Арсений учится считать

Все звуки резко обрываются. В комнате блаженная тишина, только где-то глубоко внутри собственной головы Арсений слышит частое биение своего сердца. Уши заложены, он не чувствует ног, словно тело заканчивается где-то в области поясницы. Глаза распахнуты, позолоченный орнамент на потолке сливается в одно большое нечто. Арсений моргает, изображение становится чётче, вниз из уголков глаз бегут слёзы. Он пытается вдохнуть глубже, насколько это только возможно, напрягает грудные мышцы и наконец-то возвращается в реальность. Слышит теперь уже не только своё шумное дыхание, чувствует острые позвонки под пальцами, ведь до сих пор не разомкнул объятия. Ноги тоже вернулись, они на месте, бёдра обхватывают чужое тело, несмотря на то, что мышцы уже затекли. И пусть. Пусть остаются в таком вот положении навсегда. — Ты так сжимаешь, — горячее дыхание Антона касается щеки. — Не могу выйти. Всё он может, просто тоже не хочет. Арсений специально сильнее напрягает мышцы промежности, только бы Антон подольше оставался внутри. Ещё немножечко, хотя бы на минуту. На час. Или на целую ночь. Это залог того, что Антон не уйдёт. Тело, уставшее и непослушное, так плохо справляется со своей задачей, что Арсений не скрывает разочарованного вздоха. Внутри пусто, семя вытекает из разработанного отверстия на дорогущие простыни. — Как же ты красив, — Антон выпрямляется, лишая Арсения счастья умереть от нехватки воздуха под чужим весом. — Давай ещё. Арсений не узнает собственный голос. Его тело готово кричать, что нет, ресурсов на сегодня уже не осталось, но чёртово сердце так не хочет, чтобы всё заканчивалось. Хотя оно заканчивается каждый раз, не спрашивая о желаниях и причинах. А желал Арсений всего. Не только плотских утех, но и простого контакта. И причины на то у него тоже были довольно простые. Он же человек. Антону позволено всё. Даже смотреть вот так после секса, приподняв ноги Арсения для лучшего вида. Кому же не понравится наблюдать за символом принадлежности и покорности омеги, благодушно принимающего в себя узел, а затем и сперму альфы. Вот и Антон наблюдал, в процессе нежно поглаживая внутреннюю поверхность бедра Арсения и доводя его до исступления каждым своим жестом. — Думаю, на сегодня хватит, — Антон оставляет нежный поцелуй на острой коленке и опускает ноги омеги на кровать. — Ты весь дрожишь. И второй узел за ночь вне течки — это слишком. Арсений резко не соглашается. В своей голове. В реальности получается лишь немного приподнять голову, чтобы взглянуть на своё тело. Мышцы и правда подводят, никак не могут расслабиться, ноги предательски дрожат, и Антон мягко проводит по ним ладонями. Он знает, Арсения скоро отпустит. — Можно не прямо сейчас. Я быстро восстанавливаюсь, — надо зацепиться за любую возможность удержать Антона возле себя. — Нет, — строгий тон альфы, аргументов против больше не может быть. — Ты уже в последний раз кончил насухую. Я побоялся, что потеряешь сознание. Арсений разочарованно вздыхает. Он потерялся во времени, сколько они с Антоном занимались любовью, но предполагал, что большая часть ночи всё ещё впереди. Антон заботливый. Сейчас он оботрёт его тело тёплой водой, смоет следы спермы с живота и ягодиц, сладко поцелует, возможно, даже несколько раз, а потом уйдёт. В свою спальню. Или же к Ней. Арсений довольствовался вторым и на данный момент последним местом. Такой расклад его не устраивал, но то, что своё последнее место он никому не отдаст, Арсений осознал после первой брачной ночи. До неё у них с Антоном тоже было немало совместных ночей, но именно та стала точкой невозврата. Никакого третьего омегу он не потерпит, пусть даже сам потеряет при этом возможность получить чуть больше привилегий и старшее звание. Лучше быть последним, чем делить Антона с кем-то ещё. Раз в два дня — их стабильное расписание. С Ней Антон проводит две ночи. Она главная. Она была первой. Антон много работает, он большой человек, и Арсений бы соврал, сказав, что при знакомстве не обратил внимания на его дорогой костюм и брендовые часы. И что не испытал удовлетворения, когда именно на его танцы на празднике был устремлён острый взгляд внимательных зелёных глаз. Отец тоже не смог скрыть того, настолько он впечатлён, когда именно Антон пришёл просить руки его сына. Не такой уж выгодной и далеко не девственной партии. Но Арсений ничего не скрывал. Ещё тогда, на празднике в честь рождения сына-альфы друга Антона и семьи Арсения, они случайно встретились в одном из многочисленных коридоров дома, после проведя за разговором более двух часов. Потом Арсений танцевал, а Антон смотрел. В следующую неслучайную встречу Арсений стоял на коленях. Антон позволил только минет, видимо, уже тогда размышляя о том, что пора бы взять второго омегу, тем более если искра между ними вдруг разгорелась так ярко. Но даже он со всеми традициями и ненужными формальностями не дотерпел до главного, овладев ничуть не сопротивляющимся Арсением за несколько месяцев до свадьбы. Арсений витал в облаках. Ничего плохого в том, чтобы быть вторым, не было. Этому правилу обучали с детства. Для счастья было вполне достаточно того, что Антон красивый, богатый, очень заботливый и аккуратный в постели. А ещё он так смотрит на Арсения. Наверно, это Арсения и погубило. Сложно принять то, что этот взгляд приходится делить с кем-то ещё. Как Антон смотрит на Неё, Арсений не знал. Омеги старались не пересекаться, обходя друг друга стороной в огромном доме и молчаливо стоя плечо к плечу на праздниках и важных приёмах. Ни о какой дружбе речи не шло, только негласное принятие. И взаимный холод, который ощущался даже при полном молчании. *** Арсений ждёт. Он видел, как машина подъехала к дому, слышал голос Антона в большом зале. Сегодня его ночь, полтора часа из которых Арсений уже потерял. Он злится и нервно перебирает цепочку на наряде, который надел специально для такого случая. Тонкие серебряные цепи переплетаются в различные узоры на обнажённом