***
Первая встреча вызвала сбитое дыхание, чего с ним не случалось с малых лет. Аонунг не мог успокоить сердце, тело охватил неизвестный зуд. Присутствие чужаков на завоеванной территории вызывало сильнейшее сопротивление. Рифовый нави кружил вокруг лесных детей, словно хищник, жаждущий битвы: пожирал голубыми глазами сложный синий окрас с узором диких листьев, длинные тонкие хвосты, нервно бьющие воздух, огромные желтые глаза, что будто гипнотизировали его. Аонунг ясно видел различия между собой и лесными нави. Он все говорил: «Разве это хвост?» «Они просто уродцы» «Хилые как веточки, любая волна переломит их пополам!» Дитя моря жаждал реакций, ведь сразу почувствовал в старшем сыне Торук Макто сильного и опасного соперника. Он просто не мог замолчать, не получив желаемого. И вот, наконец, юный лесной воин нахмурился и забавно поджал губы. Аонунг ожидал на свои провокации хотя бы маленького оскала, но все равно остался доволен. После приветствия, присмотревшись и отбросив на несколько приятных секунд глубокое предубеждение и враждебность, Аонунг смущенно отметил, что Нетейам был идеальным созданием: стройный и ловкий, сильный и смелый, настоящее воплощение баланса между матерью и отцом. В глазах сына лидеров клана Меткайина он один взял и использовал лучшие их качества. Рифовый нави был восхищен.***
Гигантские листья и восточный ветер едва спасали от знойной Альфа Центавры. Брат и сестра шли нога в ногу, однако, только на лице Тсиреи сияла улыбка. Аонунг замкнулся в себе. — Почему я должен этим заниматься? В конце концов, лес — это их стихия! Неужели ты думаешь, что они правда могут потеряться? — Спокойнее, братик, — Тсирея мягко погладила сиблинга по спине, — здесь множество незнакомых растений и плодов. Мы не можем позволить кому-то из детей Торук Макто отравиться. Аонунг молча закатил глаза и пнул песочную горку. Теплый песок плотно пристал к его влажным ногам и хвосту-плавнику. В нем боролись два ощущения: сладкое предвкушение и упрямое отторжение. Он не видел Нетейама несколько дней. Океан одолело плохое настроение, в нем дозволялось находиться только взрослым нави, поэтому им пришлось сделать перерыв в тренировках по укрощению илу. Аонунг оставалось лишь гадать, чем семья Джейка Салли занималась в своем маури. И что, Эйвы ради, они забыли в тропических джунглях так рано утром. Услышав знакомую перекличку лесных сородичей, рифовые нави ускорили шаг. Обнаружить всю детскую часть нави было не просто: они слились с джунглями, подогнали под них дыхание и движения. Если бы не слабенький смех Тук, Аонунг никогда не понял бы, что Нетейам находился прямо над ним. Точно убедиться в этом он смог только тогда, когда вся семья Джейка Салли бесшумно приземлилась рядом. Лесной мальчик заметил его, изящно поправил косички и кивнул в знак приветствия. — Лоак! — Цирея радостно вскрикнула, приближаясь к возлюбленному. В том, что они были влюблены, не сомневалась вся деревня Аваатлу. — Что это у тебя? Второй сын Джейка Салли подбрасывал ярко оранжевый фрукт. Не задумываясь, он притянул его подруге. Та поблагодарила, но, согласно обычаям, отказалась. Это заставило Аонунга закатить глаза во второй раз за утро. — Мы нашли бросай-фрукт и решили, что он хорошо подойдет для завтрака. — Пояснил Лоак, вгрызаясь клыками в сочную мякоть. Аппетитно жуя, молодой воин продолжил разговор с дочерью вождя. Аонунг поджал уши, когда почувствовал прикосновение к своему плечу. Его хвост заметался, как у тсурака во время заплыва. — Мы съели все, что собрали. — Голос Нетейама звучал мягко и спокойно, почти нежно. — Помогите нам набрать больше. Рифовый нави сглотнул, всматриваясь в горящие желтые глаза. Это было настоящим безумием — сходить с ума от дружеского прикосновения. — Хорошо, мы поможем. — Аонунг дал твердое согласие. Но после небольшой паузы добавил: — Однако вечером я жду тебя на тренировке. Нетейам подарил ему улыбку.***
