I want to belong

      — Ангел, — вино слегка туманит голову и расслабляет тело Кроули, отчего тот ещё больше растекается по креслу, подгибая под себя одну ногу. — Ангел, — повторяет он немного настойчивее, видя как тот, тоже немного пьяный, внимательно листает какую-то книгу.       За пределами магазина темнеет. Капли осеннего дождя бьют по окнам, создавая приятный фоновый шум.       — Почему ты позвал меня? — не дождавшись ответной реакции от Азирафеля, спрашивает демон. — По голосу это было нечто другое, чем приглашение на вино. Ты был взволнован, — вместо ответа ангел наконец откладывает книгу и берет бокал в руки. Они слегка дрожат, поэтому он ставит его обратно на стол, пока это не успевает заметить демон.       — Я хотел поговорить с тобой и попросить помощи, — Азирафель, явно не зная, как начать, смущённо теребит кончик жакета.       — Мы свободны, и теперь, когда у меня нет начальства, кроме свободы я чувствую тревогу, и мне очень плохо, — он складывает пальцы на груди, стараясь унять волнение. Сомнения, что демон сейчас просто рассмеется над ним, вытесняют любую здравую мысль.       — Когда-то ты провернул прекрасное дело, создавая различные сексуальные наклонности и даже извращения. И одним из них была передача власти. Мне очень неловко просить тебя об этом, но не мог бы ты сделать это со мной? — Азирафель поднимает глаза на Кроули, пытаясь понять его реакцию на свои слова. Смущение затапливает до самой макушки, грозясь вылиться в неловкий тремор рук. От алкоголя в теле не остаётся и следа.       Челюсть Кроули начинает жить своей жизнью, но он благополучно справляется и не слишком позорно закрывает рот. От прошлой расслабленной позы не остается ни следа: демон единым движением садится ровно, немного наклонившись к ангелу и рассматривая его.       — То есть, я не сплю, да? Ты действительно просишь меня забрать контроль?       Ангел кивает, будучи слишком смущенным, чтобы повторить это еще раз. Кроули сглатывает, мгновенно трезвея. «О, я позабочусь о тебе, ангел. Так, как ты этого заслуживаешь», — заботливо проносится у него в голове, прежде чем он произносит:       — Хорошо. Тогда, на колени, Начало.       Коротко выдохнув, будто решаясь, Азирафель встает и, обойдя стол, медленно опускается на колени перед демоном, стыдливо пряча глаза и уткнувшись взглядом в кончики туфель Кроули. Неловкость смешивается с другим, столь желанным чувством правильности происходящего. Так и должно быть.       Кроули огромным усилием контролирует желание опуститься рядом с ним на колени, как всегда готов сделать.       — Посмотри на меня, ангел.       Подняв голову, Азирафель смотрит в глаза демону, с трудом удерживая взгляд. Дрожащее пламя свечей на столе рисует тенями на его лице причудливые узоры, делая Кроули почти неузнаваемым. Ангела захлестывает сильный стыд от положения, от происходящего, но он с усилием воли продолжает разглядывать жёлтые зрачки демона, от которых ещё больше не по себе. Впервые ангел не знает, что он видит в его глазах.       Голос Кроули властный, он пробирается под кожу, но в нём нет ни намёка на похоть. Лишь интерес, беспокойство. Такие будничные вопросы задают при заключении контракта на душу, но только в данном случае демон готов вечность гореть в Аду, лишь бы ни одно перо ангела не испачкалось в золе его несбывшихся надежд.       — Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь?       У ангела перехватывает дыхание, будто легкие резко оказались бесполезны, и он негромко откашлявшись, отвечает:       — Стыд, неловкость… — его голос срывается, и он, сделав судорожный вздох, продолжает уже шёпотом, — и чувство, что так и должно быть, — Азирафель отводит взгляд, не в силах больше смотреть в глаза демону, раскрывая душу. Это даже интимнее, чем если бы он оказался совершенно голым. Ещё раз судорожно вздохнув, он заканчивает:       — А ещё страх и некоторое предвкушение, что ли.       — Так и должно быть, ангел. Но тебе не нужно стыдиться своей природы.       Кроули осторожно приподнимает подбородок ангела указательным пальцем. Дождавшись, пока Азирафель посмотрит на него, он ласково оглаживает его большим пальцем, вглядываясь в голубые глаза.       — Ангелы были созданы, чтобы помогать в делах божьих, наставлять на путь истинный. И ты справлялся прекрасно, Азирафель. Но в этом человеческом теле… столько нереализованного потенциала. Оно способно на большее. Всё, что тебе нужно сделать, так это признать меня своим господином на одну ночь. Это контракт, словесный, нерушимый. Что скажешь, ангел? Ты достаточно мне доверяешь?       