главаный приз

по всему школьному стадиону слышен свисток судьи, и вверх взмывает красная карточка. на мягкой траве, держась за левую ногу и превозмогая сильную тянущую боль, юта с силой сжимал челюсть, от чего желваки, перекатываясь, выступали на щеках. окружившие его сокомандники и через все поле спешащий тренер волновались за парня и мысленно проклинали противника, который нарочно подрезал нападающего. — юта, тебе надо к врачу, там может быть перелом! — говорил тэен, сидя на корточках рядом с другом. — нет, все нормально, я сейчас немного полежу и боль утихнет, — накамото отчаянно пытался доказать, что все нормально, и он скоро будет в состояние выйти на поле. не может же их главный нападающий подвести команду на региональном этапе. — а ну расступитесь, — подоспевший мистер ли стал осматривать ногу пострадавшего, трогая лодыжку, и после пару болезненных выкриков накамото выдал заключение, — у тебя растяжение. повезло, что не перелом, но в к врачу все равно надо сходить и перевязать травму. ты не сможешь сегодня больше играть, я запрещаю. — я не могу бросить команду! — парировал накамото, будто сможет повлиять на мнение категоричного тренера. — я сказал нет, значит нет. команде противников назначен штрафной, потому что один из их игроков тебя нарочно вывел с поля таким способом, положись на своих ребят, они так просто не оставят твой уход с поля, — юта накрыл глаза рукой, чтобы не дать слезам от боли и обиды выставить его в слабом, как он сам считал, свете. наступила недолгая тишина, которую нарушил выбежавший на поле чону, его пытались остановить наблюдатели, но безуспешно. — юта! — голос парня заставил японца убрать руку, приподнять голову и посмотреть в сторону, где сломя голову бежал ким. — чону, все нормально, не переживай, скоро все пройдет, и я выйду... — не выйдешь, — строго перебил тренер. — что с ним? — младший прибежал невероятно быстро, будто телепортировался. — растяжение левой ноги, — грустно ответил тэен, поглаживая накамото по плечу. — юта, быстро поднимайся, мы идем в мед пункт, — парень хмурился, а в голосе слышалось волнение, которое японец не мог игнорировать. потерев переносицу, чтобы пресечь наворачивающиеся слезы, юта посмотрел чону в глаза и понял, что не сможет спорить с ним. — помоги мне встать, пожалуйста, — протягивая руку младшему, юта поднял корпус и согнул здоровую ногу. чону присел рядом, закинул чужую руку на свое плечо, обвил рукой талию и поставил парня прямо, давая возможность опереться на себя. ким медленно уводил пострадавшего с поля под взглядом сотни людей. — юта так быстро согласился, когда появился этот парень, — удивился тренер, почесывая затылок. — для юты чону значит намного больше, чем кто-либо или что-либо на этом стадионе да и в принципе в мире. если чону даст какой-то совет, то юта прислушается к нему и с высокой вероятностью поступит так, как предложил ким. еще он почти не может отказать чону, — тэен давно знаком с ютой, поэтому он часто замечал все те моменты, когда накамото выбирал что-то в пользу чону, но это никогда не было в ущерб ему самому.

