Часть 1
15 октября 2023 г. в 23:16
— Здравствуйте. Вы врач? — лисенок-гибрид, лет семи просунул голову в дверь кабинета и испытующе посмотрел на Хонджуна.
— Да. Что ты хотел?
— Вы можете полечить Сана?
— А кто это?
— Мой сводный брат. Он кот.
— Что с ним случилось?
Голова лисенка пропала, дверь открылась шире и на пороге появился черный котенок, на вид чуть старше лиса. У него была замотана одна ладонь и разбиты коленки.
— Ты Сан? — поинтересовался Хонджун, вставая из-за стола.
— Да, он Сан, — втолкнул брата Уён.
— Что у вас случилось, Сан? — указывая на замотанную тряпкой руку, надел перчатки Хонджун.
— Мы собирали груши, а потом нам пришлось быстро уходить, и он поранился о гвоздь в заборе.
— В вашем саду груши окружены забором? — сделал удивленный вид Хонджун. Он сразу понял, что груши росли в чужом саду, но ему было интересно услышать ответ.
— Некоторые груши бывают окружены забором, — не задумавшись и на секунду, ответил Уён. Лисенку ловко удавалось уходить от прямых ответов и неловких тем. — Обычно самые вкусные.
— Понятно, — постарался не улыбнуться Хонджун и размотал тряпку с маленькой ладони.
Рана от гвоздя требовала обработки и пары швов. Хонджун указал Сану на кушетку, а сам пододвинул столик со всем необходимым и сел рядом на стул.
— Сан, я постараюсь все сделать очень аккуратно, но все равно придется немного потерпеть. Ты готов?
Сан коротко кивнул, и Хонджун приступил к делу. Уён кружил рядом, не останавливаясь больше, чем на несколько секунд, пока Сан не поймал его свободной рукой и не усадил рядом, крепко сжимая за запястье. Уён замер, глядя на происходящее во все глаза. Но когда иголка проткнула кожу Сана, он зажмурился и прижал уши, прячась.
— Я закончил, — сообщил Хонджун скорее Уёну, чем стойко перенесшему экзекуцию Сану, который и сам видел, что инструменты отложены в сторону, а на ладони красуется широкий пластырь с черепами и пиратскими флагами.
— Я тоже такой хочу, — уставился жадными глазами на пластырь Уён.
— Гвоздь все еще в заборе, — ответил Сан и спрятал руку в карман шорт.
Его колени блестели от мази, а лицо оставалось серьезным. Он не пискнул за все время лечения. Хонджун вообще решил, что с мальчиком что-то не так, но одна фраза развеяла все его опасения.
— Спасибо, обойдусь, — фыркнул Уён, пристально глядя на коробочку, откуда Хонджун достал пластырь. Можно было не сомневаться, что стоит отвернуться, и коробочка перекочует в карман Уёну.
— Если пластыри пропадут, я буду знать, что их взял ты, — предупредил Хонджун, снял перчатки и вернулся к столу. — С кем вы пришли? Мне надо заполнить документы.
— Мы пришли сами. Но я отправил за документами Ёсана. Если он не отвлекся, то должен уже вернуться. Я посмотрю, — протараторил Уён и быстро нырнул за дверь.
— Кто такой Ёсан? — открывая файл для новой истории болезни, спросил Хонджун. В этой клинике он работал уже не первый год и точно знал бы этих гибридов, живи они тут раньше.
— Сосед, — коротко ответил Сан и осторожно вынул руку из кармана, посмотрел на нее с осуждением, будто ладошка могла усовеститься и перестать болеть.
— Ты можешь назвать свое полное имя и адрес?
Сан кивнул и быстро продиктовал то и другое, а еще телефон опекуна.
— Я позвоню ему. Ему не следовало оставлять вас без присмотра.
— Сонхва-хён на работе. Если он не будет работать, нам будет нечего есть, а если вы позвоните в опеку, то нас опять отправят в приют и Уёна закормят таблетками.
— Какими? — насторожился Хонджун.
— От которых он все время спит. Уён лис, никто не любит лисов.
— А кого любят?
— Щенков! — раздалось от двери. Довольный Уён втащил за собой еще одного гибрида, прижимающего к груди пластиковый конверт с документами. — Все любят щенков. Особенно богачи. Правда, Ёсан? Отдай документы доктору, не тормози.
Ёсан — беленький щенок, лет девяти, протянул Хонджуну конверт и попытался тут же смыться, но Уён не пустил его, силком усадив на стул напротив доктора.
— Вместе пойдем.
— Пока за вами не приедет опекун, я не могу вас отпустить, — быстро вбивая данные, сказал Хонджун. — Посидите в комнате отдыха.
— А я говорил, что это плохая идея, — зло посмотрел на Уёна Сан. — Тикайте.
Хонджун глазом не успел моргнуть, как Уён схватил Ёсана за руку и выскочил за дверь.
— Но… — растерялся Хонджун. — Я не собирался причинить вам какой-то вред. У нас очень хорошая комната отдыха.
— Вы не понимаете, — слишком по-взрослому для своих восьми лет ответил Сан. — Сонхва-хён зайдет за документами. До свидания. Спасибо, — поклонился Сан и тоже вышел из кабинета, оставляя Хонджуна в весьма противоречивых чувствах. Очень хотелось позвонить на охрану и задержать беглецов, одновременно понимая, что все данные об этой компании у него в руках, никуда они не денутся.
Обещанный Сонхва-хён, который оказался хёном, то есть старшим, даже для Хонджуна, появился только к самому закрытию клиники, а закрывались они в двадцать три часа, вновь открываясь в семь. Молодой по идее кот выглядел потрепанным и вялым. Хонджун не знал, чем тот занимался, но работа явно выматывала гибрида до предела. И не только работа, судя по подопечным. Он сел на стул, сложил руки на коленях и настороженно посмотрел на врача.
Вся решительность Хонджуна испарилась в момент. Он планировал отчитать нерадивого опекуна и пригрозить сообщить на него, если тот не займется воспитанниками всерьез, но понял, что даже рта не может открыть. Кот нарушил тишину первым.
— Простите, если мои сорванцы доставили Вам неприятности, — начал он бархатным голосом, и Хонджун поплыл.
— Ну, что Вы, — так же вежливо ответил Хонджун. — Чистая формальность. Вам надо расписаться тут и тут. И Сану надо показывать мне наложенные швы… ежедневно.
— Что-то серьезное? — заволновался Сонхва. — Я видел только Уёна, а он… спорный информатор.
— Нет-нет, ничего такого, просто два шва на ладони. Но место активное, легко занести инфекцию, лучше я понаблюдаю и обработаю лишний раз, — заверил Хонджун, умолчав, что обычно этим занимается младший персонал.
— Два шва… понятно. Опять Уён затащил его куда-то.
— Гвоздь в заборе, — выдал известное Хонджун.
— Соседские груши.
— Надеюсь, что соседи их не считают.
— Я тоже очень на это надеюсь, — кивнул Сонхва. — У нас большой сад и есть свои, но соседские лучше же.
— Понимаю, — улыбнулся Хонджун. — Держите, это ваши документы. Не боитесь хранить все в одном месте? Тут даже пароль от двери и номера банковских карт.
— Это тревожный набор. Если что-то случится, то достаточно спасти этот конверт. Он герметичный и жаростойкий, — забрал документы Сонхва, сунул в потрепанную матерчатую сумку, висевшую у него через плечо. — Знаете, Уён, он…
— Очень предусмотрительно, — согласился Хонджун.
В дверь заглянул охранник, постучал по запястью, показывая на позднее время.
— Я Вас задерживаю, извините, — поднялся Сонхва. — Что-то еще нужно?
— Нет, все в порядке.
Не в порядке. Хонджуну очень хотелось пригласить Сонхва в ближайшее кафе и накормить, а потом уложить спать. Нет, не с собой, просто спать.
— Сколько вы не спали? — не выдержал и все же спросил он, когда они прошли турникет на выходе.
— Так заметно?
— Извините за бестактность.
— Все нормально. Я работаю посменно, и иногда так совпадает, что между сменами не удается поспать. Уён… он иногда… слишком беспокойный.
— Может его стоит показать специалисту? — совершенно без задней мысли посоветовал Хонджун.
— Нет! — воскликнул Сонхва. — Нет, — повторил уже тише. — Спасибо, что помогли Сану. До свидания.
— До свидания, — ответил Хонджун в спину быстро удаляющемуся коту. Ему было жаль, что они расстались на такой ноте, и одновременно он был уверен, что видит это семейство не в последний раз.
Сан пришел на следующий день так же вечером. Хонджун боялся, что тот не знает его расписания и попадет к другому врачу, но опасения оказались напрасными.
— У вас странный график, — сказал Сан вместо приветствия и положил на стол коробочку с пластырями. — Тут не все, извините.
Хонджун удивленно посмотрел на него, потом на столик с инструментами, где коробочка лежала раньше, опять на Сана.
— Когда он успел? Он же не отходил от тебя?
— Это не он, а я. Уёну очень хотелось пластырь, а когда ему очень хочется, лучше дать. Я могу возместить, когда Сонхва-хён даст карманные деньги.
— Считай это подарком, но давай договоримся, что ты так больше не делаешь. Мало ли что ему понравится. Тут есть и очень дорогие инструменты. Лучше сказать напрямую и мы что-нибудь придумаем. Есть же расходные материалы, которые используют один раз, вот из них можно что-то выбрать.
— А иголка, которой вы меня шили, относится к расходным материалам?
— Да, она одноразовая.
— Это хорошо, — выдохнул Сан и протянул ладонь для осмотра.
— У него клептомания? — спросил наугад Хонджун. Вряд ли ребенок знал такие термины, но надо было чем-то отвлечь его от неприятных манипуляций. Гвоздь явно был ржавый и один край ранки воспалился, следовало обработать его как следует.
— Нет. Он понимает, что делает. Ему ставили СДВГ, а таблетки давали от шизофрении. Но у него нет шизофрении.
— О-о-о, — протянул Хонджун, налепляя новый пластырь.
— Я читал все, что писали про него. И в кабинете врача в интернате стояло много книг по психиатрии.
— Тебе восемь лет.
— За три месяца карцера можно много прочитать. И гибриды взрослеют раньше.
— Тебе пришлось повзрослеть в рекордные сроки, — заметил Хонджун.
— На самом деле в метриках ошибка. Я ровесник Ёсана. И вообще я не кот, а волк, но тс-с-с, это секрет, — прижал он палец к губам.
Пока Хонджун недоуменно хлопал глазами, Сан поклонился и вышел. Звонкий смех Уёна в коридоре подтвердил, что над доктором подшутили.
Позже, когда выдалось свободное время, Хонджун не поленился зайти в общую медбазу и почитать историю болезни Уёна. А там было что почитать. Некоторые лекарства Хонджун даже погуглил ради интереса, и они ему не понравились. Психиатрические диагнозы тоже присутствовали, но их сняли, как неподтвержденные, прежде чем отдать Уёна на патронаж год назад. За это время он сменил пятнадцать опекунов, не задерживаясь у некоторых больше двух-трех дней, и только у Сонхва числился дольше всех, уже четвертый месяц. Видимо в интернате считали, что дешевле избавиться от него, чем исправлять.
В следующий раз они вошли в кабинет вместе. Уён закружил по комнате, всюду засовывая любопытный нос, но Хонджун был уже готов.
— Если посидишь спокойно, дам тебе леденец, — покрутил конфеткой перед носом Уёна Хонджун.
— Сахар? Плохая идея, — цокнул Сан.
— Хорошая, — не согласился Уён и сел на пол рядом со стулом Сана, обернувшись пощипанным хвостом.
Ранка Сана выглядела гораздо лучше, Хонджун быстро обработал ее и вновь заклеил, но даже за эти несколько минут, Уён успел пересесть ближе к Сану, обнять его за ногу и начать вылизывать. Краем глаза Хонджун видел, как мелькает розовый язык, промывая светлую дорожку на пыльной коже. При этом Уён сидел с закрытыми глазами, совершенно отдавшись процессу, и не заметил, что Хонджун закончил. Сан будто не замечал его действий некоторое время, а потом потрепал за одно ухо.
— Хватит, мне больно.
Уён будто очнулся, отстранился, захлопал глазами.
— Прости.
— Все нормально, — заверил его Сан и потер разлизанное место, смазывая контуры. На вопросительный взгляд Хонджуна задрал футболку и показал характерные следы. — Это во сне.
— Вы спите вместе?
— Не всегда.