теле. В этом Арсений чувствовал себя сексуальным, желанным. И он знал, что Антон не останется равнодушным. Если явится. Он накидывает на себя халат и уже ни на что не рассчитывает. Пытается принять вот эту мысль, обиженно хмурясь и сжимая губы в тонкую полоску. Он ждал этого времени суток весь день, это его законное время с Антоном. Мысли горькие и неприятные, отвлечься на что-то другое не получается, каждый шорох за дверью рождает искру надежды, которую тут же тушит острое разочарование. Снова тишина. На пороге никого нет. Арсений скрючивается на кровати, закрывая голые ноги пёстрым покрывалом, и уже не ждёт. Но свой наряд из цепей не снимает, хотя тот неприятно ощущается на напряжённом теле. Антон появляется в комнате за полночь. Даже если бы Арсений захотел уснуть, ничего бы не вышло. — Прости, — нотки раскаяния в голосе альфы. И без их наличия Арсений соскочил бы с кровати. Он должен встретить супруга. Обида, которую он успел нарисовать в своей голове, оказывается менее яркой, чем всё остальное, что привносит Антон своим появлением. Арсений просто рад его видеть. Несмотря ни на что. — Дела, ты же знаешь, — продолжает Антон, когда омега подходит ближе, позволяя рукам мужа сразу же обвить талию. — Всё заходит дальше, чем я мог представить. — Я рад за тебя, — слова искренние, Арсений обхватывает лицо Антона двумя руками, смотрит снизу вверх, отмечая, насколько уставшим тот выглядит. Он рад, что дела идут в гору. Бизнес Антона растёт, приносит достаточно денег их дому и много благ самому Арсению. Он может не отказывать себе ни в чём, любые желания за счёт Антона. И Арсений будет просить и желать много, чтобы на третьего омегу у Антона средств не хватило никогда. Даже с условием захвата европейского континента. — Да, я тоже рад, что всё получилось, — на уставшем лице сложно разглядеть эту самую радость, но Арсений предполагает, что удачи на работе других эмоций вызывать и не могут. — Но не рад, что опоздал к тебе. — Ты не опоздал, — спешит с ответом Арсений, словно не он только что лежал и обижался на альфу, – всё хорошо. Поцелуй мягкий и неторопливый, хотя обычно любое их взаимодействие начинается вот так. Огонь разгорается постепенно, из осторожных ласк, словно касания происходят впервые. Сначала только губы, потом язык во рту, следом подключаются руки. Арсений запускает пальцы в отросшие кудри, Антон одновременно с этим опускает сцепленные за спиной руки ниже, надавливая на поясницу и заставляя Арсения усилить прогиб, чтобы плотнее прижаться к своему супругу. — Я помню, что ты хотел. С изумрудом и из белого золота. Как только появится свободная минута, я сразу куплю, — обещает Антон, похоже, сегодня появившись в комнате Арсения с пустыми руками. — Тогда и я станцую для тебя как-нибудь в другой раз, — ехидно замечает Арсений и развязывает пояс халата, давая Антону время рассмотреть, что же скрывается под ним. Явись Антон вовремя, Арсений бы станцевал. Не отсутствие дорогого кольца служило причиной отказа, хотя альфе было необязательно знать такие детали. Просто Арсений и сам уже не хотел терять время. Его член стоял и больше не был ничем прикрыт, украшение из цепей покрывало только верхнюю половину тела. Но Антон точно его оценил. Дыхание потяжелело, подушечка большого пальца прошлась по цепи, зацепляя тут же затвердевший сосок, и Арсений не сдержал стона. Каждое прикосновение Антона отзывается в нём вот так. Наверно, расписание встреч в какой-то степени даже сильнее разжигало этот огонь. Ещё бы в перерывах Антон не ложился в постель с кем-то другим. Думы об этом прерываются, когда Антон трёт цепью второй сосок, эти ощущения в совокупности с нежностью, с которой Антон его касается, перерастают в невозможное желание. Между ног становится знакомо мокро, Арсений чуть сжимает и расслабляет ягодицы, позволяя телу полноценно потечь. Не просто так, для Антона. Наверно, до танцев бы в любом случае не дошло. Антон полностью одет, на нём один из многочисленных деловых костюмов, и он позволяет себе разве что расстегнуть пиджак, когда устраивается в мягком кресле напротив кровати. Он знает, что уже поздно, а Арсений всегда готов к быстрому сексу, но никак не может опустить вот эту часть предварительных ласк. Часть, в которой он просто любуется чужим телом, и Арсений под этим взглядом плавится не меньше, чем от горячих прикосновений. Антон аккуратно разворачивает его, чтобы рассмотреть не только спереди, но и сзади. Арсений негласно соглашается и даже опускает голову чуть вниз, с первым альфой в своей жизни выражая такую покорность. Похоже, Антон замечает смазку, раз его рука сразу же ложится именно туда. Он собирает влагу кончиками пальцев, размазывая по ягодицам и задней поверхности бёдер, пока Арсений сам не заводит руки назад и не раскрывает себя. Звуки, которые издает Антон, рождают не только новые капли смазки, но и хитрую ухмылку. Арсений знает, что он хорош, что его хотят и сделают всё, чтобы желание было взаимным. – Всего два дня. Как же тебе это удается? – Антон ведёт беседу сам с собой, потому что Арсений не способен складывать звуки в слова, он только глухо стонет, когда в узкое отверстие входят сразу два пальца. – Будто я и не видел тебя растянутым на своём узле. Высшая мера похвалы от альфы. Арсений старается стоять ровно, пока Антон играет с его телом. Пальцы ощущаются глубоко, наверняка входя по самые костяшки. Арсений задерживает дыхание, удерживая ягодицы раскрытыми, и позволяет Антону делать со своим телом всё, что альфе заблагорассудится. Он доверяет абсолютно. Ему хорошо от умелых движений внутри, и он почти не вздрагивает, когда Антон подключает к делу язык. Щекочет самым кончиком растянутые вокруг пальцев мышцы, что устоять на месте Арсению становится всё сложнее. Он плохо контролирует своё тело, которое само подставляется под ласки. Ноги разъезжаются в стороны, корпус наклоняется вперёд, прогибаясь в пояснице. Лучший вид для Антона, лучший доступ для его языка. Арсений же смотрит на свой