Интервью 2

— Ты бессмертная, что ли? — Марта Вайнер сама с уверенностью не могла сказать, пытается ли она придать словам нотки иронии. Увиденный образец воистину нуждался в дополнительном изучении своей природы. — Н-нет … — в обжигающих карих «лазерах» потенциальной, если удастся выжить в ближайшие пять минут, собеседницы, Кара Джефферсон и сама почувствовала сильное — дасть бог, преодолимое — желание проверить. — Ну если «нет», тогда какого хрена? Что здесь произошло, спросите вы? А произошло примерно то, что генерал-протектор государства Мёрс интервью не даёт. Никогда. Однако нашелся человек, у которого обнаружились сильные проблемы со второй сигнальной системой. Проще говоря, он не понимает слов и, как следствие, не знает значение «никогда». Ни на одном из международных языков. Кара Джефферсон. Несмотря на свой молодой возраст — они с Вайнер были одногодками, — эта девушка являлась известной журналисткой одного из ведущих изданий Свободных Штатов. Наибольшую известность ей принесло эксклюзивное интервью Великого магистра Форлийской Теократии Фердинанда Карбоне. Из него Вайнер узнала, что, по мнению визави, у неё плохой стиль… Надменный козёл. Так или иначе, это не давало права представительнице символической «четвертой власти» ставить под сомнение требования реальной власти Первой. Никто не смеет пытаться по ночам влезть, как вор, в её номер отеля. Особенно накануне саммита стран Обернбургского пакта. Разумеется, «горе-уборщицу», несмотря на вполне официальное трудоустройство, (с печенью администратора отеля тоже проведут разъяснительную беседу кулаки сотрудников СГБ), быстро вычислили. Но недостаточно быстро схватили. И вот журналистка получила великую честь соприкоснуться своим лицом с берцем самого влиятельного человека на планете. А позже поучаствовать с ним в подобии ролевых игр. Когда этот самый влиятельный человек связал её руки за спиной полотенцем. — Простите меня, пожалуйста… — проскулила девушка, интуитивно попытавшись закрыться руками. — У меня не было выбора… — Госпожа генерал-протектор, — просопел один из вбежавших охранников, — выбросить эту дрянь? — Этот вариант подошёл бы, перехвати вы её до встречи со мной. Теперь этого уже мало, — вздохнула Вайнер. — Сломаете ей обе ноги и выбросите в каком-нибудь наиболее наркоманском квартале. — Вы сказали это в будущем времени… — мужчина был обучен улавливать малейшие нотки в голосе и каждое слово своего начальства. — Сейчас я всё-таки с ней поговорю. Заслужила. Можете идти, Грег. — Вы не люди… Не звери даже… Инопланетяне-людоеды… — лицо Кары, когда её обладательница узнала меру гуманизма генерал-протектора, стало таким, как если бы девушку уже изувечили и отдали отребью. — Когда человек лезет в реку, зная, что там водятся крокодилы, кто виноват в откушенной руке? Крокодил? Или всё-таки человек? — диктатор не испытывала удовольствия от своего решения. Она ничего не испытывала. Не надо доставлять ей проблемы — и она никого не тронет. Простые правила. Какого черта их постоянно нарушают… — Меня заставляют снова и снова входить в эту реку другие люди. Вы наверняка уже знаете мои семейные обстоятельства… — Как забавно… — лицо Марты Вайнер полоснул заинтересованный оскал. Подобный тому, что у питбуля, когда тот чует запах копченой колбасы. — Разреши всё-таки задать вопрос. Хоть это и твоя прерогатива. Почему я, которой абсолютно нет до тебя никакого дела, являюсь «инопланетянином-людоедом», в то время как существа, что шантажируют тебя здоровьем матери, раз за разом бросая под пресс тиранов, террористов и криминальных боссов, это по-прежнему «люди»? Вот не могу я этого уразуметь, просвети… — У меня просто недостаточно денег на её лечение… — Ах, вон оно что! — Марта Вайнер театрально хлопнула в ладоши, закатив глаза. — Так получается, что у цивилизованных ребят ценность жизни человека коррелируется с количеством ноликов на его банковском счёте?! Отменить, что ли, в Мёрсе бесплатные медицину с образованием? Как думаешь, приподнимут его тогда в индексе демократии? — Вы что, оправдываетесь передо мной? Очень похоже. Почему большинство тех, кто творит зло, хочет чтобы его будто поняли и простили? — Кара, разумеется, знала о высоком уровне социального обеспечения граждан Мёрса. И конкретно этому его аспекту искренне завидовала. Однако антикапиталистический демарш генерал-протектора девушку совсем не пронял. Из её уст призыв к заботе о ком-либо звучал сущим лицемерием. — Потому что никто не хочет быть злодеем, — абсолютно не растерялась и не пристыдилась Вайнер. Не получилось задеть, да и чёрт с ним. Не больно-то и хотелось. — Кроме как в комиксах. Ты