И Хонджун подумал, что у Сонхва наверняка тоже такие метки на груди. И их надо смазывать кремом, чтобы заживали быстрее. Он поскорее отогнал эту мысль. Даже уставший Сонхва показался ему привлекательным, что же будет, если тот отдохнет? Или, наоборот, успешный Сонхва не привлек бы внимания. Хонджун страдал комплексом спасателя, знал об этом и уже не раз обжигался. И медицину поэтому выбрал. Помогает страдающим, получает моральное удовлетворение, так за это еще и платят. Но нельзя поддаваться эмоциям, всех не спасешь, тем более, когда тебя не просят. Этому он тоже долго учился.
— Пижама? — предложил он вариант.
— Изсасывает и прослюнявливает к утру. Соску сгрызает, мы пробовали, — предотвратил Сан череду вариантов. — Но в любом случае это лучше, чем рассосанные в кровь пальцы и разлизанные руки.
В этот момент Хонджун понял, почему у Уёна такой неровный загар на руках. Сам Уён сидел на полу, сжавшись в маленький комок, и ковырял подсохшую царапину, попавшуюся под руку, размазывая выступившую кровь.
— Думаю тут подойдет пластырь. Только сперва надо остановить кровь, — присел рядом Хонджун.
Уён прикусил губу, когда Хонджун приложил к ранке ватку с перекисью, дождался, когда царапину прикроет пиратский пластырь, и только тогда выдохнул. Сан погладил его по голове, поощряя.
— Завтра будет другой доктор. Подойдете к регистратуре и вам скажут, в каком кабинете могут принять.
— Нет, — отрезал Сан.
— В смысле? — не понял Хонджун.
— Мы не придем завтра. И нитки я могу вынуть сам.
— Они растворятся, а кончики отпадут.
— Еще лучше. До свидания, спасибо, — он схватил Уёна, любовно поглаживавшего пластырь, вздернул на ноги и потащил его к выходу.
— Но почему, Сан?! — не понял такой резкой реакции Хонджун.
— Так будет лучше, — отрезал мальчик и закрыл за собой дверь.
Ничего не понимая, Хонджун вернулся за стол и продолжил прием пациентов. В выходной пришлось съездить к родителям, потом зарядили дожди, похолодало и пациентов прибавилось. Он забыл о странных гибридах. Почти забыл. Почему-то в каждом котенке, приведенном попечителями, он искал Сана, а в каждом взрослом коте — Сонхва. Лисят, кроме Уёна, в их районе не было, но Хонджун не отказался бы увидеть этот ободранный хвост и уши еще разок. Так бывает, что некоторые пациенты запоминаются сильнее других. Это нормально.
Ладно, это отговорки.
Дом, где жила эта странная компания, находился в частном секторе, а сам Хонджун снимал квартиру неподалеку от клиники в городке, так что случайно столкнуться они не могли. Рядом не было супермаркета или игрового центра, способного привлечь детей, да и Хонджун не был уверен, что Сонхва водит куда-то своих подопечных, очень уж замотанным он был в тот единственный раз, когда они виделись.
Дни шли, а желание Хонджуна увидеть всех троих еще раз только росло. Так бывало и раньше. Открывается новое кафе, заказываешь там фирменное блюдо, и оно кажется необыкновенным. День, неделя, даже месяц, не проходит это чувство, и надо пойти еще раз, чтобы убедиться, что ничего особенного в этом кафе и блюде нет. Еще и стоит дорого. Но пока не закроешь гештальт, мысли преследуют постоянно. Так и с гибридами. Хонджун изнывал от желания их увидеть, но не находил повода.
Повод появился через месяц, в связи с вакцинацией. Большой благотворительный фонд выделял несколько сотен доз самых актуальных вакцин, и врачи рассылали приглашения на вакцинацию соответствующим пациентам. «Его» гибриды как раз подходили по возрасту, поэтому он взял телефон, нашел номер Сонхва и набил смс с приглашением. Оставалось только ждать.
С каждым днем уверенность, что они придут, таяла. Проверяя запись на рабочий день, Хонджун едва сдерживал разочарованный возглас. Оставался последний день, и… ес-с-с-с! Самое последнее время было забронировано долгожданным семейством. Еще никогда смена не тянулась так долго.
К назначенному часу Хонджун отпустил помогавшую ему медсестру, заверив, что справится сам, и положил на стол то, что приготовил уже давно. Время шло, а гибриды все не появлялись. Двадцать два сорок пять, двадцать два пятьдесят… Без пяти одиннадцать в коридоре раздался шум. Звонкие детские голоса перекрывал чей-то надсадный кашель и бас охранника. Хонджун вышел навстречу.
— Все в порядке, я приму их, — заверил он охранника, и тот вернулся на свой пост.
Сонхва сел на ближайшее кресло и согнулся в приступе кашля. Сан погладил его по голове, Уён нервно затанцевал рядом, не зная, что делать.
— Сонхва, идемте в кабинет, — решительно заявил Хонджун, подставляя плечо.
Сонхва зажал себе рот, сдерживая кашель, постарался выпрямиться и не виснуть, но получалось не очень.
— Давно вы болеете?
— Вторую неделю, — ответил Сан.
— Почему не обратились к врачу?
— Работать некому, — прохрипел Сонхва, стараясь выровнять дыхание, чтобы не закашляться вновь. — Нам нужны деньги. Я не могу болеть.
— Вы уже болеете. И если ничего не предпринять, то мальчикам придется искать нового опекуна, — строго сказал Хонджун. — Я без стетоскопа слышу, как клокочет в легких.
— Сонхва-хён умрет? — больно ущипнув Хонджуна за ногу, чтобы привлечь внимание, со слезами на глазах спросил Уён.
— Ты не можешь нас бросить! — выкрикнул Сан, топнул ногой и бросился к двери.
— Стоять! — крикнул Сонхва, и Сан остановился, как вкопанный. — Доктор, закройте дверь на замок и скажите, что никто не умрет.
Хонджун сделал так, как просили, налил из кулера три стаканчика теплой воды и выдал всем посетителям.
— Пейте и слушайте. Никто не умрет. Сейчас есть очень сильные лекарства, которые быстро все исправят. Я обещаю, что через два дня Сонхва-хёну станет лучше. Только эти два дня все же придется провести дома. Если хотите, я сам позвоню вашему начальству и найду несколько убедительных слов, уж поверьте.
Дети, прилипшие к Сонхва с двух сторон, смотрели настороженно, но уже не плакали. Сам Сонхва боролся с новым приступом кашля и мало что замечал. По-хорошему ему надо было бы лечь в больницу, но Хонджун понимал, что этот вариант не рассматривается в принципе. Что ж, у него есть возможность официально сблизиться с этой семьей, не нарушая принципов и правил… Ну, почти не нарушая.
— Сейчас делаем так. Мальчики пришли на прививку, и мы ее сделаем. А потом я осмотрю Сонхва-хёна и решу, как лучше поступить. Кто первый?
Первого пришлось выбирать самому. Дети так и не отлипли от Сонхва, так что Хонджуну было достаточно подойти сперва к одному, потом к другому, чтобы уколоть их в плечо. Сан никак не отреагировал, Уён прижал уши и зажмурился, открыв глаза только когда унюхал леденец, подсунутый под нос.
— А теперь отважные пираты идут делать себе пиратскую повязку на глаз, пока я послушаю вашего опекуна.
Он выдал детям по одноразовой повязке на глаз и пачку фломастеров, купленных специально для них, убедился, что они заняты и вернулся к Сонхва.
— Мне надо вас послушать.
— Да, конечно, — с трудом открывая глаза кивнул мужчина.
К хрипам в легких нашлась температура, окончательно убедившая Хонджуна, что он сделает правильно, если заставит Сонхва хоть немного посидеть дома.
— Доктор, смотрите! — подскочил довольный Уён, демонстрируя разрисованную красным фломастером повязку. Она была велика и постоянно сползала с маленького носа, но его это совершенно не огорчало. Сан нашел, как регулируются веревочки, и его повязка, закрашенная черным, держалась крепко.
— А теперь мы все вместе едем к вам домой на моей машине. Только купим лекарства по дороге.
— И пиццу! — подпрыгнул Уён.
— И пиццу, — улыбнулся Хонджун.
— А как же наша машина? — заволновался Сан.
— Постоит на стоянке больницы. Тут хорошая охрана, она останется в целости и сохранности. Из нее надо что-то забрать?
— Нет, — прохрипел Сонхва. — Документы со мной, а больше там нет ничего ценного.
— Хорошо.
Он быстро завершил работу компьютера, аккуратно сложил бумаги на столе, хотел спрятать фломастеры, но, судя по оттопыренному карману Уёна, их уже спрятали.
— Все, идем.
К дому Сонхва они подъехали ближе к полуночи. Огороженный двор, фонарики вдоль дорожки.
— Проходите, доктор Ким, — пригласил Сонхва.
— Лучше Хонджун. Сейчас я не на работе, — огляделся Хонджун.
Внутри дом напоминал парк аттракционов. Такого он никогда не видел. Трубы, лестницы, канаты, сетки, гамаки…
— Хорошо, тогда зовите меня Сонхва.
— Хён? Вы меня немного старше.
— Хён, — улыбнулся Сонхва, но тут же раскашлялся, хватаясь за грудь.
— Уён, веди хёна в комнату и укладывай в кровать. Сан, покажи, где тут кухня. Надо приготовить горячее питье, — распорядился Хонджун. — А потом поедим пиццу.
— Мя! — пискнули оба гибрида и побежали выполнять поручения.
После того, как Сонхва был уложен в постель и накормлен горстью таблеток, а пицца съедена, Хонджун хотел ехать домой, но Уён залез к нему на колени, обнял и уснул. Растерянный Хонджун сидел на диване в гостиной и не знал, что делать. Уён сопел так умилительно и выглядел совершенно умиротворенным после такого волнительного дня, что не хотелось разбудить его неосторожным движением.
— Отнесите его в кровать, — посоветовал Сан. — Если он не сходил в туалет перед сном, то скоро вас обдует.
— Поздно, — произнес Хонджун, чувствуя теплые дорожки, текущие по ногам.
— Позвоните своей жене, чтобы не волновалась и оставайтесь у нас. Я ваши брюки закину в стиралку.
— У меня нет жены.
— Парню?
— И парня тоже. И собаки с кошкой, если ты намерен продолжать выведывать. А мои родители живут далеко. У меня нет даже кактуса или золотой рыбки, которые умрут без моего внимания. Я живу в маленькой квартире на третьем этаже дома рядом с больницей.
— Звучит грустно. В какую смену вы завтра работаете?
— Вакцинация закончена, мне положены два выходных.
— Значит вы можете остаться у нас.
— Или ты дашь мне какие-нибудь тренировочные брюки Сонхва-хёна, а завтра я их привезу и проверю, как он.
— Почему вы не хотите остаться?
— Это… неудобно? Я чужой человек, среди ночи оказавшийся в вашем доме. Сонхва-хёну может быть неприятно мое присутствие.
— Он спит. Куда я побегу, если ночью ему станет хуже?
— Он будет в порядке.
— А если хуже станет Уёну?
Тут Хонджун не нашелся, что ответить. Сонхва действительно следовало поспать спокойно. Он не знал, что именно мог сделать Уён ночью, но Сана это определенно волновало.
— Хорошо. И где я могу лечь?
— Я покажу. Сперва в ванную, потом комната напротив.
Чтобы раздеть Уёна и переодеться самому, Хонджуну все же пришлось разбудить лисенка. Осознав, что он наделал, Уён чуть не сгорел со стыда. Хонджуну понадобилось много слов, прежде чем тот успокоился и даже принес халат Сонхва из другой ванной. Сан унес брюки в подвал, где стояла стиральная машинка, а Уён повел Хонджуна в ту самую комнату напротив, о которой ему говорили раньше.
Это была детская. И она отличалась от всех детских комнат, которые ему приходилось видеть. Одну стену занимало большое бегательное колесо, которое превращалось в кровать-качалку, если накидать туда разноцветных подушек, горой сваленных в углу. Еще тут был гамак, индейский вигвам, шкаф с книгами, спортивный уголок и обычная двуспальная кровать, застеленная лоскутным покрывалом. Одну из стен занимал когда-то белый шкаф-купе, разрисованный детскими рисунками и заклеенный наклейками.
— Я хочу проверить как там Сонхва-хён. Пойдешь со мной или подождешь тут? — спросил Хонджун, присев перед Уёном.
— Что вы со мной, как с маленьким? — надул губы Уён.
— Почему как с маленьким?
— Думаете я боюсь быть один в комнате?
— Даже в голову не приходило. Я предоставил тебе выбор, рассказав о своих планах. Разве это не нормально? Взрослые люди именно так и делают. Ты можешь пойти, потому что хочешь увидеть Сонхва-хёна, или остаться, потому что у тебя есть какие-то свои дела.
— Пойти, — просиял Уён.
— Как ты думаешь, нам нужно потом помочь Сану со стиркой?
— Нет, он справляется. Мы часто остаемся одни. Чтобы платить за дом и все это, хён очень много работает. Только не рассказывайте никому, а то нас у него отнимут.