член. Крупная капля смазки скапливается на головке, от возбуждения у него стоит так крепко, что ствол в таком положении почти касается живота. Антон вынимает пальцы, тут же зализывая не успевший закрыться вход, и вставляет их обратно, увеличивая амплитуду и силу толчков. Арсений стонет, раскрываясь сильнее, мышцы напрягаются, предвещая скорый оргазм, но всё заканчивается так же резко, как началось. Он пытается отдышаться, в голове вакуум, удержаться на ногах получается только благодаря Антону, который поднимается с кресла и прижимает Арсения к себе со спины. Он всё ещё полностью одет, любая ткань кажется грубой и неуместной сейчас, но сказать об этом Арсений не может. Его голову поворачивают, чтобы можно было поцеловаться, и удерживают в таком положении так, что становится почти больно. Во рту появляется вкус собственной смазки, поцелуй горячий и влажный. Антон ведёт, не скрывая того, что заведён не меньше омеги. Поцелуй прерывается, рука, фиксирующая голову, пропадает, позволяя Арсению отдышаться и сделать пару вдохов. Он чувствует, как Антон за его спиной расстёгивает ремень, потом ширинку на брюках, и не сдерживает стон предвкушения. Он знает, что сейчас будет. Член входит туго, Арсений расслабляется и играет мышцами, чтобы принять в себя всю длину. Разница в росте идеальная для секса стоя. Антон расставляет ноги, занимая устойчивую позицию, в то время как Арсений просто выпячивает зад, насаживаясь на член до основания. До кровати чуть больше метра, там удобно и больший простор для манёвров, но Арсений знает, что до неё дело ещё дойдёт. Он не ждёт, когда Антон начнёт двигаться, виляет бёдрами сам, стимулируя себя внутри и горячо сжимая мышцами член альфы. — Кончи, — не просьба, приказ, Арсений помнил этот тон ещё с тех пор, когда они занимались сексом вне замужества и рисковали быть раскрытыми. — Давай. Как ты умеешь. Значит, без рук. Арсений так умел, если очень хорошо простимулировать задницу. Сейчас он сам себе хозяин, Антон только крепко удерживает за талию, помогая устоять вертикально. Арсений хнычет и начинает двигаться, крутит бёдрами, принимает член до самого конца и двигается вверх-вниз. Это всё хорошо, но ещё лучше становится, когда Антон ловит движения, начиная двигаться в унисон. Сразу же становится быстрее, резче, острее. Арсений стонет, на одном из толчков сперма выстреливает из его члена, продолжая вытекать всё то время, пока Антон не заканчивает движения. Член альфы всё так же тверд и после оргазма внутри ощущается особенно чувствительно, но Антон спешит выйти, срывая с губ Арсения недовольный стон. — Нет! — Голос хриплый, но слишком уж уверенный для его посторгазменного состояния. — Ты не кончил. — Кончу, не беспокойся за меня, — Арсений даже спиной чувствует его улыбку, поэтому расслаблено выдыхает и трётся задницей об Антона, пачкая смазкой так и не удостоенные того, чтобы их сняли, брюки. — Иди на кровать. Хотя, стой. Арсений стоит-то только благодаря рукам Антона. Он легко покачивается, когда одна рука пропадает, чтобы расстегнуть несколько застёжек на сексуальном наряде. Он больше не нужен, у альфы и так стоит. Антон скидывает на пол ненужный атрибут, проводит руками вдоль груди Арсения, специально задевая твёрдые соски, и отпускает его на кровать. Два широких шага, и Арсений на мягком покрывале, ползёт к изголовью кровати на четвереньках и переворачивается к Антону лицом, устраиваясь полулёжа на горе мягких подушек. Он наблюдает, как Антон раздевается. Член торчит из ширинки и влажно блестит в свете ламп. Арсений облизывает губы и раздвигает ноги чуть шире, демонстрируя принимающую позицию. Раздевается Антон медленно, неторопливо вытаскивая каждую пуговицу из петель, встряхивает рубашку, прежде чем повесить на спинку кресла, а потом делает то же самое с пиджаком. Когда дело доходит до белья, из Арсения снова вытекает смазка. Он ещё не восстановился после первого оргазма, но уже хочет. Хочет почувствовать Антона всем своим телом, а ещё целовать его в губы, пока рот снова не будет занят исключительно стонами. Обнажённый Антон укладывается между его ног, и Арсений тут же вскидывает бёдра вверх, предлагая себя чужому члену. Почему-то альфа не спешит, целует, исследует горячее тело руками, хотя стадию предварительных ласк они уже точно прошли. — Давай, я хочу, — шепчет Арсений, запрокинув голову, пока его шею покрывают влажными поцелуями. — Зато продержусь дольше. — Зато я долго не продержусь, — Антон отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. — Оседлаешь меня? Арсений моргает, что свидетельствует о положительном ответе. Антон ловко переворачивается на спину. Для того, чтобы осуществить противоположный манёвр, Арсению приходится научиться заново управлять своим телом. Он перекидывает ногу через Антона и выпрямляется, усаживаясь на чужие бёдра позади торчащего вверх члена. Тот такой большой, в таком положении кажется, что достает Арсению до пупка. Он берёт ствол в руки, ласково гладит, прижимая к низу своего живота, а затем приподнимет бёдра и плавно насаживается. Тело расслаблено после оргазма, смазки достаточно, чтобы продолжать. Не самая популярная позиция в их арсенале, но Арсению очень нравится. Так он видит Антона, может сфокусироваться на его лице, контролировать его удовольствие движениями собственных бёдер. Арсений начинает с круговых движений. Он такое любит, от них он не кончает, но сильнее течёт. Антон тоже, под конец он любит совершать частые неглубокие толчки, но небольшую скачку Арсений устроит чуть позже. Пока он просто наслаждается, смазка скапливается в основании члена Антона, сам его обладатель тяжело дышит и скользит взглядом по телу Арсения, пока они не сталкиваются глаза в глаза. Зрительный контакт не прерывается, Арсений приподнимает бёдра и опускается вниз, с каждым разом увеличивая амплитуду, пока член не выскальзывает полностью и чуть не плюхается Антону на живот. Это веселит, Арсений хихикает и снова ставит ствол вертикально, садится на него и