, а что, у тебя внезапный приступ чистоты?        — Нет, просто было бы совестно оставлять больного наедине с устроенным срачем, — Вова смотрит на него снизу вверх, стряхивая с рук воду.       — «Больного»…       — …во всех смыслах.       — Мне, как к больному, нужна забота.       — Могу позаботиться о твоей смерти.       — Поухаживаешь за мной?       Володя сморщил личико в недопонимании, прищуриваясь.       — Я пока болел, я ни разу не смог подрочить нормально. Может, ты поможешь мне хорошенько вычистить всю мою сперму из яиц? — Даня едва ли не заржал, пока проговаривал пропитанное чрезмерно неловкой похотью предложение, при этом говоря максимально жалобным голосом.       По щекам Вовы растеклась ехидная улыбка. Не на того напал.        — Давай.        У них, похоже, соревнование по количеству сказанных постыдных фраз.       — Чё.       Володя встаёт параллельно высокому рыжику, опираясь об гладкую столешницу с двух сторон, перекрывая пути для отступления. Приподнимается на цыпочках, чуть-чуть сравниваясь ростом с Кашиным, и мило ухмыляется ему в личико, явно затея что-то забавное.        — Хочешь?        — Что? — Даня удивлённо хлопает глазками.       — Отсосу?        — А, что, подожди-       Володя уже не слушает, легонечко цепляет тёплыми подушечками пальцев его ледяное запястье и, ухмыляясь глазками, спускается на коленки перед ним, сравнявшись ртом с аппетитным пахом Данилы. Любопытство взяло над рыжеволосым юношей верх, оттого он заинтересованно пялился на действия парниши, гадая, как далеко это зайдёт, и главное — какие последствия от этого будут.       Вова прикладывает руку Кашина придержать его за мягкий подбородок, как бы заставляя принять участие в этом. А Даня и не против.        Не отрывая чарующий взгляд от глаз Кашина, Вова прислоняется вплотную к ширинке и, упираясь носом в бугорок штанов, дышит тяжело. Затаив дыхание, обескураженный Кашин чувствует обжигающее дыхание через ткань штанов, возбужденно смотря на то, как Вовочка расцеловывает его достоинство, кусая легонечко. Он боится спугнуть когда-то сильно желанного мальчишку, оттого не говорит ни слова, поглаживает его за ушко и молит про себя, чтобы это не оказалась запущенная шутка.       Но различные сомнения улетучиваются, когда Володя снимает с него семейники и впритык смотрит на удлиненный член. Он находит для себя забавным, что Даня небритый, кучерявый, и, блеснув хитрой ухмылкой, обхватывает в кольце пальц потвердевший орган, начиная дрочить. Затем ласково улыбается, трясь щекой об член, расцеловывает головку с выделяющимся эякулятом и, наконец, берёт в рот.       Володя двигается медленно, но уверенно, постепенно насаживаясь глубже, и оставляет на нём свои слюни, сладко причмокивая. Внутри рта Володи так хорошо, тепло, мягко, что Даня мысленно растекается в лужу, умирая от расслабления. Дотрагивается сильными пальцами к затылку Володи, но не для того, чтобы насильно насадить поглубже, а похвалить за старания, погладить хорошенького. Находит для себя, что башка Вовы на кота похожа, и гладит продолжительно нежно, вместо мурчания слушая симфонию из хлюпающих стонов.        Долбит его в мягенький маленький ротик, едва помещающий в себе половину длины, из-за чего член проходит прямо в глотку. Вцепившись в жирную попку, Вова притягивается глубже. Лобызает языком каждую венку массивного члена, слегка покусывая, чтоб не расслаблялся. От подобного контраста ласки и агрессии Кашин вздрагивает, ощущая при этом как его башка взрывается от бури эмоций.        Полностью погруженный в дело Каша провоцирует Даню на отрывистые стоны, красиво режущие тишь большой квартиры, — так приятно ему ещё не сосали. Он прикрывает глаза от удовольствия, опираясь рукой об столешницу, прерывисто дышит. Вот сейчас, через несколько секунд, он закончит.       — Я всё, — выжимает из себя Кашин, затем внезапно почувствовав предшествующее ощущение щекотания в носу.       Резко чихает и одновременно кончает в рот не успевшему среагировать Вове. Даня чувствует прилившее в голову и расслабление, и облегчение, и оргазм, а так же ёбнутое смущение от нелепости случившегося.       Володя, сидящий на коленях, демонстративно проглатывает сперму во рту, нежно улыбается.        — Чувак, это просто ахуенно.       — Я, конечно, рад, что тебе понравилось, но что мне делать с этим товарищем, — с заигрывающей улыбкой отвечает Вова, приподнимая кофту и показывая бугорок в штанах.       — А-ах, это…можно исправить…с помощью моей жопы? — Выговаривать такую постыдную фразу было не легко, но он сделал это.       — Подставляй, — серьёзно приказывает Владимир, расстёгивая ремень.       — Не на кухне же!       Добираться до спальни было всего ничего, но для перевозбужденный парней хоть малейшая секунда промедления проходила очень долго. Они бы могли скоротать его поцелуями и забавной игрой «поставь засос там, где все увидят», однако не желающий заразить гостя Даня настоятельно попросил этого не делать, поэтому приходилось обходиться обнимашками и прикосновениями.        Рыжик плюхается на широкую, мягкую кровать, окончательно снимая с себя пижамные штаны и худи. Оперевшись об локти, томным взглядом изучает устроившегося меж его мощных ног Володю и обворожительно улыбается, заставляя того покраснеть.       — Милый.       — Я?       — «Я».        — Ты?       — Ты, — Володя проводит пальцами по заднице, сбивая дыхание Кашина.       Начав растягивать его большую попку, Вова другой рукой потихоньку рукоблудит себе, прислоняясь к кудрявой, невольно вздымающейся груди. Дразнит, лижет соски, играет с простатой, при этом, падла такая, надрачивает себе и не входит, вымучивая Даню длительностью прелюдий. Слишком приятных прелюдий.       Заметив раздраженный взор, Вова успокаивает Даню: подставляет головку к кучерявым волосам, щекотящим член Вовы. Кашин кусает губы в предвкушении, опьяненным взглядом смотря на партнёра.       — Кто первый кончит, у того мать сдохла.       — Да, — подтверждает Даня, едва вынося этой медлительности.       Иванов проникает аккуратно, чувствуя, как Даня с расслабленного состояния переходит в напряг, сжимая его член мягкими стенками. Это возбуждает: он отводит взгляд, прикрывая глаза от накативших необычных чувств, инстинктивно ужимает бока молодого парня своими массивными ляжками, сминает покрывало в ладонях.       Возможно, им необходимо было сблизиться и узнать друг друга получше, прежде чем заниматься сексом, однако всё началось смехотворно, с предвкушением «он чё, реально это сделает?». Кто ж знал, что Володя так ахуенно умеет доводить до оргазма.       В нарастающем темпе Кашин выгибает поясницу и мило стонет, испытывая свой организм всей длиной Вовы. Воздуха не хватает, да ещё и этот нарастающий жар — была ли это болезнь или он настолько возбужден?       А Володя смотрит прямо душу, выворачивает наизнанку. В его вцепившихся в плоть пальцах Даня успевает вспотеть, замёрзнуть и согреться одновременно, ахуевая от широкого спектра прильнувших эмоций. Не вынося напряжения в члене, Даня поскорее хочет дотронуться к нему, чтобы облегчиться, но Вова опережает его, вынимая пульсирующий орган из задницы и прислоняя к члену другого. Смыкает два члена в кольце из пальцев, делает пару тройку дрочащих движений, после чего они практически одновременно изливаются Дане на живот.       У обоих пеленой в глазах танцуют искры, воздуха на двоих словно не хватает, и Даня вдыхает полную грудь воздуха, стараясь не захлебнуться в соплях. Но так просто отдыхать нельзя: Володя та ещё мразь, надо скорее добить его, пока он не произнес очередной пиздец со своих уст.       — Ты был первее.       — …Я знаю, — задыхаясь, едва произносит Иванов, падая на кровать рядом с Даней.       — Скорострел. С мертвой мамкой.        — …Факт.        В голове лишь расслабляющая пустота, прерываемая рассинхронными шумными вздохами. На животе рыжего склизкая, мокрая, неприятная жижа, тело будоражит приятная прохлада, тянущаяся с открытого окна, а рядом лежит размякшое тело Вовы, согревающее своим теплом.        Такую идиллию портить не хотелось ни одному из них. Кажется, они бы пролежали так всю ночь, возможно, иногда перебрасываясь предложениями, если бы не всеми забытый доставщик еды.       — Ёб твою мать, блять, — резко спохватился Даня.        — Стой, лежи, — прервал Вова, давя его плечо в кровать, — щас принесу.       Вова наспех напялил трусы на жопу и ушел на кухню, где и был оставлен телефон. Заодно прихватил с собой салфетки. В следующие пять минут они, испачканные спермой, были выброшены, одежда покоилась на вспотевших телах обоих, а пицца елась, как ни в чём не бывало.        