— Не расскажу, — заверил его Хонджун, взял за руку, и они пошли в комнату Сонхва.
Уже лежа в кровати с головой Уёна на груди и согревающимися ногами Сана, подсунутыми под его, Хонджун думал, как интересно устроена жизнь. Вчера он с неприятным холодком в сердце думал, что больше никогда не увидит этих гибридов, большого и маленьких, а теперь он в их доме, в пижаме Сонхва, обнимает мелких и вообще, будто принят в семью. Помечен, уж точно.
Неизвестно сколько им суждено пробыть вместе, но Хонджун решил сделать все возможное по максимуму для этой семьи. Он знал, как поступают с бракованными гибридами. А Уён точно бракованный. Только чудо позволило дожить ему до своего возраста. Правильный гибрид должен быть спокойным, милым и не доставлять неприятностей хозяевам. Уён проигрывал по всем фронтам. Сонхва — его последний шанс. А Хонджун… он не мог не помогать. На самом деле у него был кот и рыбки, только примерно месяц назад кот свалился в аквариум и его убило током, вместе с рыбками. Хонджун долго извинялся перед соседями, оставшимися без света на несколько часов, и не стал заводить новых питомцев, памятуя о глупой и безвременной кончине предыдущих. Лучше он возьмет еще смену, больше пользы будет.
Задремав, Хонджун пропустил момент, когда Уён задышал чаще, а потом вдруг вскрикнул, больно впиваясь ногтями в бок, который обнимал. Хонджун вздрогнул, Сан быстро перепрыгнул на сторону Уёна, оторвал его от мужчины, переваливая на себя, обвил хвостом, крепко обнял. Уён кричал все громче и громче, бился в объятьях Сана, царапал ему спину, кажется укусил за плечо, но Сан не отпускал, только отстранялся, чтобы Уён не бил его головой по лицу.
— Что происходит? — ловя Уёна за руки, спросил Хонджун, и тут Уёна выгнуло судорогой, он начал задыхаться. — Сан, не молчи! Что вы обычно делаете?!
— Сонхва-хён делает укол.
— Где лекарство?
— У него в сейфе, с другими лекарствами, — сквозь слезы сказал Сан.
— Так бегом к нему. Пусть даст лекарство, я сделаю укол.
Сан убежал, а Хонджун посмотрел на Уёна. Он думал, что тот без сознания, но закатывающиеся глаза были полны страха и совершенно осознанны.
— Уён-а, дыши. Сосредоточься на дыхании. Я буду помогать, слушай меня. Сейчас все пройдет. Ты же знаешь, что всегда проходит. Дышим вместе. Вдох-выдох.
В комнату вбежал Сонхва со шприцем в руках, Хонджун помог ему быстро сделать укол, Уён всхлипнул и начал обмякать, свистящее дыхание выровнялось, он уснул.
— Сонхва-хён, мне хотелось бы знать все до самого мелкого факта о болезни Уёна, чтобы решить, как ему помочь. Но завтра. А пока всем спать.
До утра Хонджун не выпускал Уёна из своих объятий, но тот спал спокойно. Только под утро сухой язычок принялся вылизывать щеку Хонджуна. Мужчина зашевелился, отстраняясь, Сан, спавший с другого бока, тут же сел, не открывая глаз.
— Сан, ты можешь принести воды? — попросил его Хонджун.
Сан кивнул, свесился с кровати и достал из-под нее бутылочку воды. Хонджун напоил Уёна и, о, чудо, тот перестал его лизать. Сделав мысленную пометку проверить, не является ли лизание признаком жажды, Хонджун вновь уснул.
В следующий раз Хонджун проснулся от шипения Сана.
— Уён-а, иди в туалет! Надуешь в кровать, и Хонджун-хён к тебе больше не придет!
— Не надую, — вяло отбрыкивался Уён, свернувшись клубком у Хонджуна подмышкой. — Еще минутку, Сан-и. Может это самое лучшее утро в моей жизни.
— Ну, ночку ты всем устроил веселую.
— Я не нарочно.
— А еще скажу Сонхва-хёну, что ты изменщик.
— А сам-то, — хихикнул Уён, показывая на хвост Сана, обвивший ногу Хонджуна.
— Сонхва-хён болеет и должен отдыхать. Я не хотел ему мешать.
— Прошлой ночью он тоже болел и позапрошлой, но ты все равно с ним спал. Изменщик.
— Вот я тебя, — Сан ткнул Уёна кулаком в бок.
— Ай, больно же! — взвизгнул Уён и стукнул Сана в ответ, попадая в лоб.
— Придурок блохастый, нельзя бить по голове!
— Сам блохастый!
— С придурком согласен?
— Вот я тебе сейчас, — вскочил на ноги Уён.
— Э, мелкие, вы меня сейчас затопчите! — подал голос Хонджун. — Хватит драться, марш в ванную. А то поймаю и съем.
С дружным писком дети наперегонки рванули в ванную. Там завязалась новая битва, но Хонджун решил не вмешиваться. Как-то они решали свои конфликты раньше? Он же подтянул штаны и направился на запах. Сонхва пек блинчики.
Только войдя на кухню Хонджун подумал, что сперва надо было узнать судьбу брюк. Он так и щеголял в пижаме Сонхва, которую они вчера взяли без спросу и которая была настолько велика, что пришлось подвернуть штанины и рукава.
— Доброе утро. Как поживает мой пациент? — храбрясь, произнес он, хотя внутри все сжалось от смущения. Хонджун отлично контактировал с людьми по работе, но личное общение никогда не ладилось. Слишком уж он был стеснителен.
— Гораздо лучше. Спасибо, доктор, — улыбнулся Сонхва и ловко перекинул блин на тарелку. — Чем я могу искупить беспокойную ночь?
— Трех блинчиков будет совершенно достаточно, — чувствуя, как загораются уши, отвел взгляд Хонджун.
Сонхва готовил в спортивных штанах и обычной черной майке. Тяжелая работа вылепила отличную фигуру. А может в его прошлом значился спорт или танцы, Хонджун не удивился бы. Мышцы красиво перекатывались под смуглой кожей, вызывая слюнотечение. Сонхва внезапно повернулся и поймал Хонджуна за разглядыванием. Хонджун залился краской и резко сглотнул слюну, тут же подавившись. Сонхва похлопал его по спине, не делая лучше. Хонджун ощутил какая у Сонхва жесткая и горячая ладонь. Такая правильная ладонь…
— Все в порядке, — прохрипел он и повел носом. — Кажется блин горит…
— А я думал, что это вы пылаете, доктор, — хихикнул Сонхва и вдруг тоже закашлялся, отворачиваясь и прикрывая рот рукой.
Хонджун схватился за ручку сковороды, вскрикнул, обжегшись, с грохотом уронил ее на пол, присел поднять, Сонхва тоже присел, оба одновременно потянулись вперед и стукнулись лбами. Дружное «Ай!» разнеслось по кухне, сменившись смехом.
Они хохотали, пока Сонхва вновь не закашлялся. На шум прибежали дети, остановились в дверях, с недоумением рассматривая взрослых, сидящих на полу. Хонджун встал первым, протянул руку Сонхва, помогая подняться, подал воды.
— А что вы делаете? — вкрадчиво поинтересовался Сан.
— Блинами кидаются, — подобрал сгоревший блин Уён, понюхал, сморщился.
— Осторожно, сковорода горячая, — глядя на свою красную ладонь, предупредил Хонджун.
— Ты обжегся? Сильно обжегся? — заволновался Уён, переходя на неформальную речь.
— Нет, все в порядке. Намажу мазью и к вечеру пройдет, — заверил его Хонджун.
Сан взял полотенце, отнес сковороду в раковину, пересчитал блины и выключил плиту, а включил чайник, достал чашки и варенье из холодильника. Сразу было видно, что он часто тут хозяйничал. Уён еще раз внимательно посмотрел на Хонджуна, убеждаясь, что тот не сильно пострадал, и пошел помогать накрывать на стол. Сонхва отдышался и вернулся к остальным.
— Сперва еда, потом таблетки, — напомнил Хонджун. — Я могу куда-нибудь сходить с детьми, чтобы вы могли отдохнуть. И я хотел бы записать Уёна на некоторые обследования.
— Никаких иголок! — закричал Уён, прячась за Сана.
— Обещаю, никаких иголок, — заверил Хонджун. — Разве что кровь нужно сдать.
— Ты будешь держать меня за руку, а потом дуть!
— Малявка, трусливая малявка, — захихикал Сан.
— Сам ты малявка! — тут же пошел в бой Уён, размахивая вилкой.
— Дети, прекратите! — пристукнул по столу Сонхва. — Ведите себя прилично перед гостем.
— Сонхва-хён, а можно Хонджун-хён будет жить с нами? — мгновенно забыв о драке развернулся к Сонхва Уён.
— Уён-а, Хонджун-хён взрослый человек, а не зверушка, и даже не гибрид, чтобы оставлять его себе просто потому, что ты так захотел, — тихо зашипел Сан, пиная Уёна под столом.
— Он мне нравится, я его полюбил, — пнул его в ответ Уён, чуть не свалившись с табуретки.
— Может ты Хонджун-хёну не нравишься, — оттолкнул его Сан. — Ничему тебя жизнь не учит.
Уён взглянул на молчащего Хонджуна, бросил вилку в тарелку с недоеденным блином и выскочил за дверь.
— А теперь иди и успокаивай его, — устало велел Сонхва.
Поджав губы Сан вышел следом за лисенком, раздраженно подергивая хвостом.
— Извините, что так получилось. Уён он… особенный. Не сердитесь на него, — глядя в тарелку, попросил Сонхва.
— Я не сержусь. Наоборот, я бы хотел попросить у вас разрешения продолжать видеться с мальчиками. Мне хотелось бы быть полезным вашей семье. Они заинтересовали меня с первого раза. И вообще, я уже помечен Уёном, ничего не поделаешь, — легко улыбнулся Хонджун, стараясь разрядить напряженную обстановку.
— Совместное опекунство? Или вы хотите взять себе кого-то одного?
Мысли Сонхва явно пошли не в том направлении, и Хонджун поспешил пояснить.
— Я ни на что не претендую. Если вам неприятно, мы можем встречаться на нейтральной территории или в разное время.
— Я не говорил, что мне неприятно, — взглянул в глаза Хонджуна Сонхва и тут же вновь опустил глаза в тарелку, будто там таилось что-то жутко интересное, а не несколько капель клубничного варенья.
— Значит мы можем сказать мальчикам, что будем заботиться о них вместе?
— И перейти на «ты».
— Подойдет, — выставил кулак вперед Хонджун. — Мир?
Сонхва легко стукнул его своим кулаком.
— Мир. Надо найти мелких и загрузить посудомойку.
— Я посмотрю, до чего они там договорились, — сказал Хонджун и вышел из кухни.
Уён рыдал, забравшись в мешок под самым потолком. Сан с несчастным видом стоял внизу и потирал плечо. Видимо он пытался достать Уёна, но не совсем удачно.
— Как думаешь, меня выдержит? — спросил Хонджун, дергая за веревочную лестницу, ведущую к мешку.
— Сонхва-хёна выдерживает. Вы хотите лезть наверх?
— Хочу, — закатал штанины повыше Хонджун.
— И что ему скажете?
— То же, что и тебе. Так просто вы от меня не избавитесь.
— Вы остаетесь с нами? — удивленно распахнул глаза Сан.
— Переезжать совсем пока не планирую, но да, мы с Сонхва-хёном поговорили и пришли к соглашению.
— Ес! Я сразу сказал, что вы ему понравились, — улыбнулся Сан.
— В смысле?
— После встречи с вами он ходил задумчивый и смотрел дорамы. Такие, с любовью и поцелуями. Сразу понятно, что запал.
— Все-то он понимает, — возмутился Хонджун, вставая на первую ступеньку. — А ничего, что мы оба мужчины?
— Так он и смотрит про мужчин, — хмыкнул Сан. — Так что я прав.
Хонджун закатил глаза и поставил ногу на вторую ступеньку, крепко вцепившись в канаты. Лестница раскачивалась и провисала под его весом, руки дрожали, ноги тоже, но он собрал силу воли в кулак и полез выше, стараясь не подавать виду насколько боится навернуться с высоты. А высота была достаточная, метров пять, если не выше. Был вариант подобраться к мешку со второго этажа, но там лестница была натянута горизонтально, что казалось еще сложнее. Когда он поднялся примерно до половины, Сан сложил ладони рупором и во всю мощь легких заорал:
— Уён-а, он остается, спускайся!
А так можно было?
