Разговор с Тацуми

«Такой, как ты никогда не понять муки рожденных в мирную эпоху» «Посмотри вокруг! Нынешняя эпоха – лишь придаток по-настоящему славного времени!» «Безмятежный мир... Да какая в нем ценность?!» Прошло полгода с момента, когда я сопровождала Какаши-сана и Гая-сана якобы на отдыхе в Стране Пара, а слова Рюки все еще крепко сидят у меня в голове. Поначалу я изо всех сил старалась гнать их, уверяла себя, как могла, что нынешняя мирная безмятежная эпоха – это хорошо. Я говорила себе, что нам очень повезло родиться тогда, когда не нужно сражаться, когда можно спокойно путешествовать по миру, не опасаясь за свою жизнь, я твердила себе, что быть шиноби – небесполезно! И чем дольше я убежала себя в том, что Рюки нес какой-то бред, тем чаще думала над его словами... И тем чаще находила подтверждение им... Миссии вроде поимки каких-то мелких воришек и шиноби-неудачников, которых можно одолеть, продемонстрировав кунай... Скрипя сердце я приняла это и уже не рассчитывала ни на что большее. Но все становилось хуже, когда количество шиноби в деревне постепенно начало сокращаться.... Шикамару-сэнсэй философски назвал это веянием времени, а на мой, мягко говоря, удивленный взгляд добавил: «в конце концов мы влиятельная и крупная деревня, полной демилитаризации у нас не будет». Я тогда невольно вспомнила Югакуре и Страну Пара... Последней каплей для меня стало «очень важное задание», по крайней мере так я восприняла, и, сломя голову, примчалась в назначенное место в полной боевой экипировке и вооруженная до зубов. Группа детей из Деревни Скрытого Песка, приехавшая в Коноху на экскурсию, смотрела на меня, как на полную идиотку. Я терпела пока просто охраняла их, но, когда получила приказ последить за ними вместо их сопровождающей, у меня задергался глаз. Глядя, как дети играют с пластмассовыми сюрикенами и кричат о том, что быть шиноби – весело и легко, я вдруг явственно ощутила, что не согласна с происходящим в нынешнюю эпоху. Более того, мне это даже противно... В общем, не знаю, почему я так долго и яростно отрицала очевидное – из желания не выделяться взглядами на мир, которые стопроцентно осудят все в моем окружении или из страха показаться самой себе какой-то не такой – я ведь дочь Асумы и Куренай и внучка Третьего – должна соответствовать! Так говорит мне буквально каждый встречный. Я не знала, что думать. Не знала, с кем поделиться переживаниями и мыслями, ведь всех моих близких, друзей, учителей, знакомых все устраивало. Именно поэтому под предлогом встречи с Тацуми я вернулась в Страну Пара. Я нахожусь на горе, у пещеры, вход в которую скрыт за водопадом – той самой, где полгода назад все случилось и неотрывно смотрю в экран телефона, перечитывая переписку с Рюки. Я до сих пор удивляюсь, что он, во-первых, вообще ответил на сообщение, а во-вторых, сам предложил встретиться. Видимо, ему очень хочется позлорадствовать, и, честно говоря, я на его месте желала бы того же самого. – Мирай. Я выключаю телефон, кладу его на землю и встаю на ноги. А он изменился! Правая рука в ранах и мозолях, левая, протезированная – поцарапана, фигура стала заметно крепче, косу держит намного увереннее, а в красных глазах играет суровая решимость. Очевидно, Рюки не жалеет сил на тренировки! Странно, что власти Югакуре позволили ему это делать и вообще разрешили свободно передвигаться, но, вспоминая пьянчуг с нелепо завязанными проекторами, которые палец о палец не ударили, чтобы убрать валун и помочь собственной деревне, я понимаю, что этим людям либо попросту плевать, либо же Рюки подкупил их, а, может, и все сразу. – Добрый вечер, – вот так просто, как с хорошим старым знакомым здороваюсь я. Еще бы добавить рада тебя видеть, хотя по большей части так оно и есть. – Здравствуй, Мирай-сан, – в своей напускной вежливой манере отвечает Рюки. Но теперь по выражению его лица сразу можно считать истинные чувства. Как я и думала, он торжествует, ему не терпится услышать от меня слова, произнести которые даже про себя я решилась совсем недавно. – Рюки-сан, вы были правы. Он ничего не говорит, мерея меня взглядом, потом вдруг фыркает и заходится в искреннем довольном смехе. Что ж, все