Ощущение пальцев на лице почти обжигает ангела. Слова бьют под дых и проникают куда-то глубже, в самое сердце, разъедая его душу. Азирафель начинает мелко подрагивать, чувствуя, как сильно влияют на него слова Кроули.       — Я доверяю тебе себя, — он глотает сухой комок в горле, собираясь с мыслями и чувствами. — Я признаю тебя своим господином, — голос ангела срывается, и он продолжает уже шёпотом. — Владей мной, как пожелаешь, — Азирафель прикрывает глаза, стесняясь своей последней фразы.       — Хорошо, — голос Кроули едва слышен, но в нём можно ощутить тёплую улыбку.       Большой и указательный пальцы спускаются к неизменной бабочке ангела и слегка её натягивают:       — Тогда снимай её.       — Слушаюсь, — слегка дрожащими руками Азирафель тянется к указанной вещи. Потянув её, развязывая, он замирает с тканью в руках, не зная, что делать дальше. Ангел вопросительно смотрит на демона, будто спрашивая, отдать ли бабочку ему или положить на стол рядом.       — Отпускай, — мягко приказывает Кроули. Его плечи заметно расслабляются, когда бабочка с тихим звуком падает на ковер перед Азирафелем.       — А теперь пиджак и жилет, ангел.       Пиджак летит следом, а вот с жилетом возникает немного трудностей: дрожащие пальцы не могут расстегнуть мелкие пуговицы с первого раза.       Ангел слегка нервно стягивает жилет, кладя его рядом на пиджак. Тело немного холодит то, что Азирафель остается в одной рубашке, и он неуверенно одергивает её, снова поднимая глаза на демона. Кроули протягивает ладонь, жестом предлагая ангелу подняться.       — Опусти руки, — тихо произносит демон. Ангел снова повинуется, и теперь уже слегка дрожащие пальцы Кроули начинают медленно расстёгивать пуговицы на рубашке Азирафеля.       — Что ты чувствуешь теперь? — змеиные глаза внимательно следят за малейшими изменениями на дорогом сердцу лице.       — Физически мне немного прохладно, тело ещё не привыкло, — ангел начинает немного сбивчиво говорить, не сводя глаз с демона. — Мне всё ещё неловко, но я не боюсь и доверяю тебе.       Азирафель произносит это уже твёрже, будто смиряясь, а точнее, привыкая к эмоциям и их накалу. — Мне нравится ощущение, что я буду принадлежать тебе и слушаться тебя, — он вновь смущается, чувствуя, как к лицу приливает кровь.       — Совершшшенно верно, — Кроули по-змеиному скользит за спину ангела, устраивая голову на его правом плече, продолжая расстёгивать пуговицы на его рубашке. — Сегодня ты сделаешь абсолютно всё, что я тебе скажу.       С этими словами демон выдергивает рубашку из штанов ангела, распахивая и забираясь пальцами под неё, ласково проводя подушечками пальцев по ангельским бокам. Азирафеля пробивает дрожь от пальцев Кроули на коже. Для него это в новинку, приятное ощущение теплого касания почти обжигает.       Демон задумчиво хмыкает, после чего шепчет, опаляя ухо ангела своим дыханием:       — Расстегни штаны, ангел.       Почему-то в этот раз Азирафель решает ответить, будто окончательно смущая себя и не давая отступить:       — Слушаюсь, господин.       Руки трясутся так, что, кажется, не слушаются вообще, но каким-то чудом ему удается расстегнуть брюки, хотя, по ощущениям, они могут слететь в любой момент. Кроули властно накрывает правую ладонь Азирафеля, слегка сжимая пальцы, после чего направляет её в ангельское бельё, устраивая на члене. Ангел тихо выдыхает на его слова и несильно сжимает член, чувствуя, как он начинает набухать и подниматься.       — Как ощущения? — тихо спрашивает демон, тягуче облизывая ушную раковину. — Коснись себя как следует. Расскажи мне, что чувствуешь.       — Я чувствую, как он встаёт.       Открывать душу оказывается проще, когда начинаешь с чего-то само собой разумеющегося. Азирафель смущён, ему стыдно, что Кроули видит его возбуждение, хотя он сам до этого доводит и сам желает этого.       — Мне стыдно касаться себя, пока ты всё видишь. Меня возбуждают твои касания и знание, что я делаю это по твоему приказу, — он поглаживает почти полностью вставший член и не может сдержать негромкого выдоха.       Кроули довольно улыбается, оглаживая пальцами ангельскую ладонь.       — Ты никогда не делал этого в человеческой оболочке? Не доставлял себе удовольствие? — шепчет он в краснеющую ушную раковину, прижимаясь к ангелу, легко касаясь губами уха. Левая ладонь, сжимающая ангельский бок, перемещается на его сосок, слегка сжимая. — Сделай это для меня.       Проворные длинные пальцы и на удивление сильные руки приспускают штаны ангела вместе с бельём, после чего Кроули снова занимает позицию позади ангела, оглаживая его бёдра.       — Сожми пальцы, натяни кожу. Да, вот так.       Даже в полумраке книжного магазина Кроули отчётливо видит капли выступающей смазки на вставшем ангельском члене. Он невольно облизывается, после чего снова жарко шепчет: — Закрой глаза. Так ощущения будут ярче, Азирафель.       Слова демона возбуждают, а его тепло и касания заставляют ангела сильнее сжимать член. Он прикрывает глаза, ощущая некоторую невесомость и сосредоточиваясь на чувствах. С губ срывается тихий стон, руки демона на бёдрах обжигают, и его рука на члене ускоряется сама собой. Азирафель чувствует, как внутри нарастает напряжение, спускающееся приятным потоком прямо в его возбуждённый орган.       Ощущая тепло тела Кроули сзади, ангел немного отклоняется и упирается макушкой в плечо демона, усиливая контакт.       — А твоё тело прекрасно знает, чего оно хочет, — продолжает жарко шептать Кроули. Демон слегка прикусывает мочку уха, тут же проводя по ней языком. Он толкается бёдрами вперёд, позволяя ангелу ощутить его собственное возбуждение, трётся членом об ангельские ягодицы, дразня. — Скажи мне, ангел, как часто ты думал о том, чтобы расслабиться вот таким образом?       — Я не думал, что это будет так приятно... поэтому никогда, — ангел теряется в ощущениях, тепло от демона крепко связано с возбуждением и собственным стыдливым послушанием.       Правая ладонь Кроули подбирается к ангельским яичкам, чтобы слегка оттянуть, сбить ангела. Подступающий оргазм отходит в сторону, и Азирафель почти просяще стонет:       — Пожалуйста, — хотя сам не уверен, что именно просит. Удовольствия? Контроля? Уменьшения этих ощущений и эмоций?       — Пожалуйста что, ангел? — Кроули легко кусает открывшуюся шею, отпускает яички, снова накрывая ладонь ангела своей. — Чего ты хочешь?       Он продолжает толкаться бёдрами, дразня и дыша в ангельскую шею. От ощущений ангел снова тихонько всхлипывает, чувствуя, как внутри начинает завязываться узлом поступающее удовольствие.       — Пожалуйста, позволь мне кончить, — вырывается у Азирафеля вместе со стоном.       — Не так быстро, ангел. Чем дольше человеческая оболочка не получает то, чего хочет, тем ярче оргазм. Тебе же интересно попробовать, на что способно это тело?       Он отнимает ладонь Азирафеля от его члена, чтобы облизать влагу с пальцев, глядя в уже не такие голубые, замутнённые желанием глаза. Закончив с этим, он разворачивает ангела за плечи, слегка надавливая, и Азирафель снова становится перед ним на колени. Кроули ласково оглаживает ангельский подбородок, проходясь пальцами по щеке.       — Сначала ты должен позаботиться обо мне, ангел.       Он слишком долго мечтал об этом, потому пальцы дрожат, когда он касается змеиной пряжки, расстёгивая ремень и вытягивая его из штанов.       — Расстегни мои штаны, ангел.       От накала эмоций ангел громко выдыхает, на грани стона. Смущение затапливает, опаляя шею и уши, но Азирафель дрожащими пальцами тянется к застежке штанов. Пуговица дается просто, а вот ухватить молнию оказывается гораздо сложнее, особенно с учётом того факта, что ангел всё ещё стесняется прикасаться к паху Кроули. Наконец, она поддаётся и ангел довольно выдыхает, стараясь не обращать внимание на дергающийся от возбуждения член.       Демон не мучает Азирафеля, самостоятельно приспуская штаны и бельё.       — А теперь коснись себя снова, ангел.       Азирафель послушно повторяет уже привычное движение, когда Кроули жестом просит ангела дать ему свободную руку. Он устраивает его ладонь на своём члене и устанавливает медленный ритм, позволяя ему привыкнуть к ощущениям.       — Нравится то, что видишь?       — Да, — коротко на выдохе отвечает Азирафель, глядя затуманенными от возбуждения глазами на Кроули. Руки сами собой двигаются синхронно, растягивая удовольствие от движения. Ангелу хорошо. Ангелу стыдно стоять на коленях и дрочить себе и демону, но это приносит просто необъяснимое чувство удовлетворения и удовольствия. Азирафель старается, чтобы его дрожь не была так заметна, и тихо стонет оттого, насколько близко он уже к оргазму. Одно касание члена демона уже заводит, а чувствовать его твёрдость под рукой, двигаться с той частотой, которую установил сам демон… Это заставляет ангела буквально закипать от возбуждения.       — Ты прекрасный оратор, Азирафель. И такой прилежный.       Кроули ловит ангельский подбородок пальцами, приближая его лицо к своему члену.       — И ты довольно сообразителен, особенно когда речь идёт о твоём удовольствии, не так ли, маленький гедонист? — он ласково оглаживает щёку ангела, после чего надавливает на нижнюю губу, заставляя Азирафеля приоткрыть рот.       — Пошире, ангел. Вот так. Высунь язык, расслабься. А теперь представь себе, что это чёртов леденец. Отсоси мне, ангел, и я позволю тебе кончить.       Член Кроули идеально скользит в рот Азирафеля, и тот послушно обхватывает его губами, принимаясь сосать. Кроули специально направляет член в сторону, чтобы посмотреть, как натягивается ангельская щека, через которую слегка проступают очертания головки. Азирафель старается, но крайне не уверен, что у него получается. Он несомненно рад, что так как они всё-таки не люди, у него отсутствует рвотный рефлекс, однако держать губы и рот в напряжении достаточном, чтобы принести Кроули удовольствие, всё равно трудно.       — Посмотри на себя, Начало. Готов на всё, чтобы получить свою награду, — Кроули ласково ерошит светлые волосы, зарываясь пальцами, надавливая на макушку, заставляя его принимать член глубже. — Да, чёрт, ангел, вот так, — он срывается на шипение, толкаясь в восхитительно горячий рот. Твёрдый язык ангела вкупе с теснотой этого желанного рта сводят с ума, но Кроули сдерживается, ведь впереди ещё столько всего, что он хочет сделать.       Азирафель старается крепко сжимать губы и не забывать ласкать член языком, когда чувствует, как головка касается горла, а рука демона твердо прижимает его голову к паху.       Он замирает на мгновение, будто решаясь, а потом сам двигается навстречу демону, чувствуя, как член проникает в горло, почти до легкой боли. Ангел не думает, что это приятное ощущение, но само осознание, что Кроули сейчас трахает его, абсолютно покорного ангела, глубоко в глотку, заводит так, что Азирафель убирает руку с члена, чтобы не кончить только от этой мысли и стонет, ощущая, как вибрация от стона передается в член.       Кроули понимает, что это тяжело, но и отпускать ангела так быстро он не собирается.       — Остановись, — властно приказывает демон, и Азирафель послушно замирает. — Открой рот, — просит Кроули, и ангел выпускает его член, растерянно глядя на него. Неужели он сделал что-то не так?       — О нет, ты был великолепен, но я не хочу, чтобы всё закончилось для тебя так быстро. Вытяни руки перед собой, ангел.       Начало послушно вытягивает руки, и Кроули связывает их ремнём.       — Опусти руки. Вот так. А теперь продолжай, ангел. Отсоси как следует, я не буду направлять.       Азирафелю нравится эта властность демона. Без рук сосать оказывается сложнее, но тем не менее ангел старается — ловит головку широко открытым ртом, глядя в лицо Кроули снизу вверх, ловя его реакцию, пытается двигать головой достаточно быстро, но понимает, насколько эта идея провальна, и поэтому замедляется, лаская языком член на вдохе и выдохе. Еще немного наклоняясь телом вперед, ангел наконец снова чувствует, как член входит в горло, и судорожно двигается навстречу, утыкаясь носом в короткую интимную стрижку Кроули. Несколько секунд в этом положении достаточно, чтобы Азирафель нашел силы и смелость двигаться дальше, немного ускоряясь, и почти каждую фрикцию завершать тем, что головка члена входит глубже и глубже. «Видимо, я и правда буквально создан для подчинения», — проносится у него в голове и опаляет щеки огнем стыда. Ангел вновь поднимает глаза и теперь сосёт, не отрывая взгляда от лица Кроули.       Какой бы выдержкой ни обладал демон, покорный взгляд ангела не оставляет ему шанса. Грубо хватая ангела за загривок, за пару сильных толчков Кроули изливается в его рот, заставляя проглотить сперму. Азирафель восхитительно послушен, и Кроули ласково ерошит светлые пряди, приказывая:       — Открой рот. Держи открытым.       Всё ещё подрагивающими от оргазма пальцами Кроули помогает себе выдавить последние капли семени, размазывая их головкой члена по губам. — Чувствуешь себя созданным для подчинения, не так ли?       