Завывания вверху мгновенно прекратились, мешок задергался, лестница затряслась, Хонджун крутанулся и оказался висящим над пропастью на одних руках. Как же он сейчас жалел, что не занимался физической подготовкой в должной мере. Пальцы скользили по перекладине, постепенно разжимаясь. Сан ойкнул, внизу что-то стукнуло и зашипело, из мешка выглянул Уён, уцепился за одну из веревок, рывком вытянул себя вверх, уцепился ногами за лестницу, закрепленную к балкону второго этажа, и тут их взгляды встретились. Уён кувыркнулся, стремясь поймать Хонджуна за руку, но не достал, зато этого рывка хватило, чтобы Хонджун окончательно отцепился и полетел вниз.
Встреча с полом оказалась… мягкой.
— Хонджун-хён, вы целы? — подергал его за рукав пижамы Сан.
— Простите, хён! Я не нарочно, хён! — запричитал Уён.
Хонджун приоткрыл глаза, увидел с какой скоростью Уён спускается к нему по той самой лестнице, с которой он только что улетел, и зажмурился вновь.
— Что случилось? — раздался обеспокоенный голос Сонхва.
— Хонджун-хён полез успокаивать Уёна и сорвался. Производители не наврали, матрас надулся за двадцать секунд. Мощный насос.
— Не так я собирался проверять новый надувной матрац, но тоже хорошо, — вздохнул Сонхва.
В этот момент маленькие руки Уёна щекотно ощупывали Хонджуна со всех сторон. В районе ребер он не выдержал и засмеялся, подглядывая за Уёном меж ресниц. Уён испуганно отдернул руку, настороженно повел ушами, убедился, что Хонджун именно смеется и сел на пятки, надув губы. Хонджун поймал его за руку и притянул к себе.
— Со мной все в порядке. А у тебя ничего не болит?
Он принялся щекотать Уёна, перебирая самые чувствительные места. Тот держался несколько секунд, потом сдался и начал отбиваться, извиваясь. На помощь брату кинулся Сан, Хонджун защекотал и его, получилась шумная куча-мала, а Сонхва стоял в сторонке и улыбался.
Потом они допекали блины. Хонджун налил тесто в пакет, отрезал уголок и научил мелких рисовать узоры по горячей сковороде. Такие блины с аппетитом поел даже Уён, до этого вяло ковырявшийся в тарелке. Грязную посуду загрузили в посудомоечную машину, и тут Хонджун вспомнил про свои брюки. Сан сказал: «Ой!» и все пошли смотреть, что же он натворил, но, к счастью, брюки оказались целы, только сильно помялись. Сонхва и Хонджун обменялись способами быстро погладить брюки и не только. Дети сбежали от скучных разговоров, а взрослые еще долго болтали о том, о сем, не считая времени, пока Хонджун не заметил, что Сонхва устал.
— Думаю, тебе пора принять лекарства и отдохнуть, — посмотрел на часы Хонджун. — А я могу забрать детей поесть и погулять где-нибудь в городе.
— Ты звучишь, как супруг, — улыбнулся Сонхва.
— Я слишком тороплюсь?
— Вероятно у меня слишком высокая температура и плавится мозг, — вздохнул Сонхва. — Но я благодарен тебе, что ты тут и… что ты именно такой, какой есть.
— Какой?
— Решительный и быстрый.
Сонхва хотел сказать что-то еще, но закашлялся, и Хонджун отправил его в комнату с обещанием скоро подойти. Ему нужно было несколько минут передышки. Все, действительно, происходило слишком быстро. Хонджун был на взводе, и от еще более решительных шагов его отделяла только болезнь Сонхва. На самом деле нужно было ловить момент, но Сонхва еще не знал об этом.
Крадучись на кухню вошел Уён, принюхался, смешно морща нос, поводил ушами и осторожно обнял сидящего Хонджуна со спины. Хонджун поймал маленькую ладошку, погладил. Уён поднырнул под его руку и заполз на колени.
— Ты грустишь? — осторожно трогая пальчиком отросшую за ночь щетину на подбородке Хонджуна, спросил он.
— Нет. Думаю. Ты часто делаешь что-то не подумав?
— Сан говорит, что всегда, но это не правда. Я просто очень быстро думаю и некоторые мысли проскакивают незаметно.
— Например, что если в чужом саду застукает сторож, то может здорово попасть? — улыбнулся Хонджун.
— Риск того стоит, — хитро посмотрел на него Уён и облизнулся.
— Если я попрошу твоего опекуна начать со мной встречаться после неполных суток знакомства, это будет оправданный риск?
— Ты будешь нашим человеком?
— Да.
— Ура! — заорал Уён, соскакивая с коленей Хонджуна.
Радость мужчины не продлилась долго. Когда он пошел в комнату Сонхва, то невольно подслушал разговор гибридов. Сан втолковывал Уёну, что Сонхва и Хонджун будут заботиться о них, только находясь по отдельности. Сойдясь вместе, взрослые забудут о подопечных, а может и вообще избавятся от них, чтобы больше проводить времени вместе. Сан знал, что говорит. Его предыдущая опекунша избавилась от него, как только вышла замуж. Уён вспомнил аналогичный случай и согласился. Хонджун быстро дошел до комнаты Сонхва, вручил ему стакан воды и таблетки.
— Сейчас не время для серьезного разговора, но как только тебе станет лучше, нам надо обсудить один вопрос, — чувствуя, как предательски загораются уши, сказал Хонджун и хотел уйти, но был пойман за штанину.
— Стой. Теперь я не смогу уснуть, думая, о чем же ты хотел поговорить со мной. Это касается Уёна?
— Не совсем.
— Сана?
— Это касается нас с тобой.
— У тебя появились «обстоятельства», и ты «вынужден» уйти? — поджимая губы, чтобы не дрожали, предположил Сонхва.
— Наоборот. Я ищу причину, чтобы остаться. Своей торопливостью я сейчас сам себе напоминаю Уёна. Молчи, иначе я не смогу сказать. Сонхва, твои дети и ты понравились мне с самой первой встречи. Теперь я убедился, что это не случайная реакция, а я действительно рад быть рядом с вами, помогать, тратить время и прочее и прочее. Короче, Сонхва щи, согласишься ли ты пустить меня в вашу жизнь?
— В качестве кого?
— Это тебе решать.
— Я правильно понимаю, что ты сейчас предложил мне встречаться?
Хонджун напрягся.
— Да.
— Я могу подумать?
— Разумеется, — другого Хонджун и не ждал.
— А посоветоваться с детьми?
— Уён за, Сан — категорически против. И сейчас он строит планы, как нас поссорить.
— Почему? — удивился Сонхва.
— Травмирующий предыдущий опыт.
— Точно, его обратно сдала опекунша, когда вышла замуж.
— И Уёна тоже.
— Уёна столько раз возвращали, что я восхищен его умению прощать предателей.
— Это потому, что он не считает себя ценным.
— Верное замечание. Ты же понимаешь, что я их никуда не сдам? Им и так уже сильно досталось. Оба в списке брака. Дальше только усыпление.
— Я бы сам настаивал на том, чтобы они остались, — заверил Хонджун. — Только Сан так просто не поверит.
— Знаешь, я уже достаточно подумал. Я согласен быть твоим партнером, если у нас не будет отдельного конфетно-букетного периода, а он будет совмещен с детьми, — привстал на подушках Сонхва.
— Согласен. Сразу семейная жизнь. Только я без практики в этом деле.
— Ничего, мы на равных, — улыбнулся Сонхва. — У меня никогда не было партнера. Мне достались… нормальные опекуны, но частью своей семьи они меня не считали. Как только исполнилось шестнадцать, отправили работать, а потом и совсем отказались, но я уже был достаточно взрослым, чтобы жить свободно. Сан и Уён мои первые дети. И эти дети подозрительно притихли.
— Только не брюки. Это мои любимые, они не жмут, — встал с кровати Хонджун.
— Не судьба мне поболеть спокойно, — усмехнулся Сонхва и выбрался из-под одеяла. — Пошли спасать твои штаны, если это еще возможно.
Штаны висели посреди общей комнаты, подвешенные на манер висельника за шлейки и распятые за штанины. Уён сидел на полу и аккуратно надрезал ткань ножницами, превращая край штанины в неровную бахрому. Сан болтал краску в баллончике, бренча металлическим шариком. Он уже сделал несколько белых пятен и линий по темной ткани и теперь примеривался с другой стороны. Увидев взрослых, гибриды замерли. Сан с вызовом расправил плечи, а Уён наоборот сжался в комок. Сонхва нахмурился, хотел что-то сказать, но Хонджун его остановил. С задумчивым видом он обошел вокруг, забрал у Сана баллончик, добавил несколько пятен.
— А другой цвет есть?
— Голубой и розовый, — с паузой ответил опешивший Сан.
— Тащи. Раз уж начали, надо довести до ума. А фломастеры или маркеры есть?
— Есть! — подорвался Уён.
В итоге украшали штаны все вчетвером, добавляя все новые элементы.
— А теперь Сонхва-хён идет спать, а мы едем в город веселиться и за продуктами. Кто отстанет, побежит за машиной своим ходом, — заявил Хонджун и взялся за резинку пижамных брюк, решив переодеться немедленно.
Стоило ему потянуть пижаму вниз всего одним пальцем, глядя на Сонхва, как тот покраснел, будто у него поднялась температура, а дети дружно захихикали, подергивая хвостами. Довольный произведенным впечатлением, Хонджун перестал раздеваться, подхватил разукрашенные штаны и ушел в ванную. Сонхва жестом подозвал детей к себе, сел на надувной матрац, который так и лежал посреди комнаты, и усадил их по бокам, крепко прижимая к себе.
— Я хочу вас попросить прекратить пакостить Хонджуну.
— Мы еще и не начинали, как следует, — нахмурился Сан.
— Вот и не надо. Брюк вполне достаточно.
— Круто получилось, — вздохнул Уён. — Мне понравилось.
— Я услышал. Мы придумаем что еще можно переделать из одежды, но это должно быть запланировано и согласованно.
— Ску-ко-та, — зевнул Сан.
— Вам же понравился Хонджун? Зачем тогда все это?
— Мы не хотим обратно в приют. Госпожа Чон сказала, что отдаст нас на усыпление, если вернемся, — отворачиваясь, пробурчал Сан.
— Если вы будете вместе, то бросите нас, — не особо уверенно сказал Уён, прижимая уши. Вообще-то так думал Сан, но вдруг он прав?
— Моего слова хватит, если я заверю вас, что не собираюсь бросать ни сейчас, ни впредь? — посмотрел на котенка и лисенка взрослый кот. — Мы уже семья. С Хонджуном или без него, мы всегда останемся вместе.
— До конца? — серьезно спросил Сан.
— До конца, — подтвердил Сонхва. Он давно не видел мелких такими серьезными и уязвимыми. Думал, что они уже переросли свои страхи, ан нет, просто затаились. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать на глазах этих двоих, и был близок к провалу, но его спас Хонджун.
— Нам придется еще заехать ко мне домой. Эти брюки и пиджак не гармонируют, — с досадой произнес он.
Теперь бывший костюм действительно смотрелся странно.
— Я могу одолжить тебе свой свитер. Он подойдет, — стараясь незаметно смахнуть слезинку, улыбнулся Сонхва.
— Что за свитер?
— Сейчас покажу.
Он встал, оставляя детей, будто наседка цыплят. А те, лишившись тепла, нахохлились и прижались друг к другу.
— Чего такие серьезные? — присел перед ними Хонджун.
— Если ты уведешь у нас Сонхва-хёна, я найду тебя и перегрызу горло, — нервно метя хвостом, пригрозил Сан.
— А говорят котики милые, — грустно улыбнулся Хонджун.
— Я бракованный, — показал зубки Сан.
— Хорошо, учту. Вы еще намерены ехать со мной? Или я один съезжу за вещами и продуктами? Сонхва-хён, конечно, волшебник, но вряд ли он умеет готовить из воздуха.
— Смотря из какого воздуха, — хихикнул Уён. — Когда Сан-и пукает, можно ножом резать. А лучше натягивать противогаз.
— Это когда такое было?! — возмутился Сан. — А сам-то!
Уён вскочил и бросился бежать, выкрикивая на ходу: «Перделка! Перделка! Попа с дыркой!» Сан кинулся следом, грозно рыча. В этот момент вернулся Сонхва со свитером.
— Немного великоват… А что происходит? — растерянно посмотрел он на детей, скачущих по канатам и веревочным лестницам не хуже гимнастов.
— Уён решил отвлечь Сана от одних негативных мыслей другими.
— Это от каких?
— Сан обещал перегрызть мне горло, если их вернут в приют.
— Сан может, — подтвердил Сонхва совершенно серьезно.
— Ты меня пугаешь.
— Он правда может, но не будет. Мы же не собираемся их возвращать.
— Успокоил, — улыбнулся Хонджун. — Спасибо за свитер. Надеюсь вернуть его целым.