начинает активно двигать бёдрами. К этому моменту он успевает достаточно восстановиться, его собственный член снова стоит, и ради лучшего обзора для Антона он откидывается назад, позволяя разглядеть себя в месте соединения их тел. Представление точно оценили, судя по стону и руке, которая ласкает член и яички. Арсению хорошо, он возвращается в предыдущую позу и уже откровенно стонет, двигая бёдрами быстрее, ведь где-то там поблизости его второй оргазм. Антон подключается, новый резкий толчок выбивает воздух из легких. Арсений больше не удерживается вертикально, падает Антону на грудь и двигается по инерции, в то время как альфа активно включается в игру. Новый оргазм оказывается долгим, Арсений уже кончил, но Антон не сбавляет ритм, пока не доходит до конца сам. Низкий стон и тепло внутри. Антон кончает в него, и одно это осознание способно подвести к черте. Это инстинкт — пытаться сжаться на уже опавшем члене, чтобы продлить момент единения. Арсений делает это снова, лежит и боится пошевелиться, чтобы тот не выскочил раньше времени. Хотя внутри так скользко и мокро от смазки и семени. — Что, ещё раз? — Спрашивает Антон, пародируя самого Арсения. — Нет, — получается сдавленный шёпот, но третий такой оргазм вот прямо сейчас, и он рискует покинуть своё тело. Может, через минут пятнадцать. Или лучше полчаса. Они не шевелятся, только прижимаются ближе друг к другу и постепенно восстанавливают дыхание. Арсению хорошо. Он ждал, он получил, и он надеется, что сегодня ещё найдётся место третьему разу. Может, чуть позже. Или ближе к утру, если повезёт, и Антон задремлет в его объятьях. Первое же неловкое движение, и член выскальзывает из Арсения, заставляя того недовольно свести брови. Антон поворачивает их обоих на бок, переплетает ноги и тянется за краем покрывала. Хватает только на то, чтобы прикрыть ноги и зад Арсения, но шевелиться, чтобы достать покрывало полностью и лечь поудобнее, никто из них не собирается. — В следующий раз можешь предупредить, если будешь так задерживаться? — Сейчас хорошо, но Арсений ещё не забыл то чувство тревоги, которое предшествовало встрече. — Мне кажется, мы без этой свадьбы виделись и занимались любовью чаще, чем делаем это сейчас. Антон смотрит виновато, хотя в какой-то момент Арсению показалось, что он вообще не вправе просить о таком. Придёт, когда посчитает нужным. — Постараюсь, — отвечает Антон, — не задерживаться. Но если задержусь, обещаю предупредить. Просто столько всего навалилось… Он устало закрывает глаза, жмётся к Арсению сильнее, и все претензии отпадают сами собой. Инстинкты берут верх и над омегой, он заботливо гладит по волосам, обнимает чуть крепче, оставляет поцелуй на кончике носа. Он хотел бы помочь, но формальности делают его бесполезным. — Но ты ведь именно к этому так упорно шёл. Здесь ты достиг своего потолка, нужно двигаться дальше. Там в два раза больше прибыли… — В десять, – уточняет Антон, и Арсений удивлённо присвистывает. — В Европе у нас практически нет конкурентов. Но чтобы начать, придётся выложить больше, чем мы планировали изначально. Переговоры идут третий день, пришлось даже ночевать в офисе. Я пытался… — Ты ночевал в офисе? — Деловые штучки Арсений точно не поймёт, но вот эта информация ему нравится. Антон кивает, и продолжает говорить про открытие сразу несколько филиалов, как расцениваются риски, высчитывается потенциальная прибыль. Арсений внимательно слушает, кивает, даже приподнимается и достает из-под себя покрывало, чтобы удобно укрыть и себя, и Антона. А сам думает только о том, что с Ней в последние дни его супруг точно не спал. *** Зато в следующий раз Антон перекрывает своё опоздание и делает это не только с помощью обещанного кольца. Они даже поужинали вместе, правда, все втроём, под аккомпанемент звона посуды и неловкого молчания. Арсений ненавидел вот так, но и высказывать свои противоречия не смел никогда, чтобы лишний раз эти двое не оказались наедине. Но сегодня его ночь, поэтому Арсений напряжён чуть менее чем обычно. И Антон не даёт поводов в себе усомниться, ловит сразу после ужина, предлагая прогуляться по саду, и не задерживается после прогулки, появляясь на пороге спальни Арсения задолго до отбоя. — Сегодня я бы мог станцевать, — предлагает Арсений, разглядывая новое украшение на безымянном пальце. — Но ты сломал замок на той моей сексуальной штучке. Антон смеётся. Он сидит на кровати Арсения, вытянув обе ноги, и разглядывает обложку книги, которую тот сейчас читает. Космическая фантастика, надо же. Но у Арсения были свои связи, библиотеки для омег с любовными романами, кулинарными книгами и пособиями по воспитанию детей в список его интересов не входили. — Давай сегодня без танцев, — Антон убирает книгу на место, и как же непривычно видеть его в этой постели полностью одетым. — Что ты обычно делаешь в это время? — Принимаю ванну, — вопрос даже не на засыпку, расписание Арсения довольно скучное и однообразное. — Отлично. Давай. У Арсения есть несколько вопросов, но он их не задаёт. Слуга приходит в обычное время, готовит ванную для принятия водных процедур, и всё как будто так, как оно бывает обычно. Похоже, разницу видит только Арсений, у которого в животе завязывается узел от осознания, что Антон проводит с ним вечер. Наверно, свои плоды дали слова о том, что до свадьбы у них было всего больше. Больше секса, больше разговоров по душам. Сейчас Арсений делится тем, что у него ничего не получается в вязании. Да он и не старается, это вообще не его, но коротать время за каким-то занятием необходимо. — Там готово, — Арсений повторяет фразу слуги, которую до этого оба проигнорировали. — Ты будешь ждать меня здесь? Антон молчит и встаёт с кровати первым. На лице Арсения довольная улыбка, и даже на подаренное дорогое кольцо он не отреагировал вот так. В ванной душно, пахнет любимыми ароматическими маслами Арсения и слегка приглушён свет. Это островок расслабления, каждый вечер Арсений пытается забыться, погружаясь в