——————
Репетиция не могла начаться хуже. Бомгю опаздывает, и Тэхён явно не впечатлён. Бомгю паникует, когда видит, что его уже ждёт группа. — Мне очень жаль, ребята! Он смотрит прямо на Тэхёна, поглощая нахмуренные брови младшего, прищуренные глаза и лицо, полное разочарования. Сам того не осознавая, Бомгю начинает плакать. — Мне очень жаль. Я много думал, прежде чем прийти. Я… Эта песня… Она много значит для меня. Он говорил мне, что она ему очень нравится, — он проглатывает прерывистый звук, доносящийся до кончика его сухого языка. — Но я очень нервничал по поводу этого выступления, потому что оно посвящено тому, кто не может понять намёка, чтобы спасти мою жизнь, поэтому у меня только что… последние пару дней были очень тяжёлые, нервные дни. мне очень жаль, — Бомгю продолжает, облизывая пересохшие губы. Он вытирает глаза рукавами и тяжело дышит. Несколько мгновений воцаряется тишина, прежде чем Тэхён заговорит. Его голос доносится через большую комнату до ушей Бомгю. — Хён, все в порядке. Опаздывать никогда нехорошо. Типа, да, пунктуальность важна, но это нормально, потому что мы понимаем, — их коллеги по группе кивают. Бомгю вздыхает с облегчением. Его напряжённые плечи расслабляются, прежде чем он подходит ближе к сцене. Сказать, что у Бомгю было много мыслей, было бы преуменьшением. Он влюблён в Ёнджуна уже почти год, и его чувства разрывают его на части. Конечно, он знал, что односторонняя тоска безнадёжна и весьма жалка. Но чтобы самому через это проходить? Чёрт, Бомгю был знаком с этой болью. Бомгю бесчисленное количество раз пытался что-то сказать. Что-либо. Всё, что выражает то, насколько Бомгю его обожает. Но все предыдущие попытки закончились катастрофическими поражениями, от которых он только сейчас смог оправиться. Как Бомгю мог не влюбиться в Ёнджуна? Чхве Ёнджун — мечта, и Бомгю чувствует себя привилегированным — даже счастливым — считать их друзьями. Когда они встретились, Бомгю мог поклясться, что чувствовал себя главным героем ром-кома. Парни столкнулись друг с другом посреди переполненного коридора университета. Их немедленные, смущённые и неловкие взгляды позабавили Субина и Тэхёна. День, когда Бомгю столкнулся с Ёнджуном – единственным человеком, ради которого он готов перевернуть небеса и землю, постепенно стал занимательной историей, которую можно пересказывать из раза в раз. — Мне очень жаль! — воскликнул Бомгю, огорчённый. Ему действительно следовало быть аккуратнее. Что именно делал Бомгю, что даже не мог обратить внимание на происходящее вокруг? Стортировал песни в плейлисте и проводил генеральную уборку в телефоне. Большая сумка Ёнджуна валялась на полу, а американо Бомгю было на его толстовке, растекаясь дальше по открытым страницам учебников Ёнджуна. В защиту Бомгю... На самом деле нет. У него не было возможности защитить себя, так как он был слишком занят ответами своим друзьям, чтобы заметить человека, идущего ему навстречу. Ёнджун был расстроен (по понятным причинам) и без колебаний отругал Бомгю, хотя они были незнакомцами. Что, типа, вполне справедливо. Но он также поспешил утешить Бомгю, как только заметил застенчивую улыбку младшего и стыдливо смотрящие на него глаза. Когда Ёнджун открыл рот и произнёс слова, Бомгю слушал. Но вслушивался ли? Нет. Подайте на него в суд. Его голос вызвал у Бомгю желание раствориться в луже, которая в конечном итоге испарилась в воздухе и затем попала в лёгкие Ёнджуна. Да, он был настолько впечатлён. Как только они встретились взглядами, у Бомгю произошёл сбой. Он взглянул на потрясающе красивое лицо Ёнджуна – его лисьи глаза, ямочки и розовую улыбку на губах, кроличьи зубы, очаровательный и тонкий нос, его длинные ноги, эти подтянутые мускулы – и решил, что готов отдать за это всю свою жизнь. Это было действительно так просто. Однако, нет, это было не так просто. Потому что чем больше они общались и узнавали друг друга, тем сильнее влюблялся Бомгю. Это очень раздражало, потому что, проводя день, глядя на Ёнджуна с тоской, он проводил ночи, плача от разочарования и поражения из-за своих невзаимных чувств. Он рассказывал это Субину и Каю как непрекращающийся кошмар, в котором он неоднократно ударялся о твёрдую, холодную поверхность, пока из его головы не пошла кровь. Но на самом деле его сердце кровоточило. Его глаза плакали. Ему было больно. Бомгю любил их дружбу. Они идеально уравновешивали друг друга. Ему нравилось, что Ёнджун был в его жизни. Были времена, когда Ёнджун всегда знал, что сказать или сделать. Когда Бомгю замолкал и ни с кем не общался, он начинал понимать потребности младшего без особого устного общения и не задавая ему вопросов. Их дружба заключалась в бессловесных разговорах, долгих взглядах друг на друга и, конечно же, нескончаемом подшучивании. Одним из их общих языков любви было прикосновение. Их руки почти всегда находились на бедре, плече или талии друг друга. Ёнджуну казалось слишком легко войти в жизнь Бомгю через парадную дверь и остаться в доме, который они построили для себя. Дразнить и ссориться доставляет больше всего удовольствия, потому что им обоим нравится смешить друг друга. Им нравится наблюдать, как другие раздражаются. Они смеются над глупыми шутками друг друга, даже если это натянуто, а также пристально смотрят на то, что это их бесит. Но Бомгю всем этим дорожит. Если отбросить хаос и высунутые языки, у их дружбы есть гораздо более мягкая и утешительная сторона. Когда Бомгю пишет эссе поздно ночью, печатая до четырёх утра, а напротив него храпящий Субин, Ёнджун тихо пробирается в их комнату и заботится о Бомгю. Он шепчет слова одобрения и подбадривает его, позволяя на мгновение успокоиться, лёжа у него на коленях. Или на его плече. Больше всего ему нравится, когда Ёнджун рассеянно играет со своими волосами. Он всегда следит за тем, чтобы Бомгю пил достаточно воды и делал достаточно упражнений для глаз, чтобы его глазные яблоки боролись со светом экрана. Ёнджун заботится о Бомгю молча и без усилий. Он делает это так, как будто это — самая лёгкая вещь на свете, даже если он устал после бесчисленных упражнений в своей танцевальной студии. Чем больше он это делает, тем больше Бомгю привыкает к такому отношению, и его сердце с каждым разом расширяется всё больше и больше. Прозвища совершенно не помогают в безнадёжном деле Бомгю. «Эй, принцесса. Ты выглядишь уставшей.» «Эй, ребёнок. Уже поздно. Иди спать.» «Гю, твои мешки под глазами сегодня выглядят особенно ужасно. Полный отстой.» Ёнджун — маленькое дерьмо. Но Бомгю тоже, так что всё в порядке. Они идеально друг другу подходят. Каждое прозвище приводило Бомгю в замешательство, пока он не приобретал оттенок помидора черри. Взволнованный Бомгю — лёгкая цель для Чхве Ёнджуна. Но есть ещё: «Эй, лузер. Во сколько мы встречаемся?» «Ты сегодня выглядишь уродливее, чем обычно. Плохо спал?» Но в его голосе никогда не чувствуется яда. Ёнджун похож на золотистого ретривера: он лает, но не кусается. Конечно, все их подколки и тычки крайне раздражают, но это делает их дружбу намного ценнее и веселее. Их динамика означает всё, что угодно. — Бомгю! — Чувак, ты в порядке? — Хён?! Хён! — восклицает Тэхён. Бомгю вздрагивает настолько сильно, что Тэхён отступает, и глаза Бомгю расширяются. — Я говорю с тобой целую минуту, хён. — Извини, — Бомгю извиняется, потирая затёкшую шею, — по-видимому, сегодня не мой день. Что ты говорил? — Я спросил, нужно ли тебе несколько минут для вокальной