Они тихонечко кушали нахуй им не всравшуюся еду, испортившую весь настрой, боясь нарушить неловкое молчание чем-то помимо чавканья, что неудивительно, исходя из того, как они резко перепрыгнули с ебли на еду. Стараясь всеми силами избегать прямого контакта глаз с Вовой, Даня замечает его взгляд на себе и, собравшись силами, смотрит ему куда-то на подбородок, точно убедившись в том, что тот явно пялиться.        — Что?       Володя пристально на него смотрит.        — Твоя сперма вкуснее, — похоже, внутренний цирк его всё никак не отпускает.       Даня чуть не поперхнулся, но вспомнил, что такого «врага», как Кашу, нужно атаковать в ответ, а не ахуевать.       — А какого она вкуса? — совершенно спокойно продолжил Кашин.       — Не горькая, не слишком солёная, короче, норм такая, вкусная короче.       — Ебать, комплимент, — ответил Даня, стараясь сильно не лыбиться.       — Я вот честно говорю: вот сколько раз я сосал, у тебя самая вкусная сперма.       ДК молча жрал пиццу, придумывая что добавить. Он надеялся, что Вова будет настроен на более серьезный разговор, а оказалось как всегда.       — …я такой ахуенный, встаньте за моей спермой, — тихонечко напел он, внезапно надумав каверзный вопрос, — а кому ты сосал?       — Из знакомых личностей? Или так, в цифрах?        — Э-э-ам…из знакомых?.. — Замешкался Даня, не думая, что у Каши окажется столь много половых партнёров. Хорошо, что не додумался спросить про первого, иначе бы Володе пришлось вспоминать травмирующее детство: тогда, в одиннадцать лет, в тёмном переулке, он по большей части хотел выжить, а не получить удовольствие.       — Так, Братиш… — Володя начал вдруг считать по пальцам, роясь в мозговой шахте, но его резко остановили:       — Так, стоп! — Даня не выдержал навал стыда, даже несколько обижаясь на такое легкомысленное поведение Вовы: будто он с какой-то шалавой сидит разговаривает.       — Стоп, — повторил за ним Вова, прекращая жевать и дышать одновременно.        Собравшись с мыслями, Даня слепил из слов эгоистичную и мерзкую фразу, сам того не поняв что сказал:       — Давай так: ты будешь сосать только мне.       Володя удивился, но не успев сказать и слова, Даня снова продолжил:       — А я буду трахаться только с тобой. У тебя же сейчас нет девушки или парня?       — Нет, но…       — Вот и у меня нет. Давай если захотим потрахаться, то будем только друг с другом, пока у нас не появятся девушки?        — … Зачем?       — Ну как зачем, Володь? Не думаю, что твой будущий захочет встречаться с такой шлюхой. Ты мне казался скромнее.        — Да, блять! У меня было всего пару раз, нахуй, что ты делаешь из этого трагедию?! — Сам не вывезя свой же навал кринжа, вспылил Иванов.       — Пару раз? — Уточняюще спросил Даня, специально добивая беднягу.        — Ну, несколько. Ну может чуть больше чем несколько. У меня не было постоянных партнёров, да и большинство было по пьяни, так что…        — Ну так договорились?        Володя молчал, морщась от съедающего взгляда напротив. Он вообще не понимал, как всё пришло к такому раскладу, и нахуй он начал выёбываться. Даня прикольный чувак, с ним точно можно пообщаться по-душам, хотя дружеский секс — это, для Володи, странно. Да и вообще Даня красивый, рыжий такой, смешной, рост не слишком высокий, не слишком низкий, среднего телосложения, можно за жопу помацать.       Сам Кашин просто хочет почаще видеть милое личико у себя в постели, надеясь в будущем, как вылечится, зацеловать пухлые губы. Он знатно удивился, когда увидел его в реальности в первый раз. Такому очаровательному мальчику со светлой челкой и пухлыми губками хотелось присунуть, и поглубже. При виде его зажатого и стесняющегося, сидящего рядом с ним на любезно предоставленном Даней стулом, так хотелось затискать его пухленькие щёчки, хорошенько помяв его обнимашками. От него веяло загадкой, недосказанностью, что ещё больше подогревало интерес к его личности.       — А знаешь что? — Спрашивает Иванов.       — Что?       — Давай встречаться.        — Ого, прикольно, давай.        И продолжают есть плоскую булку с колбасой и сыром, запивая какой-то лимонной залупой, и оба думают: «пиздец, ну и чё это щас было». Оба понимают, какой абсурдный разговор у них случился, и оба не предпринимают ничего, чтобы вернуть настроение в прошлое русло. Они оба никогда не расскажут об этом, хотя получился бы хороший анекдот. Кстати об анекдотах:       — Лижет мужик пизду и вдруг чувствует…