в двадцать шесть

Завтра, я полюблю тебя снова У нас такая игра Всё бесконечно ново В мире, где ты и я Падают с неба звёзды Рушатся города Но не бывает поздно В мире, где ты и я Красота – Мария Чайковская

Может быть, Минхо полюбил Хана, когда тот растерянный и мокрый сидел в луже рядом с его подъездом. Тогда им было по пять. А может быть, когда совсем не растерянный, но снова почему-то мокрый Джисон уверенно уселся к нему за парту в первом классе, беззубо улыбаясь. Потому что молочные зубы он выбил, когда упал с лестницы, а коренные еще не успели вырасти. Ведь им тогда было всего по семь. Или, возможно, когда Хан впервые сыграл ему на гитаре, так искренне и важно заявив, что научился специально ради него. И ведь неплохо научился: его сразу же позвали в школьный кружок, с которого Джисон регулярно сбегал, чтобы запереться в кабинете с Минхо и играть только дня него. Потому что в кружке дети были скучные, и совсем-совсем ничего не понимали, – жаловался тогда Хан. Им только стукнуло по двенадцать. Вполне вероятно, что Ли влюбился в Джисона, когда тот впервые поцеловал его, без причин и предупреждений. Просто в какой-то момент оторвался от нудной домашки, которую Минхо старательно выполнял, и сказал, внимательно глядя на Ли: – Ты очень красивый, когда так сосредоточен на чем-то. Хан всегда был честный и прямой, говорил то что думал и делал, не думая. Без лишних забот, проблем и сожалений. Он просто приблизился к Минхо и врезался в его губы неумелым поцелуем, схватившись за его плечи. Это был первый поцелуй для них обоих в их пятнадцать лет. Минхо точно уже любил Джисона, когда, срывая цепь на велике, мчался к нему домой по лужам и темноте, с полной аптечкой в рюкзаке за спиной. Потому что Хан опять говорил и не думал, а Ли снова сидел на его кровати, с постельным бельем в звездочках, и обрабатывал свежие раны. Джисон хныкал, когда перекись щипала, и просил Минхо подуть, но не жаловался, когда ему в пятый раз разбивали бровь. Он умел расставлять приоритеты и успокаивать рассерженного Минхо, целуя с металлическим привкусом крови и любви. Свое семнадцатилетие Хан встречал с зацелованными губами и рассеченной бровью. Минхо поражался, как сильно любил Джисона, когда тот стоял на пороге их квартиры с грязным и мокрым пушистым комочком в руках, найденным в луже у подъезда. Прямо как и Хан тринадцать лет назад. И Ли сам не представлял, что будет так радоваться, обрабатывая руки Хана не от очередных побоев, а от следов крохотных когтей. И он и представить не мог, как спокойно будет засыпать с Ханом в объятиях и тарахтящим котенком под боком. Суни появился в их жизни на восемнадцатом ее году. Минхо плакал от любви и гордости, до хрипоты в голосе горланя песни своего парня на первом его концерте.  Он всегда знал, что Джисон добьется тех вершин, на которые любой другой на его месте и не посмотрел бы. Но это другой, а Хан полжизни потратил на свою мечту, чтобы наконец оказаться на сцене. – Я же тебе обещал, – ярко улыбаясь, но с теми же слезами на глазах, что и у Минхо, шептал Хан за кулисами после концерта. Ли счастливо рассмеялся, кивая как заводной и  обхватив ладонями лицо Джисона, уперся своим лбом в его. – А я всегда в тебя верил, – целуя Хана в соленые губы, прошептал Ли. В двадцать два они доказали всем, что умеют мечтать. Но, скорее всего, Минхо любил Хана всегда. Он думал об этом, держа его за руку в больничной палате. Ли любил его, исхудавшего, под капельницами, с запавшими глазами. Но все с той же яркой улыбкой, освещавшей весь мир. Даже если сейчас для них миром была лишь его палата, в которой Минхо уже был готов поселиться. Хан слишком ярко светил,  что бы вселенная закрыла на него глаза. Минхо всегда знал, что Джисон был слишком светлым для этого мира. Слишком искренним и чистым, он не вписывался в него, как бы они не старались. Это не могло остаться незамеченным. В двадцать четыре у Хана нашли рак. Минхо разрывался от любви к Хану, держа его за руку, когда тот сделал свой последний вздох. Он держался, как мог, до последнего, отражая свет Джисона для него же, чтобы хоть как-то помочь ему. Они боролись с этим вместе. Их жизни давно переплелись между собой, они вместе шли своей дорогой, мечтая, любя, и добиваясь целей. У них были общие победы. А это было их общее, самое ужасное поражение. Свет Джисона погас, оставив пустого Ли в ненужном ему теперь мире. Минхо рыдал впервые за свои двадцать пять лет над бездыханным телом Хана. Врачи уже который раз подводили Минхо. А он по прежнему любил. Того, кого этот мир был не достоин, того, кто приносил смысл в его жизнь. Того, кто исчез из нее, несмотря на обещания врачей. Минхо любил Джисона всю свою жизнь, и будет любить после. Просто наш мир слишком жесток для такой любви. Несмотря на обещания врачей, Ли Минхо умер ровно через год после Хана. В двадцать шесть он снова встретил свою любовь.