вполне справедливо! – Это почти самое лучшее, что случилось со мной за всю жизнь! – восклицает он, взмахивая руками. – Я никогда не ощущал себя прекраснее! Уверен, Джашин-сама и Хидан-сэмпай гордятся мной! Если этот бог действительно существует, а Хидан вдруг блуждает по миру в виде юрэя, то я тоже не сомневаюсь, что они довольны своим последователем и наследником. Чего нельзя будет сказать о моих сэнсэе, матери и в целом о шиноби Конохи, узнай они, что их дочь, ученица, подруга или знакомая фактически совершает преступление. – Теперь ты меня понимаешь, Мирай, – Рюки подходит ближе, и я тянусь к клинкам, спрятанным под широкой накидкой. Все-таки до конца я не могу доверять ему. – Да расслабься ты! – усмехается он, хотя сам держит косу наготове. – Я не собираюсь драться с тобой. Хотел бы – давно напал. Я опускаю руку, Рюки в свою очередь делает тоже самое и какое-то время изучающе смотрит на меня. – Выглядишь такой... пришибленной. Ну, когда сутками думаешь, не можешь нормально спать, есть, работать, отдыхать, общаться с друзьями, поневоле преображаешься и внешне. – Поговорим? От удивления у меня открывается рот. В глубине души я надеялась, что Рюки предложит все обсудить, но не рассчитывала на это всерьез. Для меня сам факт встречи уже шаг к тому, чтобы хоть немного успокоиться, напомнить себе, что я не одна такая... – Да. Рюки садится, прислонив косу к стене, достает из внутреннего кармана плаща бумажный сверток и телефон – такой же как у меня – и кладет его около моего. Я опускаюсь рядом. Шум водопада, пылающее закатное небо, щебетание птицы, легкий ветерок, треплющий волосы. Обстановка подходит скорее для свидания, чем для разговора с врагом. Хотя откровенности и секретности во втором случае куда больше. – Будешь? – Рюки разворачивает сверток, и я вижу горстку круглых печений с изюмом и орехами. Ого... На фоне того, что противник делится едой, даже неожиданное приглашение в ресторан от возлюбленного кажется мне менее приятным событием. – Спасибо, – я беру одно и, положив в рот, разжевываю. На вкус неплохое – сладковатое, рассыпчатое и сытное за счет калорийных наполнений. Вполне приличная добавка к военным пилюлям. – Когда весь день тренируешься и не успеваешь поесть, это просто спасение! Мы на них и живем в последнее время. Мы? – Ладно, говори, что там у тебя. Долго тут сидеть я не могу, – Рюки хрустит печеньем, а я, вздохнув, начинаю исповедь – иначе и не назовешь. Рассказываю об отсутствии нормальных миссий, достойных квалифицированного чуунина, о разоружении, на что Рюки презрительно называет Коноху «очередной Югакуре в будущем», о том, что нынешние дети носят розовые очки, считая жизнь шиноби – веселой игрой, о других шиноби, которые, как зомби бродят по улицам Конохи, запивают безделье саке, а потом устраивают пьяные драки и изредка тренируются лишь для того, чтобы окончательно не утратить навыки, о собраниях пяти каге, где из раза в раз обсуждается одно и то же – как же прекрасно жить в мирное время, давайте продолжать сотрудничать и все в таком духе. С каждым словом эмоции, которые я так долго и тщательно прятала, все сильнее вырываются наружу, и я перестаю узнавать сама себя... Кажется, той девушки с обостренным чувством справедливости, однобокостью взглядов и желанием оправдать ожидания больше нет. – Я не понимаю, ради чего мне быть шиноби! – я говорю открыто и прямо о том, что наболело, что тревожило все полгода. – Мой отец и Шикамару-сэнсэй сказали бы, что ради защиты будущего поколения, короля. И я согласна с этим! Но от кого?! От кого защищать-то?! Мне, телохранителю Седьмого, поручают быть нянькой, а потом еще и выговор влепляют за то, что я не уследила и ребенка поцарапала кошка! Ну, не эпоха, а... а просто мусор! Я ударяю кулаком по земле и шумно выдыхаю. Разошлась так разошлась... – Применила бы на кошке ту технику, которой впечатала меня в стену, – смеется Рюки и, морщась, потирает плечо. Я нервно фыркаю, в красках представляя, как, сжимая в руках клинки, с боевым кличем догоняю бедное животное, которое дети тыкали пластмассовым кунаем. Ооо... – Я не знаю, что мне делать. Быть шиноби бессмысленно, а ничего другого я не хочу. – Я