Беззаботная нёга

Вечера в Фонтейне зачастую тёплые по мнению Нёвиллета, но Ризли назвал бы их душными из-за сильной влаги. Даже так, не соглашаясь друг с другом в данном вопросе, они продолжают вместе бесцельно бродить по улицам, обсуждая всё, кроме работы. Это было их негласное правило, никому не хочется вспоминать о бесконечной бухгалтерии в свои редкие выходные, а особенно, если эти выходные выпадают у вас двоих на один и тот же день. Именно поэтому Нёвиллет любит называть такие дни «тихими». Обычно жители Фонтейна не отказывают себе в удовольствии громко и во всеуслышанье разговаривать на самые различные темы. Для гидро дракона, привыкшему к установленному порядку в зале суда, даже такой относительный неоживлённый вечер был настоящим испытанием. Именно поэтому, идя с Ризли бок о бок, зачастую они говорят тихо, словно боятся, что их подслушают. Однако, для них двоих это является своеобразным актом уединения, и даже неторопливые фразы можно было отлично расслышать, если действительно быть заинтересованными. Для обоих это являлось простой истиной — слышать друг друга. Несмотря на то, что они были вовлечены в разговор, Нёвиллет позволил себе задуматься. В данный момент он бы с удовольствием променял простую ходьбу туда-сюда на ванну с горячей водой, желательно, вместе с Ризли. Стоило ему вспомнить, как тот взял в руки пену и подул на неё в его сторону, глаза предательски его выдали. — О чём задумались, Mon cher? Ризли читал его, как открытую книгу, не пренебрегая оставлять чуть ли не на каждой странице яркую закладку. Нёвиллет искренне считает, что никто не знает о его предпочтениях так же, как этот человек. Он запомнил даже то, какой сорт воды после определённой ситуации юдекс предпочитает больше всего. Внимательность к деталям, пожалуй, была у него если не в крови, то уж точно на подкорке сознания. Именно поэтому, он даже не удивился, что его так быстро раскрыли. — О тебе. Нёвиллет до сих пор не верил в то, что мог общаться с кем-то столь неформально, учитывая тот факт, что такого рода общение происходило только с леди Фуриной, что тоже можно ставить под вопрос, учитывая её фривольность. — Зачем же думать обо мне, когда я здесь, перед тобой? Ризли взял его руку крепче и медленным, филигранным, по мнению Нёвиллета, движением, невесомо дотронулся губами до тыльной стороны перчатки. Это сводило с ума больше, чем мысли о первозданном море. Эту нежность можно было сравнить только с текстурой муссовых пирожных, но именно такой жест волновал, как прилагающийся к сладости чай из османтуса. — Мне бы хотелось повторить тот вечер. Ризли сразу понял, о чём речь, ему в целом никогда не составляла труда понять его, да и таких безмятежных вечеров в последнее время можно было пересчитать по пальцам. Нёвиллет чувствовал себя в какой-то степени избалованным за столь пристальное внимание. — К хорошему очень быстро привыкаешь. — В нашем случае, мне больше нравится формулировка: «Ценить момент и жаждать его повторить». — Ты ведь знаешь, я не могу тебе отказать в столь простом желании. Нёвиллет знал. Ризли очень часто говорил о том, что ему тяжело отказать глазам, которые смотрят прямо в душу. И если в начале юдекс очень скептически относился к данному высказыванию, то сейчас он знал наверняка, что это было абсолютной истиной. Потому что Ризли никогда ему не отказывал, чаще он был заложником обстоятельств и даже так, он умудрялся сглаживать углы. Помниться, как-то раз он не смог придти на запланированный ужин из-за неотложной ситуации в крепости Мирапид, он умудрился через Сиджвин передать его искреннее сожаление, выраженное грамотно составленным букетом из дожделотосов. После этого Нёвиллет ещё неделю смотрел на них, как заворожённый. — В таком случае нам стоит идти. Пусть на столе не будет стоять его любимой воды, как и любимого зелёного чая Ризли, этот вечер всё равно обещает быть одним из самых запоминающихся и растворённых в нежности полумесяца.