заполненную горячей водой и душистой пеной воду. Сейчас воду приходится немного слить, потому что Антон раздевается первым, и даже не нужно задавать ему вопрос о том, что тот планирует делать дальше. Арсения тоже всё устраивает, он шутит про то, что вдвоём они вытеснят из ванны совсем всю воду, но в итоге укладывается на чужую грудь и чувствует себя прекраснее, чем когда-либо в жизни. Антон обнимает, Арсений откидывает голову ему на плечо и расслабленно прикрывает глаза. Так хорошо, что хочется застыть в этом моменте, но именно Антон вдруг прерывает блаженную тишину: — Подписал все бумаги. Можно считать этот вечер достойным завершением сделки. — Правда? — Арсений поворачивается насколько это возможно, чтобы видеть лицо Антона. — И ты весь день молчал? Я до сих пор тебя не поздравил. Антон целует его в щёку. Такого целомудрия в их отношениях уже давно не было. — Ещё сам до конца не переварил эту информацию. Работы предстоит много, — видно, что Антон доволен собой, но ответственность за большое детище полностью на его плечах. — Откроем несколько филиалов. Но у меня нет людей, которым можно доверить руководство. Придётся брать всё в свои руки. По крайней мере, в первое время. Обычно Антон своими рабочими вопросами не делится. Да и не только Антон, сложно представить, чтобы, например, отец Арсения обсуждал с его мамой дела. Или с кем-нибудь ещё из своих омег. — Всё и так в твоих руках, — осторожно замечает Арсений. — Или что ты имеешь в виду? — Мне придётся уехать. Встану на руководство там, — Арсений резко встаёт и поворачивается к Антону лицом, выплёскивая из ванной немало воды. — Здесь всё стабильно, справятся без меня. Но Арсений больше ничего не слышит. Антон не может уехать, пусть даже у этой поездки будет какой-то определённый срок. Не может, потому что Арсений знает, чем это чревато для него самого. Останется за главного в этом доме, какая же невиданная власть для омеги под номером два! Прислуга, которая его до сих пор не принимает, будет покорно выполнять все приказы, он будет решать, что готовить на ужин, какой праздник и когда проводить в этом доме. Арсений это всё ненавидел. — У этой поездки есть временные рамки? — Вместо слов обиды он чудом задаёт вполне логичный вопрос. — Будет виднее, как только наберу стабильную команду и смогу на неё положиться, — отвечает Антон, и от этого ответа фонит явным «нет». — Хорошо, — другого слова, которое способно выразить все мысли Арсения на этот счёт и при этом не выставить его идиотом, не существует. Настроение на самой низкой отметке, и даже на поцелуй Антона Арсений отвечает не сразу. Но когда осознаёт, что своим поведением может сделать только хуже, сам активно лезет вперёд. Вода снова переливается через край, когда они ёрзают в ванной, чтобы удобно повернуться лицом друг к другу. Арсений заканчивает поцелуй первым, тянется за своим флаконом с шампунем и выдавливает на ладонь. Среди всех традиций именно от этой Арсений бы не отказался, тем более такая забота об альфе доставалась омеге не по старшинству, а по желанию. Волосы Антона в такой влажной духоте кудрявятся больше обычного, Арсению даже требуется секунда на размышление, стоит ли покушаться на такую красоту. Но в итоге он всё равно втирает шампунь в волосы, добавляет немного воды и вспенивает, пропуская сквозь пальцы влажные пряди. Это оказывается настолько приятно, что он идёт дальше, водя пенными ладонями по рукам и груди. Антон не сопротивляется, только несколько раз пытается сбить настрой и поцеловать, но Арсений не поддаётся. Он хорош, Антону не найти того, кто будет желать его сильнее. Эту мысль Арсений выжигает в своём подсознании. Даже когда пена смыта и с водными процедурами покончено, ни о чем кроме думать не получается. Антона же забота и ласковые прикосновения возбудили, Арсений показательно оставляет без внимания стоящий член, когда вытирает всё остальное тело белоснежным махровым полотенцем. Он принимает поцелуй, как только они возвращаются в спальню, и, не доходя до кровати, опускается на колени. Лучше Антону не найти. Нет ничего необычного в том, чтобы стоять вот так. Антон зачем-то обернул вокруг бёдер полотенце, которое с лёгкой подачи Арсения тут же оказывается на полу. Член перед глазами твёрдый и чуть загнутый вверх. Арсений разглядывает его и высовывает язык, укладывая на него головку. Он знает, Антон смотрит. Дразнит специально, облизывает самую выступающую часть по кругу, пока на самом кончике не собирается крупная капля предэякулята. Арсений показательно слизывает её, толкаясь кончиком языка в уретру, и резко берет в рот половину ствола. Антон наверху издаёт прекрасные звуки, стимулирующие двигаться дальше. Арсений начинает сосать, что делал уже ни раз. Старательно двигает головой, играет языком с головой, ласкает рукой тяжелые яички. С каждым движением головы он старается всё усерднее, член входит всё глубже, пока Арсений не давится собственной слюной. Она неприятная, густая, хлюпает где-то глубоко в горле, из-за чего звуки получаются не очень эротичными, но он всё равно продолжает. Давится, но сосёт. Слюна течёт по подбородку, уши закладывает, желудок скручивает узлом, но зато кончик носа касается лобка Антона. Он замирает в таком положении, из глаз бегут слёзы, в горле хрипит. Антон гладит его по голове, зачёсывая назад влажные волосы, что-то говорит, но Арсений не слышит. Он тонет в собственной слюне, выпуская член изо рта, и в следующий раз берёт ещё глубже, игнорируя капающие на пол слюни. Он повторяет это ещё и ещё, раз за разом, упираясь носом в лобок, пока горло судорожно сжимается вокруг ствола. Воздуха не хватает, зато проходит первое ощущение, что его сейчас стошнит. Позывы есть, но этого не происходит. Только ещё больше слюны, ещё больше влажного бульканья во рту. — Арс! — Антон резко дергает его за волосы, заставляя отстраниться, и кончает на лицо. — Арс… Арсений, при всем имеющемся антураже, выглядит счастливым. Антон уже давно не кончал, произнося его имя. Он