Лёгкий щелчок помогает ему облачиться в шёлковый чёрный халат. Заодно Кроули испаряет штаны, белье и обувь Азирафеля, всё ещё оставляя его рубашку.       — Вставай, ангел.       Ангел послушно поднимается, облизывая губы и чувствуя на них вкус спермы. Она немного вяжет во рту, и у ангела проносится вполне себе логичное утверждение, что именно таким и должен быть вкус у греха.       Кроули подцепляет пальцами ремень и тянет его за собой к книжным полкам.       — Вытяни ладони и упрись в полки, ангел.       Азирафель выполняет приказ, стараясь не смотреть на книги перед собой, Кроули ласково оглаживает его ягодицы. Мысли мгновенно испаряются под новым приказом демона, и ангел концентрируется на шершавости книжных полок и на попытках угадать, что же будет дальше.       — А теперь прогнись в спине. Да, вот так, — Кроули жадно сжимает ангельские ягодицы, после чего легонько шлепает по правой, наблюдая за реакцией. — Как ты думаешь, что будет дальше, ангел? Сможешь сдержаться, чтобы не испачкать свои драгоценные книги?       Лёгкий шлепок для Азирафеля полная неожиданность: почти не больно, но настолько невыносимо приятно по ощущениям, что ангел сначала сжимается, а потом едва заметно двигается навстречу руке и тихонько выдыхает, будто стесняясь своего удовольствия.       — Ты хочешь трахнуть меня? — сомневаясь, Азирафаэль отвечает вопросом на вопрос, беспокоясь за книги, ведь он почти уверен, что сдержаться будет выше его сил. Демон снова опускает руку на ягодицу, заставляя ангела вздрогнуть.       — Я не смогу сдержаться, пожалуйста, я же поврежу литературу! — почти хнычет Азирафель, разрываясь между своим желанием и любовью к книгам. — Пожалуйста, я не хочу повреждать книги!       Где-то в глубине он чувствует, что не хочет быть услышанным, чтобы демон буквально заставил его терпеть и сдерживаться, но страх за литературу и возбуждение перекрывают это желание, даже не дав ему оформиться во что-то конкретное.       — Азирафель, сегодня ты слушаешься меня во всём, помнишь? — Кроули оставляет шлепок на соседней ягодице и ещё один. — Ты не кончишь до тех пор, пока я не разрешу.       С этими словами демон возобновляет удары по ангельским ягодицам, наблюдая за реакцией Азирафеля. Эти слова током проносятся по телу ангела, заставляя его застонать и, не задумываясь, ответить:       — Да, господин.       Каждый удар отдается электричеством по коже, собираясь приятным комом где-то в груди. Не в силах терпеть, он стонет и двигает ягодицами навстречу, выгибаясь и подставляясь под шлепки. Жёсткие, почти грубые касания ладоней по нежной коже невыносимо приятны, и Азирафель чувствует, как капелька смазки падает с члена на пол. Кожа ягодиц начинает слегка гореть, и ангелу кажется, как будто демон шлепает уже не по ней, а куда-то глубже, заставляя захлебываться стонами и собственным громким дыханием.       Кроули довольно оглаживает раскрасневшиеся ягодицы подушечками пальцев, после чего лёгким щелчком смазывает пальцы смазкой.       — Ты сообразительный, а значит, понимаешь, что нужно расслабиться, ведь так? — он выдвигает колено, приходясь между ног ангела, задевая яички и вызывая короткий всхлип. — Я позабочусь о тебе, ангел, но ты должен быть послушным. А сейчас мне нужно, чтобы ты расслабился.       Длинный палец ласково оглаживает тугое колечко мышц, смазывая, дразня.       — Сделай вдох, Азирафель, — спустя секунду палец медленно проникает в ангела, заставляя того судорожно выдохнуть. — Молодец, Азирафель. Дыши медленно, — демон начинает двигать пальцем, медленно растягивая ангела. — И ещё один вдох.       Пальцев становится уже два, и Кроули легко разводит их, наблюдая за Азирафелем. Когда дыхание ангела выравнивается, демон добавляет третий палец, стараясь не шутить вслух про святую троицу. Вид ангела, покорно принимающего его пальцы, уже является достаточным богохульством. Кроули склоняется к уху Азирафеля, интересуясь:       — Как ты думаешь, ангел, ты уже достаточно растянут, чтобы я заменил свои пальцы на член? — с этими словами он проникает пальцами глубже, надавливая на нужную точку, выбивая восхитительный всхлип из Азирафеля:       — Боже, Кроули… Я готов принять твой член, пожалуйста… — с ангела уже течет, и он готов опуститься до мольбы, потому что нахлынувшее удовольствие от пальцев слишком велико. Желание кончить лишает способности думать, и Азирафель чувствует себя лишь игрушкой в руках демона.       — Какой грязный рот, золотце. Мы ведь не хотим, чтобы ты растерял всю благодать?       Тем не менее раздаётся очевидный шорох распахивающегося халата. Кроули медленно вынимает пальцы, чтобы приставить головку своего члена ко входу, дразня, обводя по кругу уже разработанное колечко мышц.       — Мне понадобится твоя помощь, ангел. Толкайся.       На мгновение Азирафель замирает, сжимаясь и как будто решаясь, а после снова расслабляется и толкается немного назад. От растягивающей его тело головки ангел громко стонет, но продолжает насаживаться, пока не чувствует, как упирается в демона. Ему непривычно, но так естественно ощущать Кроули в себе, что он медленно начинает двигаться обратно, стараясь уйти непривычного ощущения и снова ощутить то удовольствие, что ему показал демон пальцами.       Кроули скользит пальцами под рубашку ангела, чтобы ласково огладить позвоночник, слегка царапая ногтями, после чего подушечки пальцев оглаживают фантомные места, где начинаются ангельские крылья.       — Вот так, мой послушный ангел. Ты же постараешься для самого себя, не правда ли? — Дождавшись, пока Азирафель слегка выпустит член, Кроули отвешивает ещё один шлепок, заставляя ангела сжаться и замереть.       — Продолжай, — командует Кроули и повторяет шлепок на другой ягодице, когда Азирафель делает ещё одно поступательное движение и снова выпускает его член.       — Как думаешь, ангел, ты мог бы кончить только от моих шлепков, или тебе непременно понадобится член?       Ощущения усиливаются, накапливаясь волнообразно. Ангел уже не стесняясь, стонет на каждую фрикцию и на каждый шлепок, не в силах сдерживаться.       — Я… — он срывается на громкий протяжный стон, — не знаю.       Ещё одно движение бёдер и обжигающий, такой желанный удар.       — Мне кажется, что смог бы, — голос Азирафеля стыдливо обрывается. Чувствовать одно, а так прямо говорить — совсем другое, но стыд будто добавляет к его удовольствию особую перчинку, заставляя ощущать всё ещё острее.       Кроули улыбается. Таким покорным он представлял себе ангела лишь раз в жизни, происходящее сейчас между ними отдаёт сюрреализмом, но он непременно возьмёт от этого вечера всё, что позволит ему Азирафель. Покорность ангела и в то же время его распущенность непостижимо гармонируют. Кроули позволяет себе толкнуться сильнее, Азирафель сжимается, и это снова отправляет демона за грань. Он кончает почти также обильно, как и в первый раз, и, дав ангелу отдышаться, спустя несколько мгновений покидает его нутро, ласково оглаживая ягодицы.       — Тогда давай проверим, Азирафель.       Демон коленом раздвигает ноги ангела пошире. Избыточная сперма вязко стекает по внутренней части бёдер Азирафеля и продолжает вытекать порционно, когда Кроули легко шлёпает ангела, заставляя его слегка дёрнуться. На всякий случай на полку с книгами уже наложен барьер, который не позволит запачкать драгоценные книги, но ангелу знать об этом необязательно.       Кроули ласково оглаживает правую ягодицу, после чего отвешивает более сильный шлепок, выбивая из ангела всхлип, который ему так полюбился. Он чередует сильные и слабые шлепки, любовно оглаживает краснеющую кожу, после чего начинает череду абсолютно хаотичных ударов, наслаждаясь стонами ангела.       Ангел больше не чувствует шершавость дерева, прохладу воздуха или что-то ещё — всё его внимание сконцентрировано на Кроули. Конкретных мыслей уже не остаётся, и Азирафель отдаётся воле демона, просто чувствуя. Всхлипывая от резкой смеси удовольствия и небольшой боли, громко выстанывая, когда ладонь Кроули оказывается на ягодицах, теряясь в остром, почти болезненном возбуждении, двигаясь навстречу руке. Раскрываясь, поддаваясь желанию демона и своему. Горячее жжение в отшлепанных ягодицах распространяется глубже и, задевая что-то внутри, выливается в яркую волну удовольствия, пронзающую ангела, как стрела. С члена брызгает сперма, больше протекая на пол, а сам ангел громко вскрикивает через сжатые в оргазме зубы:       — Кроули… — всё тело будто сжимается, содрогаясь в оргазме.       Так его имя ещё никто не произносил. Шумно сглотнув, демон ласково обнимает обмякшее тело, заботливо гладит светлые волосы, позволяя ангелу откинуть голову себе на плечо.       Он осторожно сжимает член Азирафеля, выдавливая остатки спермы, шепча:       — Ты молодец, ангел. Твои книги в полном порядке.       