***

— чону, я люблю тебя, — юта смотрит на лицо друга, который ведет его в кабинет мед сестры. — я знаю, но ты не мог бы смотреть на дорогу, а не на меня? — но ты очень красивый, — юта тянется заправит за ухо прядь на лице чону, которая явно мешается. — я сейчас брошу тебя прямо тут, — в голосе четко слышится волнение, вызванное таким поведением накамото, и ким сильнее сжимает талию юты, дабы не отвлекаться, но от друга не скрыть, поэтому на лице старшего расплывается широкая улыбка чеширского кота. — я знаю, что не бросишь, — и сам чону знает, что он не сможет бросить юту. ни сейчас, ни завтра и вообще ни в этой жизни. с бушующим сердцем ким все же дотащил друга в неприятно белый мед пункт с запахом медикаментов и усадил того на одну из кушеток. — ее опять нет, — злится чону, хмурясь, и сразу начинает искать по кабинету эластичный бинт и холодный компресс, вспоминая все те разы, когда он или кто-то из его коллег по танцам зарабатывали растяжения. — я тебя люблю, чону, — повторяет юта, вновь заставая друга врасплох. — ты уже это говорил, — щеки парня немного краснеют, он чувствует, как начинают гореть уши, и пару раз бездумно открывает одни и те же ящик, забыв, что искал. — я знаю, но ты тогда меня не понял. — нашел! — чону, удачно для себя проигнорировав старшего, встает рядом с ютой, готовясь накладывать повязку. — ты теперь мед сестра? — накамото лукаво улыбается и смотрит на друга. — я смотрю, ты уже шутишь, значит ничего у тебя не болит, — бросив на юту строгий взгляд, чону осматривает опухшую ногу. — все, лежу, мой личный врач мистер ким, — накамото удобнее устраивается на кушетке, все еще рассматривая чужое лицо. — может быть больно, но ты потерпи, — чону аккуратными и ловкими движениями начинает перебинтовывать поврежденную ногу, фиксируя ее в правильном положении. кончики его пальц холодные, от чего по телу юты пару раз пробегают мурашки. накамото смотрит на чону, его пушистые волосы, пухлые губы и аккуратный нос, к которому стремятся многие люди. эти черты лица выглядят идеальными и настолько изящными, что, будь юта художником, рисовал только его. когда кто-то из друзей накамото заводил разговор о красивых или милых популярных личностях, то никто в голову кроме чону не приходил. — чону, я видел и встречал много разных людей, но из всех них ты самый притягательный и восхитительный, — ким старается игнорировать это, но алые щеки выдают его с потрахами. руки начинают предательски трястись, но к счастью чону уже заканчивал бинтовать ногу, оставалось только наложить примочку, и тогда можно будет скрыть дрожь, сложив руки на груди или убрать в карманы джинс. конечно, больше хотелось положить себе на лицо этот холодный компресс, чтобы сбить этот жар смущения, но это было бы странно. — все, теперь тебе станет немного лучше. мои годы проведенные в танц зале не прошли даром, — чону старается не смотреть на юту, хотя он точно знает, что тот его буквально сверлит взглядом. — чону-я, — нежно зовет юта. — что? — парень сел на стул мед сестры, уставившись на свои руки. — подойди, пожалуйста, — ласково промурлыкав, старший поднимает корпус и садится поудобнее. — зачем? — хочу кое-что сказать, — ким подошел медленно и с опаской, немного наклонился к юте, который уже успел положить ему ладонь на шею. — если бы в мире случился апокалипсис, то в последние минуты жизни я думал только о тебе, чону, — младший думал на секунду посмотреть в глаза юты, но очарование и нежность чужого взгляда заставили утонуть в них. чону ощутил, как попался в цепкие лапы своих невинных чувств, и сил игнорировать влюбленность больше не осталось. — юта, если будешь так говорить, то наша дружба закончится. — закончится, потому что мои чувства взаимны? — да, — тихое "да", похожее на обычный выдох, но такое большое и важное "да" для юты, дающее волю и возможность быть инициатором их первого поцелуя по собственному желанию, а не из-за какой-нибудь глупой игры, в которые они часто играли будучи в компании друзей. чону быстро отвечает парню взаимностью, закрывая глаза и сжимая чужую руку на своей шее. оба отчетливо чувствуют вспышки фейерверка в груди и скачущее сердцебиение, как от тяжелой спортивной нагрузки. мягкие губы чону отдают чем-то вишневым, от чего юта в край теряет голову, ведь знает, что младший больше предпочитает яблочную гигиеничку, а вишня — его любимый вкус. накамото нарочно кусает младшего за губу, оттягивая ее, а после сразу возобновляет страстный поцелуй. в попытке угнаться за настойчивостью партнера, чону теряется в пространстве и ставит одну коленку на край кушетки, чтобы не упасть. если бы они были не в мед пункте, накамото уже давно утянул младшего к себе, но, к сожалению не в этот раз. команда юты в тот день выиграла в матче и получила награду в благодарность от университета, а сам накамото еще до окончания соревнований получил свой главный приз в жизни — взаимность от чону.