поднимается с колен, только сейчас вновь начиная чувствовать своё тело. Между ног так мокро, что Арсению кажется, будто он сам кончил вместе с Антоном. Вытерев капли спермы с левого века, Арсений равняется с альфой и довольно ухмыляется. Тот выглядит потерянным и удивлённым, да Арсений и сам удивлён, он не думал, что способен на такое. И не помнит, чтобы Антон когда-нибудь так быстро кончал. — Ты… — Антон не находит слов и стирает сперму с чужого лица подушечками больших пальцев. Длинные ресницы склеились иголочками из-за слёз, губы припухли и покраснели, а разводы спермы на щеках и подбородке делали картину неимоверно пошлой. Но главное, Арсений улыбается. Слишком довольно и самоуверенно, но у него есть на это свои причины. Ему понравился эффект, который он произвёл, разве что у всего этого был один нюанс. Сам Арсений не кончил. Он поднимает с пола полотенце, наспех вытирает лицо и забирается на кровать. Антон либо ещё не обретает контроль над своим телом, либо просто чего-то ждёт, но Арсений его не торопит. Просто встаёт на четвереньки, прогибается в спине и заводит руку между ног, сначала просто раскрывая себя, а затем вводя внутрь два пальца. Знает, что Антон смотрит, и начинает неторопливо себя растягивать. Спешить некуда, Антону нужно время, чтобы восстановиться. А Арсений всё равно дождётся, когда им овладеют. Ведь лучше Антону и правда не найти. *** Арсений не любит повторяться, но в следующую их ночь ждёт Антона в точно такой же позе. Когда открывается дверь, он скидывает с себя одеяло и поднимается на четвереньки, призывно выпячивая пятую точку. Белья уже нет, тонкая футболка не прикрывает ничего необходимого для удовольствия альфы. Арсений виляет бёдрами, завлекая, и ничего не говорит. Разговаривать не хочется. — Привет, — зато Антон точно в хорошем расположении духа. — Вот это встреча. Он присаживается на край кровати и целует Арсения в ямочку на пояснице, и от этого действия кожа покрывается мурашками. Они уже здоровались сегодня, даже провели вместе половину дня, но всё это было каким-то пустым и безликим, с глупой субординацией перед остальными обитателями дома и формальными разговорами о том, что на самом деле неважно. Антон мягко гладит обнаженные ягодицы и тянет Арсения на себя, заставляя сменить позу. Тот подчиняется ни сразу, но все-таки делает то, чего от него требуют. Хотя лучше бы сейчас Антон просто овладел, настроения для чего-то другого у Арсения нет. Однако ничего не остаётся, он подчиняется рукам своего супруга и болезненно стонет, когда тот проводит рукой по левому боку. Всего лишь попытка обнять и прижать ближе, которую Арсений не в состоянии оценить. – Ты чего? – Антон тут же отстраняется, его взгляд полон тревоги и непонимания, особенно когда Арсений всё-таки уворачивается из его хватки. – Я сделал больно? Прикосновения обычные. Ответ Арсения твёрдо отрицательный. Больно, но не ты. Это проблема его вчерашнего. И вообще, сам виноват. – Тогда что? – Антон не унимается, лезет к Арсению, который предпринимает слабую попытку оттолкнуть, но инстинкты кричат о том, что скрывать что-то от альфы, чья метка на твоей шее, как минимум очень глупо. А как максимум – это прилюдная порка. – Ничего. Немного обжёгся, – Арсений выдает правду и пытается отстраниться, но Антон очень ловкий, притягивает его к себе за край футболки и полностью оголяет живот и грудь. – Бывает… Кожа покрасневшая и блестящая от мази, которой Арсений сам себя лечит. Показывать такое не хотелось, зрелище мало возбуждающее. Там, где болело особенно сильно, часть кожи отошла от тела, болезненно мокла, и Арсения самого чуть не стошнило, когда он пытался сделать со своим пострадавшим телом хоть что-то. Но правда же, бывает. – Чем ты так? – Кипяток. – Где взял? – На кухне. Антон смотрит внимательно и строго, Арсений же снова пытается прикрыться. Этот диалог не имеет смысла, потому что за каждым новым ответом Арсения последует ещё больше вопросов. И тем дальше он сам себя закопает, ведь итог разговора один – Антон будет злиться из-за того, что не в курсе событий, которые происходят в его доме. Так почему бы не начать злиться прямо сейчас, и не заставлять Арсения разъяснять подробности. – Что ты делал на кухне? – Антон продолжает, и вот тут любой ответ Арсения может резко просесть, потому что всем известно, что на кухне даже ноги его не бывает. Территория, которую он сразу пометил как чужеродную, потому что там очень часто командовала первая омега Антона. – Стоял. Ответ переходит все границы разумного диалога. Антон начинает злиться, Арсений – неловко чувствовать себя рядом с ним без штанов. Правда, могут выпороть. Стоял он. – Пришёл поговорить, – отвечает Арсений на выдохе, хотя именно этот ответ и способен открыть портал в ад. – О чём? – У Антона такой тон, что у Арсения начинает гореть зад от страха, что он и правда может получить за свою выходку. Или от предвкушения? – Почему ты не рассказал Ей про свои рабочие дела? Что вам придётся переехать? – Арсений заканчивает парад нелепых односложных ответов, но задница от этого горит не меньше. – Получается, что рассказал я. Вам что, когда вы наедине, совсем не хватает времени на разговоры? Он ни разу не показывал ревность. Ревновал так сильно, что не спал ночами, когда Антон не с ним, но и не позволял кому-либо другому узнать, как на самом деле его беспокоит эта тема. Слова вылетают прежде, чем Арсений успевает деть куда-то свой обижено-ревнивый тон. Антон спит с Ней, как бы Арсений не изощрялся, этого не изменить. – Ты рассказал? – Антон опускает все обвинения, потому что обвинять его точно не в чем. – Да. – И что она? – Разозлилась. Альфы ненавидят, когда что-то в доме проходит мимо их носа. Особенно, если вопрос касается взаимоотношений между омегами. Арсений знал не понаслышке, страшно подумать, что в такой ситуации сделал бы его отец. – Как произошло вот это? – Касание невесомое и осторожное, Антон трогает здоровую кожу рядом с раздражённой, и Арсений виновато опускает