Куст сирени

Джисок обожает сирень. Обожает её запах, постепенно выцветающие на солнце цветки, да не просто цветки, а огромные пушистые грозди. Проходишь мимо кустов каждый день, а цветочки всё белее и белее до тех пор, пока от мягкого сиреневого оттенка не останется и следа. Ни капли. А потом и они отцветают, и становится грустно. Это всегда значит, что середина лета прошла, до школы остался один месяц, а каникулы будто и не начинались. Лето всегда пролетало для него так: мгновенно, с бессонными ночами, компьютерными играми и бесконечными переписки с другом по сети – Джуёном. И тот всё чаще начал получать странные сообщения о том, как рад Квак снова видеть цветки сирени. В начале сентября. А впрочем, какая разница? Природа иногда ошибается, а старшеклассник может принести несколько веточек своему учителю. Или однокласснице. Но однокласснице ли? Джисок никогда не смотрел ни на кого так. Так безотрывно, даже одержимо. Просто влюбленно. Влюблённо без ответа. Квак никогда не говорил с ним. Не с ней. На просто наблюдать уже одно удовольствие. Особая честь для Гаона. Он видит его на перемене, в столовой, иногда в библиотеке, а на футбольных матчах школы забывает как правильно дышать. Сынмин бежит, пинает мяч, попадает и с приятной усталостью вытирает пот – у Джисока останавливается сердце. Сынмин улыбается в компании друзей и смеется так, что это доходит до ушей скромного парня в другом конце коридора – этот мальчишка хочет провалиться от смущения. Почему О Сынмин такой идеальный? Почему на него хочется смотреть постоянно? Хотя бы краем глаза. Джисок не может объяснить, с какого момента его тянет к капитану футбольной команды. Просто один раз у них состоялся неловкий диалог в коридоре, когда Квак оставил на скамейке в раздевалке пару носок. Глупо, ужасно глупо, и дома парень чуть ли не плакал от этой ситуации, но потом сразу вспомнил – Сынмину это показалось забавным, а не смехотворным. Тогда Джисок тоже рассмеялся в пустоту. Звонко, глядя на белый потолок своей комнаты. И вправду, смешно же. Он такой глупышка. Разве не такие нравятся крутым парням в сериалах? Именно такие. Какая разница, что Джисок узнал его имя и фамилию с надписи на спортивной форме, а Сынмин даже клички его школьной не знал? Всё ещё будет. Это их сериал. Гаон будет классической серой мышкой и добьётся своего. Рано или поздно. Герою сериала положено любить читать. Не шибко Гаон желал карпеть над книгами, а сложные слова и высказывания далеко не всегда понимал, пока местный ботан Гу его в плечо не пихал и не тыкал в ошибки чуть ли не носом. – Как-то это глупенько. – всякий раз думал Гаон, но только хмыкал и продолжал читать бессмысленный для него текст. Шекспир? Гомер? Гесиод? Звучит интересно лишь сначала. Всякий раз Квак ждал историю о богах и героях, о любви, обреченной на провал, но всякий раз расстраивался, понимая, что история тянется нудно. Но ему просто нужно было мелькнуть с книжкой перед Сынмином. Заметить его взгляд лишь на секунду и прокашляться. Больно. Серая мышка носит мешки: потертые широкие джинсы, толстовки. Джисок любит яркое: жёлтые кофты, футболки с героями из времени приключений или покемонов, разноцветные заплатки на штанах и рисунки. Но это не то. Так быть не должно. Он прячет худощавое тело в балахонах выстиранных пастельных цветов, забавно взьерошивает волосы, а под джинсами и кедами прячет разные яркие носки с пиццей и брокколи. Ему нравится оставлять хотя бы частичку себя. Маленькую каплю, скрытую под объёмной одеждой. Посмотрит ли на него Сынмин так? Ему хочется верить. Он герой своей дорамы. Почему он вообще влюблён в О? А как можно не быть влюбленным в него? Популярные парни, обычно, мудаки. Они пользуются всеми ради собственной выгоды, сбиваются в стаи школьных хищников. Но Сынмин таких терпеть не мог – сам был простым парнем не из самого благополучного района. Насколько Гаону известно, он жил только с матерью, помогал ей и учился. Джисок слышал обрывки фраз в школьном коридоре, когда тихо вжимался в стенку и стоял чуть ли не на носках, лишь бы его не заметили. Кажется, О говорил по телефону с женщиной в возрасте. Как потом было стыдно, Квак же нагло подслушал. Но так он был чуть ближе. На несчастный миллиметр, но ближе. Он всё больше возводил образ рыцаря в своих глазах. Ведь именно таким Од и был. Идеальным. Сынмин делает ему больно каждый день: улыбкой, морщинкой на носу, блеском в глазах и взмахом руки. Очень больно, когда нос он морщит не от смеха над шуткой Гаона, в над шуткой другого парня. А глаза у него блестят при виде одной девушки. Красивой, Джисок с этим не поспорит. Но это больно до сухого царапающего горло кашля. Только вот это мучение Джисоку нравится. Нравится, как и Од, который никогда на него не взглянет. Это очевидно, он он стал маленькой веселой игрой для влюбленного мальчишки. Игрой в дораму, главного героя и просто дурака, которому нравилась боль, когда на ладонях в крови расцветают цветки сирени. Сирени глубокой зимой. Они такие красивые, как Од. Они царапали горло до крови мелкими веточками, ведь сирень всегда растёт единой гроздью. И эти грозди опадают Джисоку на ладони. Как же обидно, когда мягкий оттенок портят богряные пятна. Парень отмывал их под краном, вытирая рукавом кровавые потёки на потрескавшихся губах. Он собирал эти веточки, распустившиеся в его лёгких, в вазе на холодном окне и с упоением наблюдал за ними каждый вечер и утро. Может, он сошёл с ума, но он готов страдать ради этих веточек, ведь понимал – О Сынмин в него никогда не влюбится, и с каждым днем Гаон будет сгибаться от боли всё больше, что едва сможет встать с кровати и пойти в школу. Едва сможет вдохнуть, когда сирень среди зимы прорастет в его горле пышными гроздями, будет пробиваться сквозь тонкие полукольца трахеи, ломать их с противным хрустом и разрезать кожу. Куст сирени всегда расцветает с размахом и пестротой. В чужой груди ему тесно, и он заливает кровью чистую постель, оголяя тонкие веточки и хрупкие рёбра.