"И звёзды сегодня выглядят совсем иначе"

*** "Довольно странное зрелище" Думает Люк когда смотрит, как кровь расползается по кафельному полу. Свет за окном яркий, поэтому пространство школьного туалета видно достаточно чётко: кабинки туалетов, умывальники, надписи на стенах... Люк и сам там что-то писал. Кажется, "сдохни". Только он не помнит кому - учителям, ученикам или себе. Кровь из его носа растекается по кафелю и единственное о чем Иванович может думать, что ему соврать на физкультуре. А потом он вспоминает. В каком бы он виде не появился, всем, вообще-то, все равно. Даже если бы Люк не появился вообще. За окном все цветёт, весна уже в самом разгаре. Ароматы кружат голову или это из-за потери крови? Когда Люк встаёт, пачкая белый, в чёрную полоску свитер в крови, он думает что дожил до этой весны и своего семнадцатилетия по чистой случайности. И что он все еще надеется не дожить до восемнадцати. Дверь скрипит и Люк думает, что вернулись те, из параллели. Добить. Он поворачивается к полностью, готовясь к новой порции оскорблений и ударов... Но заходит одноклассник Люка. Светловолосый, голубоглазый и с почти постоянной улыбкой на лице. Юре Мачек. Он станавливается в дверях и смотрит пару секунд. Иванович представляет, что за зрелище тому открылось: бледный, въерошенный парень с разбитым носом и в заляпанном свитере. Если честно, Люк не так хотел подойти к Мачеку, познакомится поближе. Если ещё честнее, он вообще не планировал подходить. Люк ведь как чёрная кошка - притягивает только плохое к себе и близким. Ему лучше одному. Юре молчит, проходит вперёд и прикрывает дверь. Видимо, он отпросился вовремя урока, Иванович точно слышал как звенело в коридоре. Или это у него в голове звенело от удара? Люк только сейчас наконец-то разглядывает одноклассника как следует. Он перевелся к ним в начале октября, особо не с кем не дружил, но и не отсиживался как Иванович в тёмной углу до конца дня. Вместе они сидели рядом в подгруппе по английскому. У Мачека приятное, доброе лицо. Он весь какой-то необъяснимо светлый. Прямо даже неземной. Отчасти, наверное, так и было. Юре был странноватым: он никогда ничего не ел в школе, принципиально не выходил через главный вход школы, а перелезал через металлический забор, отвечал на вопросы и мог поддержать разговор, но никогда не начинал его сам. Он делал и носил кольца и браслеты из цветастого бисера. А ещё вырезал из страниц учебника звезды. Учителя махнула рукой на всю его "странноватость". Потому что Мачек тихо себя вёл, никому не мешал и даже без учебников и сделанной домашней работы мог ответить на любые вопросы по программе. Точно, что-то неземной в нем было. Иванович чувствовал в нем что-то от самого себя, но так и не подошёл, не заговорил. Боялся отбросить свою длинную, проклятую тень на Юре. Молчать и смотреть было глупо - Мачек не спросит сам, поэтому Люк неловко, гнусаво выдает: - У тебя нет....платка? Этот вопрос был еще тупее, чем просто молчать. Люк о спрошенном пожалел тут же, уже придумавая, как ему аккуратно и менее идиотски выйти из туалета. Мачек смотрит на него своими светлыми глазами (очень хочется назвать их тоже неземными) и отрицательно качает головой. Иванович уже хочет выдать что-то типа:"и ладно", как Юре подходит к умывальнику, натягивая рукав бежевой толстовки. Суёт руку с рукавом под кран и открывает холодную воду. В туалете только шумное дыхание Люка и журчание воды. Интересно, а Мачек дышит вообще? Или ему это не нужно? Люк уже хочет уходить, мало ли зачем Юре нужно мочить рукав? "Странноватый", он может делать это просто так. Звук воды стихает, Мачек выживает рукав и подходит к Ивановичу вплотную. Он не улыбается сейчас, но все равно выглядит по-доброму. На Люка его присутствие действует отчего-то успокаивающе. Юре тянет мокрый рукав ему к лицу, Люк задерживает дыхание, когда мокрая ткань проходиться по