взгляд вниз, разглядывая покрывало. – Случайно. – Арс. – Оступился и не заметил, что на плите стоит кастрюля, – это звучит так нелепо, но больше Арсению сказать нечего. Нечего было лезть. Нечего было заводить этот диалог. Он идиот, раз хотел по-хорошему. Она хозяйка в этом доме, но даже при таких исходных данных выберет остаться рядом с Антоном. Да никто в здравом уме от Антона не откажется. А Арсений не врёт, это правда случайное стечение обстоятельств. Можно просто быть чуть мудрее и догадаться заранее, что этот разговор ни к чему не приведёт. Арсений прекрасно понимает, почему Она разозлилась. И даже словно не обижается на гневно брошенное на прощание, что лучше бы досталось его «красивому лицу». Хотя у Неё в два раза меньше причин для ревности, чем у самого Арсения. — Мы повздорили вчера, — продолжает Арсений, ведь молчать уже нет никакого смысла. — Она не рассказала? Вам бы начать разговаривать во время ваших приватных встреч, а не только… Арсений вовремя успевает прикусить язык. Уж слишком язвительно прозвучало. Он не имеет права обижаться или осуждать Антона за то, что он спит с кем-то ещё. Но он же спит! — Накажешь меня? — Арсений переползает на колени супруга, ластится, не желая из-за этой глупости потерять своё драгоценное время. — Не сейчас, — Антон всё так же строг, но хотя бы не пересаживает Арсения обратно на кровать. — Что было дальше? Ты рассказал. Она разозлилась… — Я оступился… — Арсений ведёт сразу к финалу. — Сам? — Сам, — никто не заставлял его выбирать именно такую неудачную траекторию. — И что ты сказал, помимо того, что мы уезжаем? — Антон не унимается, словно ждёт какое-то волшебное слово, способное завершить этот диалог. — Спроси у Неё! — Теперь очередь Арсения злиться. — Или там не хочется тратить время на болтовню? С ней есть дела поважнее? Он сползает с колен Антона и отходит в противоположный угол комнаты, скрещивая руки на груди в защитном жесте. Это выглядит так нелепо, учитывая, что Арсений без нижнего белья. Антон долго не отвечает, и за это время можно успеть несколько раз обругать себя за слишком резкие слова. Арсений идиот, практически прямым текстом послал Антона к другой. И тот следует совету. Впервые за всё время, как Арсения появился в этом доме, Антон пропускает ночь с ним. И впервые Арсений ложится в постель в своей повседневной ночной рубашке и больше не ждёт. Только подсознание отказывается принимать всё это, и утром он просыпается со странным чувством, что в комнате сильно пахнет альфой, а вторая половина кровати кажется тёплой. *** Через две ночи Арсений не знает, чего ждать. Их будничное общение не изменилось, но всё так же неизвестно, как идёт подготовка к отъезду и с каким именно вариантом развития событий на кухне ознакомила Антона вторая сторона. Арсений видит, как они гуляют по саду, как Антон держит чужую руку, и это срабатывает словно волшебная пилюля. Позволяет вспомнить, кто здесь и кем является. И всё же тело уже успело привыкнуть к такому графику получения ласк. Он пропустил прошлый раз и сегодня потёк заранее, даже несмотря на свои тяжёлые мысли. Если Антон не явится, Арсений сам пойдёт разыскивать его, а потом получит наказание ещё и за то, что разгуливает по дому в неподобающем виде. Арсений надеется, что Антон придёт, но всё равно подпрыгивает на месте от неожиданности, когда это наконец-то происходит. Он не заготовил ни танец раскаяния, ни массажные масла, чтобы ублажить альфу. Им бы для начала поговорить, но Антон не выглядит так, словно хочет болтать. Арсений даже издалека и через слой одежды видит, что у альфы стоит. — Закрываем эту тему и двигаемся дальше, — говорит он, и у Арсения точно нет выбора. — Что мне сделать? — Он быстро встаёт с кровати, точно зная лишь то, что начать следует со снятия своего халата. Повреждённая кожа всё ещё выглядит не очень, но хотя бы уже не доставляет дискомфорта. Арсений развязывает пояс халата, не спеша разводить в стороны, но Антон прекрасно справляется с этим сам. Внимательно разглядывает след от ожога, шумно вдыхает и поднимает взгляд на лицо Арсения. Там нечто нечитаемое, мягкое, что совершенно не сочетается с тоном, которым говорит Антон: — На кровать. Задницей ко мне. Живо. Арсений словно отмирает, скидывает халат на пол и забирается на кровать. Встаёт на четвереньки, прогибается, показывая свою покорность и то, как увлажнилось колечко мышц, хотя омегу ещё и пальцем никто не тронул. Но сейчас тронут, можно даже сразу тремя. Вместо трёх в ход идут все пять. Ладонь Антона звонко и резко опускается на ягодицу. Не ожидая такого, Арсений стонет и пытается отстраниться, но вторая рука удерживает на месте, пока другая наносит удар по второй ягодице. Больно. Арсений прогибается сильнее, упираясь носом в кровать, и ждёт. Третий удар по уже разгорячённой коже ощущается совсем по-другому. Кожа горит, и это ощущение притупляет боль. Зато жар усиливается. Арсений чувствует, как из него вытекает смазка, и просяще мычит, когда Антон берёт паузу. Большие ладони ложатся на ягодицы, гладят, разминают, а потом шлёпают снова и снова, пока не становится слишком, и Арсений не отстраняется и не растягивается на постели безвольной тушей. — Кончил? — Где-то за его спиной вежливо интересуется Антон, в ответ Арсений мычит с отрицательными нотками в голосе. Он был близок, но нет. Хотя на такой эксперимент когда-нибудь в будущем он бы с удовольствием решился. — Отлично, — констатирует Антон и забирается на кровать. Уже абсолютно обнажённый прижимается всем телом к спине Арсения, гладит ласково, пока пристраивает между его ног свой член. Всё, на что способен Арсений — это чуть приподнять бёдра. Проникновение ощутимо, но задница Арсения настолько горит, что он с трудом идентифицирует ощущения. Главное, смазки достаточно, тело быстро адаптируется к члену внутри и начинает получать от этого удовольствие. Вес тела Антона и трение своего члена о ткань покрывала усиливают ощущения, хотя Арсений витал на грани с тех пор, как на его