разминки. Я уже закончил. Бомгю кивает, потратив немного времени на то, чтобы обдумать происходящее. Он здесь, на сцене. Он стоит рядом с Тэхёном. Перед ним микрофон. — Да, конечно. Буквально пять минут. Тэхён кивает и тянется за телефоном в заднем кармане, просматривая уведомления. Он вздыхает. Выход Бомгю из зоны внимания — обычное явление. Тэхён вспоминает, почему он вообще согласился на это выступление. Ах да, потому что щенячьи глаза Бомгю неотразимы. — Я хочу, чтобы мы спели на ежегодном весеннем мероприятии в этом году. Пожалуйста, согласись! Бомгю на этом не остановился. — Я буду носить твои книги. Но две недели. Не больше, — как он мог не согласиться со столь удобным предложением? Поскольку он отличный друг, который не против того, чтобы Бомгю держал в руках его тяжёлые учебники по физике, Тэхён соглашается. Он также прекрасно понимает, что их голоса очень хорошо сочетаются друг с другом. Но, к его удивлению, эту песню спел всего один человек. Итак, что же Тэхён должен был делать на сцене? Бомгю отвечает на его вопрос, предоставляя больше информации, чем ему нужно. — Это любимая песня Ёнджун-хёна, и текст её понятен. По крайней мере, для меня. Поэтому, пожалуйста? Спой это со мной? Ты сможешь создать гармонии! Я уверен, что профессор Мин согласится. Профессор Мин соглашается. Конечно, он это делает. Все и их матери знают, что Чхве Бомгю и Кан Тэхён — отличные студенты второго курса университета. Тэхён находит это сентиментальным и отвратительным. От всей души петь тому, кто даже не может сказать, что его друг безнадёжно тоскует по нему на сцене перед более чем сотней людей? Нет, спасибо. Только Чхве Бомгю мог это сделать. И он собирался это сделать. Сегодня вечером. Бомгю явно нервничает, но кажется преданным делу. Пока хён занимается вокальной разминкой, Тэхён понимает, что Бомгю обдумывает каждую деталь своего плана. Он улыбается милым частям песни и смотрит в глаза каждому пустому стулу перед сценой. Тэхён уверен, что он хорошо подготовлен. — Я готов, Тэхён-а, — подтверждает Бомгю, прерывая ход мыслей Тэхена. — Приготовьтесь, ребята! Поехали. Они отлично справляются с последней репетицией. Всё отлично.——————
Всё не очень хорошо. — Хён, всё в порядке. Вдох. Выдох. — Эй, эй. Всё в порядке. Поверь мне. Бомгю едва узнаёт голос Тэхёна. Бабочки в его животе летят с ошеломляющей скоростью, и он слышит только резкие и быстрые хлопки крыльев. Звук похож на биение его сердца, которое звучит в его ушах, как глючная песня. Одевшись и надев наушник, Бомгю сел на край дивана за кулисами, его колени дрожали. Его потные руки тряслись на смятом листе с текстами песен, а глаза вспотели. Он не заметил, как с каждой минутой его дыхание становилось поверхностным и учащённым. И прежде чем он это осознал, он уже стоял на коленях, его плечи тряслись, и он рухнул на пол. Он должен был написать друзьям десять минут назад, как только доберётся до кулис. Но всё это было забыто, когда его охватил страх и ожидание признания. И это сильно ударило. Прямо в лицо. Он ненавидит это. — Хён? — голос Тэхёна всё ещё далёк. Бомгю паникует ещё больше. Его размытые глаза рисуют картину искажённого Тэхёна, который тянется к телефону, а затем медленно садится напротив Бомгю со скрещёнными ногами. Он почти не слышит знакомый гудок. Бомгю требуется несколько секунд, чтобы убедить себя дышать. Это непросто, но он смутно помнит голос Ёнджуна. Голос старшего моментально вырывает его из мыслей. Его голос легко и быстро привлёк его внимание. Как будто он щёлкнул пальцами. Бомгю судорожно выдыхает, пытаясь вдохнуть кислород в пространстве, которое Тэхён создал для него перед собой. Он благодарен. Он скучает по Ёнджуну. Они не виделись больше недели, потому