Серый песок блестел под светом звезд. Поющие джунгли рябили синим и бирюзовым сиянием. Океан в своей мрачности не уступал пасти тулкуна. Аонунг был по пояс в воде, ожидая, когда Нетейам нагонит его. Он уже подозвал двух молодых илу, послушно купающихся рядом. — О чем задумался? — лесной воин тихо приблизился, случайно касаясь хвостом мощного плавника друга. — Да так. — Аонунг неловко оступился, увеличивая дистанцию между ними. Сердце билось в ушах, хотелось сделать что-то бредовое: уплыть, заплакать или поцеловать недогадливого юношу. — Вспоминал, как ты меня строил. Нетейам хмыкнул, рассматривая скалу Трех Братьев. Он тоже помнил: это был их первый и последний конфликт.***
В тот день сын Тоновари снова столкнулся с внутренними противоречиями. И, слава Великой Матери, наконец сразился с Нетейамом. Тот примчался спасать свою семью от мелких хулиганов как образцовый старший брат. В резких движениях темных косичек, в твердом указательном пальце, дырявящем бирюзовую грудь, в раскаленном грозовом взгляде можно было легко заметить, как сдержанность старшего сына Торук Макто рвется, точно отсыревшая лавсановая тетива. Аонунг буквально захлебывался, впитывая каждую сильную эмоцию на красивом лице и приказную интонацию на бледных губах. Он держал друзей подальше, так как подозревал, что они не способны увидеть всю уникальность момента. На самом деле, в этом было немного ревности: Аонунг опасался, что сородичи испортят долгожданное мгновение, отберут у него внимание Нетейама, помешают им наконец увидеть друг друга. Но, вопреки ожиданиям, лесному нави удалось сдержаться и не вцепиться в глотку противника. Благо, Лоак решил все за них. Это стоило Аонунгу унижения: он позорно упустил несколько мощных ударов и был опрокинут на песок. Опомнившись, рифовый нави довольно быстро скинул мальчика с себя и с безумной, полной азарта улыбкой, встретил надвигающегося Нетейама. Они позволили младшим нави разбираться между собой, а сами покатились по песку, слившись в причудливый клубок из тел, который остановился только тогда, когда оба были по животы в воде. Мокрые, липкие и злые, подростки сражались, как умели. Нетейам использовал приемы небесных людей, которые выучил от отца, и разнообразные хитрые уловки матери. Аонунг в основном атаковал мощным хвостом и ногами, подставляя под удары натренированные океаном руки. Когда стало понятно, что силы равны, нави сделали перерыв на взгляды, полные угрозы, демонстрацию клыков и боевой клич. Понимая, что Нетейам скоро остынет и отступит, Аонунг первым сбил лесного нави с ног и воспользовался своим шансом изучить его. Он трогал везде, докуда доставал: разбитые красные губы, округлые синие плечи, тонкую шею, скрытую широким чокером, разрисованную природой грудь, узкую талию, крепкие бедра. Ныряльщик чувствовал себя неправильно и знал, что поступает плохо: юноша не давал ему разрешения на интимные прикосновения, но интерес, появившийся еще в первую встречу, был сильнее ритуалов ухаживания. В конце концов, Аонунг слишком сильно отвлекся, и Нетайам взял вверх, победно рыча, сдавливая его дыхание локтем у горла и коленом у живота. Рифовый нави покорно поджал уши и закрыл глаза, признавая свое поражение и подчиняясь чужой воле.***
