Не надо мне твоих симфоний

      - Знакомьтесь, Владимир Владимирович. Это тот самый Дмитрий Шостакович, который пишет музыку для вашего "Клопа". Специально приехал из Ленинграда ради встречи с вами.       "Ну уж нет, товарищ Мейерхольд. В Москву я приехал ради встречи с Мишей*. А театр ваш и Маяковский - так, между делом".       Тем временем Маяковский совершенно небрежно протянул ему два пальца. Молодой композитор не растерялся и в ответ протянул ему один. Пальцы их неловко соприкоснулись. Поэт, едва скрывая шок и досаду, выпятил нижнюю губу и раскрыл ладонь полностью. Рукопожатие состоялось.       Эта дурацкая сцена с рукопожатием оказалась самым невинным эпизодом их взаимодействия. Уже через пару дней поэт и композитор курили одну папиросу на двоих после того, что любители эвфемизмов назвали бы "познакомиться поближе". Более близкое знакомство состоялось в комнате поэта на Лубянке.       - Митенька, а ты любишь пожарные оркестры? - внезапно спросил Маяковский, беря с тумбочки очки своего ленинградского гостя. Надел их и тут уже снял, ужаснувшись степени близорукости их несчастного обладателя.       - Как сказать... Иногда люблю, а иногда - не очень, - ответил Митя, отбирая очки у любовника. Он терпеть не мог, когда трогали его личные вещи, пусть даже пять минут назад трогали его самого. Это другое.       - Как бы то ни было, - продолжал Владимир, - я хочу, чтобы музыка в моей пьесе звучала, как оркестр пожарных. Не надо мне этих твоих симфоний.       Это было уже слишком. В приступе гнева юноша в одно мгновение упаковался в костюм и готов был умчаться в тёмную московскую ночь.       - Ну, раз так, - процедил он, яростно туша папиросу о дно стакана, - увольняйте меня и нанимайте пожарный оркестр. А я, с вашего позволения, пойду писать симфонии!       Маяковский даже не пытался его остановить. Он безмятежно потянулся за новой папиросой и закурил.       Вероятно, что если бы Митя тогда знал, что жить Маяковскому оставалось около года, он бы вёл себя иначе. Пошёл бы на уступки. Выполнил бы последнюю волю пропащего человека. Возможно, те два пальца были не проявлением хамства, а признаком усталости, отчаянной и необратимой? А пожарный оркестр - сигналом о помощи? Заговорил человек о пожарном оркестре - значит пора бить тревогу. Но Митя всего этого не знал. Предоставляя доступ к своему телу, прославленный поэт считал себя вправе диктовать условия. Надменный, капризный и одетый слишком модно даже для Москвы человек. Кто бы мог подумать, что у такого человека в ящике стола для самого себя припрятан пистолет?