Спустя 2 месяца

Он откидывается на подушке, волосы разлетелись и лезут даже в лицо, а этот жадный упырь продолжает выцеловывать внутреннюю сторону бёдер, пощипывая кожу за коленки или икры. Щипок-щип-щипок, чтобы не расслаблялся. Снова возвращается к груди, на туловище ведёт себя нежно, не позволяет грубых вольностей, распыляет одним ртом. Ксеноморф хихикает нервно, смотрит сверху вниз на тонущего и проводит рукой по волосам, убирая прядку за ухо. Волосы постоянно мешают. Вся комната тёмная, с красным свечением, не хватает только лепестков роз, но их запах заменяют ароматические свечи. Двухспальная, мягкая кроваво-красная кровать, намёк что творится в их сердцах и будет твориться в области паха. Каждое действие сквозит нежностью и порывом теплового ветра, сквозняком, Дмитрий хочет продлить этот вечер. За сосок прикусывают вырывая стон. Вырывают из рта, хватают губами и надавливают рукой на пах, стимулируя. Сегодня Кэп ни в чём не будет нуждаться и отказывать себе. Поэтому в ответ на такую наглость он пинает Диамкея ногой в бок. Поцелуй разрывается — Пинаешься, как младенец, Капитан, — хрипит, гудит, врывается страстным жужжанием. — Ха, странное сравнение… Упырь, — оскал и колкость с предыханием. Он ходит по лезвию ножа с самого начала отношений, понятно это было, даже когда Клайд чуть не зарезал его. Дима больше не отвлекается, ласкает, уделяет всего себя петтингу. И телу Ксеноморфа, потому что на такое молятся, а он осквернитель. Кэп так не считает, отмахивается, что тоже далеко не святой. И то верно, на иконы молятся, а не дрочат. И прямо сейчас с него стягивают последний элемент одежды — трусы. — Я и сам мог. — Капитан, — Дмитрий наклоняется к уху, шепчет, — чего ты хочешь? — Чтобы ты не занимался хуйней и оттрахал меня наконец, но если хочешь можешь анекдот травануть. — Замётано, надеюсь ты не упадешь с моего члена от смеха. — Я тоже буду надеяться, а теперь дай я себя подготовлю, — одного прикосновения к груди стало достаточно, спруторианцу дали место на кровати. Он надеется Спрутье Великий простит его за непотребства совершаемые в стенах спальни. Он подгибает колени, размазывает смазку по пальцам, а после по колечку мышц, на пробу толкая кончики в анус. Вроде входит, пусть и не без препятствий. Пальцы ног поджимаются, когда он проталкивает один. Нужно всё хорошенько смазать и растянуть, поэтому следом присоединяется второй. В этом вроде нет ничего сексуального, но вампир наслаждается, упивается видом раскрытого любовника. Колечко мышц сжимается и разжимается, берёт третий палец с большим трудом. Поэтому Ксеноморф достаёт их и смазывает сильнее, чтобы всё лучше скользило. Потрахивает себя пальцами поднимая бёдра, подобрал ракурс получше. Главное, что выглядит эффектно, а вот должное удовольствие принесёт уже чей-то сочный хуй. — Пф–хаха, — от комментария в мыслях он распылился. Мистер сочный хер не прекратил улыбаться, смотря на чужое веселье, — не хочешь присоединиться, сочный член? От такого прозвища волосы на руках и ногах встают дыбом, а нос дёргается. Хочется согнуться и рассмеяться, ну что за человек! И как ту сохранять страсть и сексуальный настрой, а не щемящую нежность к заскокам учёного? Правильный ответ тяжело, но возможно. — Посмотрим, как ты будешь хныкать с ним внутри, — ему не хотелось бы доставить боли, но Кэп не сахарный. Растает только его кожа под прикосновениями, а сам он кого хочешь до слёз доведёт. Резинка давно одета, а член обильно смазали, чтобы не было лишнего дискомфорта. Он почему-то уверен, что Ксеноморф узкий от природы и возвращался к этому всегда. Он тихо «подкрадывается» на четвереньках к лежащему и кажется уже готовому спруту. Он берется за основание полового органа, проведя пару раз рукой, второй же закидывает ногу на плечо. Ноги бритые, шикарные. Не зря плаваньем занимается, ой не зря. Кэп прикусил губу, это было уже намного лучше. Диамкей ответ другую ногу в бок, пристраиваясь между бёдер. — Ты готов? — На выдохе вылетает глупый вопрос. — Да, ты знаешь. — Начнём, надеюсь обойдёмся без лишних травм и выселения. Колечко мышц начало поддаваться, он не успел войти даже головкой, как послышалось шипение и болезненный ойк. Глаза стрельнули льдинками, глубокой водой, говоря дать привыкнуть. Было не больно, но непривычно и дискомфортно, не знаешь что ожидать от чужого тела в себе. С пальцами всё как-то легче. — Продолжай, — шёпот нарушил неловкую тишину, даже находясь в уязвимом положении голос не давал повода усомниться в приказе. Диамкей продвинулся головкой, внимательно следя за реакцией Ксеноморфа. Тот тоже наблюдал и не боялся смотреть в глаза, в которых плясали огоньки. Начиная входить до половины получил от Кэпа тихий, но протяжный стон. Не понятно болезненный или наслаждения, однако Кэп поняв, что вампир остановился толкнулся вперёд, ближе к нему. И снова издал сдавленный хмык. Голову обхватили ладошкой, поглаживая. Щёки у обоих раскраснелиись, а воздуха в лёгких не прибавлялось. В кончик носа и веки получил прикосновение губ, похожих на поцелуй. Трепетно, словно бабочка. Войдя полностью он остановился, давая привыкнуть. Белоснежная грудь с укусами и следами от пальцев вздымалась, а потом опускалась. Не может восстановить дыхание и