что были погружены в свои толстые учебники, окружённые нетронутыми заданиями. Бомгю-я? Он слышит голос Ёнджуна в своей голове, громкий и ясный. Хён здесь. Сейчас сосредоточься на моём голосе, ладно? Ты дрожишь, дорогой. Но это нормально. Не волнуйся. Попробуй подышать вместе со мной, ладно? У тебя всё хорошо, детеныш. Всё нормально. Ты в порядке. С тобой всё будет в порядке. Он скучает по Ёнджуну с тупой болью, которая внезапно охватывает его. Он вздрагивает, вспоминая ощущение простого пребывания с Ёнджуном. Быть рядом с ним. Это помогает. Бомгю с опозданием понимает, что его дыхание стало более упорядоченным. — У тебя отлично получается, хён, — Бомгю чувствует где-то рядом с собой Тэхёна. Его голос не слишком громкий и не тихий. Слуховые чувства Бомгю медленно и неуклонно возвращаются в норму. Не похоже, что Тэхён больше находится в нескольких милях отсюда. Бомгю не чувствует океана в ушах. Он выдыхает с облегчением. — У тебя отлично получается, хён. Теперь он фокусируется на глазах. Он моргает пару раз, и чем больше он делает это, тем затуманивается его зрение. Оглядываясь на деревянный пол, он в конце концов встречает широко раскрытые глаза Тэхёна, полные беспокойства. Он поднимает глаза и видит позади себя Субина с бутылкой воды в больших руках. Субин. — Хён, — дрожащим голосом говорит Бомгю, едва успев встать. Его голос звучит так, будто он поцарапал наждачную бумагу, и он вздрагивает. — Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в зале. Шоу скоро начнётся. Его чувства возвращаются. Тэхён замечает это и спрашивает: — Хён? Можем ли мы сделать небольшое упражнение? Я хочу знать, что ты можешь видеть, слышать, чувствовать и обонять. Бомгю чувствует, что улыбается. Тэхён — его ангел-хранитель. — Ты. Я вижу тебя. И Субина. Я вижу твою одежду и свет, — свет слишком яркий, но он этого не говорит. Бомгю знает, что ему нужно ещё несколько минут, чтобы привыкнуть. — Я слышу, как снаружи скрипят стулья, — он делает паузу. — Я чувствую свои руки. Они не слишком дрожат. Я также могу чувствовать… диван, — он прижимает руку к коже и морщится. — Я чувствую запах пота. Наверное, Субин-хёна. — По крайней мере, твоё чувство юмора всё ещё не повреждено, — бормочет Субин. Тэхён толкает его локтём. Субин кашляет и поправляется. — Я имею в виду, что теперь ты выглядишь лучше. Должен ли я остаться до последней минуты? Бомгю сглатывает и облизывает губы. У него так много вопросов. Как долго Субин стоял здесь? Сколько было времени? Предыдущее выступление закончилось? Все вопросы остаются без ответа, потому что профессор Мин входит и выводит Субина наружу, когда видит его. — Извините, господин Чхве, но вам нельзя здесь находиться. Вам разрешено посетить это место только после представления. По пути Субин громко вздыхает и бросает на Бомгю взгляд, который говорит о многом. Бомгю успокаивающе кивает ему. Он делает один глубокий, медленный вдох и поворачивается к Тэхёну. — Я извиняюсь за- — Не извиняйся, хён, — тут же перебивает Тэхен. — Всё в порядке. Нам повезло, что у нас есть несколько минут, чтобы выйти на сцену. Ты чувствуешь себя лучше? — Да, не волнуйся, — честно отвечает он. Им действительно повезло. Бомгю снова облизывает губы и выпивает бутылку воды, которую принёс ему Субин. — Я в порядке. Не волнуйся, — он многообещающе смотрит на Тэхёна, прежде чем они садятся на противоположных концах дивана. — Хён, — говорит Тэхён напротив него, — у нас осталось около двух минут. Пожалуйста, постарайся не падать снова. Бомгю улыбается ему. — Я здесь, Тэхёни. Он здесь. Он в порядке. Он должен быть в порядке. Он будет. Следующие несколько минут проходят как в тумане. Бомгю на сцене, и свет слишком яркий, на его взгляд. Он