— Уж постарайся, — кивнул Сонхва и закашлялся. — Прости.
— Завтра будет лучше, — заверил Хонджун. — Я готов! — заорал он во все горло. — Кто последний у дверей, тот моет машину!
Надо ли говорить, что последним оказался он.
Прогулка удалась. Несмотря на ненастную погоду, они немного погуляли в парке, заехали в аптеку и супермаркет (откуда Хонджун не чаял выбраться), заглянули к Хонджуну домой (детям там совершенно не понравилось), и вернулись к ужину. Сонхва удалось поспать, но выглядел он еще больным, поэтому Хонджун собрал остатки сил и разогрел в микроволновке дальновидно прихваченную готовую еду. Может поваром он был никаким, зато в готовой еде разбирался хорошо. Дети оценили.
— Как они себя вели? — поинтересовался Сонхва, глядя на клюющих носом гибридов.
— Активно, — не стал вдаваться в подробности Хонджун.
— В супермаркете дядечка строил огромную пирамиду из пачек чипсов, а Уён дернул нижнюю, и все рассыпалось, — доложил Сан, потирая глаз.
— А ты спер самый длинный гвоздь в хозяйственном отделе, — зевнул Уён, укладываясь спать на краю стола.
— А ты отправил тетечку за макаронами в другой конец магазина, хоть они были в соседнем ряду, — не унимался Сан.
— Ей полезно пройтись. Может похудеет немного. Выпучилась на Хонджуна-хёна, как на торт, и лыбится. Это наш хён, нечего на него пялиться, — не открывая глаз ответил Уён.
— Уён, надо почистить зубы перед сном, — погладил его меж ушей Сонхва. — Сан, проводишь брата? И сам умойся.
— Хорошо, хён, — спрыгнул с табуретки Сан, утаскивая Уёна за собой.
Хонджун думал, что они опять начнут ругаться, но Сан молча подставил спину, Уён повис на нем вялой тряпочкой, и так они отправились готовиться ко сну.
— Устал? — спросил Сонхва, потихоньку убирая со стола.
— Устал, — не стал отпираться Хонджун. — Если сегодня ночью Уён меня описает, я даже не замечу.
— Ложись со мной?
— И гарантированно заразиться? Я же не буду геройствовать и возьму больничный. Придется тебе выслушивать мои жалобы и собирать грязные бумажные платки по всему дому, — отшутился Хонджун.
— Я не жалуюсь.
— Я — жалуюсь, ною и причитаю. Имей в виду. Больной я капризный и вредный.
— Запомню, — улыбнулся Сонхва. — Тогда возьми в шкафу на верхней полке памперс для Уёна. Он не любит, но это лучше, чем проснуться мокрым.
— Меня больше беспокоит, не проснусь ли я от того, что его опять выгибает. Может мне сразу положить лекарство поближе?
— Приступы редко бывают два раза подряд. Они вообще все реже. Жаль, что тебе сразу досталась такая ночь.
— Теперь мне хочется знать причину. Профессиональное.
— Уёна сложно уговорить. Тогда он пошел в больницу ради Сана. Иначе бы и близко не подошел.
— Это я уже понял. Надо проверить, не уснули ли они в ванной. Кстати, на прививку дети согласились, чтобы полечить тебя?
— Как-то так, да, — рассмеялся Сонхва, вновь закашливаясь.
— Как ты работал?
— С трудом.
— Теперь я за тобой присмотрю.
— Будешь держать меня дома?
— Буду успевать подлечить до того, как все зайдет так далеко. Я не против, когда женщина совмещает работу и семью.
— Женщина?
— У тебя двое детей и блинчики по утрам, — улыбнулся Хонджун.
— Значит барахлящий водонагреватель теперь чинишь ты.
— У вас барахлит водонагреватель?
— Зимой. Он старый, но хозяин дома не хочет его менять. Говорит, радуйтесь, что позволил испохабить все внутри.
— Он про веревочную паутину в холле?
— Не только. Но нам нравится место. До города и в школу можно ездить на велосипедах, работа недалеко, соседи хорошие. До больницы рукой подать…
— Это плюс, — согласился Хонджун. Мягкий, низкий голос Сонхва убаюкивал на ходу. С каждой секундой держать глаза открытыми становилось все сложнее.
— Да ты спишь, — заметил Сонхва.
— День выдался насыщенный, — не стал отпираться Хонджун.
— Иди, ложись, я посмотрю, как там мальчики.
Детей укладывать не пришлось. Уён уснул в куче подушек на полу, а Сан в гамаке. Надо ли говорить, что под утро оба приползли к Хонджуну, зажав его с двух сторон.
Спали долго, с чувством и наслаждением. Хонджун приоткрыл один глаз, когда Сонхва поднимал Уёна в туалет, но тут же закрыл его обратно. На работу завтра, а сегодня выходной. У него, как и у Сонхва, из-за посменного графика, дни недели не соблюдались. Когда смен нет, тогда и выходной. Уже позже, за завтраком, переходящим в обед, Хонджун попросил Сонхва не брать сдвоенные смены, пока тот окончательно не поправится.
Сан быстро ел все, что дали, Уён ковырялся в тарелке, сытый Хонджун тайком наблюдал за задницей Сонхва, отошедшего к плите, и тут зазвонил телефон.
— Это не мой, — уставился на свой аппарат Хонджун.
— Это из школы, — помрачнел Сонхва. — Кажется я забыл, что сегодня учебный день.
— Он и вчера был… — хитренько прищурился Уён и тут же сполз под стол.
— Я со своею болезнью совсем забыл, что каникулы закончились, — схватился за голову Сонхва. — Как теперь объясняться? Мисс Моника вызывает меня в школу.
— И куда ты пойдешь в таком состоянии? Я схожу в школу сам и все объясню, — заявил Хонджун.
— Ты не имеешь права. Ты им никто.
— Это пока, — не сдался Хонджун. — Будем считать, что мы в процессе оформления совместного опекунства.
— А мы в процессе? — с недоверием переспросил Сонхва.
— Да.
Радостный визг разнесся по кухне, заставляя взрослых поморщиться и заткнуть уши.
— Рано радуетесь. Теперь же я начну контролировать вашу учебу, а я тот еще контрол фрик.
Теперь со страдальческим стоном под стол сполз Сан. А Уён материализовался на коленях Хонджуна.
— Я смогу называть Сонхва мамой, а тебя папой? — хлопая ресницами, спросил лисенок.
— Нет.
— А наоборот?
— Нет! Вы будете звать нас так, как раньше.
— Почему? Вы же хотите жить вместе, и мы будем ваши дети, — удивился Уён, едва не плача.
— Я еще не готов так внезапно стать мужем и отцом, — закрыл лицо руками Хонджун.
— А-а-а-а, — тут же заулыбался лисенок. — Привыкай, мы подождем.
— Уён-а, иди сюда, — рассерженным котом зашипел Сонхва. Уён нехотя сполз с коленей Хонджуна и подошел к Сонхва. — Если Хонджун-щи испугается твоих выходок и уйдет, будешь возвращать его сам.
— Как?
— Как хочешь!
Разговор происходил на минимальной громкости, но Хонджун смог разобрать слова и теперь глупо улыбался в тарелку. Кажется, тягостные одинокие вечера отменяются.
Поход в школу намечался на вечер, и к этому времени Хонджун подготовился как следует. Пришлось опять ехать домой, но оно того стоило.
— Ахуенн… — восторженно выдохнул Уён, глядя на Хонджуна в костюме, причесанного и благоухающего дорогим парфюмом.
— Не ругайся, — щелкнул его по макушке Сонхва, но в принципе был солидарен с высокой оценкой.
— Я не переборщил? — нервно одергивая пиджак, посмотрел на Сонхва Хонджун.
— Ты сразишь ее наповал, — заверил Сонхва.
— На повал не хотелось бы. Пусть живет.
— Заодно узнай, что там с успеваемостью. Электронный дневник опять глючит, говорит, что неправильный пароль, а я точно помню, что был именно этот.
Внезапно заинтересовавшийся полом Сан подсказал, что с паролем кто-то похимичил. Хонджун усмехнулся, но не стал сдавать его прямо сейчас. Надо было поторопиться, чтобы прибыть в школу вовремя.
Из школы Хонджун приехал задумчивым, привез коробку пончиков и пакет куриных ножек в кляре. Детей дома не было, Сонхва спал. Хонджун сделал себе кофе и уселся есть в тишине. В отличие от собственной квартиры тут его не давило одиночество, заставлявшее бежать на работу. Сонхва привнес в стандартную обстановку множество мелочей, делающих пространство уютным.
Мисс Моника оказалась немолодой и весьма умной женщиной, рассказавшей про гибридов много интересного. Например, что Сан милейший мальчик, пока никто не трогает Уёна. За Уёна и избить может. Когда они только пришли в эту школу, он часто дрался, но ни одного заявления никто не написал, к ним перестали цепляться и Сан притих. Какое-то время даже был старостой класса, успокаивал всех одним взглядом, но потом отказался, сказал, что это не для него. Учится средне даже по программе для гибридов. Ради Уёна пошел на класс младше. Хорошо поет.
Уён — очаровательный шкодник. Частый зачинщик мелких пакостей, но ничего серьезного, официальных жалоб на него нет. Умеет быть милым, обаять, очаровать, но держит дистанцию. Любит танцевать, участвует в школьных постановках. Неуверенность в себе скрывает за звонким смехом и напускной дурашливостью. Учится средне, сбегает с уроков и сманивает за собой Сана.
Администрация школы знает, что они в списке на усыпление. Эта информация есть в личном деле. Поэтому до Сонхва большинство проделок не доходит. Все в курсе, как много он работает ради детей и не хотят, чтобы он их бросил. Учительница была очень рада, когда Хонджун сказал, что Сонхва теперь не один.
— Знаете, среди гибридов не часто встретишь такую цельность и самоотверженность. Или нарциссы, или поломанные создания, в обоих случаях не умеющие и не желающие заботиться о других. Сонхва-щи особенный. Вы будете очень красивой парой, — сказала мисс Моника, обмахиваясь тетрадкой. — А еще, если вы еще не знаете, для гибридов очень важно жить с человеком. Это заложено в их природе. Хороший, плохой, но человек нужен. Я надеюсь, что семейству Пак с вами повезло.
Повезло ли семейству Пак, еще предстояло выяснить на практике. Пока Хонджун был не очень уверен. Выходные заканчивались, завтра его ждет больница, пациенты, и он не сможет уделять семье столько времени, сколько надо бы. С другой стороны, жили же они без него? В первую очередь стоило заняться здоровьем Уёна. В школе об этом тоже знали, но особых проблем он не доставлял. Приступов не случалось, а гиперактивность… Покажите того, у кого ее нет.
В итоге впечатление о школе осталось весьма положительное. И с электронным дневником разобрались. Сан, видимо, сменил пароль, вот Сонхва и не мог зайти. Теперь пароль был у Хонджуна вместе с кодовым словом, по которому можно его сменить. Так что второй раз фокус не пройдет. В журнале обнаружилось много троек и четверок, пятерки по физкультуре и два по математике. Математику Хонджун пообещал подтянуть с обоими, так же, как и правописание. Когда-то он выигрывал олимпиады по грамотности, вот и стряхнет пыль с регалий.
От размышлений отвлек вошедший на кухню Сонхва.
— Как сходил? Что сказали? — спросил он с тревогой в голосе.
— Ничего плохого, — успокоил его Хонджун. — Про пропущенные дни я рассказал, как есть. Мисс Моника желает тебе скорее поправляться и ждет детей завтра. Я не знал, что они в одном классе. Сан же старше.
— Первоначально он был со своим возрастом, но так переживал за Уёна, что постоянно ошивался в его классе. Даже во время уроков не могли выгнать. Он совсем забросил учебу, сильно отстал, нахватал плохих оценок. Я думал, что его отчислят, а его предложили перевести к Уёну. Может социализации Уёна это и повредило, он немного зациклен на Сане, но теперь оба продолжают учиться.
— Он сменил пароль от дневника.
— Я знаю. Надеялся, что он исправит оценки и вернет пароль.
— Пока не исправил, но я постараюсь помочь.
— Когда? Ты и так устаешь от людей на работе. Это моя обязанность.
— Ничего, на мальчиков у меня хватит сил, — храбро заявил Хонджун. Он хотел продолжить, рассказав на что еще у него хватит сил, но только заалел ушами от смущения и промолчал. Приставать к больному коту на второй день знакомства… Ким Хонджун — ты озабоченный извращенец. Фу таким быть.
— Вот где они шатаются? — вздохнул Сонхва и достал телефон. — А, вижу, сидят у Ёсана на заднем дворе все трое. Ладно, это не худший вариант.
— Ты их отслеживаешь? Как? — удивился Хонджун.
— Специальная программа, — он показал экран, где на схеме поселка светились три подписанных точки.