испачканному кровью лицу. Аккуратно вытирает под носом. Шею. Люк просто стоит, пока Юре вытирает его рукавом бежевой толстовки. Где-то за окном надрываются птицы. Люк замечает у Юре на шее чокер из оранжевого бисера. Его рукав из бежевого становиться красным. Люк думает: "Довольно странное зрелище" *** После этого они не разговаривали. Жили обычные школьные будни, как-будто ничего и не было: Люк ходил в школьный хор и брал уроки гитары, Мачек ходил за школу, подкармливать уличных кошек и собак и ни с кем особо не вёл диалог. Пока однажды, когда Люк опоздал на английский и влетел в класс чёрным ураганом, не произошло что-то странное. Когда Иванович старался сесть аккуратно на свое место чтобы не задеть, как обычно вырезающего из своего учебника звезды Юре тот шёпотом спросил: - Как твой нос? Это было так неожиданно, что Люк вздрогнул и обернулся на Мачека. Тот не отрывался от своего занятия: вырезанные звезды горочкой лежали перед ним, но он продолжал тихо резать бумагу испещрённую английскими буквами. Методично и не отрывая глаз. Даже в эту секунду он был каким-то неземным. - Что? - выходит хрипло, Иванович ещё не отдышался от бега по коридорам - Нос? Юре молчит и кивает. Потом, подумав, добавляет: - Он был разбитым у тебя...не сломали? Откуда Юре знает что Люк не упал - загадка. "Странноватый". Не по-земному. - А....да. Спасибо, что тогда помог. Ножницы замирают над бумагой, Мачек поворачивает голову в сторону Ивановича. Глаза у него как озерная вода - чистые, глубокие и спокойные. Люк сглатывает. Они впервые за несколько месяцев смотрят друг на друга дольше секунды. В школьном туалете не считается - Люк тогда опустил глаза. Смутился. Когда Юре рядом "смущение" это именно та эмоция, которую испытывает Люк. "Интересно, почему?" Мачек, не отводит глаз, суёт в карман толстовки одну руку, достает и кладёт что-то на учебник Люка. Тот приглядывается. Это два кольца из бисера. Черно-белого. Юре в отличии от Ивановича не носит ничего чёрно-белого. Улыбка на вопросительный взгляд Люка тоже неземная. И необыкновенно искренняя. - Не за что. Привычное смущение и, почему-то, сильнее бьющееся сердце. Иванович дёргает воротник белой рубашки, нервно улыбается в ответ. Он тоже подходит под "странноватый" - мрачный, бледный, часто в наушниках и постоянно пропадает в репетеционном зале с гитарой. И редко носит что-то цветное. - Это мне? - Люк берет колечки, белое с чёрным сердцем и чёрное с белым. Аккуратные и красивые - За что? Юре смотрит на кольца, потом снова на Люка. На последней парте их не замечают. Или просто не хотят замечать. - Не за что - Мачек пожимает плечами. На его худом теле толстовка похожа на огромный жёлтый мешок - В знак дружбы. Можешь выбросить. Он возвращается к своему занятию. Тихий шелест бумаги, монотонный голос учителя... Иванович смотрит, как длинные пальцы Юре держат ножницы и как светлые волосы чуть спадают ему на глаза. Оба бисерных кольца Люк надевает на левую руку, замечая что чёрный лак с стикерами лобстеров на ногтях сильно облез. В этом мире они оба странноватые по своему. - Спасибо... Мачек кивает. Зачем он подарил ему кольца Люк не очень понял. Как и до сих пор не понял зачем он вырезает звезды. Но, возможно, это начало чего-то хорошего. *** После этого они действительно стали общаться. Не в привычном понимании этого слова. Мало разговаривали, но больше проводили времени вместе. Люк тоже стал перелезать через забор и подкармливать с Юре бездомных животных. Юре ждал Люка после гитары и хора, помог ему подкрасить ногти... А ещё он единственный не называл Люка "Лука". Словно единственный слышал, что Ивановичу не нравится его имя. Странноватое, но комфортное общение. Для них обоих оно было на определённой "связи". Они вместе шли домой и Ивановича наконец, перестали преследовать ребята из параллели и задевать одноклассники. Люк уверен, это потому что Мачек рядом. От