моргает, прогоняя дискомфорт, и следует своему первому правилу: ищет трёх человек в толпе. Он находит Субина и Кая во втором ряду, они одаривают их тёплой и любящей улыбкой, и Бомгю берёт в руки гитару. Он ценит их яркие и восторженные улыбки. Пальцы Субина порхают, когда он рисует сердечки и практически бросает их в Бомгю. Он смеётся, прежде чем отвести взгляд. Несколько секунд спустя он встречается взглядом с Ёнджуном, который тоже смотрит на него. Бомгю ловит себя на том, что краснеет от пристального взгляда старшего, и застенчиво улыбается, наклонив голову. Ободряющая улыбка Ёнджуна с выставленными напоказ кроличьими зубами кажется нежной и такой знакомой. Группу представляет профессор Мин после того, как они вышли на сцену и закончили подготовку. Как только их профессор сядет прямо перед ними и все замолчат и будут готовы, они приступают к делу. Бомгю откашливается и делает небольшой глоток из бутылки с водой, прежде чем поставить её на пол сцены. Тэхён делает то же самое, прежде чем они кивают друг другу. Бомгю берет микрофон и говорит: — Привет, ребята! Спасибо, что вы здесь сегодня вечером. Я Бомгю! — А я Тэхён. Когда он говорит, то смотрит на Ёнджуна. — Сегодня вечером мы поем песню, которую я посвящаю кому-то действительно особенному для меня. Он сегодня здесь, — Бомгю хочет подмигнуть Ёнджуну, но отказывается от этого, потому что слишком застенчив. Он продолжает: — это песня Хейли Стэнфилд, она называется «Голодание». Из толпы раздаются возгласы, и Тэхён одобрительно кивает им, улыбаясь. Они умеют выступать перед людьми, и Бомгю помнит, что Тэхён может стать настоящей суперзвездой на сцене. Бомгю пытается скрыть своё веселье, когда видит, как тёмные брови Ёнджуна удивлённо поднимаются вверх, а его губы в замешательстве опускаются вниз. Бомгю рад, что как бы он ни настаивал и ни умолял, младший так и не сказал ему, какую песню он будет петь. Это разрушило бы цель сюрприза и испортило бы его признание. — Мы надеемся, что вам понравится, — говорит Тэхён, прежде чем сделать ленивый жест в сторону группы, и музыка сразу же начинает играть. Бомгю держит гитару крепко и уверенно. После того, как их барабанщик дважды постукивает по тарелке, он начинает играть. Он играет спокойно и осторожно. Сердцебиение громко отдаётся в ушах, а в горле неприятно пересохло. Тем не менее, Бомгю улыбается во время пения, ему трудно поверить, что он собирается стать самой смелой версией самого себя. Позже, быстро и смутно оглядев аудиторию, Бомгю встречается взглядом с Ёнджуном. You know just what to say, Это действительно так. Ёнджун знает, как заставить Бомгю почувствовать, что его замечают. Он знает, как заставить Бомгю чувствовать себя в безопасности. Не только словами, но и простыми жестами, такими как разбрасывание стикеров со смайликами по комнате младшего или случайное вручение ему новых медиаторов. Things that scare me, I said just walk away, but I can't move my feet, Было слишком много случаев, когда Бомгю был слишком близок к тому, чтобы сказать Ёнджуну, что ему нужен перерыв в их дружбе. Он надеялся, что при этом его романтическое влечение к старшему угаснет. Было время, когда Бомгю какое-то время избегал Ёнджуна и плакал из-за этого в отчаянии, потому что его душевная боль не приносила ему ничего, кроме страданий. Позже, когда слёзы прекратились и вокруг него валялось достаточно использованных салфеток, Бомгю отругал себя за то, что отдалился от того, кого так сильно любил. Он подсознательно понимал, что отсутствие делает сердце более любящим, и ненавидел то, как сильно на него влияло отсутствие Ёнджуна. Как бы он ни старался – а он действительно старался изо всех сил – он всегда хотел вернуть своего хёна. The more that