от ощущения «инородного объекта» было неуютно. Он поелозил подбирая более удобную позу, в итоге приняв до конца. Дышать через рот казалось в данный момен единственным верным вариантом, поэтому когда губы схватили другие, Ксеноморфская задница не успела перестроиться, почти не отвечая на поцелуй. Если они будут часто заниматься сексом Кэп прекратит свою деятельность и превратится в прах. Зато счастливый и довольный. Почти. Он хватает Диму за волосы, не давя и не вырывая, просто держась, на случай если понадобится потянуть и кивнул. Толчок, стон, толчок, стон. Повторяющиеся, медленные действия, нужно привыкнуть. Нога немного начинает затекать, но сейчас с набирающим скорость любовником некогда о ней думать. Медленные, но сильные толчки. В багряной комнате слышатся шлепки кожу об кожу. Шторы создают большей атмосферы, а ленточки висящие сверху, переливаются, отсвечивают, пытаются если не сплести людей снизу, то сети в которые можно поймать взгляд. Спруторианец скулит не стесняясь, в их отношениях нет места стыду телу, поведению, характеру. Нагие или одетые, вылизанная картинка или небрежность воплоти, гадкости и порывы или доброта с уважением — это всё неважно, они принимают друг друга какие они есть, образы пропадают, жажда проглотить всего человека, всю его личность и пороки целиком. Понять слабости. Даже обычный половой акт подобен искусству. Они подобны искусству Нога перемещается с плеча на талию, обхватывает туловище, держится таким странным способом. Его продолжают монотонно втрахивать в постель. А потом Дмитрий срывается, стоит только найти простату и проехаться по ней членом медленно, пару раз для убедительности. Кэп выгибается, даёт посчитать позвонки, хрустит и вскрикивает наполняя спальню удовольствием. А между делом проскакивает французский мат. Толчки становятся беспокойными, несвязнными, лихими, беспорядочными. Темп сбивается: то ускоряется, то замедляется, от усталости в мышцах кажется, будто цель выбить весь воздух из лёгких. Ксеноморф обладает прекрасным глубоким голосом, а когда он срывается на крик, издаёт ласкающие для ушей звуки, чуть хрипит и жалостно мечется становится ясно — перед ним олицетворение божественного посланника. Даже в такой извращений позе хочется внемлеть речам епископа. Он надрачивает Капитану, тот скорее всего ещё не сразу кончит, как всегда последним, главное, что можно будет сводить с ума толчками после. — Эту сладкую попку так и хочется отодрать, — клычки щёлкают возле уха, Дима наваливается всем телом ради одной фразы, в такой обстановке даже не столько смешной, сколько возбуждающей. Грязные разговоры его фетиш, а Ксеноморфу наплевать, пока его партнёр доволен задницей под ним. И Кэп начинает расцарапывать спину. Каждый раз попадание в простату вместе с ловкими пальцами на члене доводят до безумства, Диамкея слишком много и мало одновременно, поэтому он и оставляет отметины. Тому без разницы, как на собаке всё заживёт, но его любовника давно так не вело. Его вообще не ведёт, но в этот раз доминирующий не поскупился на вздохи и красное, развратное, наглое личико. От одной мысли засосало под ложечкой и он толкнулся вперёд. Он хочет получить всё тепло, всю энергию, будто они поменялись местами и это он сейчас дьявольское отродье. Только один вампир, а второй инкуб. — Ты… Слишком, — дыхание сбито, губами его пытаются заткнуть, — хитрый, и, ах, быстрый. З-замедлись. Даже в таком состоянии старается выглядеть статно и непоколебимо. У него шикарно получается, приказ работает сразу и Диамкей сбавляет скорость. Но не силу, от чего хочется сильнее сжать ягодицы и ударить по ним. Жаль спрут не оценит. — Ты заставляешь меня терпеть, дорогой, и тебе не стыдно? — Вампир убирает прядку за ухо, они оба потные и разгоряченные. — Ни капли, моя спина травмирована морально после того раза, — сдувает ненужные волосы, впиваясь ногтями до синяков. Пусть болит, секс как и жизнь с ним не лёгкая и во многом болезненная. Одной любовью и спасаешься. Диамкей зашёл в полную длину, остановившись и убрав руки с плеч, проводит рукой по пенису, задерживается на головке и Кэп контачает со вздохом. Во время внезапной остановки «поезда» пришлось задержат дыхание. После Диамкей сделал ещё пару толчков, остановился посмотрел на слезящиеся глаза капитана и продолжил доводить до чувств эйфории и полной заполненности. Дать кончить и пока тело отзывается на все прикосновения дотрахать — что-то новое в Диме. Тот вбивался в тело ещё пару минут и кончил. Из Кэпа выходил медленно, а посе стянул презерватив завязав его и выкинул. — Я в ванну, — охрипшем от сухости голосом прожурчал собеседник с кровати. Пот и грязь, нужно смыть это всё, да побыстрее. — Мне приготовить поесть? — Нет, — тот шлёпнул босой ногой, а после задумавшись крикнул из-за двери туалета, — да! Мне нужн дописать проект. Это важно. — Дурачье, — сказали специально тихо, чтобы за ворчанием воды не услышалось. Похоже на следующей день и ближайшую неделю они будут ныть о больной спине. Особенно его человек всё-таки досталось больше «удовольствия». Дмитрию не понять своего парня и его любовь походить первое время голым после ванной, душа, любых процедур. Сам он старается натянуть боксёры сразу, не светить чем попало.