Эта тренировка была больше похожа на ребяческий заплыв, чем отработку навыков ныряния и управления морским зверем. Но Аонунг не возражал. Никогда прежде он не видел Нетейама таким свободным. В сердце теплилась вера, что причиной этому был он, а не хорошая погода после хмурых дней. В конце обучения они устало плавали на спинах, отдаваясь морскому течению. Аонунг отвлекал Нетейама разговорами и контролировал их движение, чтобы не быть унесенными далеко за пределы рифа. Параллельно он любовался уникальным мерцанием меток на лице и теле лесного нави: они ослепительно ярко выделялись на фоне темно-синей кожи, делая юношу похожим на звезду в небе. — Я могу- — Ты знаешь- Аонунг быстро нырнул и вынырнул, в надежде погубить неловкость глубоко в воде. Они перебили друг друга, и сын вождя боялся, что разговор не завяжется. Но Нетейам лишь легко отсмеялся, демонстрируя мягкие пухлые щеки, которые невозможно было рассмотреть на обычно бесстрастном лице юного воина. — Да? — Сегодня я ни разу не скучал по дому. — Неожиданно признался Нетейам, заглядывая другу в глаза. — Поэтому я думаю, что этот день особенный. Аонунгу было трудно его понять. Он никогда не покидал свой дом навсегда, как это отважилась сделать семья Джейка Салли. Самое долгое его отсутствие произошло, когда он наловчился исследовать туннели в рифах. Несколько лунных циклов его невозможно было вытащить из воды. Только приказ вождя клана Меткайина вернул нави домой. — Я не знаю, что сказать. — Виновато отозвался Аонунг. — В вопросах поддержки Тсирея разбирается намного лучше меня. — Но я делюсь этим не с ней, — Нетейам подплыл ближе, — а с тобой. Аоунгу стало так страшно, как никогда раньше не было. Он вдруг осознал, что не будет больше времени, настолько подходящего для признания. Но заставить его говорить не смогла бы даже самая прекрасная песня его духовного брата. После вечности он хрипло прошептал: — Нетейам, — рифовый нави отчаянно схватил лесного друга за плечи, — я тебя вижу. Молодой воин моргнул черными ресницами и растерянно дернул одним ухом. Он наклонил голову влево и внимательно присмотрелся к неуверенному лицу ныряльщика. — Я не вру! — горячо заявил Аонунг, отважно перемещая руки на затылок лесного нави. Он притянул его еще ближе. — Это не шутка, правда… Я знаю, что сделал много плохого, но все изменилось. — Аонунг. — Нетейам перехватил массивные конечности рифового друга. — Я тоже... Я вижу тебя. Их пальцы переплелись. Аонунг забыл, как дышать.***
Лесной нави убегал от рифового. Со стороны могло показаться, что сын Тоновари устроил погоню, от которой первый сын Торук Макто был вынужден спасаться бегством. Но на самом деле, это была немного неумелая, но довольная азартная форма ухаживания. Если бы Нетейам не поддавался, Аонунг никогда бы не смог нагнать его. Земля — стихия Нетейама, выросшего в опасных лесах и горах Пандоры. Его гигантские прыжки и врождённая скорость не уступали достоинствам яростного палулукана. Однако Нетейам не боролся за первенство. Он хотел, чтобы его догнали. После признания нави чуть не повязались прямо в воде, окруженные небом, океаном и сонной деревней Аваатлу. Но Аонунг настоял на том, чтобы поддаться глубоко в тропические джунгли. Там было место, которое, как он считал, должно понравиться нави из клана Оматикайя. Не высказывая сопротивления, Нетейам последовал за возлюбленным. Совсем скоро они оказались на дне джунглей: высокая трава, заросли голубого пузырчатого полипа и тысячи сверкающих шиммифлай, восседающих на огромном ивовом дереве, чем-то напоминающем Дерево Душ. Его вид отозвался болью в груди Нетейама. — Это была плохая идея? — осторожно уточнил слегка запыхавшийся Аонунг. — Нет, — пробираясь ближе к горящим ветвям, что распростерлись на влажной земле, Нетейам приглашающе обернулся. — Ты идешь? Рифовый нави громко выдохнул и последовал за юношей. Он чувствовал потребность в объяснениях, поэтому весь путь говорил: «Я обещаю, завтра мы направимся к Эйве и сделаем все официально» «Я просто подумал, что тебе будет комфортнее в джунглях, чем в океане» «Если ты хочешь, я пойду к твоему отцу и попрошу-» — Аонунг, хватит! — Нетейам недовольно зашипел. — Ты так спешил сюда, чтобы продолжать