I know you, the more I want to, Бомгю чувствует, что он никогда не может знать достаточно о Ёнджуне. Возможно, он уже знал его как свои пять пальцев, как если бы он запомнил каждую мельчайшую деталь, как если бы Ёнджун был абзацем из учебника. И каждый раз, когда он узнает что-то новое, он деликатно помещает это в особый уголок своей памяти, созданный специально для Ёнджуна. Ему также хотелось бы знать всё больше и больше. Он такой эгоистичный, но это нормально, потому что он влюблен в него и не может представить свой мозг без Центра Ёнджун. Something inside me's changed; I was so much younger yesterday, Поддерживать постоянный зрительный контакт с Ёнджуном сегодня вечером сложно, потому что его глаза слишком выразительны. Но поскольку Бомгю полон решимости признаться именно сейчас, используя текст песни и многое другое, если потребуется, он не так взволнован, как ожидал. Он чувствует себя смелее, чем когда-либо. Тэхён гармонизирует все ноты рядом с ним. И хотя Бомгю не обращал на это внимания, он уверен, что Тэхён поёт исключительно хорошо, как и всегда. I didn't know that I was starving till I tasted you, Нужно ли было Бомгю ещё что-то говорить? И прямо сейчас, когда он поёт эти слова, ему очень хочется поцеловать Ёнджуна. Эгоистично и бесстыдно, но он хочет большего. Он хочет больше поцелуев и объятий. Больше, больше и больше. Don't need no butterflies when you give me the whole damn zoo, Было слишком много моментов, когда из-за Ёнджуна у Бомгю в желудке был целый зоопарк. Сначала, когда они поцеловались и продолжали целоваться после этого. Невзначай. Во-вторых, когда Ёнджун позволил Бомгю лечь к нему на колени. Когда они сидели молча вместе, занимаясь своими делами. Когда Бомгю было достаточно комфортно и уютно. И все остальные моменты между ними, честно говоря, как ни странно, были очень значимы для Бомгю. Для него Ёнджун был идеален. Его стандарт идеального человека, в которого он безнадёжно и полностью влюблён. Всё это время он улыбается всем нужным словам. Бабочки. Тело. Колени. Ему нравится смотреть Ёнджуна сейчас. Он медленно сползает всё ниже и ниже на стул, его хватка на подлокотниках становится всё крепче. Щёки Ёнджуна тёмно-розовые, челюсти сжаты, а губы потрескались после укусов. У Бомгю нет суперзрения или чего-то ещё, но он настолько хорошо разбирается в мимике Ёнджуна, что может заметить эти изменения прямо на сцене. Он ловит себя на том, что ухмыляется. By the way, by the way, you do things to my body, I didn't know that I was starving till I taste you, Бомгю не уверен, сколько времени прошло с момента, когда он начал петь песню. Всё, что он знает, это то, что он потерян в глазах Ёнджуна и не может перестать смотреть на него. You know just how to make my heart beat faster, Emotional earthquake bring on disaster. You hit me head-on, got me weak in my knees, Он слышит, как где-то в глубине души поёт и отчаянно желает, чтобы Ёнджун всё понял. Почему он выбрал эту песню. Почему он её поёт. Что для них значит сегодняшний вечер. Он надеется, что сегодня вечером что-то в Ёнджуне разблокируется или щёлкнет, потому что, если этого не произойдёт, Бомгю может впасть в безумие, из которого невозможно будет вернуться. Тэхен поёт следующие партии, а Бомгю присоединяется тут же, следя за тем, чтобы он смотрел на остальную публику, неопределённо глядя на макушки голов, пока он подпрыгивает в такт музыке. Песня скоро заканчивается, и толпа громко аплодирует им. Бомгю чувствует, как его охватывает восторг от выступления, когда он слышит, как они аплодируют, и берёт тёплую руку Тэхёна в свою. Они кланяются вместе. — Спасибо! — восклицает Тэхен. Бомгю поворачивает голову к своим друзьям. Субин кричит и улюлюкает, пока