— Все равно не понимаю. Через чипы?
— Да. Ты лучше меня знаешь, что каждому гибриду при рождении вживляется чип в основание черепа. У меня тоже есть. Дай мне свой телефон.
— Зачем?
— Дай.
Хонджун разблокировал телефон, протянул Сонхва. Ему нечего скрывать. Но Сонхва не интересовало старое, он закачал новую программу, вбил какие-то коды и вернул Хонджуну. Теперь и в его телефоне можно было увидеть карту поселка, а на ней четыре подписанных точки.
— Зачем? — растерялся Хонджун.
— На всякий случай. Мало ли, — пожал плечами Сонхва. — Ты знал, что Уёна воровали?
— Нет.
— Мы его быстро отследили и вернули, но поволновались знатно.
— Зачем кому-то воровать маленького лисенка?
— Один неадекват устроил у себя в поместье экспериментальный зоопарк и пытался вернуть гибридов обратно по эволюции через условия жизни.
— Почему других не нашли тем же путем?
— Он брал над ними официальное опекунство. Некоторым вырезал чипы. Когда мы приехали, голые и голодные дети скакали по вольерам. Я быстро спохватился, чип не успели удалить.
— Надеюсь, того типа усыпили.
— К людям такую меру не применяют.
— А жаль.
От грустного разговора отвлекли вернувшиеся дети. Уён притащил целую банку червяков, а Сан — большого черного жука в коробке. Сонхва велел убрать эту гадость с кухни, а Хонджун предложил все это зажарить и съесть. Только Сан понял, что это шутка, остальные шумели и плевались, глядя на довольного Хонджуна.
— Прячьте свои сокровища во дворе, — велел Сонхва. — Червяков можете прикопать на грядках, они полезные, а жука лучше выпустить. Я сказал выпустить, а не запустить!
Последняя фраза канула в пустоту. Дети уже смылись запихивать жука в самодельную ракету, которую смастерили на днях и не могли запустить из-за дождя. Сейчас на улице было сухо и темно, самое то для красивого старта.
— Хонджун-хён, Сонхва-хён, идите к нам! — заорал под окнами кухни Сан, одновременно отнимая у Уёна приличный такой камень, которым тот намеревался кинуть в стекло для привлечения внимания.
Отсыревшая ракета не желала взлетать, Уён психовал, Сан упорно чиркал спичками пока в процесс не вмешался Хонджун. Яркий след со свистом прочертил темноту ночи, унося несчастного жука к звездам.
Или на чей-то участок. Тут, как повезет.
Выслушивая стетоскопом грудь Сонхва перед сном, Хонджун прижимал металлический кружок к карамельной коже и слышал, как все сильнее частит сердце кота. Сил смотреть в глаза друг другу совершенно не было. Хонджун с трудом сосредотачивался на дыхании, с радостью отмечая улучшения. По-хорошему Сонхва надо бы побыть дома еще день или два, но раз это невозможно, хорошо, что лекарства помогают. Выздоровеет и на ногах, он сильный.
— Стало лучше, — откашлялся Хонджун. Голос предательски сел. — Можешь одеваться.
— После работы у меня очень болит спина. Может что посоветуешь?
— Хорошего массажиста, — посмотрел на свои руки Хонджун.
— А ты сможешь?
Голос низкий и бархатный, как мех на хвосте. Обычно Сонхва его прятал в штанину, а сейчас оставил на свободе. Такой длинный и мягкий даже на вид. Хонджуну хочется проследить хвост до места, где тот крепится к телу. Не то чтобы он как врач не изучал анатомию гибридов, просто сейчас это совсем другое. Руки чешутся проверить, действительно ли у основания хвоста самые чувствительные места, и поцеловать ямочки на пояснице. Они есть, он видел.
— Хонджун-а-а-а… Перестань капать на меня слюной, — усмехнулся Сонхва. — Я согласен.
— Так нельзя, ты еще слишком слаб, — мотнул головой Хонджун и сделал шаг назад.
— А потом ты скажешь, что я слишком устал после работы? А потом, что надо идти к детям?
— Надо идти к детям, — со стеклянным взглядом кивнул Хонджун.
Сонхва вытянулся на кровати, все еще в одних штанах, спущенных под хвост. Наверняка резинка терлась и раздражала там… под хвостом… и от этого у Хонджуна вставало, будто это у него ткань терлась в нежных местах. Он тяжело сглотнул и проследил взглядом изгибы тела от бедер до шеи. Кот умел красиво лечь. Хонджун ощутил, как его тело сводит судорогой от противоречия. Он так хотел и одновременно считал это несвоевременным. Не сегодня.
— Извини, мне нехорошо, — проскрипел Хонджун, пулей вылетая из комнаты, прикрыв ладонью пах.
Сонхва надел пижаму, забрался под одеяло и свернулся клубком. Может Хонджун и прав, пока он не в форме, но потом не отвертится, раз уж сам пришел.
Утро выдалось суматошным. Из-за того, что машина одна, Сонхва пришлось вставать раньше, чтобы собрать детям еду в школу и завтрак, собраться самому, доехать с Хонджуном в город, забрать свою машину и успеть на фабрику. Это было трудно, но все удалось. Детям оставили пять будильников и десяток напоминалок. Они привыкли уходить в школу сами.
Весь день Хонджун находился в приподнятом настроении, рабочее время пролетело незаметно, он сменился, пришел домой и его накрыло. А если он не справится? Если он взвалил на себя больше, чем может? Если он всех разочарует? Он же ничего не смыслит в семейной жизни и воспитании детей, тем более гибридных. Он их просто любит, но этого наверняка мало. Надо говорить правильные слова, совершать правильные поступки, быть образцом для подражания. Сможет ли он стать тем самым ЧЕЛОВЕКОМ для гибридов, который должен мудро руководить и направлять, как велят рекламные буклеты.
Примерно через час, когда Хонджун почти довел себя до ручки, раздался телефонный звонок.
— Хонджун-хён, а ты сегодня приедешь? — с дрожью в голосе спросил Уён.
— Что-то случилось? — испугался Хонджун.
— Нет. Но если надо, чтобы что-то случилось, то мы можем.
— Нет, не надо ничего делать, я зашел за вещами и скоро буду. Что привезти из еды?
— Пиццу! — заорали дети в два голоса.
— Хорошо, будет вам пицца, — улыбнулся Хонджун и огляделся. Надо действительно взять некоторые вещи и справочник по педиатрии, почитать перед сном.
Теперь Хонджун жил на два дома. В своей квартире появлялся короткими набегами, основное время проводя за городом. Скоро он привык любоваться закатами вечером и вдыхать свежий воздух, просыпаясь ранним утром; уходить спать в гамак, если дети выжимали его из кровати; делать уроки по вечерам и вести неспешные беседы о жизни с Сонхва.
Единственное, что так у него и не получилось, это перейти с Сонхва к близким отношениям. Как тот и предполагал, у Хонджуна находилось множество отговорок, почему они сегодня не лягут спать вместе. Проще всего было, когда к Сонхва уходил спать кто-то из детей, а то и оба разом. Тогда Хонджун спокойно засыпал в детской. Бывало, что наоборот, дети не отпускали его от себя, и Хонджун разводил руками, мол ничего не поделаешь.
При этом он постоянно поедал Сонхва голодным взглядом и «капал слюной». Самое большее, что он позволял себе и Сонхва, это легкие прикосновения, происходящие «между прочим». Даже от этого у него начинали гореть уши и хотелось сбежать. Если бы не дети, он давно бы так и сделал, не выдержав напряжения и угрызений совести. Сонхва напрямую говорил, что хочет его и ждал взаимного согласия, но от этого Хонджуну становилось только тяжелее. Он опять начал брать дополнительные смены, прячась от тревоги за работой.
Самое интересное, что Сонхва не настаивал и не выказывал никакого беспокойства или недовольства на этот счет. Разве что дома стал носить майки вместо футболок и перестал прятать хвост, прикупив себе красивых штанов, сшитых специально для гибридов, доводя своим видом бедного Хонджуна до перманентного возбуждения.
За дождливой осенью пришла снежная зима, какую не часто встретишь в этих местах. Двор и стоянку для машин приходилось расчищать по три раза в день. Сад за домом преобразился, теплицы накрылись белыми шапками. Осенью сад стоял голый и мрачный, местами заросший крапивой и репейниками, навевая мысли о висельниках, что могли бы покачиваться на ветру, свешиваясь с мощных ветвей старых деревьев. Теплицы служили убежищем мальчишкам в ненастные дни. А еще Уён держал там банки с кузнечиками, садки с лягушками и прочую живность. Теперь же Уён и Сан с тревогой посматривали на шапки снега, наросшие на хлипких строениях.
Как-то вечером Сан встал перед Хонджуном, читавшим очередной медицинский справочник, сидя в кресле у обогревателя. Он ничего не говорил, просто стоял и молча смотрел. Хонджун, уже сталкивавшийся с такой тактикой, знал, что сейчас от него захотят чего-то сложного или опасного. А может и всего вместе.
— Нет, — наконец не выдержал он.
— Почему?
— Просто нет.
— Ты же еще не знаешь, что я попрошу, — прищурился Сан. Он был кот. Котам положено быть милыми, но Сан милым не был. Он мог, но это не стало частью его натуры, как у других гибридов. И, выпрашивая что-то, он не пользовался добротой. Он походил на тех котов, которые берут измором.
— И что ты хочешь?
— Помоги нам почистить крыши теплиц.
Теплицы были высокие и добротные, сваренные из металлических труб и уголков. Они могли выдержать многое, но не весь снег, который решил на них выпасть, с этим Хонджун был согласен.
— Хорошо, только я не знаю, как это сделать так, чтобы ничего не испортить.
— Спроси у Сонхва-хёна, он знает.
Хонджун представил себе Сонхва, раскрасневшегося от мороза и работы, горячего, оживленного, с тающими снежинками на ушах и яркими губами… Он чуть не заскулил от желания, едва успев сдержаться. И зачем придуманы такие сложности, как явное согласие? Неужели так не видно, что он давно на все согласен, только решительности не хватает?
— Хорошо, я спрошу. На этой неделе у нас совпадут выходные, тогда и почистим, — кашлянув в кулак, согласился Хонджун.
Взгляд Сана тут же потеплел, он коротко улыбнулся Хонджуну и убежал. Зато пришел Уён. Надежды Хонджуна почитать в тишине, таяли, как дым. Он подошел сзади, лег грудью на спинку кресла, обнял Хонджуна за шею, посмотрел в книгу, даже немножко почитал, щекотно дыша у самого уха, ничего не понял, вздохнул, зашел спереди, втиснулся в кресло сбоку, заставляя Хонджуна вжаться в подлокотник, долго устраивался.
— Ты спать что ли гнездишься? — подстраиваясь под худое тельце спросил Хонджун.
— Нет. А можно мы пригласим ночевать Ёсана? Раньше мы его часто приглашали, он соскучился.
— Не сегодня. Завтра всем рано вставать.
— А завтра?
— И завтра тоже.
— А после завтра?
Убедившись, что просто так он не отвертится, Хонджун прикинул, что удобнее всего ночевку устроить перед общими выходными.
— После завтра можно.
Но послезавтра сломался водонагреватель, погрузив дом в холод. Первыми на беду откликнулись опекуны Ёсана, забрав к себе детей. Хонджун понятия не имел как чинят водонагреватели, пришлось ждать Сонхва. Был вариант вызвать мастера, но милая девушка-оператор сообщила, что мастер сможет прийти только через три дня, слишком много вызовов и дороги опять замело. За три дня дом промерзнет до основания. Чтобы немного согреться, он пошел расчищать дорогу к дому.
Орудуя лопатой, он думал о том, как новый образ жизни положительно отразился на всех них. Учительница была права. Сам Хонджун стал гораздо крепче физически. Сонхва совершенно выздоровел и больше не пытался заболеть. Дети подтянули учебу и перестали прогуливать. Поначалу Уён пытался увиливать, но мисс Моника докладывала о прогулах Хонджуну и тот не приезжал в такие дни. Уён быстро уловил закономерность и прогулы исчезли. Мокрая кровать тоже осталась в прошлом, так же, как и кровавые разлизы. Хонджуну хотелось почитать какую-нибудь научную статью о влиянии человека на гибридов, но ничего серьезного не попадалось, только пафосный ширпотреб и голая статистика.