него никогда не исходит угрозы, но исходит предупреждение. В отличии от Люка Юре научился защищать себя. Весна прошла, началось лето, они общались даже вне школы. Как-то так вышло встречаться где-нибудь дальше от их домов. Юре дома душно, а Люку дома больно. Иногда, не в переносном смысле. Парк, в котором почти никого не бывает, у заброшки на краю города, у кинотеатра... На мосту через реку. Все налаживалось, можно было так сказать. Пока Юре не спросил: - Тебе нравятся мои звезды? На лавке во дворах где они присели никого нет. Солнце несильно пригревает им спины. Середина августа. Юре всю дорогу перебирал в ладони вырезанные из учебника звезды. Ивановичу просто интересно, у него в учебнике осталась хоть одна целая страница? Люк тянет пальцы и берет одну, случайно касаясь кожи Мачека пальцами. И снова смущается. Почему-то. Правильно трактовать свои эмоции Люк тоже не научился. - Эти? Ну да....выходит симпатично... На левой руке Люка все ещё два бисерных черно-белых кольца. Он их не снимает. Вслух он не говорил, но от Мачека он носил бы даже цветные украшения. Почему-то. Юре смотрит на бумажные звёздочки на ладони. У него становиться взгляд серьёзный и изучающий. Иногда Юре настолько серьёзен, что становиться не по себе. - Знаешь Люк...Мне не нравятся люди. Этой планете я поставил бы ноль*. - Юре сдувает звезды и они рассыпаются перед ними по тротуару. Иванович провожает их взглядом и снова смотрит на Юре. Тот улыбается, снова, светло и по-теплому. Он похож на что-то неземное. Мачек приподнимает длинными пальцами свою толстовку и оголяет бок и живот. И у Люк перестаёт дышать на несколько секунд. У Юре от рёбер до кромки брюк чем-то, очевидно острым, вырезанны на коже кривые звезды. Где-то свежие, кожа рядом красная и вздутая, где-то уже зажившие, почти сравнявшиеся с кожей. - Тебе нравяться мои звезды? Он улыбается, как-будто это ничего такого, словно это не страшно... У него по неземному спокойный голос. У Ивановича сжимается, сокращается все внутри, но он выдавливает:"да". И очень надеется, что ужаса в голосе и в глазах не видно. Юре опускает толстовку и смотрит на бумажные звезды на асфальте... Взгляд у него серьёзный, изучающий. Но теплая улыбка все ещё у него на губах. - Люк...давай умрём вместе? У него спокойный голос. По неземному. Люку становиться не по себе, но он отвечает:"да". *** Это было началом чего-то хорошего. На мосту через реку ветренно, чувствуется скорое приближение осени. Люк думает, что нужно было одеться теплее, а не в тонкую рубаху. Хотя там, внизу, будет уже все равно. Юре стоит рядом с ним в одной лёгкой, огромной белой футболке. Смотрит за горизонт, на почти зашедшее солнце.. У Мачека бисерное ожерелье из фиолетовый и жёлтых бусин на шее. Он выглядит празднично. - Ты готов? В сумке через плечо у Юре лежат только вырезанные из учебников звезды. Очевидно, у них тоже есть смысл. Как у у всего, что делает Юре. Но Люк так и не узнал до конца. И не узнает. Мачек подходит к перилам, раскрывает сумку и высыпает звёздочки над рекой... Они белыми "бабачками" разлетаются на ветру, часть попадает на воду и тонет.. Они с Юре тоже должны утонуть. Люк не может оторвать глаз от уходящих под тёмную, бушующую воду, бумажных звёзд. Люку становиться не по себе. Чисто по-человечески. Мачек рядом, как ребенок, перегинается через перила и машет им рукой. Неземной. Странноватый. Ему не страшно. Это Люку страшно. Потому что Люк - странный чисто по-человечески. Мачек перелезает через перила и выжидающе смотрит на Ивановича через плечо. Тот дрожит. Не из-за ветра. - Готов, конечно. Люк не знает, какие причины у Юре и есть ли они вообще. Он так толком и не успел узнать его за какие-то месяцы... Люк хотел бы узнать его ближе. Но сейчас уже поздно. Пальцы мертвенной хваткой вцепляются в перила. Иванович больше не видит звезды. Их унесло течением. Его и Юре унесёт так же. После