Щелчок позволяет очистить беспорядок, который оба оставили после себя. Кроули берёт ангела на руки, чтобы отнести к дивану. Он освобождает запястья ангела, разминая их, помогая разогнать кровь. Азирафель выглядит растрепанным, но довольным, и Кроули улыбается, помогая ему освободиться от рубашки, прилипшей к телу.       — Не самый плохой первый раз, полагаю, — тихо замечает он, укутывая ангела в плед и запахивая свой халат.       — Ох, Кроули… — снова повторяет Азирафель, но уже с нежностью, пытаясь передать в одном имени всё, что он чувствует сейчас. Он растворяется в посторгазменной неге, чувствуя заботу и ласку от демона и полностью расслабляясь. Счастье и какое-то лёгкое, опьяняюще-нежное чувство наполняет ангела, и тот тянется к демону, чтобы получить ещё немного тепла и контакта с ним. Азирафель не знает, как это работает, но он точно уверен, что демон всё понимает и знает, что именно ему нужно сейчас. Ему больше не стыдно, и единственное, что четко проносится в голове, так это: «Я тебя люблю», которое бьётся в мыслях, но так и не оказывается озвученным.       Кроули ласково трётся носом, ерошит светлые волосы.       — Чай, кофе, какао? Или обсудим, почему ты не пришёл ко мне со своими кинками раньше? Шучу. А вот насчёт напитков не шутил.       Он утыкается острым подбородком в макушку ангела. В голове вертятся вопросы вроде: «И кто мы теперь?», «А что, если ему надоест?», «И что дальше?» — но он знает, что спешить нельзя.       — Чаю, пожалуйста, — просит Азирафель, пытаясь прийти в себя. Укутавшись максимально плотно, он собирает себя по кусочкам.       — Я… — демон растерянно оглядывает комнату. — Могу остаться… на ночь? Меня устроит диван, если что.       — Конечно, можешь, — почти удивлённо поднимает голову ангел, всё еще находясь в себе и в странном, воздушном состоянии.       — У меня достаточно большая кровать, чтобы тебе не пришлось ютиться на диване, или, если тебя это смущает, я могу найти бельё для гостевой комнаты, — он пытается казаться гостеприимным, однако мысли совсем о другом. «Кончился ли наш договор?», «Могу ли я попросить его об объятиях?» и главное — «Не переборщил ли я, прося Кроули о таком?»       Кроули кивает, нерешительно обнимая. После коротких объятий, он щёлкает пальцами, пододвигая небольшой столик, на котором всё ещё стоит вино, и создаёт чашку чая.       — Возможно, он слишком горячий. Пусть немного остынет.       Таким образом он даёт себе фору, чтобы прижимать к себе кокон с ангелом подольше, а, возможно, внутри него теплится надежда, что это желание близости не разовое и может быть взаимным.       — Благодарю, — негромко произносит Азирафель, высовывая руку, и задумчиво трогает кончиками пальцев чашку, практически не чувствуя жара.       «Какое странное состояние», — думает ангел, замирая и глядя в одну точку. Тёплые объятия демона очень кстати, Азирафелю становится холодно. Странное счастье и лёгкость не исчезают, заполняя пространство эмоций, как воздушный шар. Схоже ангел чувствовал себя на седьмом небе, куда его пустили только однажды, и он с непривычки надышался эйфории и плакал от любви к богине, но тут это более плотное и земное чувство.       — Спасибо, — шепчет ангел, касаясь головой плеча демона и желая остаться в его тёплых руках навечно.       Почти глупо улыбаясь, Азирафель всё-таки делает глоток чая и ставит чашку на место, только после ощущая, что напиток и правда слишком горячий и, кажется, он обжёг кончик языка. Кроули запоздало вспоминает о том, что сейчас чувства оболочки будут атрофированы.       — Твою же… — он тихо ругается про себя и щелчком создает кубик льда.       — Открой рот, — ласково просит демон.       Ангел послушно открывает рот, и он осторожно прикладывает к его языку кубик льда. Подержав некоторое время, Кроули испаряет кубик, задумчиво прижимая к себе ангела.       — Холодно, — негромко произносит Азирафель, после того как лед исчезает, и плотнее прижимается к демону. — А ты теплый. Ты не против, что я прижимаюсь? — уточняет на всякий случай ангел, наслаждаясь нахождением в тёплом коконе рук Кроули. Ощущение безопасности и покоя дополняет то счастье, и он решает, что зря так долго медлил и колебался. Сейчас он готов отдать в руки демона свою святость, крылья и всю свою сущность.       Усталость нахлынула на него с новой силой и Азирафель просит:       — Добавь пожалуйста сахара в чай, у меня совершенно нет энергии.       