болтать? Аонунг окаменел, нервно замотав хвостом-плавником. Будто в священном трансе он наблюдал, как Нетейам предстает перед ним: снимает чокер с шеи, отбрасывает пояс для орудий, развязывает набедренную повязку и опускается в высокую траву. — В чем дело? — мягко уточнил лесной нави. — Я не знал, что ты такой робкий. Куда делся твой дерзкий характер? Аонунг издал непонятный звук и опустился рядом с возлюбленным. Ныряльщик испытывал столько новых чувств: он не знал, что говорить, где трогать и когда делать связь. — Я вижу тебя. — Напомнил Нетейам, ловко забираясь к рифовому нави на колени. — Я вижу. Аонунг ответил поцелуем в подвижную шею. Он вдохнул соленый запах синей кожи и заурчал. Нетейам легко усмехнулся этому звуку, развязывая узлы на чужой набедренной повязке. — Ты такой красивый. — Честно признался Аонунг. — Мой Нетейам. Лесной принц. — Тогда ты... морской принц? — игриво улыбаясь, Нетейам вплел пальцы в кудрявые волосы и потерся носом о нос Аонунга. — Нет, мне такое совсем не идет. — Протест вышел слабым, зато толчок сильным, и вот Нетейам оказался на спине, всем телом ощущая немалый вес партнера. — Ты тоже очень красив, — преданно ответил лесной нави. — Особенно, когда улыбаешься. Ныряльщик поджал уши, одобряя комплимент. Чем дольше он смотрел на Нетейама, тем отчетливее чувствовал, как его зрачки расширяются естественным образом. И как нижняя часть живота горит возбуждением. Наконец, он собрался с духом и поддался вперед, накрывая бледные губы возлюбленного своими. Это было похоже на метание копья: тело напряглось и неконтролируемо задрожало, будто в приступе ярости. Аонунг ощутил, как Нетейам осторожно поддается прикосновению. Лесной нави невесомо погладил его за острыми ушами и обвил тонким хвостом мощный задний плавник. Ныряльщик раскатисто заклокотал, когда их шершавые языки встретились во влажном противостоянии. Ему захотелось кусаться до разноцветных пятен под веками. Нетейам, будто предчувствуя эмоциональный срыв Аонунга, отстранился и зашептал: — Тише, притормози. Аонунг не послушался: поддался инстинкту и прокусил шейную ветвь, демонстративно слизнул капли крови на острых клыках. Нетейам неодобрительно зашипел, но не остановил возлюбленного. Вместо этого юный воин предупреждающе натянул длинную косу Аонунга на кулак. Рифовый нави спешно извинился и продолжил зацеловывать синюю гладкую кожу. Аонунг видел, что юноша побаивается его настойчивого желания, поэтому успокаивающе облизнул внутреннюю часть бедра и потерся носом о мягкий живот, вновь вызывая у Нетейама тихий смех. Почувствовав давление на затылке, рифовый нави подтянулся на руках, устраивая бедра между длинных ног, и серьезно заглянул в желтые глаза. — Что такое? У Аонунга сбилось дыхание и раскраснелось лицо: яркий оттенок неприлично красиво лег на морской узор. Лесной нави дал себе секунду насладиться тем многим, что Аонунг позволял ему рассмотреть. А потом молча дернул возлюбленного за волосы, второй рукой доставая длинную косу из-под своей спины. Аонунг моментально понял намек. Он помог Нетейаму установить связь: нервные волокна с охотой оголились и задвигались навстречу друг другу. Когда тсахэйлу сделало их парой, чистые ощущения не оставили места для сомнений. Аонунг доверился тому, что давал ему Нетейам: обоюдный трепет, быстрый ритм сердец, искреннее счастье, легкий страх и колючее нетерпение. Нетейам наблюдал, как Аонунг увлекается погружением в их контакт, и шлепнул его по лбу, чтобы вернуть в реальность. Ныряльщик открыл голубые глаза и ответил псевдоударом. Смеясь и целуюсь, юноши упали в дикие заросли тропических джунглей. Они плавно раскачивались на траве, словно на волнах, прежде чем достигли удовольствия в объятиях друг друга. Теперь они были повязаны на долгие годы счастливой жизни в паре.