Навязчивые мысли.

Тревога. Больше некуда от неё деваться, как бы он не пытался от него убежать. Ощущения тяжести в груди и наваждения только сильнее погружали в неясное состояние, когда единственное, что он слышал – свои попытки не задохнуться в слезах. Воспоминания о Тилин очень сильно ранят, напоминая Кью о том, что он очень никудышный и безответственный родитель, оттого он не заслуживает ни нормальной заботы, ни любви, ни третьего шанса. Он чертовски боится остаться один, но в итоге отталкивает всех, кто посмеет к нему приблизиться. Только он может приближаться и навязываться людям, даже если ему не доверяют. Это ужасно. Кью неконтролируемо рвёт волосы у себя на голове, не до конца понимая, почему именно именно ему так тревожно. Рядом никого нет. Никто не придёт на помощь. А Алекс её и не позовёт, потому что не имеет на это право. На миг начинает поглаживать ноющую голову, он не один, верно? Это просто маленькая проблема, что быстро уйдёт, стоит просто попросить, не так ли? Рука сжимается и резко тянет вниз, новая порция вырванных волос падает на простынь. Нет, ты один, Квакити. И ты всегда был один. Именно поэтому ты рушишь счастье и другим. Именно поэтому ты никому не нравишься. Непредсказуемый, хаотичный, нестабильный и просто мутный. Именно таким его воспринимают окружающие, верно? Кью начинает казаться, что ему не хватает воздуха, задыхаясь. Сердце бешено барабанит по грудной клетке, а сам он дрожит, словно загнанная птичка. Крыльями он закрывает себя полностью, желая спрятаться от окружающего мира, что так жесток с ним. Это несправедливо, и Алекс определённо знает об этом. Рука ложиться на рукав с красной ленточкой и сжимает его с невероятной, как кажется Квакити, силой. Лишь бы не порвать и не вырвать ничего. Голова начинает кружится, он не слышит ничего кроме себя. Он пытается доказать себе, что это не стоит таких эмоций, но это только усугубило ситуацию. И всё-таки Алекс чувствует себя жалким. Даже Уилбур ушёл. И Квак уверен, что на самом деле он ушёл навсегда. От таких мыслей его ударило новой волной навязчивых идей. Весь мир вокруг казался мнимым, нереальным, словно на самом деле находится в пустоте, откуда нет выхода. Вдруг он почувствовал, что кто-то разводит его крылья в стороны. Это не реальный человек, верно? Он просто сходит с ума? Алекс всхлипывает, пока неизвестный кладёт свою левую руку на измученные чёрные волосы и начинает аккуратно их перебирать. -- Тише, Квакити, ты меня слышишь? А Кью слышны лишь неразборчивые звуки, он пока не в состоянии осознать, что происходит. -- Уйди, -- на выдохе проговаривает, даже не видя, кто это. Неизвестный на это лишь кладёт правую руку на ту, что крепко сжимает ткань толстовки, заставляя со временем её отпустить и взять её в свою. И вот, этот человек подвинулся ближе, прижимая к себе подрагивающую птицу. -- Всё хорошо, дорогой, я рядом. Алекс всё ещё не знает кто это, но слышит голос чётче. Он цепляется за свитер своего воображения и прижимается к тому, кто пришёл и без просьб о помощи. Значит ли это, что есть люди, которым на самом деле не всё равно? Может это и впрямь что-то реальное? Неизвестный проходится по волосам и переходит на крылья, успокаивающе их поглаживая. Алекс начинает слышать чётные слова поддержки ужасно родным ему голосом. Это трудно списать на галлюцинации. -- Я же вижу, что что-то не так, Биг Кью. Что случилось? Птичку пробило на осознание. Он вернулся. Уилбур не оставил его. И на этот раз Квакити его не отпустит. Он только сильнее сжимает нежно-жёлтый свитер свободной рукой, начиная реветь сильнее. Кью утыкается Суту в плечо, отпуская его ладонь полностью и обнимая крепче. Перестает задыхаться, но рыдания неконтролируемо становятся громче. Теперь ему не так страшно. -- Я... Я... – не может подобрать слов, только сильнее запинается сквозь всхлипы, а Уилбур понимающе преподносит руку к щеке и немного приподнимает голову Алекса, целуя в лоб. -- Всё хорошо, Квакити, всё хорошо. Ты же помнишь, что тебе вовсе не обязательно проходить через всё это в одиночку? Сут получает в ответ заплаканное «да» и чувствует, как его приобняли крыльями, что заставило временно убрать руку с них и положить на спину чуть ниже плечевых перьев. -- Мне страшно, мне страшно, мне страшно, -- повторяет Кью словно какую-то мантру, неразборчиво жалуясь на свою слабость, на что музыкант понимающе хмыкает и прижимает к себе, утешая. -- Тшш, всё в порядке. Ты имеешь право на эмоции и чувства, Биг Кью. Ну же, не зря же ты Биг, верно? Значит и такое тебе ни по чём. Сут тепло улыбается, немного отстраняясь и поправляет прилипшие к лицу Квакити волосы. Увидеть его без шапки большая редкость, но он не придаёт этому значения. Алекс поднимает свои заплаканные тёмные глаза на Уилбура. -- У... Уилл... – говорит он, стараясь не впасть в истерику вновь. Но музыкант заботливо поглаживает его по щеке, утирая слёзы. Он не кричит на него, не бьёт и тем более не упрекает. Квакити почувствовал чмок в макушку. От этого, на удивление, стало спокойнее. Прикрывает глаза и утыкается в грудь, вдыхая родной до боли запах цитруса с корицей. Он всё ещё пользуется этими духами, что он подарил перед отъездом. -- Мой мир... Из входа в комнату слышится сонное и невинное «Улыбашка? Папа?», подбегая ближе и прыгая на кровать, обнимая обоих сразу. «Папа, папа, папа!!!» слышится с уст девочки. Квакити поворачивается к Таллуле, не в силах выдавить у себя улыбку. Она же в свою очередь склоняет голову набок. -- Почему Улыбашка перестал улыбаться? Сут смотрит сначала на Уилбура, а потом обратно на Квакити, широко открывая глаза. После этого она пододвигается к Алексу и крепко его обнимает. От этого становится очень тепло. Он не одинок. Он никогда не был одинок, но он смог понять это только сейчас, когда он в кругу семьи. Он наконец почувствовал себя любимым. -- Мистер Улыбашка же улыбнётся вновь, верно? Всхлип. На этот раз он сильно растрогался, горько усмехнувшись. Таллула прижалась сильнее, а Уилбур обнял их двоих. Именно эту компанию он готов назвать своей семьёй. Сут мягко улыбается, поправляя свои очки. Он очень ждал этой встречи. А Кью вновь успокаивается, нервно хихикает и медленно засыпает с улыбкой на лице. Мягкая постель. Тёплое одеяло. Большая подушка. Тёплые объятия, и Квакити протирает глаза, приподнимаясь с кровати и оглядывается. Никого нет. Он чешет свой затылок в недоумении. Кто были те люди во сне? Почему они кажутся такими знакомыми? Алекс пялит в одну точку, а потом вспоминает про фото, что было где-то на столе. Там был изображён человек, что похож на него и двое незнакомцев из сна. Странно, что после пробуждения он не помнит их имён. Чувство одиночества быстро притупилось пустотой. -- ...Ну присниться же такое!