***
— Юль, ты моя семья. Никого, кроме тебя, у меня не осталось. Я всегда буду на твоей стороне, слышишь? Глеб обхватил своими руками лицо дочери. Юля заулыбалась какой-то странной улыбкой, а затем медленно подняла средний палец и остановила этот жест прямо перед лицом отца. — Да пошёл ты, манипулятор. Я тебе ничего не скажу.***
— Я уже устал постоянно бегать за тобой и выгребать! Причём вместо благодарности ты только и делаешь, что посылаешь меня на хуй! — последнее слово эхом разнеслось по стенам подъезда. — Потому что ты мудак, папа. Мне не нужна твоя помощь, я и сама могу решить свои проблемы, понял?! — не разрывая визуального контакта кричала в ответ дочь. — Без вопросов, — Глеб поднял руки вверх и спустился вниз по лестнице, давая понять, что больше вмешиваться в её жизнь не будет.***
— Ну что, Юлия Глебовна, готовьтесь. — К чему? — шёпотом спросила девушка. Мужчина в погонах едко улыбнулся. — К очень интересным процедурам. — Может, договоримся как-то? — сквозь слёзы попросила она. — С такой дозой с тобой никто не договорится, малыш. Полицейский потряс перед её лицом пакетиком с запрещёнными препаратами. — А у меня папа… Тоже в органах работает… Можно ему позвонить? — Хах, ну попробуй. Полицейский поставил на стол старый телефон времён Советского Союза. Девушка по памяти набрала номер. Пошли гудки…***
— Регин, кто там? — лёжа в постели спросил Глеб, услышав знакомую мелодию. — Сейчас посмотрю. Девушка в шёлковом халате спускалась на первый этаж и остановилась около трезвонящего старого телефона. На экране была надпись «Юленька». — Дочка! — крикнула Регина. — Принести? — Не, не надо. Пусть сама разгребает, она у меня теперь взрослая. Девушка пожала плечами и пошла к холодильнику. — Как хочешь. Тогда сейчас я водички попью и перейдём ко второму раунду. Глеб устало засмеялся.***
— Ну и где твой супер-папа? — с усмешкой спросил мент. — Он не отвечает… — Какая жалость! — мужчина вырвал трубку у неё из рук. — Всё, хватит тянуть время! Отправляйся пока в обезьянник. Юля снова тихо заплакала.***
— Глеб, — в проходе появилась Катя. — Кать, давай потом поговорим, голова раскалывается жутко, — Барнашов допивал уже третий стакан с кофе за утро. — Не думаю, что это может подождать, — девушка положила ему на стол какую-то бумажку. — Ну что там опять?! Какой-то отморозок придушил голубя и съел его напополам с собакой? — Глеб пробежался глазами по документу. — Твою мать… Катя обеспокоенно кивнула.***
— Барнашова, на выход! — мент открыл дверь обезьянника и жестом пригласил девушку к выходу. — На суд? — убитым голосом спросила Юля. Мужчина вначале вытаращил глаза, а потом усмехнулся. — На улицу! — мгновенно переключился на строгий тон полицейский. Девушка замерла в проходе. — Быстро давай! Пока я не передумал.***
На улице стояла тёплая весенняя погода, ярко светило апрельское солнце. Юля выскочила на свежий воздух и зажмурилась от резкого света в лицо. Спустившись со ступенек, она разглядела в лучах солнечного света отца. — Папа? Что ты здесь делаешь? — Как обычно, тебя из какой-то задницы вытаскиваю. — Я же тебя просила… — Просила дать возможность проникнуться тюремной романтикой? — Я бы и сама справилась! — Да, лет так через 10. Верю, пошли домой, — Глеб засунул руки в карманы плаща и повернулся к воротам. — Я не пойду, — спокойно ответила Юля. Барнашов удивлённо развернулся. — А вот сейчас интересно… На каких основаниях? — Я не хочу с тобой жить, понял?! Ты меня уже заебал со своим контролем! — А ничего, что я тебя только что из тюрьмы вытащил?! Ты даже не представляешь, чего мне это стоило! — Похуй. Лучше бы там сгнила, чем под одной крышей с тобой! Юля показала отцу фак и рванула куда-то в сторону. Глеб лишь посмотрел ей вслед. Мысли в его голове не складывались в общую картинку. — Что я, блять, делаю не так? — вслух задал себе вопрос он. В голове мужчины стали прокручиваться воспоминания, связанные с детством его дочки. Тогда она была совсем другой: Глебу было достаточно сказать ей какую-нибудь легкомысленную ерунду, как та моментально заливалась звонким хохотом. Сейчас же её словно подменили. Барнашов и не заметил, как по его щеке скатилась одинокая слеза. Он вытер её и пристально посмотрел на ладонь. Сложно даже вспомнить, в каком году Глеб последний раз видел свои слёзы, ведь с такой жизнью и стажем работы в убойном отделе психика костенеет окончательно. Мужчина ещё некоторое время постоял, глядя куда-то на горизонт, а затем привычно засунув руки в карманы распахнутого плаща и опустив голову, поплёлся домой, где его теперь никто не ждёт.