этого, никто их не вспомнит. И становиться обидно и горько. Чисто по-человечески. Поэтому что, даже если у Люка есть причины спрыгнуть, все они меркнут перед тем, что он уйдет в небытие... Меркнет мать, с ее вечными комментариями, меркнет отец, и его болезненные удары по спине. Меркнут одноклассники. Меркнут учителя. Перед лицом смерти меркнет все, что было таким ненавистным, меркнет желание умереть... Перед смертью меркнет даже отчаяние. - Люк... Юре зовёт его нежно, успокаивающе. Он очень красивый, правда, до мурашек. И до мурашек уверенный. - На три? Люк надеется, что в его кивке головой не было очевидной паники. Потому что в его темных глазах она, очевидно, видна. - На три... Выходит из горла хрипло и жалко.. Пальцы начинают болеть. - Раз. Юре на руках тянется чуть вперёд и смотрит на воду. Ветер треплет его светлые волосы... Он красивый, светлый, добрый и Люк правда не понимает, почему. Футболка задралась и краем глаза Иванович снова видит "звезды" на теле Мачека. - Два. Обидно за Юре Люку тоже чисто по-человечески. Люк понимает - он не прыгнет. Не расцепит пальцы на перилах, не полетит вниз... Но Юре полетит. Потому что "человечески" это про Люка. А "неземное" это про Юре. Люк закрывает глаза. Чисто по-человечески. - Три. Кажется, Люк понял, почему. Звук от соприкосновения тела с водой жуткий, тут же переходящий в звук бегущей воды. Когда Иванович открывает глаза рядом с ним никого нет. За перилами, на мосту лежит сумка Юре. На несгибаемых ногах Люк перелезает назад и смотрит на эту сумку, а потом на свои левую руку. На два бисерных черно-белых кольца. У них с Юре это могло быть началом чего-то хорошего. Жаль, что оно не началось. Люк не смотрит вниз, на воду, чисто по-человечески, когда уходит с моста. И рвет в ближайшие кусты его тоже по-человечески. *** Две недели, до начала занятий Иванович не выходит из дома вообще. Игнорируя домашних, игнорируя угрозы и предупреждения. Просто сидит в комнате и пытается понять, почему у него словно вышибли землю из-под ног. Кольца с руки он снять так и не смог, сам не понимая почему. Осень наступает быстро, Люку снова нужно в школу...Одевается он в тот свитер, в котором был в их первую встречу с Юре. Следы до конца так и не отмылись. Почему он его не выбросил, он тоже не понимает. В коридорах шепчутся о "том мальчике, которого выловили в реке". Люку физически плохо от слова "выловили". Он все еще надеется, что неземной Юре просто отправился куда-то на другую планету, в другую Вселенную.. Только звук упавшего в реку тела до сих пор у Люка в голове. На английском он сидит один. Свой учебник Иванович перелистывает медленно. Мысли только о том, сколько же звёзд вырезал из таких страниц Юре? И сколько же их было на его теле. Люку бы почему-то хотелось сосчитать их все. Пальцы перелистывают страницы, пока не натыкаются на одну, исписанную разгоцветными ручками по вдоль текста. Подчерк Мачека узнается сразу. Глаза бегают по разноцветными строчкам и тошнота вновь подкатывает к горлу. Чисто по-человечески. Последняя строчка, единственная написанная чёрным, "бьёт" сильнее отцовых рук и "режет" глубже слов одноклассников. Люк под крики учителя выбегает посреди урока из кабинета. Он несется в школьный туалет. Туда, где все началось. Влетая в кабинку, Ивановича сразу выворачивает над унитазом. Он трёт рукавами лицо и обещает, что выкинет свитер к черту. Обещает никогда не снимать бисерных черно-белых колец. И что однажды он вернётся туда, где все для них с Юре закончилось. Потому что Люк наконец понял, почему мог бы смотреть на улыбку Мачека часами. В школьном туалете Люк заходится в рыданиях абсолютно по-человечески. "Если ты это читаешь, значит не пошёл со мной. Ничего страшного, значит, тебе ещё не время, Люк. Я буду ждать, где-нибудь среди звёзд. Догоняй. Никогда не говорил, почему подарил те кольца p.s. потому что влюбился в тебя."