Кай подмигивает ему и посылает воздушные поцелуи. Они уходят вместе со всеми, их тела выделяются в очереди студентов у дверей. Когда все уходят, он замечает, что Ёнджун всё ещё сидит там, скрестив ноги, скрестив руки и склонив голову набок. Бомгю нахально дёрнул на него подбородком и вызывающе поднял брови. — Что ты здесь делаешь? — говорит он. — Я встречу тебя за кулисами, — отвечает Ёнджун. При этих словах Бомгю чувствует, как по спине пробежал холодок. Тем не менее, он кивает. Он чувствует, как его нервозность снова возвращается, потому что он не может прочитать Ёнджуна. Он сейчас выглядит раздражающе собранным. Противоположность тому, что чувствует Бомгю. Группа собирается и направляется за кулисы. Тэхён нетерпеливо снимает наушник. Как только он замечает, что Бомгю отстаёт и тупо смотрит в землю, он приближается к старшему. — Эй, — мягко начинает он. Бомгю смотрит вверх, — ты очень хорошо справился. Если Ёнджун не ответит взаимностью сегодня вечером, тебе следует бросить его. В мире есть много других людей. Бомгю одобрительно улыбается. Он хочет сказать, что, к сожалению, никто из них не Чхве Ёнджун. Вместо этого он улыбается и кивает. Как только Тэхён уходит, Бомгю молча берёт всё своё оборудование и снаряжение и идёт за кулисы, мысли быстро проносятся в его голове. Его встретила пустая комната за кулисами. Он ожидал увидеть своих товарищей по группе и, возможно, даже профессора Мина. Он знал, что Тэхён ушёл рано, чтобы встретиться с родителями на ужине, поэтому ему следовало ожидать тишины в комнате. — Бомгю-я. Голос Ёнджуна заставляет Бомгю поднять глаза, и, увидев его после десяти долгих дней, он хочет протянуть руку и заключить его в сокрушительные объятия. Он хочет прильнуть к Ёнджуну, как коала, лишённая привязанности, и сказать ему, как сильно он скучает по своему хёну. Но он этого не делает. Он молчит, ждёт. Сейчас в воздухе что-то другое. Как будто им обоим есть что сказать, но они не готовы. Или они затягивают разговор, который ждал своего продолжения. — Привет, хён, — отвечает Бомгю. Напряжение в воздухе нарастает, и он сжимает ладони в кулаки и закладывает их за спину. Бомгю беспокоится и ненавидит это. Он застыл на месте и не может пошевелиться. У него слабеют колени, и ему так хочется убежать вперёд, но он стоит и ждёт. — Ты сегодня пел «Голодание». Почему? — спрашивает Ёнджун. Бомгю хочет наорать на него. Он очень близок к этому. Ему хочется накричать на Ёнджуна за то, что он такой слепой и невнимательный, но не может, потому что это ничего не даст. Бомгю облизывает губы и сглатывает. Острые глаза ловят Ёнджуна, отражающего его действия. — Ты знаешь почему, — он отвечает, сглатывая слюну. Бомгю до сих пор не может этого сказать. После всего этого времени, всей энергии и усилий, которые он вложил в сегодняшнее выступление, он не может сказать и трёх слов. Три слова, которые меняют ход сегодняшнего вечера. — Скажи мне, Бомгю-я. Пожалуйста. Скажи это мне, — Ёнджун настаивает. — Потому что… Он почти сказал это. Он собирается это сказать. Бомгю чувствует, как учащается пульс, и снова облизывает пересохшие губы. — Потому что? – подсказывает Ёнджун, подходя ближе. Бомгю хочет отступить. Жаль, что он приклеен к месту своим мозгом, который напоминает помехи старого телевизора. Как затвердевший хлопок. Бомгю ненавидит это. Он ненавидит то, насколько дрожащими становятся его руки. Как он чувствует, как потеют его ладони за спиной. Ему нужно время, чтобы зажмуриться, чтобы заставить себя признаться. — Бомгю-я. Хён ждёт. Ёнджун терпелив. От этого Бомгю чувствует себя ещё хуже. — Хён, я люблю тебя. Он сказал это. Бомгю делает глубокий вдох. Он смотрит вверх. Ёнджун резко вздыхает. И, наконец, улыбается.