Приступы случались еще дважды. Хонджун искал провоцирующий момент и пришел к выводу, что это любая очень сильная эмоция днем. Один раз это была выходка Сана, поспорившего с другим котом, что он может пройти по карнизу на фасаде школы от одного конца здания до другого. Выступ был шириной с ладонь, день ветренный, а затея глупой. Уён пытался отговорить Сана, но тот уперся. Сошлись на сокращении маршрута. Первым вызвался идти Сан, вылез из одного окна и приставным шагом пошел к другому окну, прижимаясь спиной к стене, но, когда дошел, оно оказалось закрыто изнутри. Тогда он двинулся дальше, поглядывая на собирающуюся внизу толпу. В следующем окне торчало несколько старшеклассников и слышался голос кого-то из учителей. Сан решил, что ему туда не надо, дошел до пожарной лестницы и лихо спустился вниз. Сбежать от заслуженной «славы» не удалось. Его схватили и отвели к директору. Одноклассник, с которым спорил Сан, от всего отказался, выставив его еще большим дураком. Все закончилось относительно хорошо, но Уён так переживал, что ночью его вновь скрутило.
Второй раз случился после того, как Хонджун показал удостоверение опекуна, куда были записаны дети и Сонхва. Сделать документы удалось всего за месяц. Дети опять требовали разрешить называть Хонджуна папой, но сошлись на неформальном обращении. Становиться официальным отцом Хонджун боялся. Сонхва к случаю испек пирог с курицей, устроили веселье, Уён разбесился, а ночью ему было плохо. Теперь Хонджун намеревался подобрать ему успокоительное для таких случаев. Осталось научиться угадывать, какой из случаев «такой».
Но, если не учитывать крайние варианты, в общем и целом, Уён выглядел куда лучше. Даже вечно общипанный хвост перелинял и стал густым и пушистым. Сейчас этот хвост мелькал на соседнем участке. Дети катались со снежной горки, сооруженной у задней стены гаража. Дутая оранжевая куртка превращала Уёна в колобка с хвостиком. Шапка то и дело слетала с головы, хоть завязки пришивай. Хонджун вздохнул и набрал на лопату новую порцию снега. Интересно, если просто стоять с лопатой, за сколько на нее нападает сугроб?
По свеже-расчищенной дорожке медленно въехал Сонхва. Заглушил мотор, помахал Хонджуну через стекло, вышел, набрасывая пуховик на ходу. Одно ухо выглядело помятым, и Хонджун с удовольствием провел по мягкой шерсти рукой, восстанавливая порядок. Сонхва прижал его к себе, потерся щекой о висок. Хонджун почувствовал аромат его тела, прижался холодным носом. Даже после длинного рабочего дня от Сонхва не воняло. Кошаки вообще не пахли сильно, и Хонджуну это нравилось. А вот его пот не отличался изяществом, но Уён лучше всего спал, уткнувшись носом в его подмышку. У каждого свои предпочтения.
— У нас полетел водонагреватель. Дома дубак, детей на ночь согласились взять соседи.
— Значит я не зря заскочил в кафе и привез нам горячего кофе и бутербродов, — мурлыкнул Сонхва.
— Ты — святой. Я уже час мечтаю о горячем кофе, — силой воли отстранился Хонджун. Эту силу, да в другом бы направлении. Но, что есть, то есть.
— Тогда пошли в дом. Нас ждет потрясающая ночь перед выходными, — улыбнулся Сонхва. Звучало бы возбуждающе, если бы речь шла о чем-то получше починки системы отопления.
Все было бы печально, если бы не прошлый опыт. Нагреватель переставал работать не первый раз.
— Опять полетел клапан предохранителя, — продемонстрировал какую-то запчасть, покрытую толстым слоем накипи, Сонхва. — Сейчас прочищу и попробуем запустить. Лишь бы трубы не перемерзли.
Когда по трубам отопления вновь побежало тепло, а из крана перестал падать лед, время близилось к полуночи.
— В ванной все еще ледник, но вода уже теплая, зубы почистить можно, — кутаясь в махровый халат, пришаркал на кухню Хонджун. Сонхва уже тоже был в халате, значит воспользовался ванной на другом этаже. Вот почему напор был слабым, а Хонджун уж испугался, что где-то успело забиться и придется простукивать трубы.
— Замерз?
— Замерз, — не стал отпираться Хонджун.
— Иди сюда, — поманил к себе Сонхва, потом для верности поймал за руку и притянул вплотную. — Хочу тебя погреть.
— Ты устал, — мгновенно зарделся Хонджун.
— Не больше, чем ты, — укладывая горячую ладонь меж лопаток Хонджуна мурлыкнул Сонхва.
— Я… — начал было Хонджун, но замолчал, когда горячая ладонь поползла вниз и остановилась на талии.
— Ты идешь со мной в спальню.
— Но…
— Все свои «но» выскажешь мне под двумя теплыми одеялами и пледом, которые я туда закинул. Идем, у меня мерзнут ноги.
Сонхва повел, и Хонджун пошел, отчетливо понимая к чему именно его ведут. Внезапно стало жарко. У порога спальни они остановились.
— Если ты сейчас упрешься и не пойдешь, я буду считать, что ты против, и никогда больше не подниму эту тему. На общении с детьми это никак не скажется, — серьезно сказал Сонхва. — Если заходишь, значит говоришь твердое «да». Мне тяжело переносить неопределенность столько времени. Реши, иначе я сойду с ума.
— Мне никогда не удавалось построить долговременные отношения, я не умею… — отвел взгляд Хонджун, но свою руку из руки Сонхва не выдернул.
— Если бы тебе удалось построить крепкие отношения раньше, то тебя бы тут не было. Правда же? Значит все прежнее не имеет значение. Есть ты и я, здесь и сейчас.
— Почему не «мы»? — посмотрел на него Хонджун.
— Для «мы» нужно желание обоих. Пока есть ты, я и дети. Согласен ли ты соединить всех в «мы»? Я понимаю, что надо было хватать тебя тогда, в самом начале, решительного и вдохновленного, но мне показалось неправильным пользоваться состоянием аффекта потенциального партнера. Решение жить вместе должно быть обдуманным.
— Это все должен говорить я, — вздохнул Хонджун и уткнулся в плечо Сонхва лбом. — Если кто-то скажет мне, что гибриды примитивные, я плюну ему в лицо.
— В некоторых вопросах мы совершенно примитивно мыслим, — потерся о его голову щекой Сонхва.
— А что мы тут стоим? Пойдем под одеяла, мне холодно, — передернул плечами Хонджун и толкнул дверь спальни.
— Не пугайся, там лежат бутылки с горячей водой, — с широкой улыбкой двинулся за ним Сонхва.
— Ты точно святой, — сложил руки рыбкой Хонджун и нырнул под услужливо откинутое одеяло прямо в халате.
Сонхва выключил свет, скинул халат и забрался следом с твердым намерением избавить Хонджуна от одежды в ближайшие секунды. Еще один рубикон был преодолен.
— Сонхва-хён, почему Хонджун-хён ходит такой странный и улыбается? — с опаской поглядывая на Хонджуна, задумчиво помешивавшего ложечкой мимо кружки, спросил Уён.
— Мне удалось его удивить, — аккуратно направляя ложечку в кружку, улыбнулся Сонхва.
Дети вернулись утром, довольные ночью, проведенной у соседей, выспавшиеся и активные, алчущие новых развлечений, а тут Хонджун. Внешне он выглядел нормально, а вот вел себя очень странно. Вроде бы был здесь и одновременно где-то далеко. Причем параллельная реальность, куда он заглядывал затуманенным взглядом, его явно радовала, судя по мечтательной улыбке, то и дело озарявшей его лицо. Когда Уён забрался к нему на коленки, Хонджун почесал его между ушей и поцеловал в лоб. Раньше он никогда не целовался.
— И сколько он будет ходить такой удивленный? — поинтересовался Сан. — Он обещал сделать со мной уроки к понедельнику.
— Я попытаюсь его починить, если вы сегодня поспите в своей комнате.
В этот момент Хонджун увидел кончик хвоста, стоявшего рядом Сонхва, быстрым движением поймал его и прижал к щеке. Сан, познавший уже многое на своем веку, посмотрел на ластящегося к хвосту Хонджуна, на старающегося как можно незаметнее когтить спинку стула Сонхва, покраснел и отвернулся.
— Уён, сегодня спим одни, — закатывая глаза заявил Сан.
— Почему? Я хочу спать с Сонхва-хёном, один я буду бояться, — заявил Уён, выбирая себе бутерброд на тарелке. Бутербродов было много, один другого вкуснее, и он растерялся от обилия выбора.
— Я тебе потом объясню, — хмыкнул Сан, забрал всю тарелку и увел Уёна за собой.
Обернувшись в дверях, он увидел, что их опекуны уже примагнитились, запустив руки друг другу под футболки. Ни стыда, ни совести. Фу.
Днем Уён столкнулся с закрытой дверью в ванную, где точно происходило что-то интересное, но его не пустили посмотреть, хоть он и стучался. Тогда он пошел уговаривать Сана слазить посмотреть в окошко снаружи, но тот внезапно уперся, сказав, что ничего интересного там Уён не увидит.
— Ты обещал объяснить, что хёны делают вместе, — пристал Уён.
— Подрастешь — поймешь, — отмахнулся Сан. Он гвоздем выцарапывал на стене над кроватью Сонхва сдвоенное сердце, вывалив язык от усердия, и не мог отвлекаться. Гвоздь скользил и срывался, вычерчивая лишние линии и превращая сердца в лохматых чудовищ.
— Прям вот это самое?! — выпучил глаза Уён. Кочуя из семьи в семью, он уже выяснил, что именно делают взрослые по ночам. — Фу-у-у-у.
— Вот и я о чем, — вытирая пот с бровей пропыхтел Сан. — Привыкай спать опять один. Они теперь так быстро не разлепятся.
— Не хочу один, — законючил Уён, дергая Сана за хвост.
— Не трогай меня, — рассерженным котом зашипел Сан.
— Я не буду спать один! Ты поспишь со мной?
— Куда я денусь, — вздохнул Сан.
— А почитаешь? Про пиратов! Свистать всех наверх! На абордаж! — запрыгал по кровати Уён, подбрасывая Сана. Лишних линий стало еще больше.
— Йо-хо-хо и бутылка рома, — поддержал его Сан. Посмотрел на получившийся рисунок, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, пошевелил ушами, дернул хвостом, и решил, что получилось весьма сносно. — Пошли. Мы можем взять простынь и сделать из нее парус. А твой мешок будет гнездом.
— Каким гнездом?
— Или бочкой… Не помню. Ее приделывают высоко к мачте, забираются и смотрят вдаль, выискивая жертву.
— А что будет самим кораблем? — посмотрел ему в рот Уён.
— Надо подумать, — деловито кивнул Сан, спрятал за пазуху гвоздь и пошел на выход. Уён поскакал следом, очарованный фантазией кота. Вместе им всегда было интересно.
— Дети там без нас не захватят мир? — прислушался к крикам в коридоре Хонджун.
Они полчаса назад закрылись в ванной, придя туда одновременно разными путями и под разными предлогами. Сонхва сидел на низкой табуреточке, которую дети подставляли к раковине, чтобы посмотреться в зеркало. Хонджун сидел сверху, лицом к кошаку, еще ощущая его внутри себя, превратившись в слух. Дети затеяли шумную игру, но раз Сонхва не волновался, то и Хонджун не стал. Разве только совсем немного.
— С возвращением, — улыбнулся Сонхва и поцеловал его в кончик носа.
— Я вроде не уходил, — озадаченно наморщил лоб Хонджун.
— В себя. Кажется, наш первый секс произвел на тебя сильное впечатление.
— Ты точно работаешь на макаронной фабрике? — чуть отодвинулся Хонджун, глядя в искристые кошачьи глаза. — Изъясняешься, как наш психолог.
— Мы круто поебались, детка. Пришлось повторить, чтобы тебя отпустило, — тут же выдал Сонхва с интонацией кота из подворотни.
— А что думаешь ты, а не твои альтернативные личности?
— Просто рад, что ты закончил меня динамить. Знаешь сколько раз мне хотелось разложить тебя на ближайшей горизонтальной поверхности? Не сосчитать.
— Прости, мне надо было привыкнуть к мысли.
— Какой?
— Что раскладывать будешь ты, — рассмеялся Хонджун.
— Когда-нибудь я доверю тебе роль актива, — заверил Сонхва.
— И забрызгаешь меня спермой с ног до головы?
— Непременно. Не знал, что у тебя кинк на сперму, — стараясь сохранять серьезное лицо, дотянулся до корзины с грязным бельем кот, нащупал полотенце и вытер себя и Хонджуна. — Или ты хотел слизнуть?
— В другой раз, — поддержал шутку Хонджун. — А можно мы останемся здесь? Судя по грохоту, выйдем мы к руинам.
— Если ты согласен на второй заход, пусть доламывают что они там ломают, я не против, — облизнулся Сонхва.
— Так заманчиво, — протянул Хонджун, играя сосками Сонхва, — но нет. Родительство — это долг, который приходится отдавать всю жизнь.
— Звучит грустно.