Кроули послушно, почти машинально делает то, что требовалось, ворча:       — Что угодно, ангел. Он покрепче прижимает к себе ангела, устраивая острый подбородок на светлой макушке.       — Благодарю, — ангел тянется к чашке и пьёт уже осторожнее, чтобы не обжечься повторно.       Язык демона будто жгло, да и некоторые вещи лучше прояснять сразу, поэтому Кроули тихо и осторожно уточняет:       — Ты же знаешь, что я сделаю всё, о чём ты попросишь?       Слова демона застают Азирафеля врасплох, и он резко поворачивается, едва не разлив напиток.       — Скажи, ты так говоришь, не потому что тебе пришлось, — голос наполняется болью и дрожит, — быть со мной из-за того, что я попросил?       В момент до ответа Азирафелю кажется, что он падает откуда-то свысока, и грудь пронзает пусть не настоящая, но от этого не менее сильная боль. Он явно не хотел принуждать Кроули, и, если для демона всё, что происходило, лишь отыгрыш, для его, ангела, удовольствия… Азирафель ощущает себя грязным, измазанным в собственной похотливости и извращённости. Не хочется даже касаться демона, чтобы не замарать, а вся сущность ангела тянется извиняться так сильно, как только возможно.       Кроули второй раз за вечер желает вспомнить, как держится человеческая челюсть.       — Ангел, что за бред? Пришлось?.. Я имел в виду, что я готов на всё для тебя. Буквально. Я мир этот спасал, только потому что тебе он дорог. Все эти люди и их человеческие заморочки… — он устало откидывает голову назад. — Послушай, я знаю, что ты умный, но если ты думал, что я не воспользуюсь шансом быть ближе к тебе, потому что ты мне небезразличен, то ты идиот.       — Я не понимаю тебя, — от боли и стыда мозг ангела не хочет работать лучше, напротив, Азирафель будто запирается изнутри в своих переживаниях, сжимаясь и стремясь занять как можно меньше места. — Скажи, пожалуйста, прямо, потому что пока я трактую твои слова так, что ты правда сделал это просто из-за моей просьбы, и я, фактически, заставил тебя делать это всё ею.       От колющего ощущения разочарования в себе кислит на языке, и ангел с трудом сдерживает слезы.       — Пресвятая Матерь Божья, я люблю тебя! — выпаливает Кроули. Пару секунд он сидит в шоке от собственного признания, после чего пробует оправдаться.       — Не Матерь Божью я люблю, ангел, а тебя. Это всегда был ты.       Азирафель поднимает болезненные глаза на Кроули, глядя на него, как будто впервые видит.       — Ты… меня... любишь? — медленно переспрашивает он и, увидев короткий, почти неловкий кивок в ответ, облегченно выдыхает.       — Кроули, мой дорогой. Я тоже очень люблю тебя, — боль в груди становится меньше, постепенно уменьшаясь, и ком где-то в горле сходит на нет. Чувство облегчения накрывает ангела, и он снова делает глоток чая, смывая кислый привкус напитком.       Кроули выдерживает паузу, в которой улыбается на ответное признание, а после чего продолжает:       — Поэтому, когда ты… я… в общем, — он нервно сглатывает, не зная, как сказать. — Я бы взял всё, что ты бы предложил, просто потому что не могу иначе, ангел. Хочешь, чтобы я был господином — пожалуйста, хочешь видеть меня рабом — нет проблем, я могу быть карманной змеёй или верным псом… Хотя, конечно, змея была бы предпочтительнее.       Кроули кивает сам себе.       — Одно твоё слово, Азирафель, и я буду боготворить тебя, властвовать над тобой, заставляя тебя чувствовать мою любовь. Это грязно, ангел, очень по-человечески, но, чёрт возьми, 6000 лет я играл по твоим правилам, практически не касаясь, и… я заслужил сегодняшний вечер, не так ли? — он с надеждой заглядывает в глаза ангела, продолжая обнимать его.       — Вечер и часть вечности, пока нам обоим не надоест и мы не захотим чего-то нового? — смущенно улыбается ангел, отойдя от самобичевания, и ощущая, как эмоции возвращаются в норму. — Я чувствовал твою власть настолько естественно и приятно, что хотел бы, — он неожиданно очень сильно краснеет, — и дальше… — тут его голос всё-таки дрожит в крайнем смущении, — служить тебе, — он закрывается чашкой и, сделав небольшой глоток, продолжает уже спокойнее. — Я не уверен, что смогу выдержать постоянное подчинение, всё-таки ты мне очень дорог и как друг, и как любимый, и я не хочу терять это, но вот в интимной сфере… — Азирафель немного мнется, но продолжает, — Я хочу принадлежать тебе целиком и полностью.