попала в свою ситуацию, потому что тебе не оставили выбора твои скотские работодатели. Я попала в свою, потому что никто, кроме Оберштайна, не согласился дать мне цель и смысл жизни. — Раз уж мы за него заговорили, — самой интервью-то брать было надо. Иначе ради чего происходит весь этот сюрреалистический кошмар? — Можете наконец пресечь сплетни по поводу ваших с ним взаимоотношений? Вы правда в детстве были уличным вором, который украл у Вильгельма часы? — Таки правда, — Вайнер впервые с начала беседы позволила себе улыбнуться по-человечески. — У Вильгельма была особенность, которая его и погубила: избегать большой охраны. Чтобы любой идиот при желании мог соприкоснуться с его телом… — Мне всегда казалось, что вы его очень любили. Даже назвали его отцом когда-то… Однако, слушая про него от вас сейчас, я не вижу каких-то запредельно теплых эмоций. Они поистерлись со временем, или же вы больше не разделяете его идеалы? — Я и сейчас его люблю. Однако ты права, осмыслив его деятельность, сидя на его посту, я многое пересмотрела. Например, отменила доктрину мирового единения, ограничившись удержанием уже существующих границ. — Я догадываюсь, почему вы это сделали. Культуры народов не равны. Часто абсолютно не комплементарные друг с другом. Мультикультурализм не порождает ничего, кроме новых этнических и религиозных конфликтов. Как и не приводит ни к чему иному, кроме как к размытию народов более развитых, которых не так много в масштабе мира, народами дикими, которых гораздо больше. — Ты умная девушка, — похвалила диктатор свою жертву. В какой же нелепой ситуации они с ней сейчас находились. У Вайнер порой не хватало слов, дабы описать тот степень абсурда, на который приходилось идти, дабы соответствовать занимаемому положению. — Во всяком случае, не наивная. А вот про господина Оберштайна этого было сказать нельзя… — Что такое создаваемый завтра Обернбургский пакт? — Журналистка не стала благодарить за комплимент. Крокодил хвалит зебру за сочное мясо. Уже сумасшедший дом. Если зебра при этом ещё и начнет сентиментально расшаркиваться в ответ, то останется только высрать мозг через задний проход. — Обычно страны, находящиеся между Мёрсом и Форли, тяготеют к твоим Штатам. Абсолютно естественное и понятное решения. Однако после того как я изменила доктрины Мёрса, урезав его аппетиты, уже и моя страна может стать достойным центром притяжения. Мёрс может давать не меньше инвестиций, обеспечивать не меньшую, а так-то даже, в силу близости, большую безопасность. Наши научные проекты ничем не хуже ваших. При этом мы никому не навязываем идеи солидаризма, как и вы не парите никому мозги либерализмом. Когда удалось это объяснить соседям, тогда возникла и идея с пактом. Если его реализуют, то Штаты уже не смогут воевать чужими руками. Им придется ввязываться в конфликты самим. Неся большие человеческие потери и финансовые убытки. — А почему вы не любите коммунистов? Признаться, у нас никто толком не различает вас и не может внятно объяснить, почему вы конфликтуете. — Потому что даже по заветам романтика Оберштайна идея полного равенства людей — это самая несправедливая и контрпродуктивная идея в мире. Уравнять бедного и богатого можно, лишь отняв у человека заработанное, глупого с умным можно сравнить, лишь выписав ум из достоинств, сильного и слабого можно поставить на одну ступень, лишь морально кастрировав первого. Общество всеобщего равенства — это общество всеобще бедных, глупых и слабых. И через три-четыре поколения сами коммунисты это заметят. И взвоют. Поэтому мы не строим общество равенства — мы стараемся строить общество равных прав и обязанностей. Избрав своим основным электоратом средний класс и дав его представителям инструменты для перехода в элиту при должном старании. Я ответила на все твои вопросы? Про личную жизнь, как, думаю, сама понимаешь, распыляться не буду. — Вам так не терпиться поскорее сделать меня инвалидом?.. — вопрос был не риторическим. Кара не на секунду не забыла, что ей приготовила эта, достаточно мудрая, отнюдь не такая сумасшедшая, как казалось со стороны, но всё ещё чудовищно жестокая женщина. — Пойдешь работать на меня? Гражданство выпишу тебе и маме за один день. Только что придумала, как не делать тебя этим самым инвалидом. — Казалось, что лицо тирана налилось стыдливым румянцем от того, что эта идея не пришла в её изъеденный властью мозг с самого начала. — Вы серьезно?.. — журналистка сглотнула и нервно закашлялась. — Вы сволочь, вы знаете об этом? — а после громко разревелась. — Развяжите меня хотя бы. Мне нужно в туалет… — Расцениваю твою реакцию как согласие.