понимаю, – Рюки в задумчивости смотрит на последнее печенье, которое собирался съесть и протягивает его мне – в знак солидарности что ли. – Сам живу в такое время. Я с детства мечтал стать шиноби. Но из-за сраной мирной политики читал о них только в учебниках истории. Представляешь, в одном из них были картинки с образцом старой формы шиноби Страны Пара. Я до сих пор храню эти вырезки... Я киваю. В отличие от Югакуре Коноха хотя бы имитирует образ скрытой деревни и не превращается в туристическую или подобную приторно мирную. Спасибо и на этом... – А что касается тебя... Собрать 20 девушек и обеспечить им встречу с умершими – вариант, конечно, неплохой, но тогда твой отец явится с того света за тобой. Я прав? – Какой вы проницательный! Надеюсь, кровь от воды с железом отличаете также хорошо, – я не могу сдержаться от ответной колкости. Мы переглядываемся и одновременно начинаем смеяться. – Так что придется тебе самой выкручиваться! – подытоживает Рюки. – Может, стоит уйти в путешествие или еще чего-нибудь. – Под каким предлогом? – одно дело сходить в гости к подруге и совсем другое отправиться в длительный поход. – Придумай. Ты лжешь не хуже меня. Ну, да! Залажу в секретные архивы и тайком беру изучать отчеты, книги и карты, не моргнув глазом, вру всем о целях посещения Страны Пара, обманываю сама себя только так! Опять Рюки прав... Какое-то время мы молчим, каждый погрузившись в свои мысли. Тишину прерывает звук уведомления на телефоне. Я не глядя беру его, включаю и читаю сообщение: Рюки-сама, еще пара девчонок пришла. Что за... Я смотрю на обои и вижу не лесной пейзаж, а коллаж из разных картинок – три перечеркнутые наклоненные палочки – символ Страны Пара, фигурки шоги, означающие дракона и ладью, перекрещенные косы, страшная морда ритуальной куклы, знак Джашина и даже весьма неплохой карандашный набросок Хидана. – Рюки-сан, вы начали все заново?! – я тыкаю пальцем в экран, вопросительно смотрю на него. Я не знаю, как на это реагировать. С одной стороны, я категорически против убийств невинных людей, против религиозного фанатизма, но... – А ты думала, я зароюсь в одеяло и буду плакать? – губы Рюки расползаются в злой ухмылке. Кажется, его совсем не напрягает, что я все узнала. Наоборот, он как будто даже рад, что я перепутала телефоны. – Последователям культа Джашина нельзя проявлять слабость! Нельзя мириться с тем, с чем они не согласны! Я – второе пришествие Хидана-сэмпая, и я получу свое, несмотря ни на что! Эта никчемная Страна будет содрогаться от моего имени. Вот увидишь. Рюки забирает у меня телефон, кладет его обратно в карман вместе с бумажкой из-под печенья, берет косу и встает на ноги. – Мне пора, Мирай. Не думай, что я откажусь от своих идеалов. Если ты решишь снова мне помешать, я убью тебя. – Могли бы и не говорить. И вообще совет – болтайте поменьше. А то провалите ритуал... – Сейчас все будет иначе. Я киваю. В конце концов он подготовился и извлек из сражения со мной какой-никакой боевой опыт – это несомненно поможет, если кто-то вдруг соберется нарушить их планы. Рюки идет к спуску с горы, но прежде, чем исчезнуть из поля зрения, оборачивается. – Мирай. – М? – Будут возможность и желание, сообщи, что ты решила делать. – Вам разве не все равно? – Нет. Я же раскрыл тебе глаза, как и всем тем, кто работает со мной. Но в твоем случае это особенно ценная победа... Ну, бывай! Я киваю, провожая его взглядом. С одной стороны, я не одобряю действий Рюки, но с другой, не могу осуждать его за то, что он, пусть и по-своему, хочет добиться успеха и реализовать свои амбиции, за то, что идет вперед вопреки ничтожной мирной эпохе. Не назову это дружбой, однако между нами определенно зародились очень странные взаимоотношения, основанные на понимании и молчаливом непринятии друг друга одновременно. Я беру телефон, последний раз перечитываю переписку с Рюки и удаляю ее. И хотя глобально я не решила проблему, я ощущаю, что с плеч свалился тяжеленный груз. Я поднимаюсь на ноги, и, улыбаясь, не спеша спускаюсь с горы. Как же мило я побеседовала с Тацуми за чашечкой чая! А злодея-обманщика Рюки в глаза не видела, и о его планах мне ничего неизвестно. Да, так все и было.