— Ладно, мне реально интересно чем это у нас можно так долго греметь, — улыбнулся Хонджун. — Чур я в душ первым.
— Я потру тебе спинку, — плотоядно улыбнулся Сонхва.
В итоге второй раз все-таки был, а грохот оказался от падающих стульев. Дети собрали по дому все стулья и табуретки, и строили из них пирамиду, кто выше. Хонджун знал такую настольную игру, но стульчики в ней были маленькими и шумели не так сильно.
Незаметно подкралось Рождество. В новом семействе Хонджуна не было активно верующих. Они не ходили в церковь и икон в доме не держали. Хотя, Хонджун слышал, как Сонхва молился, когда Уёну становилось хуже, или Сан не приходил домой слишком долго. Но люди вокруг активно готовились к празднованию, улицы города расцвечивались огнями и рекламами распродаж, в школьном дворе ставили большую елку и учили рождественские песни, соседи украшали дома гирляндами. Отовсюду лились рождественские мелодии, и это создавало особую атмосферу.
Сложнее всего Хонджуну было подобрать подарки для сотрудников на работе. В прошлом году он купил упаковку носков с рождественским рисунком и раздал их всем, кто попадался на глаза. В этом году он хотел поступить аналогичным образом, только закупив варежек. С домашними такой фокус не прокатывал. Сонхва согласится и на варежки, а вот дети нет. Они уже озадачили опекунов списком желаний, написанным в школе под видом письма Санта Клаусу. Уён может и верил в чудо, а вот Сан уже точно знал откуда берутся подарки. Если в списке Уёна наравне с новым айфоном значилась волшебная палочка и летающий автомобиль, то Сан просил вполне практичные вещи, вроде теплых штанов и игровой приставки. Причем к заказу Сана прилагались названия сайтов и цены… хах.
Сонхва письма Санта Клаусу не писал, и это осложняло поиск подарков в разы. Хону хотелось его приятно удивить, но идей — ноль. Не варежки же дарить в самом деле. Хонджун пробовал спросить напрямую, но Сонхва ушел от ответа.
— Купи то, что хотел бы видеть на мне каждый день и время от времени.
— То есть носки и варежки все же подойдут, — почесал в затылке Хонджун.
В свободные минуты на работе Хонджун изучал интернет в надежде наткнуться на удачный вариант. И, кажется, ему это удалось.
— Как ты смог так быстро сбежать от детей? — откладывая книгу, удивился Сонхва.
Он сидел в гостиной в кресле-мешке, расположив его поближе к батарее. Над ним помигивали гирлянды, развешанные по лестницам и канатам. С одной стороны стояла небольшая живая ёлочка в горшке, распространяя аромат хвои, с другой — табуретка, на которой красовались бокалы с вином. По всему полу пестрели, шуршали и поблескивали остатки оберточной бумаги. Дети уже получили подарки.
— Сан уснул в обнимку с приставкой, Уён — с волшебной палочкой, — улыбнулся Хонджун.
— Кажется Сан-и здорово огорчился, что не попросил сразу и экран для игры, — немного сдвинулся в кресле Сонхва, намекая, что Хонджун может устроиться рядом, но у того были другие планы.
— Ничего, у нас теперь есть год форы. Страшно подумать, какие баталии будут разворачиваться во время игр. Пусть немного подрастут. Я сперва удивился, что у вас в доме нет ни одного телевизора и твой ноут под замком, но потом увидел в этом смысл.
— Хватит того, что они играют у Ёсана.
— Вполне. Последний раз пришлось давать лекарство, чтобы Уёна не скрутило ночью, — согласился Хонджун. — Кстати, Уён не расстроился, что палочка не работает. Сказал, что «магия вне Хогвардса запрещена». И он ждет сову. Что это значит?
— Тебе все же придется прочитать книги про Гарри Поттера, — рассмеялся Сонхва. — Или посмотреть фильмы. Чтобы быть в курсе событий.
— Скоро в нашем кинотеатре будут крутить какую-то из серий, убей не помню какую. Можем сходить всей семьей. Только выходные подгадать, — предложил Хонджун.
— Мне нравится, как звучит «всей семьей», — улыбнулся Сонхва.
— Тогда, как ты отнесешься к этому?
Хонджун полез в карман домашних брюк, который топорщился и давно интриговал Сонхва. Судя по форме, это была небольшая коробочка, которая, разумеется, застряла в самый ответственный момент. Хонджун нервничал. Сонхва не понимал из-за чего, но нервозность передалась и ему, отражаясь на подрагивании ушей и хвоста. Повозившись немного, Хонджун все же извлек на свет черную коробочку, обтянутую бархатом. Сердце Сонхва пустилось вскачь. Он знал, что хранят в таких коробочках.
— Возможно, я опять тороплюсь, — судорожно вздохнул Хонджун, вытирая внезапно вспотевшую ладонь свободной руки о штаны, — Но мне все время кажется, что я отстаю, а не обгоняю, поэтому вот. Сонхва, мне хотелось бы, чтобы ты принял это кольцо и стал моим супругом.
Сонхва поднялся с кресла и встал перед Хонджуном, переводя взгляд с его лица, красневшего нервными пятнами, на подрагивающую в руках коробочку. Интересно, Хонджун в курсе, что гибриды и люди не заключают равноправных браков? Тем более однополых. Гибриды — игрушки людей, помощники людей, рабочая сила, но никак не супруги. По закону обычная семья брала себе гибрида третьим, вроде компаньона. На него не распространялось наследство и прочие человеческие блага. На фермах работало много гибридов, зато на руководящих постах их никогда не встретишь. Люди не считали гибридов равноправными партнерами. Никому не придет в голову выходить замуж за собаку или кошку, пусть и говорящую. Неужели Хонджун не знает об этом?
— Я не могу, — сделал шаг назад Сонхва.
— Почему? — спросил Хонджун поблекшим голосом и сделал шаг к нему.
— Глупая шутка, — еще немного отошел Сонхва.
— Это не шутка, — поджал губы Хонджун.
— Значит издевательство. Я думал, что нравлюсь тебе.
— Все правильно. Ты нравишься мне, поэтому я хочу, чтобы мы и дальше жили вместе, как полноценная семья, — продолжая наступать, нахмурил брови Хонджун. Он был полон мрачной решимости. Сонхва никогда не видел его таким.
Они недолго кружили по комнате, пока Сонхва не уперся спиной в стену.
— У меня два пути убеждения: эмоциональный и рациональный. Какой выбираешь? — глядя на Сонхва немигающим взглядом, спросил Хонджун.
— Сперва рациональный, — скрещивая руки на груди, сказал Сонхва.
— На каком основании ты не считаешь себя достойной кандидатурой в мои супруги? Я не понимаю, объясни.
— Я — гибрид.
— Отлично, я знал это с самого начала. Ты гибрид, который работает, содержит дом и двоих детей без руководства, помощи и поддержки со стороны человека. Значит, я могу сделать вывод, что ты прошел тестирование на интеллект и сдал его с блеском.
— Девяносто девять из ста, — подтвердил Сонхва.
— У меня только семьдесят восемь, — дернул бровью Хонджун.
Сонхва не выдержал и чуть улыбнулся.
— У тебя есть водительские права, — продолжил Хонджун.
— С восемнадцати лет. Но это не показатель. Гибридов часто берут водителями. Большинство таксистов — гибриды.
— Хорошо. Однако все эти гибриды живут под присмотром людей, а ты — нет. Ты — самостоятельный и самодостаточный.
— А еще я умею шевелить ушами, — продемонстрировал Сонхва.
— Да, — тут же согласился Хонджун, задумался что именно он подтвердил, тяжело вздохнул. Кажется, Сонхва решил все свести в шутку, а чувства Хонджуна — это не шутка, а очень даже серьезно. — И вообще, я люблю тебя, а ты… Ушами он шевелит!
Хонджун вспыхнул, мгновенно краснея, и так сжал в кулаке злосчастную коробочку, что она жалобно треснула и промялась под пальцами.
— Хей, я все понял, не сердись, — примирительно сказал Сонхва и обнял Хонджуна, крепко-крепко прижимая к себе. — Я тоже тебя люблю.
Он осторожно забрал коробочку из рук Хонджуна и открыл перекосившуюся крышку. В бархатных гнездах поблескивали два кольца белого металла с лаконичной гравировкой. Побольше и поменьше. Сонхва провел по ним кончиком пальца, ощущая прохладу металла и рельеф насечек, достал то, что поменьше и взглядом попросил Хонджуна дать руку. Пальцы обоих заметно подрагивали, но Сонхва все же смог надеть кольцо Хонджуну на его аккуратный безымянный палец. У его человека были красивые маленькие руки, которые умели доставить большое удовольствие.
Настал черед Хонджуна, и он первым делом уронил коробочку, вцепившись в кольцо. Запутавшись в пальцах, начал надевать не на тот, спохватился и сделал все правильно. Он так нервничал, что даже вспотел.
— Вино, — подал ему бокал Сонхва.
— Спасибо, — облизал сухие губы Хонджун. — За нас?
— За нас, — ударяя своим бокалом по его, кивнул Сонхва.
Тонкий звон разнесся по комнате, теряясь в темных углах теперь их общего дома. Они выпили и Хонджун потянулся за поцелуем. Сонхва забрал у него бокал, не глядя поставил на табуретку, и приник к жаждущим губам. Да, Сонхва не верил в равноправие людей и гибридов, зная об этом гораздо больше Хонджуна, но, если уж ему попался такой очаровательный человек, не стоит его отталкивать. Люди могут быть полезными, а уж любящий и любимый человек полезен вдвойне.
— В спальне тебя ждет еще один подарок. Который можно надевать время от времени, — прошептал Хонджун.
— Кольца — это подарок, который можно носить постоянно? — вспомнил свои подсказки Сонхва.
— Да. Пусть все видят, что мы вместе.
— Окей, идем же ко второму подарку, — улыбнулся Сонхва, подхватывая Хонджуна под руку, — пока никому не приспичило писать или кушать.
Хихикая и оглядываясь на дверь детской спальни, они проскользнули в свою комнату. Сонхва увидел упакованный сверток и мгновенно разобрался с ним, как это сделал бы кот. Клочки оберточной бумаги запестрели вокруг кровати, а в руках остались…
— Чулки? Серьезно? — удивился Сонхва, глядя на довольного Хонджуна.
— Надень.
— Хорошо, только тебе придется подождать.
— Я согласен ждать хоть вечность, — раскинулся на кровати Хонджун.
— Надеюсь управиться немного быстрее, — хихикнул Сонхва и вышел, прихватив шелковый халат.
Хонджун не терял времени даром. Он сходил еще за вином и несколькими толстыми свечами, подумал и еще раз вернулся на кухню, взять из холодильника сыр и немного фруктов. Мясная нарезка тоже оказалась кстати. Ради всего этого пришлось тащить наверх сервировочный столик, и еще разочек сходить за вилками и салфетками. К тому времени, как Сонхва вышел из ванной, Хонджун уже порядком набегался.
Войдя в комнату, Сонхва несколько секунд привыкал к полумраку и с удивлением взирал на перемены. Наконец улыбнулся, скромно опустил глаза в пол и медленно стянул халат с плеч, позволяя упасть ему на пол. Хонджун некоторое время смотрел издалека, любуясь, потом подошел к нему и обнял, прижимаясь всем телом.
— М-м-м, знаешь, в этих чулках у тебя охрененные ноги. Они будут шикарно смотреться у меня на плечах.
— Они мне немного маловаты, — с придыханием прошептал ему на ухо Сонхва. — Я не против посмотреть, как они будут выглядеть на тебе.
— Намекаешь, что я мелкий? — уперся ему в грудь Хонджун.
— Ты у меня изящный. И гибкий. Так хорошо складываешься, — потеснил его к кровати Сонхва.
— Ты обещал, что я буду активом! Я не готовился! — падая спиной на покрывало, запротестовал Хонджун.
— Ничего, я тебе помогу, — навис над ним Сонхва.
— Тиран, — надул губы Хонджун.
— Деспот, — не стал отпираться Сонхва. — Я тебе открою маленький секрет. Как супругу.
— Какой?
— Активом ты сможешь побыть только весной и то не особо долго. Так что смирись.
— Весной ты будешь мой ласковый котик? — улыбнулся Хонджун, притягивая Сонхва к себе.
Тот устроился сверху и немного сбоку, чтобы не придавить, но члены приятно соприкасались.
— Весной мы будем очень много трахаться. Очень. А еще, я покажу тебе свою коллекцию игрушек, — легко целуя Хонджуна в губы, пообещал Сонхва.
— Мне уже страшно.
— Не бойся, это не больно… почти. Знаешь, я передумал. Раз уж у нас сегодня такой особенный день, начну знакомить тебя с игрушками прямо сейчас. Для начала…
А это уже другая история)))