ягодицы обрушились первые ритмичные шлепки. — Если у тебя есть вопросы, — губы Антона касаются уха, и Арсений чётко различает каждое слово. — То задавай их мне, понял? Понял, конечно. С членом в заднице всё становится куда яснее. Похоже, Антону всё рассказали. Какая хорошая, ничего не скрывающая от супруга первая омега. И какой плохой Арсений. Только неизвестно, в проигрыше тот, кто получил наказание, или же наоборот. — Это я решаю, кто и куда поедет, — голос Антона твёрдый, как его член, если у Арсения и были какие-то возражения, то он не смог бы обозначить их даже выразительным стоном. — Не она. Это мило, что ты решил просить позволения у старших, но спрашивать его нужно было у меня. — Возьми меня, — это произнести у Арсения получается довольно чётко. Антон уже его берёт. Член двигается внутри размашисто и быстро, никто не собирается растягивать удовольствие и тормозить оргазм. Ощущения острые, резкие, воздуха не хватает, и давление чужого тела сверху вводит Арсения в состояние легкой асфиксии. — С собой, — он наконец-то договаривает, но смысл разговора утерян. Арсений кончает, прикусывая дорогую ткань покрывала и стискивая член внутри. У Антона не остаётся вариантов, ещё несколько толчков в сжимающееся отверстие, и он выплескивается глубоко внутрь. Выходит почти сразу, не давая сформироваться узлу, и переворачивает Арсения на спину. Тот безволен и согласен на всё, дышит тяжело и смотрит на Антона, ведь даже при всём этом не забыл про вопрос, который задал. — Я не беру никого, кроме тебя, — голос Антона смягчается после оргазма, но всё равно звучит так, что сомнений в его словах возникнуть просто не может. — В том числе и с собой тоже. Арсений моргает. Снова чёртовы слёзы. Он может только кивнуть в ответ, хотя на все его вопросы Антон точно не ответил. Пусть берёт. И с собой, и вообще. *** Арсений испытывает особенную ностальгию, находясь в этих стенах. Надо же, маленькому альфе уже год, а ведь казалось, их знакомство с Антоном в этом доме произошло только вчера. Сейчас Арсений не танцует, он стоит в стороне и наблюдает за тем, как другие веселятся на этом празднике жизни. В основном в центре его внимания дети и незамужние омеги, такие же, каким когда-то был сам Арсений. Сейчас он с теплом вспоминает, как старался тогда для высокого кудрявого альфы. Как сияло всё внутри, когда их взгляды встречались. Арсений любил флиртовать, взгляды альф не были для него чем-то особенным, но Антон тогда сумел сделать больше, чем просто заставить Арсения чувствовать себя привлекательным. Он зажёг искру, благодаря какой Арсений горел до сих пор. Омеги двигаются грациозно и заливисто смеются. На них смотрят. Последние полчаса Арсений не видел Антона, а ведь тот вполне мог сейчас так же мило беседовать с кем-то другим. Так же, как когда-то с самим Арсением. А потом смотреть на объект симпатии, размышляя о том, нужна ли ему омега номер три. Арсений задумчиво сглатывает и переводит взгляд в толпу альф. Все они смотрят на соблазнительные танцы, только один смотрит на Арсения и улыбается, когда его взгляд наконец-то оказывается замечен. Арсений улыбается в ответ и вопросительно приподнимает брови, когда Антон жестом показывает следовать за ним. Эти коридоры, эта скамейка на заднем дворе. Сейчас над ней повесили лампу, год назад они наслаждались друг другом в романтической полутьме. — Мы поговорили, — начинает Антон, и Арсений вмиг становится серьёзным, разворачивается к альфе и ждёт продолжения. — При свидетеле, как полагается. Дима, конечно же. Антон полностью ему доверял, и сегодня празднование день рождения его сына наложилось на ещё одно большое для Антона и Арсения событие. Это всё было непросто. Но тут во главе была не только прихоть Арсения быть первым, такое решение принял сам Антон. А ведь он мог пойти под суд за то, что хочет разойтись с омегой. Ей тоже будет несладко при любом исходе. Палка о двух концах. Арсений вообще ни на чём не настаивает, ему было достаточно поехать вместе с Антоном и просто быть рядом. — Она останется здесь. Пока так, — продолжает Антон, и Арсения уже всё устраивает. — Я беру на себя всю ответственность. Если она захочет уйти, то я полностью поддерживаю все аргументы в пользу своей несостоятельности как альфы. У нас нет детей, общественность её поддержит. Арсений нервно сглатывает. Перспектива такая себе, но Антон сам сделал выбор. — Для тебя это позор, — напоминает Арсений, хотя вряд ли кто-то когда-то забывал про этот факт. — Знаю. Но если мы будем жить там, это будет неважно. Арсений протягивает руку и ловит чужие пальцы. Антон сжимает их в ответ, принимая поддержку. Снова ностальгия, они уже сидели здесь вот так. Арсений краснел и нехотя выдернул руку, сейчас же предложил её первым. — Она больше не сможет стать первой женой, — для многих это важно, и пусть для Арсения важным не было, получилось всё очень прозаично. — Но второй или третьей… Тем более, если скинуть вину на тебя. — Да, — подтверждает Антон. — Так должно быть лучше. Для всех. Арсений не говорит ничего. Искры, которые до сих пор зажигает Антон, согревают изнутри. Он слушает стрекот сверчков, отголоски музыки и детский смех из дома. Всё реально: и они, и вот этот разговор. — Мне теперь придётся рожать наследников? — Именно это было причиной, почему наличие ещё одной омеги было даже плюсом, Арсений был готов с радостью возложить на неё всю ответственность за продолжение рода, вот только бы всё это происходило как-нибудь дистанционно, без прямого участия Антона в процессе. — Когда-нибудь. Не сейчас. И необязательно много. Одного будет достаточно. Ответ достаточно расплывчатый, но дать другой сейчас невозможно. Но и он Арсения вполне устраивает. Не сейчас, но когда-нибудь потом он подумает. Хотя бы об одном, ради Антона. — Как тебе омеги? — Вдруг вспоминает Арсений, ведь буквально только что представлял, как Антон выбирает себе третьего. — Раз уж теперь я буду первый… — Не первый, — Антон не даёт разогнать эту идею. — Единственный.